(Вавилин Е. В., Шугурова И. В.) («Гражданское право», 2012, N 4)
ПРИНЦИП ДОБРОСОВЕСТНОСТИ В ГРАЖДАНСКОМ И МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ: НОВЕЛЛЫ ПРОЕКТА ИЗМЕНЕНИЙ И ДОПОЛНЕНИЙ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ <*>
Е. В. ВАВИЛИН, И. В. ШУГУРОВА
——————————— <*> Vavilin E. V., Shugurova I. V. Principle of good faith in civil law and private international law: novels of project of changes and amendments to the Civil code of Russian Federation.
Вавилин Евгений Валерьевич, заведующий кафедрой гражданского и международного частного права Саратовской государственной юридической академии, доктор юридических наук, профессор.
Шугурова Ирина Викторовна, доцент кафедры гражданского и международного частного права Саратовской государственной юридической академии, кандидат юридических наук, доцент.
Статья посвящена исследованию основных проявлений принципа добросовестности в гражданском и международном частном праве. Авторы анализируют проект системных изменений Гражданского кодекса Российской Федерации, связанных с пределами осуществления гражданских прав, злоупотреблением правами, недобросовестными переговорами, недобросовестной конкуренцией, обходом закона в аспекте материально-правового и коллизионного регулирования.
Ключевые слова: гражданские права, осуществление прав, защита прав, механизм осуществления прав, принцип добросовестности, злоупотребление правом, иностранное законодательство, коллизионные нормы, недобросовестные переговоры, недобросовестная конкуренция, ограничение конкуренции, обход закона.
The article is dedicated to the research of the main expressions of the principle of good faith in civil law and private international law. Authors analyse the project of system changes of the Civil code of Russian Federation, related to realization of civil rights, abuse of rights, negotiations in bad faith, unfair competition, evasion of the law in the aspect of substantive and conflict of laws regulation.
Key words: civil rights, realization of subjective civil rights, protection of civil rights, machinery realization of rights, principle of good faith, abuse of rights, foreign legislation, conflict rules, negotiations in bad faith, unfair competition, acts restricting free competition, evasion of the law.
Проект Федерального закона N 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — проект изменений ГК РФ) <1> направлен, прежде всего, на повышение эффективности гражданско-правового регулирования, в том числе эффективности гражданско-правовой ответственности. Одним из направлений совершенствования ГК РФ является усиление нравственных начал гражданско-правового регулирования. В качестве положительных сторон проекта изменений ГК РФ можно указать на успешное усиление роли принципа добросовестности и его конкретизацию в отдельных положениях. Ряд установлений ст. 8.1 направлен на охрану интересов добросовестного правообладателя. Так, п. 5 статьи устанавливает презумпцию правообладания лица, указанного в государственном реестре в качестве правообладателя. Законодатель обеспечивает защиту от нарушения законных имущественных интересов недобросовестным осуществлением прав: зарегистрированное право может быть оспорено в судебном порядке. Кроме того, согласно предложенным нормам, лицо, оспаривающее зарегистрированное право в суде, вправе требовать внесения в реестр отметки о наличии судебного спора в отношении этого права (п. 6 ст. 8.1 проекта изменений ГК РФ). Также на защиту законных прав и интересов направлена мера, позволяющая оспорить в суде отказ в государственной регистрации прав на имущество либо уклонение соответствующего государственного органа от регистрации. ——————————— <1> Проект Федерального закона N 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 30 апр. 2012 г.).
К мерам того же порядка можно отнести установление ответственности органа, осуществляющего государственную регистрацию прав на имущество, за убытки, причиненные внесением в реестр недостоверных данных о таком праве, если эти данные внесены в реестр по его вине (п. 7 ст. 8.1 проекта изменений ГК РФ). В проекте изменений ГК РФ наблюдается тенденция к ужесточению ответственности государственных органов за неисполнение (ненадлежащее исполнение) своих обязанностей. Во многом это оправданно, поскольку предложенные законодателем меры — суть следование общему принципу юридического равенства участников гражданских правоотношений. Представляется, что подобное развитие гражданского законодательства — эффективный шаг в направлении преодоления административных препонов на пути к осуществлению гражданских прав, а в условиях развивающегося рынка это — наиболее адекватный и продуктивный способ развития нормативной базы. В целом предложенные нормы статьи о государственной регистрации прав на имущество аккумулировали в себе общие положения Закона о государственной регистрации прав на недвижимое имущество <2>. Тем не менее стоит отметить, что правила об особенностях внесения записи в государственный реестр, включенные в названную статью (абз. 3 п. 2, п. 3, п. 4, абз. 1 — 3 п. 6), являются детализацией общих принципов проверки законности оснований регистрации, публичности и достоверности государственного реестра, поэтому могут быть изъяты из текста проекта изменений ГК РФ и конкретизированы, как и прежде, в специальных законах без ущерба для содержания статьи. ——————————— <2> Федеральный закон от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ (в ред. от 12 дек. 2011 г.) «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» // СЗ РФ. 1997. N 30. Ст. 3594.
Существенной переработке предлагается подвергнуть ст. 10 «Пределы осуществления гражданских прав». На наш взгляд, в проекте представлен успешный результат нормативной конкретизации принципа добросовестности. Вызывает одобрение редакция п. 1 статьи: не допускается осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона, иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Действительно, связывать осуществление субъективного гражданского права только с активными действиями лица, исключать из реализации права и исполнения обязанности состояние бездействия как особую, иную форму деятельности субъекта, по всей видимости, нельзя. Например, некоторые правомочия лиц могут реализовываться только в определенном состоянии (статике) отношений. В частности, правомочие владения имуществом предполагает возможность собственника (иного титульного владельца) фактически, реально обладать вещью, иметь ее, располагать ею. Таким образом, указание на осуществление прав без уточнения формы осуществления расширяет сферу действия нормы и делает ее применимой не только по отношению к действиям. Также представляется удачным отказ от понятия форм злоупотребления правом в пользу недобросовестного осуществления прав. Вообще, презумпция добросовестности в проекте приобретает более глобальное действие. Согласно предложенной редакции, она должна действовать не только в случаях, когда закон ставит защиту прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно (п. 3 ст. 10 ГК РФ), но и во всех иных случаях (п. 5 ст. 10 проекта изменений ГК РФ). Подобные ограничения прав существуют и в зарубежных правовых системах. В законодательствах разных стран так или иначе придается формальная определенность понятию добросовестность, оно конкретизируется различными нормативными положениями. В европейском праве проблема злоупотребления решается с опорой на нравственно-правовые нормы справедливости, добросовестности, разумности. Так, Гражданское уложение Германии (далее — ГГУ) устанавливает следующие правовые средства ограничения воли правообладателя: а) запрет придирок, т. е. запрещение использовать субъективное право только во вред другому (§ 226 ГГУ); осуществление права является недопустимым, если оно направлено только на причинение вреда другому; б) запрет реализации права против «добрых нравов», или обязанность исполнения обязательств на основе надежности и доверия, с учетом «добрых нравов»: «Должник обязан так исполнить свои обязательства, как этого требуют надежность и доверие с учетом обычаев правового оборота» (§ 242 ГГУ); в) сроки осуществления права, истечение которых может влечь лишение права на реализацию, и истечение срока давности <3>. ——————————— <3> Жалинский А. Э., Рерихт А. А. Введение в немецкое право. М., 2001. С. 309.
В Греции защита прав и свобод ставится в прямую зависимость от того, насколько эти права и свободы не нарушают Конституцию и «добрые нравы» (ст. 5 Конституции Греции), а осуществление любого права запрещается, если оно выходит за пределы, очерченные понятиями «доброй совести», «добрых нравов» или социально-экономической целью права (ст. 281 Гражданского кодекса Греции). Требования добросовестного исполнения обязательств содержатся в ст. 762 Гражданского кодекса Португалии, ст. 1134 Гражданского кодекса Франции <4>. Согласно Конституции Бразилии, президент ответственен за «нечестное» управление государством <5>. ——————————— <4> Долгих М. Г. Юридическая природа недобросовестной конкуренции // Законодательство. 2003. N 11. С. 31. <5> Конституции государств Американского континента. М., 1957. С. 127.
В мусульманском праве судебная практика основывается на исламском принципе недопустимости причинения вреда другому при реализации индивидуальных потребностей. Главным критерием злоупотребления является нанесение вреда при надлежащем использовании субъективных прав <6>. Именно факт нанесения вреда при осуществлении права либо таковое намерение противоречат шариату и являются, по мнению исламских правоведов, виновными деяниями <7>. На наш взгляд, определяющий критерий причинения вреда существенно решает проблему усовершенствования процесса доказывания вины в ряде случаев, например, связанных с картельными сговорами, искусственным завышением цен на энергоресурсы, иные товары первой необходимости, поскольку позволяет их квалифицировать как злоупотребление правом. Поэтому абсолютно оправданно законодательное закрепление положения о недопустимости причинения вреда правообладателем всем иным участникам гражданского оборота. ——————————— <6> Ясер С. Х. Сущность понятия «злоупотребления правом» в свете положения о незаконности использования правом статьи 17 Гражданского кодекса Йемена // Сборник аспирантских научных работ юридического факультета Казанского ун-та. Вып. 5. Ч. 2. Казань, 2004. С. 8 — 9. <7> То же. С. 19.
Принцип добросовестности является одним из основных не только в гражданском, но также и в международном частном праве. В частности, на данном принципе базируются положения Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. В соответствии со ст. 7 при толковании Конвенции надлежит учитывать ее международный характер и необходимость содействовать достижению единообразия в ее применении и соблюдению добросовестности в международной торговле. Конвенция устанавливает определенный баланс прав и обязанностей продавца и покупателя в случае нарушения договора, предполагает сотрудничество и взаимное содействие сторон для достижения целей их договора. Например, предусматривается обязанность покупателя дать извещение о характере несоответствия товара (ст. 39), возможность для продавца устранить недостаток в исполнении своих обязательств (ст. 37). Как подчеркивается в литературе, это отвечает принципу соблюдения добросовестности в международной торговле <8>. ——————————— <8> http://www. tarasei. narod. ru/read/st14.htm
Принципы международных коммерческих договоров (Принципы УНИДРУА) <9>, подготовленные Международным институтом по унификации частного права, впервые опубликованные в 1994 г. и пересмотренные в 2004 и 2010 гг., включают ст. 1.7 «Добросовестность и честная деловая практика». Каждая сторона обязана действовать в соответствии с принятыми в практике международной торговли добросовестностью и честной деловой практикой. При этом стороны не вправе исключить или ограничить эту обязанность. Таким образом, положения о добросовестности являются императивными. ——————————— <9> Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010 // http://www. unidroit. org/english/principles/contracts/principles2010/translations/blackletter2010-russian. pdf.
В различных главах Принципов УНИДРУА имеется множество статей, в которых прямо или косвенно подразумевается применение принципа добросовестности. Данный принцип может рассматриваться как один из основополагающих, ему должно соответствовать поведение сторон на протяжении всего существования договора, включая процесс проведения переговоров <10>. При этом концепция добросовестности имеет приоритет над другими принципами, если их строгое соблюдение могло бы привести к явному несправедливому решению. Принципы Европейского договорного права 1998 г. также исходят из необходимости соблюдения требования добросовестности и честной деловой практики (ст. 1.201). ——————————— <10> http://www. pvs. ru/info/business/goodfaith. html
Принципы УНИДРУА в редакции 2010 г. содержат ст. 2.15, посвященную недобросовестным переговорам. Так, сторона, которая ведет или прерывает переговоры недобросовестно, является ответственной за потери, причиненные другой стороне. Недобросовестным, в частности, является вступление стороной в переговоры или их продолжение при отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной <11>. ——————————— <11> Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010.
Следует отметить, что проект изменений ГК РФ включает новую ст. 1222.1 «Право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестного ведения переговоров о заключении договора». В этой статье предусматривается, что к таким обязательствам применяется право, подлежащее применению к договору, а если договор не был заключен, то применяется право, которое применялось бы к договору, если бы он был заключен. Если применимое право не может быть определено в соответствии с данными правилами, то право, подлежащее применению, определяется в соответствии со ст. 1219 и 1223.1 ГК РФ. Отсылка к ст. 1219 ГК РФ свидетельствует о том, что могут применяться коллизионные нормы в сфере деликтных обязательств. Новая ст. 1223.1, предлагаемая в проекте изменений ГК РФ, закрепляет право сторон обязательств, возникающих вследствие причинения вреда и неосновательного обогащения, выбрать по соглашению между собой право, применимое к обязательству. Такой выбор может быть сделан после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекших причинение вреда или неосновательное обогащение. При этом выбор права сторонами не может затрагивать действия императивных норм страны, с которой обязательство реально связано, и выбранное право применяется без ущерба для прав третьих лиц. Вопросам определения права, которое подлежит применению к внедоговорному обязательству, возникающему вследствие деловых переговоров, предшествующих заключению договора, посвящены специальные правила Регламента ЕС «О праве, применимом к внедоговорным обязательствам» («Рим II») <12>. Статья 12 «Culpa in contrahendo» <13> в качестве основного правила предусматривает отсылку к праву, которое применяется к договору или которое подлежало бы применению к нему, если бы договор был заключен. В случае, если право не может быть определено в соответствии с этим правилом, устанавливаются субсидиарные коллизионные привязки. Они отсылают к праву страны, где наступил вред, или к праву общего домицилия сторон, или к праву страны, с которой внедоговорное обязательство, возникающее вследствие недобросовестных переговоров, связано более тесно, чем с другими странами, указанными выше. ——————————— <12> Регламент (ЕС) N 864/2007 Европейского парламента и Совета от 11 июля 2007 г. «О праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам» // http://eulaw. edu. ru/documents/legislation/collision/vnedogovornoe. htm. <13> «Culpa in contrahendo» (лат.) — вина при заключении договора. Означает недобросовестное поведение одной из сторон при ведении переговоров о заключении договора.
Сравнивая положения проекта изменений ГК РФ и Регламента «Рим II», можно сделать вывод, что в российском законопроекте содержатся правила, аналогичные тем, что сформулированы в Регламенте. Общее правило Регламента присутствует в ст. 1222.1 проекта изменений ГК РФ. А два дополнительных правила (отсылка к праву страны, где наступил вред, и к праву общего домицилия сторон) содержатся в ст. 1219 ГК РФ, возможность применения которой предусматривается новой ст. 1222.1 проекта. На необходимость учета новых тенденций в развитии коллизионного регулирования, в т. ч. положений Регламентов «Рим I» и «Рим II», обращалось внимание еще в Концепции развития гражданского законодательства. В проекте изменений ГК РФ предлагается новая редакция ст. 1222, в которой определяется право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестной конкуренции и ограничения конкуренции. Здесь также прослеживается влияние Регламента «Рим II». В новой редакции ст. 1222 проекта коллизионным регулированием охватываются не только обязательства, возникающие вследствие недобросовестной конкуренции, как это предусмотрено в действующей редакции рассматриваемой статьи, но также возникающие вследствие ограничения конкуренции. В Преамбуле Регламента «Рим II» подчеркивается, что при наличии недобросовестной конкуренции и действий, ограничивающих свободную конкуренцию, коллизионное право должно защищать конкурентов, потребителей и общественность в целом и гарантировать нормальное функционирование рыночной экономики. Достичь этих целей, как правило, можно путем применения права страны, на территории которой затрагиваются или могут затрагиваться конкурентные отношения или коллективные интересы потребителей. В связи с этим в качестве основной в ст. 6 Регламента закрепляется отсылка к праву страны, на территории которой затрагиваются или могут затрагиваться конкурентные отношения. Правом, подлежащим применению к внедоговорному обязательству, возникающему вследствие ограничения конкуренции, является право страны, в которой затрагивается или может затрагиваться рынок. Регламент предусматривает ситуацию, когда рынок затрагивается или может затрагиваться более чем в одной стране. В этом случае лицо, требующее возмещения вреда и обращающееся с иском в суд по месту домицилия ответчика, может выбрать право суда, которому подается иск, — при условии, что рынок данного государства прямо и существенным образом затрагивается ограничением конкуренции. В случае, если недобросовестное конкурентное действие затрагивает исключительно интересы определенного конкурента, то применяется ст. 4 Регламента. В ст. 4 отражено общее правило о применении к внедоговорному обязательству, возникающему вследствие причинения вреда, права страны, где наступил вред. (При этом не принимается во внимание, в какой стране произошел юридический факт, влекущий наступление вреда, и в какой стране или в каких странах наступают косвенные последствия данного юридического факта) <14>. ——————————— <14> Следует отметить, что коллизионные нормы ст. 4 Регламента «Рим II» помимо основной привязки к праву страны, где вред был причинен (п. 1), предусматривают и субсидиарные привязки, которые также относятся к общему правилу. Они отсылают к праву страны, в которой причинитель вреда и потерпевший постоянно проживают (п. 2), или к праву страны, с которой причинение вреда имеет наиболее тесную связь (п. 3).
Данное правило в некотором смысле корреспондирует с новым правилом проекта изменений ГК РФ, согласно которому применимое право определяется в соответствии со ст. 1219 и 1223.1 Кодекса, если недобросовестная конкуренция затрагивает исключительно интересы отдельного лица. И в том, и в другом случае делается отсылка к основному коллизионному правилу в сфере деликтных обязательств. Однако принципиальные различия в коллизионном регулировании данных обязательств в законодательстве России и Европейского Союза по-прежнему сохраняются. Основной коллизионный принцип Регламента — lex loci damni, т. е. применение права страны, где причинен прямой ущерб <15>. В российском праве основным является принцип lex loci delicti commissi, который толкуется как отсылающий к праву страны, на территории которой имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда. ——————————— <15> Синева Н. А., Шугурова И. В. Международное частное право: Учеб. пособие. Саратов, 2011. С. 15, 83.
В новой редакции п. 1 ст. 1222 проекта изменений ГК РФ добавляется отсылка к праву страны, рынок которой может быть затронут недобросовестной конкуренцией. К обязательствам, возникающим вследствие ограничения конкуренции, применяется право страны, рынок которой затронут или может быть затронут таким ограничением конкуренции. Оба правила применяются, если иное не вытекает из закона или существа обязательства. Проект изменений ГК РФ, так же как и Регламент «Рим II», не допускает выбор применимого права сторонами рассматриваемых обязательств (п. 3 ст. 1222 ГК РФ, п. 4 ст. 6 Регламента). Отдельное внимание следует уделить новому для ГК РФ понятию «действия в обход закона» (п. 1, п. 3 ст. 10 проекта изменений ГК РФ), которое требует конкретизации. Оно является многозначным и в настоящий момент не имеет терминологического значения. В связи с этим в правоприменительной практике неизбежно возникнут сложности юридической квалификации тех или иных совершенных действий. Вероятнее всего, под это определение подпадают действия, связанные с неисполнением (ненадлежащим исполнением) обязанностей. Возможно, следует характеризовать эти действия как недобросовестные. Новаторской по своей сути является ст. 16.1 «Компенсация ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления». Впервые предлагается ввести в ГК РФ норму об ответственности государственных органов и органов местного самоуправления за вред, причиненный правомерными действиями. До настоящего времени ответственность возлагалась только за действия, не соответствующие закону. Так, согласно ст. 31 Федерального закона N 122-ФЗ от 21 июля 1997 г. «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» вред, причиненный физическим или юридическим лицам в результате ненадлежащего исполнения органами, осуществляющими государственную регистрацию прав, возложенных на них настоящим Федеральным законом обязанностей, в том числе в результате внесения в Единый государственный реестр прав записей, не соответствующих закону, иному правовому акту, правоустанавливающим документам, возмещается за счет казны Российской Федерации в полном объеме. Новая норма распространяется на законные действия, лежащие, тем не менее, за пределами добросовестного исполнения прав и обязанностей. На наш взгляд, необходимо еще более расширить сферу действия этого установления: должен возмещаться любой ущерб, в том числе причиненный соответствующими закону осуществлением прав и исполнением обязанностей. Ограничение этого императива может касаться только отдельных немногочисленных случаев, определенных законом. Эта норма органично вписывается в ст. 16 ГК РФ в качестве второго пункта. В науке международного частного права институт «обхода закона» (agere in fraudem legis) является дискуссионным. По мнению В. В. Кудашкина, «предметом «обхода закона» является недействительность соглашений или иных действий, направленных на исключение объективно применимого в силу закона права и, как следствие, применение иного права» <16>. Некоторые зарубежные законы содержат правила, касающиеся обхода закона в аспекте выбора применимого права. Так, в соответствии со ст. 21 ГК Португалии при применении коллизионных норм не учитываются фактические составы и права, созданные с обманным намерением обойти применимость того закона, который в других обстоятельствах являлся бы компетентным <17>. ——————————— <16> Кудашкин В. В. Актуальные вопросы международного частного права. М., 2004. С. 48. <17> Цит. по: Кудашкин В. В. Указ. соч. С. 55.
Несмотря на то, что еще в Модельном гражданском кодексе для государств — участников Содружества Независимых Государств 1996 г. <18> содержалась ст. 1198 «Последствия обхода закона», ее положения не были инкорпорированы в российское законодательство. В соответствии с этой статьей «недействительны соглашения и иные действия участников отношений, регулируемых настоящим Кодексом, направленные на то, чтобы в обход правил настоящего раздела о подлежащем применению праве подчинить соответствующие отношения иному праву. В этом случае применяется право соответствующего государства, подлежащее применению в соответствии с настоящим разделом». Соответствующие положения были включены, например, в Гражданские кодексы Республики Казахстан (ст. 1088) <19>, Республики Беларусь (ст. 1097) <20>. ——————————— <18> Модельный гражданский кодекс для государств — участников Содружества Независимых Государств: рек. законодат. акт. Ч. 3. Принят Постановлением Межпарламентской Ассамблеи государств — участников Содружества Независимых Государств, СПб., 17 февр. 1996 г. // http://www. iacis. ru/html/index. php. <19> Гражданский кодекс Республики Казахстан от 1 июля 1999 г. N 409-1 с изм. и доп. по состоянию на 27 апр. 2012 г. // http://online. zakon. kz/Document/?doc_id=1013880&sublink;=10960000. <20> Вместе с тем, в соответствии с рекомендациями научно-практического семинара «Актуальные вопросы реализации международных обязательств Республики Беларусь» (28 февр. 2012 г.) предлагается упразднить «обход закона», который используется в международном частном праве, путем исключения ст. 1097 Гражданского кодекса Республики Беларусь // http://www. center. gov. by/article96.html.
Закон Украины «О международном частном праве» от 23 июня 2005 г. под обходом закона понимает применение к правоотношениям с иностранным элементом права иного, чем право, предусмотренное соответствующим законодательством. Следствием обхода закона является ничтожность сделок и прочих действий участников частноправовых отношений, направленных на подчинение этих отношений праву иному, чем то, которое определяется в соответствии с этим Законом. В этом случае применяется право, которое подлежит применению соответственно нормам этого Закона (ст. 10) <21>. ——————————— <21> Закон Украины «О международном частном праве» от 23 июня 2005 г. N 2709-IV // http://www. cisg. ru/content/download/ipr_ua_rus. pdf.
Однако при принятии ч. 3 ГК РФ положения об обходе закона не были включены в Кодекс, поскольку российский законодатель учел выводы, сделанные в доктрине. В частности, как отмечает А. И. Муранов, оговорка об «обходе закона» для защиты интересов российского права является излишней. По его мнению, юридический эффект, который призван обеспечить «обход закона», в полной мере достигается оговоркой о публичном порядке и императивными нормами, имеющими особое значение <22>. (Следует отметить, что императивные нормы, которые имеют особое значение и именуются в доктрине сверхимперативными, в соответствии с проектом изменений ГК РФ (новая редакция ст. 1192) получают наименование «нормы непосредственного применения»). ——————————— <22> Муранов А. И. К вопросу об «обходе закона» // Моск. журн. междунар. права. 1997. N 3. С. 67.
Вместе с тем возможность выбора применимого права, прежде всего, к договору, допускается в соответствии с принципом автономии воли сторон. В связи с этим В. Л. Толстых отмечает, что «концепция обхода закона противоречит принципу автономии воли в международном частном праве, в соответствии с которым стороны для регулирования отношений по договору могут выбрать право любого другого государства» <23>. Проект изменений и дополнений ГК РФ, так же как и действующая редакция Раздела VI ГК РФ, не содержит специальных правил об обходе закона в международном частном праве. ——————————— <23> Толстых В. Л. Коллизионное регулирование в международном частном праве: проблемы толкования и применения разд. VII ч. 3 ГК РФ. М., 2002. С. 63.
