ВИДЕОКОНФЕРЕНЦСВЯЗЬ КАК ИНСТРУМЕНТ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПРАВОВОЙ ПОМОЩИ ПО ГРАЖДАНСКИМ И ТОРГОВЫМ ДЕЛАМ
Е. А. КУДЕЛИЧ
Куделич Екатерина Андреевна, заместитель начальника управления международного права и сотрудничества ВАС РФ, кандидат юридических наук.
Видеоконференцсвязь является новым побудительным мотивом для изменения и совершенствования сложившихся механизмов оказания международной правовой помощи. Настоящая статья призвана осветить тенденции, которые прослеживаются на международном уровне и в практике иностранных государств в применении видеоконференцсвязи при рассмотрении трансграничных судебных споров.
Ключевые слова: видеоконференцсвязь, международная правовая помощь, Гаагская конвенция 1970 г., получение доказательств за рубежом, трансграничные судебные процессы.
В настоящее время практика использования видеоконференцсвязи как инструмента международной правовой помощи не слишком обширна. По данным Гаагской конференции по международному частному праву (далее — Гаагская конференция), по состоянию на 2008 г. <1> только шесть государств (Австралия, Испания, Норвегия, Сингапур, Франция и Швейцария <2>) получали запросы об исполнении судебных поручений о получении доказательств посредством видеоконференцсвязи, при этом самое большое количество таких запросов, полученных одной страной, равнялось четырем и были получены они из Австралии, Китая (Гонконг), Португалии и США. ——————————— <1> Summary of Responses to the Questionnaire of May 2008 Relating to the Evidence Convention, with Analitical Comments (Summary and Analysis Document) (drawn up by the Permanent Bureau of the Hague Conference on Private International Law) // Preliminary Document no 12. January 2009. P. 34. <2> Из этих государств только Австралия, Норвегия и Сингапур исполнили такой судебный запрос, Испания и Швейцария (по причине отсутствия необходимых технических средств) отказали, а во Франции на момент представления соответствующих сведений поручение еще не исполнялось.
Между тем подобная статистика вовсе не означает, что технологические новшества в виде видеоконференцсвязи не востребованы судами и участниками процессов при ведении трансграничных судебных разбирательств. Она означает лишь, что перед государствами стоит сложная задача создания эффективной международно-правовой базы, которая бы предоставляла сторонам, находящимся на территории различных государств, возможность для минимизации расходов (финансовых и временных) для обеспечения участия в судебных процессах, ведущихся в иностранных судах, а судам — возможность рационально использовать имеющиеся ресурсы для отправления правосудия в разумные сроки и на основе надлежащим образом полученных доказательств. В этой связи можно вспомнить слова председателя Верховного суда Сингапура Йонг Пунг Хау, сказанные в 1998 г.: «Первоклассная судебная система не должна терять времени для повышения уровня судопроизводства и управления человеческими ресурсами в целях надлежащего отправления правосудия… У судов ограниченный выбор: либо планировать и самостоятельно целенаправленно внедрять технические новшества и прививать судьям и администраторам навыки эффективного функционирования в новой среде, либо рисковать получить клеймо использующих поспешно созданные, неапробированные технологии исключительно под давлением общественного мнения».
Международно-правовое регулирование использования видеоконференцсвязи в трансграничных судебных процессах
Основным международным договором, косвенно регулирующим вопросы использования видеоконференцсвязи в целях оказания международной правовой помощи, является Гаагская конвенция о получении за границей доказательств по гражданским и торговым делам 1970 г. (далее — Гаагская конвенция 1970 г.). Предусмотренный ею порядок получения доказательств, находящихся на территории другого договаривающегося государства, предполагает, что компетентный орган одного государства запрашивает путем судебного поручения компетентный орган другого договаривающегося государства о получении доказательств, а также о выполнении иных судебных действий. В отсутствие на момент разработки Конвенции технической возможности широкого использования видеоконференцсвязи предусмотренный механизм взаимодействия судебных органов по получению из-за границы доказательств был сконструирован таким образом, что запрашиваемый орган становился фактически alter ego запрашивающего органа, замещал его на своей территории при выполнении судебного поручения. Соответственно, допрос свидетелей, проведение экспертизы или получение иных доказательств осуществляются в соответствии с правилами и процедурами запрашиваемого государства, однако в пределах тех вопросов и фактов, которые сформулированы запрашивающим государством в судебном поручении <3>. ——————————— <3> Статья 3 Гаагской конвенции 1970 г.
При этом ст. 7 Конвенции предусматривает возможность участия заинтересованных сторон и их представителей в принятии запрашиваемых мер, для чего запрашивающий орган извещается о времени и месте их принятия. Кроме того, ст. 8 Конвенции наделяет судебный персонал запрашивающего государства правом присутствовать при исполнении судебного поручения. Указанная статья сформулирована не как общая, обязывающая все государства норма, но предоставляет договаривающимся сторонам возможность сделать заявление (оговорку) о допустимости участия иностранного судебного персонала в исполнении судебного поручения запрашиваемым государством <4>. ——————————— <4> В настоящее время 24 из 45 государств сделали заявление о допустимости такого участия (Россия в их число не входит). Гаагская конференция в настоящее время ведет работу над тем, чтобы государства, которые не сделали соответствующего заявления по ст. 8, сделали исключение для присутствия судебного персонала при исполнении судебного поручения посредством видеоконференцсвязи.
Наиболее важное с точки зрения допустимости использования видеоконференцсвязи для исполнения судебных поручений положение Конвенции содержится в ст. 9, которая предусматривает общую обязанность запрашиваемого государства исполнить по просьбе запрашивающего государства судебное поручение в особой форме (special method) при условии, что: (а) такая форма не будет несовместимой с законодательством запрашиваемого государства; (б) ее применение не окажется невозможным в силу судебной практики запрашиваемого государства либо в силу практических трудностей. В заключении и рекомендации N 43 Специальной комиссии Гаагской конференции (2003 г.) было указано, что приведенные основания невозможности исполнения судебного поручения ввиду несоответствия его формы указанным критериям должны толковаться максимально узко для обеспечения возможности применения современных информационных технологий. Поэтому в настоящее время Гаагская конференция исходит из того, что понятие несовместимости должно толковаться не как простое различие в законодательстве и практике государств, а как конституционный или иной полный запрет, специально прописанный в законе <5>. ——————————— <5> Explanatory Report by Ph. Amram // Actes et documents de la session. Tome IV: Obtention des prevues. P. 202.
Кроме того, государство не должно ссылаться на невозможность применения особой формы (метода) исполнения судебного поручения о получении доказательств посредством видеоконференцсвязи, если залы судебных заседаний запрашиваемого государства оборудованы соответствующими техническими средствами. В этом случае возможны исключения, обусловленные наличием практических трудностей (к примеру, нахождение свидетеля далеко от суда, который оборудован системой видеоконференцсвязи, техническая несовместимость оборудования, посредством которого осуществляется видеоконференцсвязь, в запрашивающем и запрашиваемом государствах и невозможность устранения такой несовместимости). В 2009 г. было проведено заседание Специальной комиссии о практическом применении Гаагской конвенции 1970 г., целью которого было обсуждение правовых аспектов получения доказательств из-за границы посредством видеоконференцсвязи на основании Конвенции, поскольку напрямую в ее тексте данный вопрос не урегулирован. В рамках подготовки к данному заседанию был проведен опрос <6> среди государств — участников Конвенции, который показал, что 26 государств и страны Европейского союза полагают достаточным для эффективного использования видеоконференцсвязи не внесение изменений в текст самой Конвенции, а принятие руководства по надлежащей практике получения доказательств посредством видеоконференцсвязи в соответствии с Конвенцией <7>. ——————————— <6> Questionnaire of May 2008 relating to the Hague Convention of 18 March 1970 on the Taking of Evidence Abroad in Civil and Commercial Matters. <7> Только три государства (Австралия, Мексика и Турция) высказались за необходимость подписания специального протокола к Конвенции.
Проведенный в 2009 г. опрос и составленный на его основе документ примечательны тем, что в них государства обозначили свои подходы к использованию конвенционного механизма для трансграничного получения доказательств посредством использования видеоконференцсвязи. Согласно полученным Гаагской конференцией данным, из 26 участвовавших в опросе государств 23 полагают, что Гаагская конвенция 1970 г. содержит достаточное правовое регулирование для осуществления международной правовой помощи в виде исполнения судебных поручений о получении доказательств и выполнении иных судебных действий посредством видеоконференцсвязи <8>. ——————————— <8> Эти данные относятся к тем судебным поручениям, которые исполняются в рамках раздела I Конвенции, что же касается раздела II Конвенции (регулирующего вопросы получения доказательств дипломатическими и консульскими агентами и уполномоченными), то в этой части подобного мнения придерживаются только 17 государств.
Здесь государства ссылаются на положения статей, которые предоставляют заинтересованным сторонам, их представителям и судебному персоналу запрашивающего государства (если запрашиваемое государство это допускает) право физически в режиме реального времени участвовать при исполнении соответствующего судебного поручения. Большинство государств толкуют эти положения достаточно гибко и широко как допускающие и использование средств видеоконференцсвязи. При этом сохраняется дискреция запрашиваемого государства относительно разрешения участия упомянутых лиц в исполнении поручения (в том числе посредством использования видеоконференцсвязи), поскольку ст. ст. 7, 8 Гаагской конвенции 1970 г. не сформулированы как прямо обязывающие государства разрешать такое участие. Франция, Германия и Швейцария указали на то, что видеоконференцсвязь и является одной из разновидностей той особой формы судебного поручения, на которую указывает ст. 9 Конвенции. Кроме того, государства выразили целый спектр мнений относительно использования видеоконференцсвязи в трансграничных судебных процессах: Германия полагает, что для использования видеоконференцсвязи требуется согласие лица, которое дает свидетельские показания или представляет иные доказательства; Финляндия полагает, что Гаагская конвенция 1970 г. закладывает лишь общие рамки оказания международной правовой помощи в соответствующей сфере посредством использования видеоконференцсвязи, тогда как все практические вопросы должны регулироваться внутренним законодательством государств; Швейцария полагает, что хотя заинтересованные стороны и судебный персонал могут присутствовать при исполнении судебного поручения, однако они не имеют права говорить или иным образом участвовать в судебном процессе, осуществляемом в соответствии с положениями раздела I Гаагской конвенции 1970 г.; Норвегия полагает, что запрашиваемое государство вправе отказать в удовлетворении просьбы о проведении видеоконференцсвязи <9>. ——————————— <9> Summary of Responses to the Questionnaire of May 2008. P. 33.
Помимо прочего, в Гаагской конвенции не решен целый ряд проблемных вопросов, касающихся: а) распределения ответственности между государством, где такие свидетельские показания даются, и запрашивающим государством в части привлечения к ответственности за лжесвидетельствование под присягой; б) определения права, применимого к установлению правового режима освобождения (privilege) от дачи свидетельских показаний (это может быть право государства, где проводится основное судебное заседание, или право государства, в котором осуществляется посредством видеоконференцсвязи допрос свидетеля). Эта последняя проблема сказывается в ситуации, когда по праву первого государства лицо имеет право отказаться от дачи свидетельских показаний, тогда как по праву второго государства — нет <10>. ——————————— <10> В связи с этим приводят пример: в суде Лос-Анджелеса посредством видеоконференцсвязи в качестве свидетеля допрашивается журналист — для процесса, который ведется Высоким судом правосудия Англии. Английский суд требует от свидетеля указать источник информации для опубликованной им статьи, журналист отказывается. По английскому праву журналист обязан предоставить такого рода информацию, тогда как согласно законодательству Калифорнии журналист не может быть обвинен в уклонении от дачи свидетельских показаний, если он отказывается раскрыть свой источник информации (Davies M. Bypassing the Hague Evidence Convention: Private International Law of the Use of Video and Audio Conferencing Technology in Transnational Litigation // American Journal of Comparative Law. Spring. 2007. P. 230 — 231).
Несмотря на то что предусмотренные ст. 11 Гаагской конвенции 1970 г. правила о праве лица, которого касается судебное поручение, ссылаться на освобождение или запрет на дачу показаний, которые установлены законодательством запрашиваемого государства либо законодательством запрашивающего государства (о чем было указано в судебном поручении или что было подтверждено запрашивающим органом по просьбе запрашиваемого органа), касаются традиционных судебных поручений, представляется тем не менее целесообразным применять их и в отношении тех поручений, которые исполняются посредством видеоконференцсвязи. В отсутствие таких специальных правил существует риск того, что свидетель может быть признан виновным в уклонении от дачи свидетельских показаний по праву суда (lex fori), которое традиционно регулирует все процессуальные вопросы, включая вопрос доказательств, несмотря на то что в иностранном суде, где посредством видеоконференцсвязи допрашивается свидетель, имеются основания для освобождения его от дачи свидетельских показаний. На данный момент Постоянное бюро Гаагской конференции исходит из того, что процедура проведения видеоконференцсвязи, приведения лица к судебной присяге, вопросы отказа от дачи свидетельских показаний и проявления неуважения к суду должны регулироваться правом государства, где представляются доказательства (в частности, даются свидетельские показания). Другим важным аспектом применения Гаагской конвенции 1970 г., не касающимся напрямую вопросов использования видеоконференцсвязи, но затрагивающим предметную сферу ее применения, является определение категории гражданских и торговых дел (в противоположность делам сугубо административным и уголовным). Сама Конвенция, равно как и Гаагская конвенция о вручении за границей документов по гражданским и торговым делам 1965 г., определения указанных понятий не дает. При этом подходы стран общего и континентального права к разграничению указанных категорий существенно разнятся: страны англосаксонского права относят к гражданским все те дела, которые не являются уголовными; страны романо-германского права, помимо собственно уголовных, гражданских и торговых, выделяют категорию дел, вытекающих из публичных правоотношений (public matters). Основной вопрос, соответственно, и заключается в том, попадает ли эта четвертая категория дел в сферу действия Гаагской конвенции 1970 г. В упоминавшемся выше опроснике <11>, который Гаагская конференция направила государствам-членам, содержались среди прочих вопросы о том, какие категории дел в современных условиях могут быть отнесены к гражданским и торговым. В результате были получены следующие данные: ——————————— <11> Questionnaire of May 2008 relating to the Hague Convention of 18 March 1970 on the Taking of Evidence Abroad in Civil and Commercial Matters.
— дела по спорам о несостоятельности (банкротстве) — 21 государство — участник Конвенции считает, что такие дела входят в сферу ее действия, и лишь Словакия полагает, что нет; — дела о реорганизации в рамках проведения процедур банкротства — 19 государств полагают, что эти дела составляет предметную сферу действия Конвенции; Аргентина и Словакия придерживаются противоположного мнения, а Швейцария считает, что эти споры подпадают под действие Конвенции до момента начала исполнительного производства по делу; — дела по спорам в сфере страхования — 20 государств сочли, что эти споры входят в сферу действия Конвенции; — дела в области социального обеспечения — за включение указанной категории дел в сферу действия Конвенции выступили 10 государств, против — 7 (Китай указал, что правонарушения в области социального обеспечения могут быть основанием для привлечения виновного лица к уголовной ответственности и такие дела под действие Конвенции не подпадают; Швейцария отметила, что, несмотря на то что Федеральный трибунал относит производство по делам о социальном обеспечении к гражданскому судопроизводству, законодательство отдельных кантонов содержит иное правовое регулирование по данному вопросу); — дела по трудовым спорам — 20 государств считают, что эти споры входят в сферу действия Конвенции, тогда как Чешская Республика и Монако придерживаются противоположного взгляда; — дела в сфере налогообложения — 5 государств выступают за распространение Конвенции на данную категорию дел, 12 государств возражают против этого; — дела в сфере нарушения законодательства о конкуренции — 13 государств полагают, что указанная категория дел подпадает под действие Конвенции; 5 государств выступают против; 4 государства занимают промежуточную позицию, указывая, что решение этого вопроса зависит от обстоятельств конкретного дела; — дела в сфере защиты прав потребителей — 19 государств единодушно выступили за включение данных дел в сферу действия Конвенции, а Латвия заявила, что решение данного вопроса зависит от обстоятельств конкретного дела; — дела в сфере регулирования и надзора за финансовыми рынками и фондовыми биржами — 9 государств выступили за распространение действия Конвенции на данные споры, тогда как 8 высказались против (Финляндия отметила, что дела об уголовном преследовании за преступления в указанной сфере не подпадают под действие Конвенции); — дела о возмещении вреда, причиненного противоправными действиями (в том числе и уголовными преступлениями), — 4 государства выступили за, 13 — против <12>. ——————————— <12> Ibid. P. 28, 29.
Представленные данные свидетельствуют о том, что государства достаточно единодушны в отнесении к категории гражданских и торговых трудовых и антимонопольных споров, споров в сфере несостоятельности (банкротства), страхования и защиты прав потребителей. Решение вопроса о сфере действия Гаагской конвенции 1970 г. в контексте отнесения той или иной категории дел к гражданским и торговым не должно определяться ни в соответствии с законодательством запрашивающего, ни в соответствии с законодательством запрашиваемого государства, а должно основываться на согласованных всеми государствами-участниками подходах. При этом Специальная комиссия Гаагской конференции отмечает, что отсутствие консенсуса в позиции государств относительно сферы действия Конвенции не препятствует двум государствам на добровольной основе исполнять запросы о представлении доказательств по тем категориям дел, которые другими государствами не признаются входящими в сферу действия Конвенции. Другой сферой, в которой активно развиваются механизмы взаимодействия судов, в том числе в форме использования видеоконференцсвязи, является сфера трансграничного банкротства. В ст. ст. 25 — 26 Типового закона ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности указано, что суды между собой, суды и управляющие по делам о несостоятельности, а также управляющие между собой могут сноситься непосредственно. Статья 27 уточняет, что эти сношения могут осуществляться путем передачи информации с помощью тех средств, которые суд сочтет надлежащими. Установление подобных прямых механизмов взаимодействия между судами в государствах, которые имплементировали Типовой закон в свое внутреннее законодательство либо суды которых при осуществлении отдельных производств в области трансграничной несостоятельности заключили соответствующие двусторонние соглашения, имеет целью быстрое и своевременное принятие необходимых мер, безотлагательность которых обусловливается интересами эффективного проведения процедуры банкротства. В частности, прямые сношения имеют целью избежание неоправданных задержек и расходов, излишне обременительных и продолжительных слушаний, непоследовательного подхода к кредиторам, находящимся в одинаковом положении, потери ценных активов, а также минимизацию негативных последствий различного правового регулирования вопросов, возникающих в рамках процедуры банкротства (очередность удовлетворения заявленных требований, квалификация требований и др.). Поскольку в тексте Типового закона подробного регулирования порядка передачи информации между судами не содержится, этот вопрос нашел более подробное отражение в Комментарии ЮНСИТРАЛ по сотрудничеству, сношению и координации в процессе производства по делам о трансграничной несостоятельности <13>. В этом документе указано, что передача информации может происходить в устной форме либо путем обмена документами (судебными актами, заключениями, протоколами заседаний, аффидевитами и пр.), который может осуществляться по почте, факсу, электронной почте или посредством видеоконференцсвязи. ——————————— <13> A/CN.9/WG. V/WP.83.
Последняя может быть активно задействована при проведении совместных судебных заседаний или совещаний для разрешения возникших спорных вопросов. Подобная форма взаимодействия была инициирована с целью непосредственного и своевременного урегулирования сложных проблем, возникающих в связи с ведением параллельных судебных процессов по несостоятельности в разных юрисдикциях в отношении одного должника либо группы компаний. Как уже было отмечено выше, порядок проведения совместных слушаний обычно устанавливается в двусторонних соглашениях между судами по вопросу осуществления отдельных производств в области трансграничной несостоятельности. В таких соглашениях предусмотрены случаи, в которых проведение совещаний считается необходимым (соответствующие положения могут быть как широкими, допускающими проведение совещаний по любому вопросу, касающемуся введения или прекращения производства по делу о несостоятельности, а также его отдельным аспектам, так и достаточно ограничительными, разрешающими проведение совместных судебных заседаний лишь по отдельным вопросам), и установлена также процедура проведения совместных слушаний и совещаний. Подобная процедура все чаще включает задействование видеоконференцсвязи, посредством которой суд и стороны судебного разбирательства могут в режиме реального времени наблюдать за тем, что происходит в иностранном суде. При этом сторона может выступать с заявлениями и ходатайствами только в том суде, где осуществляется производство с ее участием, если другой суд не дал согласие на иное. Совещания между собой судьи могут проводить как в присутствии, так и в отсутствие сторон и их представителей с целью упорядочения процедуры совместных судебных заседаний, выяснения возможности принятия двух не противоречащих друг другу решений и др. <14>. ——————————— <14> Пункты 140 — 150 Комментария ЮНСИТРАЛ по сотрудничеству, сношению и координации в процессе производства по делам о трансграничной несостоятельности.
В рамках регионального сотрудничества по оказанию международной правовой помощи в СНГ и ЕврАзЭС действующие международные договоры (Киевское соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г., Минская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г.) не предусматривают возможности использования видеоконференцсвязи, поскольку на момент принятия указанных Соглашений вопрос использования подобных информационных технологий не был актуален. В настоящее время лишь новая Кишиневская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 2002 г. <15> в ст. 6 предусматривает, что оказание правовой помощи (в частности, составление, пересылка и вручение адресату документов, проведение экспертиз, допрос истцов, ответчиков, их представителей, свидетелей, третьих лиц) может осуществляться с использованием видеосвязи, видеозаписи и иных технических средств. ——————————— <15> Российская Федерация данную Конвенцию не ратифицировала.
Практика зарубежных стран в отношении применения видеоконференцсвязи в трансграничных судебных процессах по гражданским и торговым делам
США
США одними из первых в мире столкнулись с необходимостью использования современных информационных технологий в трансграничных судебных процессах. В результате в 1987 г. Верховным судом США в прецедентном решении по делу Societe Nationale Industrielle Aerospaciale v. United States <16> был сделан вывод о том, что при оказании международной правовой помощи и осуществлении взаимодействия с иностранными судами необязательно использовать только те процедуры, которые предусмотрены Гаагской конвенцией 1970 г., а можно применять и национальные процессуальные механизмы. ——————————— <16> 482 U. S. 522, 107 S. Ct. 2542 (1987).
Представляется сомнительным, что указанное решение продиктовано исключительно излишней длительностью и сложностью процедуры получения доказательств из-за границы, прописанной в Гаагской конвенции 1970 г. Видится, что это решение стало отражением общего отношения американской судебной системы к международному праву, проявившегося, в частности, в отказе от признания его верховенства над нормами внутреннего права. Сформулированный Верховным судом США подход на практике означает, что американские суды не считают единственным необходимым условием для получения доказательств (в первую очередь свидетельских показаний) из-за границы заключение соответствующего международного договора. Они полагают достаточным наличие двусторонних договоренностей (необязательно формального характера) с иностранными компетентными органами для проведения видеоконференцсвязи на основе положений национального законодательства. Правило 43 (a) Федеральных правил гражданского процесса <17> предоставляет суду право разрешить дачу свидетельских показаний в открытом судебном заседании путем передачи в режиме реального времени (contemporaneous transmission) из другого места — при условии наличия веских для этого причин и соблюдения необходимых гарантий. Данное положение сразу же породило целый ряд сложностей, связанных с его толкованием и практическим применением. В частности, суды разошлись в оценке того, может ли затруднительность для свидетеля прибыть в суд для дачи показаний являться основанием для разрешения использовать механизмы передачи в режиме реального времени (телефона, аудио — и видеоконференцсвязи и пр.). ——————————— <17> Federal Rules of Civil Procedure (в ред. 1996 г.).
В деле Dagen v. CAC Group Holdings Ltd. <18> окружной суд Южного округа Нью-Йорка разрешил пяти свидетелям, находившимся в Гонконге, дать свидетельские показания по телефону по причинам дороговизны международного перелета, негативного влияния на бизнес компании в Гонконге, если пять ее основных работников будут вынуждены покинуть рабочие места для участия в судебном заседании, и, наконец, ввиду возможных трудностей с получением американской визы <19>. ——————————— <18> N 00 Civ. 5682 (CBM), 2003 WL 22533425 (S. D.N. Y. 2003). <19> Davies M. Op. cit.
Среди вопросов международного гражданского процесса, связанных с использованием видеоконференцсвязи, особо выделяются следующие. Судебная присяга. В США, как и в других странах англосаксонского права, судебной присяге придается большое значение, с одной стороны, как психологическому фактору, побуждающему к правдивой даче свидетельских показаний, а с другой стороны, как основанию для привлечения свидетеля к ответственности за лжесвидетельствование. Соответственно, в трансграничных судебных процедурах возникают вопросы о том, кто вправе принимать присягу (должностное лицо запрашивающего государства или того государства, где свидетель фактически дает показания). Аналогичный вопрос возникает в отношении того, право какого государства применимо к ответственности свидетеля (право государства, где давались свидетельские показания, право государства, для которого эти показания давались, или же и вовсе личный закон свидетеля). В отношении ответственности за лжесвидетельствование выделяются следующие вопросы: а) могут ли свидетельские показания, которые даются в иностранном государстве, быть квалифицированы в качестве ложных в запрашивающем государстве; б) имеются ли в этом случае основания для осуществления экстерриториальной уголовной юрисдикции <20>. ——————————— <20> Ibid. P. 222.
На практике это означает, что перед заслушиванием свидетельских показаний, которые даются на территории иностранного государства, суд должен установить содержание законодательства этого государства на предмет значения такой присяги и наличия ответственности за лжесвидетельствование, с тем чтобы сделать вывод о возможности полагаться на них как на достоверные. Отказ от дачи свидетельских показаний. В США, как и в других англосаксонских странах, ничем не обусловленный отказ от дачи свидетельских показаний образует правонарушение. Установление факта совершения указанного деяния не составляет труда, поскольку при проведении видеоконференции отказ от дачи свидетельских показаний очевиден для суда; проблема, как и в случае с судебной присягой, возникает в сфере привлечения к ответственности. При этом в американской литературе отмечается, что зачастую для надлежащего отправления правосудия требуется, чтобы свидетель мог быть привлечен к ответственности по законодательству того государства, в котором даются свидетельские показания <21>, однако это труднодостижимая цель, поскольку по законодательству этого государства отказ от свидетельствования иностранному суду может не являться противоправным деянием. Иначе, наоборот, возможна ситуация конкуренции юрисдикций запрашиваемого и запрашивающего государств по привлечению такого свидетеля к ответственности. ——————————— <21> Dockray M. Evidence by Television // Law Quarterly Review. 1999. N 99. P. 561, 563; Davies M. Op. cit. P. 228.
Австралия
Еще одной страной англосаксонского права, активно использующей видеоконференцсвязь для ведения трансграничных процессов — в силу своего отдаленного географического положения, является Австралия. В п. 31.3 (1) Единообразных правил гражданского процесса <22> предусматривается, что с разрешения суда доказательства и любые заявления и ходатайства по делу могут быть получены по телефону, посредством видеосвязи и посредством иных телекоммуникационных средств. ——————————— <22> Uniform Civil Procedure Rules.
Это правило было расширено и дополнено в разделе 5B Закона о доказательствах, полученных посредством аудио — и аудиовизуальной связи <23>, в котором указано, что суд по своему усмотрению или по ходатайству любой из сторон может принять решение о получении доказательств посредством аудио — или аудиовизуальной связи из любого места, включая территории за пределами Австралии. Исключениями являются случаи, когда: ——————————— <23> The Evidence (Audio and Audio Visual Links) Act 1998.
— необходимые технические средства недоступны; — суд полагает, что более удобным способом является непосредственное получение и исследование доказательств в судебном заседании в зале суда; — суд полагает, что такое удаленное представление доказательств будет несправедливым для одной из сторон. При этом на заинтересованной в представлении доказательств посредством видеоконференцсвязи стороне лежит бремя доказывания того, что использование такой формы оправдано интересами надлежащего и своевременного отправления правосудия и не нарушает прав и законных интересов других участвующих в деле лиц. Анализ практики австралийских судов свидетельствует о том, что они далеко не сразу пришли к осознанию целесообразности широкого использования подобных технологических новшеств при рассмотрении споров. Так, в одном из первых решений по делу Sunstate Airlines (Qld) Pty Ltd. v. First Chicago Australia Securities Ltd. <24> содержался вывод о том, что основной формой судопроизводства должны оставаться открытые судебные слушания, в рамках которых свидетельские показания даются суду в зале судебного заседания; другие формы (в частности, с использованием видеоконференцсвязи) должны использоваться только при наличии исключительно веских причин. Кроме того, было указано на неудобство проведения с помощью видеоконференцсвязи перекрестного допроса свидетелей, который выполняет роль основного инструмента выяснения истины, ввиду задержек в передаче голосовой информации и документов. ——————————— <24> SCNSW, 11 March 1997.
Однако уже в 2000 г. в решении по делу Tetra Pak Marketing Pty Ltd. v. Musashi Pty Ltd. использование видеоконференцсвязи приветствовалось во всех случаях, когда отсутствовали веские причины против ее применения в обстоятельствах конкретного дела. В более позднем деле ASIC v. Rich был сформулирован примерный возможный перечень таких обстоятельств: — получение и исследование ключевого доказательства по делу; — допрос основного свидетеля по делу (в отдельных случаях перекрестный допрос основного свидетеля по делу является длительным и сложным процессом, в рамках которого от него могут требоваться показания по большому числу документов, что делает использование видеоконференцсвязи неэффективным); — представление большого числа документов в рамках перекрестного допроса свидетелей; — длительность перекрестного допроса (на практике суды разрешают проводить перекрестный допрос с использованием видеоконференцсвязи, если его продолжительность не превышает двух-трех часов); — технологические трудности, связанные с задержками между передачей и получением информации (имеются в виду ситуации, в которых имеется большой временной интервал между тем, как вопрос задан и на него получен ответ; в современных условиях развития средств связи это основание утрачивает свое практическое значение); — наличие большой разницы во времени (в данном деле суд оценил, что если проводить судебные слушания с 5 до 8 вечера по сиднейскому времени, что соответствует временному интервалу с 8 до 11 утра по лондонскому времени, то ему потребуется 10 сессий для проведения перекрестного допроса свидетеля, что было признано нерациональным). Относительно упоминавшихся выше применительно к анализу подходов США к использованию видеоконференцсвязи в трансграничных процессах проблем принятия судебной присяги в иностранном суде раздел 47E Закона о Федеральном суде Австралии <25> предусматривает, что присяга лица (удаленного лица), которое будет давать свидетельские показания посредством аудио — или видеосвязи, может быть принесена посредством такой аудио — или видеосвязи, если присяга приносится в присутствии судьи; кроме того, присяга также может быть принята с разрешения суда другим лицом, которое присутствует в месте, где находится это удаленное лицо. Также в данном Законе указывается, что свидетельские показания должны даваться под присягой, за исключением случаев, когда: ——————————— <25> The Federal Court of Australia Act 1974.
— лицо находится за границей и право данной страны не разрешает давать присягу в целях осуществления судопроизводства или оно делает неудобным для лица дачу свидетельских показаний под присягой; — суд примет свидетельские показания, которые даны не под присягой.
Европейский союз
Правовой основой для использования видеоконференцсвязи в трансграничных судебных разбирательствах по гражданским и торговым делам в рамках Европейского союза является Регламент ЕС от 28.05.2001 N 1206/2001 о сотрудничестве между судами государств-членов по получению доказательств по гражданским и торговым делам <26>, а также Регламент ЕС от 11.07.2007 N 861/2007, утверждающий европейскую процедуру по требованиям с малой суммой иска <27>. ——————————— <26> Council Regulation (EC) N 1206/2001 of May 28 2001 on cooperation between the courts of the Member States in the taking of evidence in civil or commercial matters. <27> Regulation (EC) N 861/2007 of the European Parliament and the Council of 11 July 2007 establishing a European Small Claims Procedure.
Регламент 2001 г. устанавливает следующую процедуру получения доказательств с использованием видеоконференцсвязи. Суд, в котором начато производство по делу и которому требуется получить доказательство из другого государства-члена посредством видеоконференцсвязи, направляет стандартный запрос, по форме и содержанию соответствующий требованиям ст. 4 Регламента. Согласно п. 4 ст. 10 Регламента запрашивающий суд может ходатайствовать перед запрашиваемым судом об использовании видеоконференцсвязи при получении доказательств. Получение запроса подтверждается в течение 7 дней, затем через 30 дней центральный орган информирует запрашивающий суд о принятии запроса к исполнению. Следующим этапом является установление видеоконференцсвязи. С момента принятия судебного запроса к исполнению начинаются практические приготовления к его исполнению. Если запрашиваемый суд не установит наличие обстоятельств, препятствующих исполнению запроса о получении доказательств посредством видеоконференцсвязи (к числу таких обстоятельств отнесено несоответствие запроса законодательству запрашиваемого суда, а также наличие практических трудностей), он связывается со свидетелем с целью определения удобного места и даты слушания. После этого свидетель официально уведомляется о дате, времени и месте заседания и условиях участия в нем. В процессе проведения видеоконференции задача запрашиваемого суда, как она разъясняется в Руководстве по проведению видеоконференции в трансграничных процессах <28>, заключается в максимальном приближении к реалиям традиционного открытого судебного процесса, в ходе которого даются свидетельские показания. Поэтому запрашиваемый суд должен разъяснить лицу особенность проведения судебного заседания с использованием средств видеоконференц-связи, а также роли участвующих в нем лиц. ——————————— <28> Guide on videoconferencing in cross-border proceedings (http://ec. europa. eu/civiljustice/publications/docs/guide_taking_evidence_en. pdf).
При проведении допроса свидетель должен видеть лицо, задающее ему вопросы, любых других лиц, участвующих в деле, а также судью, которые могут делать заявления в отношении показаний свидетеля. При осуществлении опроса эксперта запрашиваемый суд должен также позаботиться о необходимом техническом оснащении, которое позволит надлежащим образом транслировать все документы, составленные экспертом (документ-камера, сканер и пр.). Отдельным вопросом осуществления трансграничных судебных процедур является проблема перевода. В такого рода процессах более предпочтительным считается последовательный, а не синхронный перевод, поскольку последний требует наличия наушников у всех участвующих в судебном заседании лиц <29>. Особое внимание уделяется тому, что переводчик должен иметь постоянный визуальный контакт с лицом, речь которого он переводит. ——————————— <29> В Германии, однако, системы видеоконференцсвязи были специально оборудованы техническими средствами, обеспечивающими синхронный перевод.
По аналогии с Гаагской конвенцией 1970 г. Регламент предусматривает возможность исполнения запроса о получении доказательств в присутствии и с участием сторон спора. На практике такое участие обеспечивается путем извещения запрашиваемого суда судом, направившим запрос, о том, что стороны хотят принять участие в соответствующем судебном заседании, после чего в обязанности запрашиваемого суда входит их извещение о дате, времени и месте заседания, а также об условиях, при соблюдении которых они могут принять в нем участие. В ст. 17 Регламента 2001 г. содержится положение, допускающее получение запрашивающим судом доказательств без участия запрашиваемого суда. В этом случае доказательства получаются судебным персоналом либо иным лицом, специально назначенным в соответствии с законодательством запрашивающего государства. При этом представители запрашиваемого государства также могут участвовать в этой процедуре для обеспечения соблюдения всех установленных правил и процедур ее проведения. Подобная форма получения доказательств также возможна с использованием видеоконференцсвязи (например, когда в суде свидетелю предоставляется помещение с соответствующим оборудованием, но без участия персонала запрашиваемого суда). Основным ограничением использования такого метода получения доказательств является его добровольность. По общему правилу исполнение запроса осуществляется по правилам запрашиваемого государства (п. 2 ст. 10 Регламента) на безвозмездной основе. Запрашиваемый суд может потребовать от суда, направившего запрос, возмещения затрат на оплату услуг экспертов и переводчиков, а также на оплату расходов, связанных с осуществлением видеоконференцсвязи. В Регламенте 2007 г. использование видеоконференцсвязи предусмотрено не только в рамках получения доказательств (ст. 9), но и для проведения устных слушаний по делу (ст. 8).
Заключение
Подводя итог, следует отметить, что, несмотря на достаточно непродолжительную историю использования видеоконференцсвязи в механизмах оказания международной правовой помощи, этот способ взаимодействия судов в рамках трансграничных судебных процессов неизбежно будет употребляться все чаще. Однако эффективность видеоконференцсвязи будет во многом зависеть от наличия унифицированного международно-правового регулирования, а также от степени гармонизации национального законодательства государств в данной сфере. Введение в России в 2010 г. <30> видеоконференцсвязи как одного из инструментов арбитражного судопроизводства, нацеленного на использование современных информационных технологий, стало серьезным прорывом в условиях большой протяженности территории страны. Правовая регламентация видеоконференцсвязи в Арбитражном процессуальном кодексе РФ предусматривает ее достаточно широкое использование при проведении предварительного судебного заседания, при проведении судебного заседания, назначенного для рассмотрения дела по существу, а также при осуществлении отдельных процессуальных действий (таких, например, как допрос свидетелей, исследование доказательств). ——————————— <30> См.: Федеральный закон от 27.07.2010 N 228-ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации» (вступил в силу с 1 ноября 2010 г.).
Между тем усиление интеграционных процессов как на региональном (в рамках ЕврАзЭС, СНГ), так и на глобальном уровне, сопряженное с увеличением количества трансграничных судебных споров, влечет необходимость поиска эффективных моделей взаимодействия судов с целью обеспечения быстрого и качественного рассмотрения подобных споров. Видеоконференцсвязь является одним из вспомогательных механизмов такого взаимодействия. Проведенное исследование показало, что за границей видеоконференцсвязь при оказании международной правовой помощи чаще всего используется для обеспечения получения доказательств (главным образом при допросе свидетелей), а также при осуществлении раскрытия доказательств (в странах англосаксонского права). Между тем в российском арбитражном процессе общее значение свидетельских показаний в числе возможных доказательств сравнительно невелико. Кроме того, видеоконференцсвязь чаще всего задействуется не для получения доказательств из другого суда, а для обеспечения участия сторон в судебном заседании. В этой связи можно предположить, что в российской правоприменительной практике в ближайшем будущем использование механизмов Гаагской конвенции 1970 г., нацеленных на получение доказательств, вряд ли будет носить сколько-нибудь масштабный характер. Это, однако, не отменяет необходимости разработки и внесения изменений и дополнений в действующие двусторонние международные договоры о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, поскольку рассмотренные нами инструменты двустороннего правового сотрудничества помогают наилучшим образом учесть потребности двух договаривающихся государств в использовании видеоконференцсвязи. В частности, в таких договорах можно предусмотреть более широкую сферу применения технических средств: не только в традиционных рамках получения и исследования доказательств, допроса свидетелей и экспертов, но и для обеспечения участия сторон спора и их представителей в процессе, ведущемся в иностранном государстве. В подобных соглашениях, помимо общей процедуры проведения видеоконференцсвязи, можно более подробно описать практические аспекты применения видеоконференцсвязи: осуществление перевода, учет возможной разницы во времени, ведение аудио — и видеозаписи и порядок ее приобщения к делу, совместимость используемых технологий. Исключительно интересный и важный вопрос в отношении использования видеоконференцсвязи при оказании международной правовой помощи заключается в том, заменит ли в отдаленном будущем масштабное использование данной технологии традиционные модели взаимодействия, при которых исполняющий запрос суд фактически выступает в качестве alter ego запрашивающего суда, или же в дальнейшем участие запрашиваемого суда будет исключительно техническим. В настоящее время однозначно ответить на этот вопрос трудно.
