(Богданов Д. Е.) («Российская юстиция», 2012, N 12)
СПРАВЕДЛИВОСТЬ И ВОПРОСЫ УСТАНОВЛЕНИЯ ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННОЙ СВЯЗИ В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ
Д. Е. БОГДАНОВ
Богданов Д. Е., кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права Российской правовой академии Минюста России.
В представленной статье, на основе примеров из отечественной и иностранной судебной практики, анализируются теоретические и практические проблемы установления причинно-следственной связи.
In this article, based on examples from domestic and foreign law practice, theoretical and practical problems of establishing causation are analyzed.
Причинно-следственная связь, как известно, является обязательным условием деликтной ответственности, поскольку согласно ст. 1064 ГК РФ лицо (деликвент) отвечает именно за причиненный вред. В то же время в литературе отмечается, что причинность — это центральное, но, одновременно, неуловимое понятие в деликтном праве <1>. ——————————— <1> Alastair Mullis & Ken Oliphant. Torts. Third edition. Palgrave Macmillan, 2003. P. 132.
Традиционным научным постулатом является то, что для установления причинности необходимо наличие физической связи между поведением деликвента и возникшим вредом у потерпевшего <2>. Однако на практике сложности в установлении причинно-следственной связи могут возникать в связи с тем, что на возникновение следствия влияло либо могло влиять несколько самостоятельных причин. То есть в ситуациях, когда методом мысленной изоляции не удается определить ту единственную конкретную причину, ставшую основанием для возникновения вреда у потерпевшего. ——————————— <2> See: Michael A. Jones. Textbook on Torts. Eight Edition. Oxford University Press, 2007. P. 222.
Так, в этой связи представляет интерес следующий пример из отечественной судебной практики. Хавтурин ударил Рыгалева в живот, причинив тяжкий вред здоровью. Потерпевший был доставлен в больницу, где ему была сделана операция. В 7 часов утра находившегося под наркозом потерпевшего поместили в палату, а в 9:45 он умер от механической асфиксии ввиду затекания рвотных масс из желудка в дыхательные пути. К Хавтурину и больнице был предъявлен иск о возмещении вреда в связи с потерей кормильца. Суд первой инстанции удовлетворил требование, взыскав с ответчиков возмещение в равных долях. Однако вышестоящая инстанция решение отменила, в иске отказала, мотивировав тем, что между ножевым ранением и смертью потерпевшего нет прямой причинной связи, поскольку в заключении судебно-медицинской экспертизы указывалось, что между действиями Хавтурина и смертью имелась лишь «косвенная» связь, так как смерть наступила не непосредственно от ножевого ранения, а явилась следствием осложнения, вызванного ранением. Также суд не усмотрел наличия причинно-следственной связи между некоторыми упущениями медицинского персонала больницы и смертью потерпевшего. Однако судебная коллегия Верховного Суда СССР установила наличие причинно-следственной связи как с действиями Хавтурина, нанесшего потерпевшему тяжелое ножевое ранение, в результате чего были повреждены тонкие кишки, так и с бездействием работников больницы. Несмотря на то что в заключении экспертизы было указано, что операция была проведена грамотно и не требовалось выставлять специальный медицинский пост, судебная коллегия указала, что медицинский персонал больницы, зная о действии наркоза и о том, что перед операцией не было возможности провести промывание желудка, должен был установить беспрерывное наблюдение за Рыгалевым. В результате было оставлено в силе первоначальное решение о взыскании возмещения с обоих ответчиков в равных долях <3>. ——————————— <3> См.: Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда СССР от 18 августа 1971 г. // Сборник постановлений Пленума и определений Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда СССР (1962 — 1978 гг.) / Под ред. С. И. Гусева. М., 1980. С. 168 — 170.
Представляется, что такое решение является справедливым, поскольку как действие Хавтурина, так и бездействие больницы послужили необходимыми условиями для наступления вреда. Использование же одной из судебных инстанций теории «прямой и косвенной причинно-следственной связи» и поиск «непосредственной» причинности повлекло за собой, как это часто бывает, к несправедливому отказу потерпевшим в возмещении вреда в связи с потерей кормильца <4>. ——————————— <4> Анализ недостатков теорий непосредственной и ближайшей причинности см.: Богданов Д. Е. Причинно-следственная связь как условие деликтной ответственности // Хозяйство и право. 2011. N 8.
Отечественной судебной практике в целях практической реализации начал справедливости было бы полезно использовать иностранный опыт установления причинно-следственных связей, который, в частности, был отражен в Принципах Европейского деликтного права (группа Тилбурга) <5>. Названные Принципы основываются на теории необходимого условия (conditio sine qua non), так как в ст. 3:101 указано, что любое действие или поведение (в дальнейшем — действие) является причиной возникновения вреда у потерпевшего, если в отсутствие такого действия вред бы не возник. Для рассмотренного дела прежде всего были бы применимы положения ст. 3:105 Принципов (Не полностью определенная причинно-следственная связь), что, если в случае множественности действий ясно, что ни одно из них не стало причиной возникшего вреда в целом или какой-либо определенной части, те из них, которые вероятнее всего способствовали (даже незначительно) возникновению вреда, предполагаются причинившими его в равной доле. ——————————— <5> Principles of European Tort Law. Text and Commentary / European Group of Tort Law. N. Y.-Wien, 2005.
На практике могут возникать ситуации, когда несколько (в том числе однородных) действий могли послужить основанием возникновения вреда, при неясности, какое конкретное действие явилось его действительной причиной. Так, в этой связи вызывает интерес пример, приведенный профессором В. А. Тарховым. Караулов и Ширшов были осуждены за неосторожное убийство Копылова. Увидев на противоположном берегу реки колебание кустов и предполагая, что в кустах медведь, оба одновременно выстрелили из одинаковых ружей одинаковыми патронами. Одним выстрелом Копылову причинено сквозное ранение, от которого наступила смерть. Пуля от второго выстрела попала в нагрудный карман потерпевшего, где находились ракетные патроны, и, разбив один из них, не причинило ему каких-либо повреждений. Пленум Верховного Суда СССР отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение для установления конкретного лица, виновного в совершении преступления. По мнению В. А. Тархова, несогласного с позицией Пленума, «вопрос о причинной связи представляется предельно ясным. Никакой предположительности здесь нет, участие обоих причинителей в убийстве положительно доказано. Совершенно очевидно, что смерть потерпевшего явилась необходимым результатом действий обоих обвиняемых, а то, что не причинила вреда пуля, попавшая в нагрудный карман Копылова, — это чистая случайность» <6>. ——————————— <6> Тархов В. А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973. С. 353 — 354.
Таким образом, если бы решался вопрос о возмещении вреда в данном или подобном деле, по мнению В. А. Тархова, необходимо было бы привлекать к деликтной ответственности обоих лиц, несмотря на то что непосредственной причиной смерти послужил выстрел одного из стрелков. Получается, что названный автор интуитивно стал деиндивидуализировать причинность, допуская ее некоторую «коллективизацию» <7>. ——————————— <7> Более подробно о проблеме деиндивидуализации причинности и возникновении феномена социализированной причинности, см.: Богданов Д. Е. Влияние принципа справедливости на эволюцию учения о причинности в деликтной ответственности // Адвокат. 2012. N 7. С. 5 — 15.
В этой связи представляет интерес знаковый прецедент Summers v. Tice. В данном деле потерпевшему был причинен вред здоровью во время охоты. Сложность данной ситуации была обусловлена тем, что в потерпевшего одновременно и примерно с одинаковой дистанции выстрелили два человека. Потерпевший не мог доказать, какой конкретно из двух ответчиков причинил вред его здоровью. Однако Верховный суд Калифорнии посчитал возможным в данной ситуации переложить бремя доказательств на ответчиков, требуя от каждого из них доказывания отсутствия причинно-следственной связи между их действиями и возникшим вредом у потерпевшего. В результате суд сформулировал правило, что если каждый из ответчиков не представит таких доказательств, то они будут нести совместную ответственность перед потерпевшим. Ratio decidenti данного решения было включено в положения параграфа 433 Второго Свода о Деликтах 1965 г. (Restatement (Second) of Torts), в котором было установлено, что, когда поведение двух или более лиц может причинить вред и доказано, что вред был причинен одним из них, но существует неопределенность, кто конкретно причинил вред, бремя доказывания того, что вред не причинялся, возлагается на каждое лицо. Во Втором Своде отмечалось, что данное правило было направлено на устранение несправедливости, которая могла бы возникнуть, если бы ответчики избежали ответственности только в связи с тем, что природа их поведения и причиненного вреда создавали трудности либо делали невозможным установить конкретное лицо, причинившее вред. При таких обстоятельствах предпочтительней опасность ошибки переложить с потерпевшего на лиц, которые создали риск причинения вреда <8>. ——————————— <8> See: Mark A. Geistfeld. The Doctrinal Unity of Alternative Liability and Market-Share Liability // University of Pennsylvania Law Review. 2006. Vol. 155. P. 455.
Рассмотренный прецедент послужил основой для разработки теории альтернативной причинности, при этом данная теория является достоянием не только англо-американской правовой доктрины, но и континентальной. Так, согласно п. 1 ст. 3:103 (Alternative causes) Принципов европейского деликтного права (группа Тилбурга) в случае множественности действий, когда каждое из них в отдельности могло бы быть достаточной причиной возникновения вреда, но остается неясным, какое из них фактически его причинило, каждое из таких действий рассматривается как причина до той степени, которая соответствует вероятности причинения таким действием вреда потерпевшему. Альтернативная причинность предусмотрена и в ст. 4:103 «Alternative causes» Принципов европейского права о внедоговорной ответственности за причиненный вред (подготовлены Рабочей группой по разработке Европейского ГК (Study Group on a European Civil Code) <9>. ——————————— <9> http://www. sgecc. net/pages/en/texts/index. draft_articles. htm
Впоследствии, основываясь на решении по делу Summers v. Tice, Верховный суд Калифорнии вынес знаменитое решение по делу Sindell v. Albott Laboratories (1980 г.). По данному делу потерпевшей был причинен вред здоровью, в связи с тем что ее мать, будучи беременной, принимала пилюли содержащие вещество DES, которое оказалось вредоносным для эмбриона. Иск был подан к нескольким компаниям из числа примерно 300 фирм, которые выпускали в данное время препараты, содержащие DES. Потерпевшая была не в состоянии доказать препараты какого конкретного производителя принимала ее мать за много лет до подачи иска. Таким образом, отсутствовали доказательства индивидуализированной причинности действий конкретного деликвента, вызвавшие неблагоприятные последствия для конкретного потерпевшего. Вероятно, среди ответчиков, указанных в иске, отсутствовал и непосредственный причинитель. Однако суд вынес решение в пользу потерпевшей. Суд указал, что ответчики в совокупности представляли значительную долю рынка и можно было презумировать, что вредоносный препарат мог быть произведен одним из числа ответчиков и если ответчики окажутся неспособными опровергнуть данное предположение, то каждый из них может быть привлечен к ответственности за вред, причиненный здоровью потерпевшего в процентном соотношении, которое составляет долю каждого ответчика в рынке данного препарата. Таким образом, была сформулирована модель ответственности пропорционально с долей в рынке (market-share liability) <10>. ——————————— <10> See: Zweigert K., Kotz H. An Introduction to Comparative Law. Third Revised Edition. Oxford, 1998. P. 674; Donald G. Gifford. The Challenge to the Individual Causation Requirement in Mass Products Torts // University of Maryland Scholl of Law. Legal Studies Research Paper N 2005-34. P. 44 — 45 // http://ssrn. com/abstract=696561.
Вызывает интерес и то, что, по сути, ответственность возлагалась не за конкретное причинение вреда потерпевшему, а за сам факт выпуска в оборот опасного товара, способного причинить вред потерпевшим. Подобный вывод был высказан целым рядом ученых, как, например, Дэвидом Розенбергом, отметившим, что рассматриваемая ответственность представляет собой форму пропорциональной ответственности, базирующейся на создании риска причинения вреда потерпевшему <11>. ——————————— <11> David Rosenberg. The Causation Connection in Mass Exposure Cases: A «Public Law» Vision of the Tort System // Harvard Law Review. 1984. Vol. 97. P. 849, 866 — 868.
К сожалению, в отечественной судебной практике пока нет подобных качественных прорывов в вопросах установления причинности по делам о возмещении вреда, причиненного здоровью. В этой связи вызывает интерес следующее дело. Общество защиты прав потребителей «Общественный контроль» обратилось в интересах потерпевших с иском к ООО «Симоново» о компенсации морального вреда и возмещении убытков в связи с тем, что ответчиком был передан товар ненадлежащего качества, в результате чего несовершеннолетним детям был причинен вред здоровью. Судом было установлено, что по договору купли-продажи ответчик передал покупателю три предмета мебели производства Малайзии. Через три дня у ребенка покупателя начались приступы кашля и затруднение дыхания, что повлекло за собой его госпитализацию с диагнозом «обструктивный бронхит». Впоследствии неоднократно с тем же диагнозом госпитализировался и второй ребенок покупателя. Специалистами ТО Управления Роспотребнадзора были проведены исследования воздуха в жилом помещении, по результатам которых установлено превышении концентрации формальдегида от 0,6 до 3,9 ПДК. ФГУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в г. Москве» провел исследование мебели на предмет соответствия ее санитарным нормам. Было установлено, что мебель не соответствует требованиям СанПин 2.1.2.1002-00, так как эмиссия формальдегида превышала допустимые требования в 16,3 раза. Мебель не подлежала использованию в жилых помещениях. Однако суд отказал в удовлетворении исковых требований, указав, что потерпевшие не представили доказательств наличия причинно-следственной между опасными свойствами товара и причинением вреда здоровью потерпевших. Суд сослался на заключение экспертизы, в котором было указано, что однозначно высказаться о наличии причинно-следственной связи между ухудшением здоровья детей и приобретением мебели в рассматриваемый период времени не представляется возможным. Для установления такой связи было необходимо провести специфические исследования для выявления сенсибилизации к формальдегиду <12>. ——————————— <12> Определение Московского городского суда от 20.07.2012 N 4г/5-4913/12.
В данном деле суд, по сути, ограничился формальным выводом об отсутствии доказательств прямой и непосредственной причинно-следственной связи между опасными свойствами товара и заболеванием детей. При этом суд встал на сторону предпринимателя, который ввел в гражданский оборот товары с опасными свойствами, что следует негативно оценивать с позиций правовой политики, поскольку подобные выводы судебных инстанций только поощряют предпринимателей к совершению правонарушений ради извлечения прибыли за счет здоровья потерпевших. Следует помнить о том, что задачами деликтной ответственности является не только компенсация причиненных потерь, но и сдерживание антисоциального поведения <13>. ——————————— <13> John C. P. Goldberg. Twentieth Century Tort Theory // Vanderbilt University Law Scholl / Law & Economics Working Paper Number 02-15. P. 15 // http://ssrn. com/abstract_id=347340.
Суд не учел и того, что предприниматель нарушил предусмотренное ст. 7 Закона РФ «О защите прав потребителей» право на безопасность товара, согласно которому потребитель имеет право на то, чтобы товар (работа, услуга) при обычных условиях его использования, хранения, транспортировки и утилизации был безопасен для жизни, здоровья потребителя, окружающей среды, а также не причинял вред имуществу потребителя. Требования, которые должны обеспечивать безопасность товара (работы, услуги) для жизни и здоровья потребителя, окружающей среды, а также предотвращение причинения вреда имуществу потребителя, являются обязательными и устанавливаются законом или в установленном им порядке. Таким образом, предприниматель создал условия причинения вреда здоровью потерпевших, реализовав им опасный товар. В результате дети дышали воздухом, который был отравлен формальдегидом. В этой связи представляется справедливыми выводы суда по делу Rutherford v. Owens-ILL, inc., указавшего, что нельзя ожидать того, что потерпевший представит точные доказательства до конца не известного науке биологического механизма развития заболевания. Потерпевший должен продемонстрировать, что с разумной степенью медицинской вероятности воздействие опасного товара могло быть существенным фактором в возникновении и развитии заболевания <14>. ——————————— <14> See: Mark A. Geistfeld. The Doctrinal Unity of Alternative Liability and Market-Share Liability // University of Pennsylvania Law Review. 2006. Vol. 155. P. 495 — 496.
