О ЮРИДИЧЕСКИХ КОНСТРУКЦИЯХ В ПРОЕКТЕ ИЗМЕНЕНИЙ И ДОПОЛНЕНИЙ
В ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
М. Ю. ЧЕЛЫШЕВ
Челышев Михаил Юрьевич, заведующий кафедрой гражданского и предпринимательского права Казанского (Приволжского) федерального университета, доктор юридических наук, профессор.
В статье на основе проекта изменений и дополнений в Гражданский кодекс РФ анализируется существо юридических конструкций как особого инструментария гражданско-правовой отрасли. Автором сформулировано определение юридической конструкции, а также на примере конструкции юридического лица выявлена общая структура гражданско-правовой конструкции.
On legal structures in the draft amendments and additions to the RF Civil Code
M. Yu. Chelyshev
On the basis of the draft amendments and additions to the RF Civil Code the author analyzes the nature of legal structures as a special instrument of civil-legal branch. The author has formulated the definition of the legal structure and revealed the common civil-legal structure on the example of the structure of a legal entity.
Как известно, в настоящее время идет реформа отечественного гражданского законодательства. Хотя не все согласны с подобной оценкой данного процесса именно как реформирования, представляется, что такая характеристика весьма справедлива. Действительно, при проектируемых существенных и объемных изменениях в ряде основополагающих подразделений гражданского законодательства, в частности в нормах о юридических лицах, о вещных правах, вряд ли можно считать такой процесс не реформой. В то же время нужно согласиться, что явных революционных изменений в гражданском законодательстве не произойдет, а речь идет о завершении назревшей эволюции в гражданско-правовой сфере.
Совокупность предлагаемых нормативных решений в целом, как во многом выверенная в ходе правореализации, апробированная состоявшимся публичным обсуждением, заслуживает всяческой поддержки. Тем не менее не все предлагаемое в ходе реформы заслуживает стопроцентного одобрения. Например, не вполне удобно с практической точки зрения, когда измененный и дополненный ГК РФ будет изобиловать множеством статей с одинаковыми номерами, но значками «1» и далее. Пусть это и не вызывает совсем уж серьезных возражений, но вряд ли, как утверждается, сохранение общей, уже существующей нумерации есть показатель стабильности ГК РФ. Скорее, наоборот, то, что есть сейчас, т. е. отсутствие сколько-нибудь существенного распространения подобной нумерации, указывает на известную стабильность гражданского законодательства по сравнению с иными правовыми областями. Кроме того, можно констатировать, что в проекте изменений и дополнений в ГК РФ крайне робко пробивает дорогу регламентация отношений, связанных с использованием сети Интернет.
В условиях реформы гражданского законодательства для цели ее эффективности среди прочего важным является ясное представление о сути юридических конструкций, используемых для модернизации нормативного материала. В юридической науке, в том числе в цивилистике, понимание данной правовой категории довольно размытое. Ее характеризуют по-разному, например, как синоним термина «юридический инструмент».
В общем же нужно констатировать, что в науке гражданского права отсутствует комплексное, прикладное исследование существа юридических конструкций, причем как в целом для всей отрасли, так и для отдельных ее подразделений. При этом нет четкого понимания существа этого правового явления, его конкретных юридических параметров, ясности в классификации.
Как же следует подходить к существу категории «юридическая конструкция»? Думается, что здесь нужно исходить из того места, которое она занимает в механизме правовой регламентации гражданских отношений, т. е. отношений, составляющих предмет гражданского права. Определяя это место, следует вспомнить азы гражданско-правового регулирования, излагая их через призму инструментального подхода к праву.
Зададимся банальным вопросом: что есть гражданское право как отрасль права? В конечном счете получим традиционный ответ, что это организованные определенным образом нормы гражданского права. В данных нормах выражены те правовые инструменты, которые позволяют решать различные жизненные задачи, связанные с удовлетворением разного рода имущественных и неимущественных интересов — приобретение имущества, заказ работ, услуг и проч. В свою очередь, закрепление правовых инструментов в гражданском законодательстве происходит при помощи правовых конструкций, которые показывают (должны показывать) все правовые грани того или иного правового инструмента — юридического лица, договора и проч.
Таким образом, нужно сделать вывод, что юридические конструкции представляют собой конкретный способ закрепления в гражданском законодательстве разного рода правовых инструментов. Думается, что в этом представлении юридические конструкции следует характеризовать и для иных правовых отраслей, для права в целом. Практически каждой отрасли права присущ свой набор юридических конструкций, отражающий отраслевую специфику (предметную и иную) соответствующего правового образования. Внутриотраслевые юридические конструкции могут быть: 1) общеотраслевыми, применяемыми практически во всех подразделениях отрасли, либо 2) конструкциями локального применения. С другой стороны, есть и межотраслевые юридические конструкции, которые заимствуются из одной правовой сферы в другую (другие). Например, конструкция юридического лица используется и за пределами гражданского права, скажем, в отраслях публичного права.
Из чего слагаются гражданско-правовые конструкции? Рассмотрим это в основном на примере конструкции юридического лица как довольно яркого примера, вбирающего в себя практически все элементы строения юридической конструкции. Прежде всего для анализируемой конструкции характерно наличие четкого определения, закрепленного в ст. 48 ГК РФ. В соответствии с п. 1 предлагаемой новой редакции указанной статьи юридическим лицом признается организация, которая имеет обособленное имущество и отвечает им по своим обязательствам, может от своего имени приобретать и осуществлять гражданские права и нести гражданские обязанности, быть истцом и ответчиком в суде.
Как видно, в сравнении с ныне действующей ст. 48 ГК РФ предлагается несколько изменить существующее определение. Эти изменения носят редакционный, уточняющий характер, не меняя существа конструкции юридического лица. Вместе с тем к понятию юридического лица в указанной статье добавляется формальное указание на необходимость государственной регистрации. Следовательно, к четырем известным сущностным признакам юридического лица теперь нужно всегда будет добавлять и формально-юридический признак, связанный с легитимацией данного субъекта.
Другим элементом конструкции юридического лица выступает нормативно закрепленная классификация — деление юридических лиц на те или иные виды. Подобные классификации уже известны ГК РФ. Однако проект изменений и дополнений в ГК РФ также предлагает тут новеллы. Так, в соответствии с новой ст. 65.1 предполагается, что юридические лица будут подразделяться на корпоративные и унитарные. В первом случае учредители (участники, члены) корпораций обладают правом на участие в управлении их деятельностью (право членства). Во втором случае, когда речь идет об унитарных организациях, учредители юридических лиц не становятся их участниками и не приобретают в них прав членства.
Для познания сути такой сложной юридической конструкции, как «юридическое лицо», мало иметь представление о понятии и видах юридических лиц. Нужно, кроме того, знать строение юридического лица, видеть, как функционирует (как «живет») юридическое лицо, в том числе как оно отвечает. В частности, в гл. 4 ГК РФ содержится ряд норм, раскрывающих основы строения юридического лица. Прежде всего это ст. 53 ГК РФ об органах юридического лица, а также ст. 55 ГК РФ о представительствах и филиалах.
Применительно к ст. 53 ГК РФ нужно заметить, что в проекте изменений и дополнений в ГК РФ есть ряд новшеств, касающихся органов юридического лица. Например, в контексте изучаемой нами проблематики межотраслевых связей гражданского права удачной видится новая проектируемая коллизионная норма п. 4 ст. 53 ГК РФ, согласно которой отношения между юридическим лицом и лицами, входящими в его органы, регулируются ГК РФ и иным законодательством о юридических лицах. В той части, в какой эти отношения не урегулированы указанным законодательством, к трудовым отношениям таких лиц применяется законодательство РФ о труде.
По сути, тут устанавливается отраслевой приоритет гражданского законодательства, а законодательство о труде подлежит субсидиарному применению по отмеченной модели. Вместе с тем возникает вопрос об эффективности действия отмеченного правила. Будет ли оно вообще работать в существующей системе правового регулирования, т. е. на стыке гражданского и трудового права? Не будет ли в той или иной степени игнорироваться обозначенное правило в судебной практике?
Действительно, ведь в Трудовом кодексе РФ такого положения о приоритете гражданско-правовой регламентации нет. В то же время в ст. 5 ТК РФ есть, наоборот, известные предписания о главенствующей роли ТК РФ: нормы трудового права, содержащиеся в иных федеральных законах, должны соответствовать ТК РФ; в случае противоречий между ТК РФ и иным федеральным законом, содержащим нормы трудового права, применяется ТК РФ; если вновь принятый федеральный закон, содержащий нормы трудового права, противоречит ТК РФ, то этот федеральный закон применяется при условии внесения соответствующих изменений в ТК РФ. Думается, что не будет решать проблему и существующее указание в ст. 11 ТК РФ на то, что трудовое законодательство и иные акты, содержащие нормы трудового права, не распространяются на ряд лиц (если в установленном ТК РФ порядке они одновременно не выступают в качестве работодателей или их представителей), в частности на членов советов директоров (наблюдательных советов) организаций, за исключением лиц, заключивших с данной организацией трудовой договор. Представляется, что в данном случае есть только один выход — согласование ГК РФ и ТК РФ путем закрепления соответствующих правил коллизионного регулирования не только в ГК РФ, но одновременно и в ТК РФ. Для юридических конструкций, применяющихся на стыке различных правовых образований, подобное коллизионное регулирование — это неотъемлемый элемент, обеспечивающий эффективность (должную результативность) их функционирования.
Какие выводы можно сделать, анализируя в целом сквозь призму общей конструкции юридического лица проектируемые новеллы ГК РФ применительно к области управления юридическими лицами? Во-первых, для данной области с точки зрения ее нормативного оформления характерен свой терминологический аппарат. В частности, ст. 53.2 проекта ГК РФ вводит нормативное понятие «аффилированность» — это наличие между лицами определенных отношений связанности, в этой же статье используются термины «контролирующие лица» и «подконтрольные лица». Понятие лиц, контролирующих юридическое лицо, раскрывается в ст. 53.3 проекта: для целей ГК РФ лицо считается контролирующим (контролирующее лицо) юридическое лицо (подконтрольное лицо), если это лицо прямо или косвенно (через третьих лиц), самостоятельно или совместно со своими связанными (аффилированными) лицами имеет возможность определять действия (решения) такого юридического лица.
Подобные примеры в совокупности свидетельствуют, что для конструкции юридического лица характерен свой терминологический аппарат, который имманентно присущ именно этой конструкции, а не какой-либо иной. Обобщая это заключение, получается, что для всякой юридической конструкции характерен свой терминологический аппарат. В частности, он в известной мере различается в нормах о юридических лицах и в обязательственном праве. Этот признак является одним из формальных отличий конкретной юридической конструкции от всех иных. Конечно, с учетом общей гражданско-правовой природы терминология юридических конструкций в определенной степени совпадает, что обусловлено существующей системой внутриотраслевых связей гражданско-правовой отрасли. Например, сам термин «юридическое лицо» используется практически во всех подразделениях гражданско-правовой отрасли.
Кстати, интересно обратить внимание, что ведущаяся реформа гражданского законодательства в целом сопровождается некоторыми изменениями в терминологическом аппарате гражданско-правовой отрасли. Тут планируется появление новых терминов и определений, ранее формально неизвестных законодательству. Так, договорное право предполагается дополнить гл. 47.1 об условном депонировании (эскроу). В соответствии с п. 1 ст. 926.1 по договору условного депонирования (эскроу) депонент обязуется передать на депонирование эскроу-агенту имущество в целях исполнения обязательства депонента по его передаче другому лицу, в пользу которого осуществляется депонирование (бенефициару), а эскроу-агент обязуется обеспечить сохранность этого имущества и передать его бенефициару при возникновении указанных в договоре оснований.
На основе приведенного примера можно говорить о некотором усложнении терминологического аппарата гражданско-правовой отрасли в целом. В свою очередь, это служит свидетельством не столько субъективизма законодателя, сколько подтверждением усиления степени дифференциации гражданско-правового регулирования, выступающей известным отражением существующих экономических реалий.
Во-вторых, одним из элементов конструкции юридического лица является закрепленная в гражданском законодательстве юридическая процедура (их определенная совокупность). Применительно к управлению юридическим лицом сюда относятся, в частности, детализирующиеся в уставах, других актах организаций процедуры образования того или иного органа управления, а также процедуры принятия соответствующими органами решений.
Другим примером нахождения процедур в элементном составе конструкции юридического лица, связанным не только с правовым режимом управления, а в целом с конструкцией данного субъекта, выступает ряд процедур, установленный в законодательстве о несостоятельности (банкротстве). На это обстоятельство можно прямо обратить внимание, анализируя предлагаемое новое содержание ст. 65 ГК РФ. Здесь устанавливается, что юридическое лицо, признанное судом неспособным в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам или исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, может быть ликвидировано путем осуществления конкурсного производства в порядке, установленном законодательством о несостоятельности (банкротстве), а также к нему могут быть применены иные процедуры, направленные на восстановление его платежеспособности.
Такие примеры присутствия юридических процедур в элементном составе юридической конструкции можно увидеть и в других ситуациях. В частности, в юридической конструкции договора выделяется целый набор юридических процедур (договорных процедур) — заключения, изменения, прекращения, в том числе расторжения, исполнения договора. Проектом здесь также предусматриваются некоторые изменения и дополнения, скажем, появляются новые ст. 434.1 о переговорах о заключении договора, 446.1 об оспаривании заключенного договора, 450.1 об отказе от договора (исполнения договора) или от осуществления прав по договору.
Изучая конструкцию юридического лица, можно ясно увидеть, что юридическая конструкция может вбирать в себя в качестве относительно самостоятельных компонентов и иные юридические конструкции. В данном случае юридическую конструкцию нужно характеризовать как сложную. Так, например, в рассматриваемую конструкцию юридического лица включается конструкция юридической ответственности — его самого, его участников.
В итоге краткого рассмотрения существа юридической конструкции на примере проектируемых изменений и дополнений можно сформулировать первоначальное представление о строении данного правового явления, что важно не только для правовой науки, но прежде всего для применения тех или иных конструкций в юридической практике, а также возможной их модификации в рамках правотворчества. Юридическая конструкция, используемая в рамках гражданского законодательства, может включать в себя в качестве составных элементов нормативное закрепление при помощи специального терминологического аппарата: определения конкретного правового инструмента, классификации его разновидностей, элементного строения инструмента, механизмов его функционирования, в том числе юридических процедур и иных юридических конструкций, а также способов разрешения возможных коллизионных вопросов.
