ДИСТРИБЬЮТОРСКИЙ ДОГОВОР В МЕЖДУНАРОДНОМ КОММЕРЧЕСКОМ ОБОРОТЕ
М. С. ДАШЯН
Дашян Микаэл Самвелович — президент регионального благотворительного общественного Фонда содействия развитию информационно-коммуникационных технологий «Право и Интернет».
Зарубежные компании, выходящие на российский рынок в качестве правового оформления будущих обязательств, зачастую охотно предлагают дистрибьюторский договор. В этой связи российские коллеги нередко оказываются в затруднительном положении, поскольку действующее российское гражданское законодательство не предусматривает такой формы регуляции экономических отношений. Между тем активное внедрение данных договорных обязательств осуществляется уже и на внутригосударственном экономическом обороте России. Существуют ли принципиальные отличия дистрибуции от «легитимных» в России договоров и очевидны ли преимущества?
Что такое дистрибьюторский договор?
Дистрибьюторский договор является наиболее эффективным средством регламентации экономических отношений по сбыту товаров на новых рынках. В сущности, дистрибьюторские соглашения включают в себя гражданско-правовые отношения по поставке товаров, осуществлению посреднических функций, передаче прав интеллектуальной собственности, а также комплекс иных, объединенных общей целью обязательств. Отношения по дистрибуции представляют собой предоставление одним лицом (грантором) прав по распространению товаров на определенной территории другому лицу (дистрибьютору), причем предоставлять это право может не только производитель продукции, но и экспортер или торговец. В литературе дистрибьюторский договор точно охарактеризован В. В. Витрянским. Автор пишет о договоре исключительной продажи товаров, по которому продавец предоставляет покупателю исключительное право продажи товаров, являющихся объектом купли-продажи между ними, на определенной территории или указанной клиентуре. Однако исследование данного договора у В. В. Витрянского ограничивается рамками договора франчайзинга (франшизы), что существенно ограничивает область исследования (о сопоставлении дистрибьюторского договора и договора коммерческой концессии см. ниже) <*>. ——————————— <*> См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Договоры о выполнении работ и оказании услуг. Кн. 3. Статут, 2002.
В Договоре о поощрении и взаимной защите капиталовложений между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки (далее — Договор о поощрении) <*> под деятельностью дистрибьюторов понимается деятельность посредников по распространению товаров, которые они сами не производят (пп. viii п. е ст. I). ——————————— <*> Договор подписан в г. Вашингтоне 17.06.1992 // Международно-правовые основы иностранных инвестиций в России: Сборник нормативных актов и документов. М.: Юридическая литература, 1995. С. 133 — 152.
Понятие дистрибьюторской деятельности достаточно лаконично сформулировано в Постановлении ФАС Московского округа от 08.10.2002 N КА-А40/6725-02, в котором указывалось, что «дистрибьютор не является потребителем товара, поскольку покупает товар не для удовлетворения личных нужд, а для его перепродажи в пределах оговоренной территории (рынка)». Дистрибьюторские соглашения — одна из наиболее эффективных форм правовых договоренностей между сторонами, регламентирующих продвижение на определенной территории (обычно государство или группа государств) установленной группы товаров и/или услуг. Предмет дистрибьюторского договора заключается в передаче грантором дистрибьютору исключительных прав приобретать и перепродавать товары от своего имени и за свой счет, организовывать продажи на определенной территории и при этом не создавать обязательств производителю. К сожалению, предмет дистрибьюторского договора настолько не изучен, что на сегодняшний день нет даже единства в правописании слова «дистрибьютор». Правила русского языка позволяют с одинаковым успехом использовать перевод на русский английского слова «distributor» как с буквой «е», так и с буквой «о» в конце. Так, в официально опубликованном в России Договоре о поощрении <1> указывается слово «дистрибьютер». Подобную лингвистическую конструкцию используют и некоторые российские авторы и государственные органы <2>, <3>. Однако наиболее адекватным и соответствующим наиболее авторитетной публикации в области правового регулирования дистрибьюторских договоров <4> следует признать написание с буквой «о» в конце, используемое в данной статье. ——————————— <1> Договор подписан в г. Вашингтоне 17.06.1992 // Международно-правовые основы иностранных инвестиций в России: Сборник нормативных актов и документов. М.: Юридическая литература, 1995. С. 133 — 152. <2> См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Договоры о выполнении работ и оказании услуг. Кн. 3. Статут, 2002. <3> См.: Постановление Президиума ВАС РФ N 5675/98 от 28.09.1999 // Вестник ВАС РФ. 1999. N 12; Постановление ФАС Северо-Западного округа от 13.12.2001 N А42-5861/01-14; Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 22.10.2001 N А43-8990/01-25-2 и т. д. <4> Руководство по заключению международных дистрибьюторских соглашений (Публикация МТП N 441). М.: Консалтбанкир. 1996.
Дистрибуция и коммерческая концессия
Сложная структура дистрибьюторского договора, способная претерпевать существенные изменения по воле сторон, которые могут, к примеру, выделить некоторые обязательства в отдельный договор, приводит к тому, что стороны пытаются «подвести» принятые обязательства под ту или иную главу Гражданского кодекса. В большинстве случаев подобные попытки обречены на неудачу. В аспекте международного частного права автономность (независимость от иных форм обязательств) дистрибьюторских отношений закреплена в ряде документов Комиссии Организации Объединенных Наций по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ). Так, в соответствии со ст. 1 Типового закона ЮНСИТРАЛ об электронных подписях <*> (UNCITRAL Model Law on electronic signatures) и ст. 1 Типового закона ЮНСИТРАЛ об электронной торговле <**> (UNCITRAL Model Law on electronic commerce) к сфере «торговля» отнесены «отношения торгового характера» как договорные, так и недоговорные. Отношения торгового характера включают следующие виды сделок: «любые торговые сделки на поставку товаров или услуг или обмен товарами или услугами; дистрибьюторские соглашения; коммерческое представительство и агентские отношения; факторинг… соглашения об эксплуатации или концессии; совместные предприятия и другие формы промышленного или предпринимательского сотрудничества…». В Договоре о поощрении и взаимной защите капиталовложения <***> термин дистрибьютор перечисляется наравне с терминами «агент» и «консультант», которые объединяются понятием «коммерческий представитель» (пп. viii п. е ст. I). ——————————— <*> Принят в г. Вене 05.07.2001 на 34-й сессии ЮНСИТРАЛ. <**> Принят в г. Нью-Йорке 28.05.1996 — 14.06.1996 на 29-й сессии ЮНСИТРАЛ // Комиссия ООН по праву международной торговли. <***> Договор подписан в г. Вашингтоне 17.06.1992 // Международно-правовые основы иностранных инвестиций в России: Сборник нормативных актов и документов. М.: Юридическая литература, 1995. С. 133 — 152.
Широко известен пример арбитражной практики, когда всемирно известная компания обратилась к своему дистрибьютору — российской компании с иском о взыскании задолженности. Дистрибьютор иск признал, но против взыскания штрафа, предусмотренного договором, возражал, ссылаясь на отсутствие вины. В качестве обоснования своих возражений дистрибьютор высказал два аргумента. Первый — причинная связь между расторжением договора аренды автотранспортных средств между истцом и ответчиком и невыполнением ответчиком своего «дистрибьюторского» обязательства по оплате — был признан несостоятельным, поскольку указанные отношения никак не соотносились с условиями дистрибьюторского договора. Второй довод ответчика более интересен, поскольку в нем содержалось утверждение того, что дистрибьюторский договор в своей сущности является договором коммерческой концессии, и, следовательно, данные отношения должны регулироваться нормами главы 54 ГК РФ. В данном случае суд также нивелировал этот довод, основываясь на том, что соответствующий договор не отвечает признакам договора коммерческой концессии, закрепленным в ст. 1027 ГК РФ <*>. ——————————— <*> См.: Постановление ФАС Московского округа от 05.10.1999 N КГ-А40/3152-99.
Сравнивая дистрибьюторский договор с договором коммерческой концессии, нужно отметить их несомненное сходство в части предоставления комплекса исключительных прав на определенной территории. Но если договор коммерческой концессии регулирует передачу прав на фирменное наименование, патенты, товарные знаки, промышленные образцы и ноу-хау, то объем передаваемых грантором дистрибьютору прав значительно шире. Согласно Руководству по составлению международных дистрибьюторских соглашений (далее — Публикация МТП N 441) в число основных обязанностей дистрибьютора входит: а) обязанность приобретать и перепродавать от своего имени и за свой счет; б) принимать на себя организацию продаж на определенной территории; в) не создавать обязательств для производителя. Вышеуказанное совсем не означает, что грантор и дистрибьютор в рамках дистрибьюторского соглашения не могут регламентировать согласование использования товарных знаков и иных объектов интеллектуальной собственности. Однако данные условия все же имеют вторичное значение по сравнению с приобретением дистрибьютором продукции и ее перепродажей от своего имени и за свой счет. Таким образом, можно в ряде случаев признать, что некоторые положения дистрибьюторских договоров подпадают под законодательство, регулирующее отношения коммерческой концессии, но в целом нельзя проводить знак равенства между договором коммерческой концессии и дистрибьюторским договором. Дистрибьюторские отношения выражают наличие у сторон длительных хозяйственных связей. Это обстоятельство нередко приводит к тому, что стороны именуют «дистрибуцией» отношения по длительной поставке товаров. Нередко дистрибьюторские отношения ошибочно сравнивают с возмездным оказанием услуг. Вот типичный пример подобного смешения: между организацией и предпринимателем без образования юридического лица (дистрибьютор) был заключен договор, согласно которому дистрибьютор продает на территории Хабаровского края от своего имени и за свой счет товары, предоставляемые организацией. Дистрибьютор имеет право назначать продажные цены на товары, при этом суммы, уплачиваемые дистрибьютором, должны соответствовать ценам прейскуранта организации, а поставленные товары являются собственностью организации, пока не будет уплачена вся причитающаяся сумма. Впоследствии договор несколько раз изменялся и был расторгнут. Но организация обратилась в суд с иском о взыскании задолженности по данным договорам и выиграла дело в первой инстанции. Несогласный с принятым решением ответчик ссылался на то, что суд неправильно истолковал условия договоров и, в частности, неправильно применил нормы материального права. При этом он возражал против того, что суд рассматривал условия дистрибьюторских договоров, заключенных сторонами, относящимися к признакам договора о возмездном оказании услуг. По его мнению, имелись основания относить складывающиеся отношения к поставке. В итоге Постановлением ФАС Дальневосточного округа от 15.10.2002 N Ф03-А73/02-1/2120 решение арбитражного суда и постановление апелляционной инстанции были отменены, и дело было направлено на новое рассмотрение. Суд признал, что выводы о том, что между сторонами возникли правоотношения по договору возмездного оказания услуг, являются ошибочными, поскольку их характер не соответствует ст. 779 ГК РФ. Из заключенных между сторонами спора договоров следует, что по поручению организации дистрибьютор принимал для реализации (а не в собственность) товар истца. Реализация товаров производилась от имени предпринимателя за счет истца с применением наценки, предусмотренной в договорах и являющейся вознаграждением.
Дистрибуция и агентирование
Наиболее тесную правовую связь дистрибьюторские отношения имеют с посредническими договорами, в частности, с агентированием. Это подтверждается и терминологически, поскольку грантора нередко именуют, как и сторону агентского договора, принципалом. В Публикации МТП N 441 даже имеется специальный раздел, посвященный смешению агентских и дистрибьюторских отношений. При этом указывается, что в случае, если дистрибьютор решил выступить в данном правоотношении еще и в качестве агента, то соответствующий договор должен включать в себя подробное разграничение правил, относящихся к каждому виду деятельности. Для упрощения договорной работы МТП предлагается выделить, какие функции у контрагента являются основными: перепродажа или агентирование, а какие — дополнительными, и соответственно отразить это в договоре. Отсутствие четкой «привязки» дистрибьюторского договора к тем или иным отношениям, прописанным в Гражданском кодексе, влечет споры не только с контрагентами, но и с таможенными органами. В частности, открытое акционерное общество, заключившее внешнеторговый дистрибьюторский контракт и осуществлявшее операции по перемещению через государственную границу РФ товаров (пестицидов), по мнению таможенного органа, занизило стоимость товара посредством невключения в стоимость товара комиссионного вознаграждения, что нарушало нормы Закона РФ от 21.05.1993 N 5003-1 «О таможенном тарифе» <*>. Нужно подчеркнуть, что приложение к дистрибьюторскому договору, в котором определялся размер комиссионного вознаграждения, в таможню предоставлено не было. Однако нельзя не подчеркнуть, что к внешнеторговым дистрибьюторским контрактам следует относиться весьма серьезно, и выводы о том, что данные договоры имеют признаки не только поставки, но и комиссии (иных посреднических договоров), необходимо осуществлять заведомо, еще до тщательного исследования документа <**>. ——————————— <*> Российская газета. 05.06.1993. N 107. <**> См.: Постановление ФАС Центрального округа от 14.12.1999 N А08-688/99-10.
Договорная территория
Одним из существенных условий дистрибьюторского договора является условие о согласовании договорной территории. При определении территории стороны могут придерживаться как строгих географических границ определенного государства, так и границ определенного региона. Например, один из крупных российских автомобильных заводов передавал эксклюзивные дистрибьюторские права другой компании на территорию всего Северо-Западного региона <*>. В подобных случаях для исключения разночтений нужно указывать в договоре, что данный регион соответствует определенному федеральному округу. ——————————— <*> См.: Постановление ФАС Северо-Западного округа от 07.10.2002 N А56-17107/02.
Безусловно, под территорией в практике заключения дистрибьюторских соглашений понимается государство или часть государства (административно-территориальная, муниципальная, историческая или иная область) или содружество государств, т. е. территория, находящаяся в пределах государственной юрисдикции. В перспективе большой интерес представляет практика определения и указания в дистрибьюторских договорах территории и/или пространств, находящихся вне государственной юрисдикции (космоса и небесных тел, Антарктиды и т. д.), а также сети Интернет. Конечно же, Интернет пока еще официально не признан «пространством, находящимся вне пределов государственной юрисдикции», но теоретические работы многих ученых, рассматривающие Интернет как «киберпространство» (cyberspace), и реальная неподвластность Интернета государственному управлению позволяют надеяться, что условие дистрибьюторского договора, согласно которому территорией распространения товаров является сеть Интернет и иные информационно-коммуникационные сети, не будет выглядеть утопически и иметь риск признания недействительным <*>. ——————————— <*> See: Menthe D. Jurisdiction in Cyberspace: A Theory of International Spaces. 4 Michigan Telecommunications & Technology Law Review. 69 (1998); Rieder C., Pappas S. Personal jurisdiction infringement on the Internet // 38 Santa Clara Law Review. 367. (1998).
В дистрибьюторских договорах довольно часто прописываются меры поддержки грантором дистрибьютора. В этот перечень нужно отнести: — предоставление дистрибьютору технической и коммерческой информации, связанной с продажами товара (включая передачу ноу-хау); — организацию обучающих тренингов и семинаров для персонала дистрибьютора; — порядок обеспечения дистрибьютора рекламной продукцией и т. д. Для наиболее эффективного осуществления продаж в рамках определенной сторонами территории очень важно условие об исключительности передаваемых дистрибьютору прав продажи данных товаров. В сущности, передача исключительных прав на продажу очень похожа на передачу исключительных прав на объекты промышленной собственности. Однако, если в первом случае законодательство России не предусматривает дополнительных «легитимирующих» процедур, то во втором — необходима государственная регистрация соответствующего договора в Патентном ведомстве. Одним из радикальных способов, тем не менее встречающихся во внешнеторговых отношениях, является запрет для грантора вступать в гражданско-правовые отношения (в некоторых договорах даже вводят условие о запрете переговоров) с хозяйствующими субъектами, которые осуществляют или могут осуществлять на договорной территории продажи — предполагается, что все эти действия должен осуществлять дистрибьютор.
Преимущества грантора
Внешнеторговые дистрибьюторские договоры, в отличие от большинства российских, включают в себя условие об отказе от конкуренции с грантором. Это означает, что дистрибьютор обязуется не продавать (а также не выступать в качестве посредника при продажах) товаров, конкурирующих с товарами, распространяющимися в рамках дистрибьюторского соглашения. Как более мягкий вариант применяется оговорка о том, что дистрибьютор согласовывает с грантором иные сбываемые им товары на территории, которые могут вступать в конкуренцию с их интересами. Учитывая, что в дистрибьюторском соглашении зачастую грантор — сторона более экономически сильная и влиятельная, бывают и такие случаи, когда в контрактах предусматривается строгая отчетность дистрибьютора и всех его аффилированных компаний о своей деятельности, включая продажу и неконкурирующих товаров. Приоритетное положение грантора отражается в том, какие санкции предусматриваются в договоре за нарушение типичных для дистрибьюторского договора условий о минимальном уровне продаж (т. е. распределение в договоре предполагаемой прибыли); определения цены (продажа по заниженной цене может негативно отразиться на деловой репутации грантора); установленного запаса товаров (дистрибьютор обязан хранить в своем ведении, чтобы всегда удовлетворять интересы третьих лиц). Владельцы всемирно известных на мировых рынках брэндов нередко за нарушение подобных положений предусматривают возможность расторжения договора, особенно в случае, если компания только выходит на новый рынок и с определенной осторожностью относится к дистрибьютору. В российской арбитражной практике также можно встретить пример взыскания санкций (правда, денежного штрафа, а не расторжения договора) за занижение продажной цены — нарушение условия дистрибьюторского договора о том, что цены устанавливает грантор. Общество с ограниченной ответственностью заключило дистрибьюторский договор с организацией, взявшей на себя обязательства по обеспечению поиска новых пользователей известной справочно-информационной правовой системы, а также обеспечить техническое обслуживание пользователей, работающих с системой. Несмотря на то что дистрибьюторский договор включал в себя условие о том, что грантор ежемесячно в одностороннем порядке устанавливает цены на услуги и своевременно уведомил об этом дистрибьютора, последний в рекламном сообщении, опубликованном в печатном издании, указал цены значительно ниже прейскурантных. Выводы суда первой инстанции основывались на том, что отсутствие факта продаж по заниженной цене не имеет существенного значения, так как по смыслу договора уплата штрафа предусмотрена за нарушение положений уведомления. Однако кассационная коллегия посчитала данный вывод ошибочным, поскольку буквальное толкование спорного условия о том, что ответственность установлена за «нарушение уведомления об установлении единых цен продажи и информационного обслуживания», не выявило нарушений дистрибьютора. А поскольку продажи осуществлялись по установленным ценам, то решение арбитражного суда было отменено и в иске было отказано <*>. ——————————— <*> См.: Постановление ФАС Арбитражного суда Центрального округа от 23.11.1999 N 199/4.
Нужно сказать, что решение суда первой инстанции более соответствовало концепции дистрибьюторских соглашений, однако более глубокий анализ еще раз показал важность договорной работы при заключении нетрадиционных для российского гражданского права контрактов. Принимая во внимание, что положение грантора, как указывалось выше, более уверенное и ему легче в ряде случаев навязывать дистрибьютору невыгодные для того условия, некоторые правовые системы содержат императивные положения, касающиеся ограничения полномочий грантора. Так, в соответствии с Директивой ЕЭС 1983/83 на грантора возлагаются такие обязательства, как: — не поставлять являющиеся предметом данного контракта товары другим клиентам на территории сбыта; — не производить или не сбывать товары, конкурирующие с договорными товарами и т. д. Также данная Директива содержит в себе ряд ограничительных оговорок, наличие которых в договоре может повлечь его недействительность: — обязательства дистрибьютора осуществлять на территории прямые продажи товара другому дистрибьютору в оплату ему возмещения; — оговорка, запрещающая дистрибьютору производить на территории прямые продажи товара непосредственно другому дистрибьютору; — оговорка, запрещающая всем дистрибьюторам и перепродавцам осуществлять продажи на территории, предоставленной другому дистрибьютору. Можно предположить, что существенным катализатором в сфере гармонизации практики заключения российскими организациями дистрибьюторских договоров может послужить создание соответствующего международного нормативно-правового или рекомендательного акта, в частности, принятие в рамках СНГ нормативного документа, аналогичного Директиве ЕЭС 1983/83.
Проблемные «оговорки»
Недостаточная подготовка стратегии договорной политики компании нередко приводит к тому, что наравне с дистрибьюторским договором заключаются договоры поставки, которые регулируют процесс передачи идентичных товаров. То есть происходит процесс «дублирования», закладывания дополнительных и нередко противоречащих друг другу обязательств. Между тем сложившаяся практика исходит из того, что дистрибьюторский договор — основной документ, устанавливающий между контрагентами отношения на определенный промежуток времени. В таком случае отношения поставки могут либо прописываться в самом дистрибьюторском соглашении, либо оформляться в качестве приложения к нему. Как вариант можно предложить и отдельный договор поставки со ссылкой на дистрибьюторский договор. В данном случае существуют два наиболее простых и общепринятых вида оговорок: стороны указывают, что в случае споров они обращаются к условиям дистрибьюторского договора, или стороны обращаются к законодательству определенной в договоре страны и нормам дистрибьюторского договора. Вот пример одного из таких договорных условий: «К отношениям сторон по тем вопросам, которые не урегулированы или не полностью урегулированы Договором, применяются нормы дистрибьюторского договора от «__» _____ _____ года, заключенного Сторонами». В противном случае может возникнуть казус, отмеченный в одном из судебных постановлений: суд не согласился с истцом, который указывал, что основанием иска явилось то обстоятельство, что поставка продукции осуществлялась на основании договора поставки, а оплата происходила со ссылкой на договор о дистрибуции (в данном случае предусматривались существенные скидки). Основанием для такого решения была тщательная экспертиза документов, которая определила, что поскольку указанные договоры не имеют ссылок друг на друга, то они являются самостоятельными документами <*>. ——————————— <*> См.: Постановление ФАС Московского округа от 28.09.1998 N КГ-А40/2252-98.
С точки зрения стратегического менеджмента сложность представляет даже условие о первоочередном праве отказа дистрибьютора от распространения нового вида товара, поскольку это положение в дальнейшем может использоваться грантором для привлечения более интересных дистрибьюторов. Поэтому к такому условию следует обязательно добавлять оговорку о том, что при отказе дистрибьютора от распространения нового вида товара грантор не имеет права предлагать третьим лицам лучшие условия распространения товара, чем те, которые были ранее предложены дистрибьютору. Комплекс прав и обязанностей, распределяемых сторонами по дистрибьюторскому договору, не ограничивается указанными выше. Основной целью дистрибуции товаров является принятие дистрибьютором на себя всех забот, связанных с продвижением товара на соответствующих рынках. В комплекс дополнительных условий может входить не только юридическое сопровождение, но и обеспечение перевозок, таможенная очистка и проведение соответствующей регистрации в компетентных государственных органах (например, для лекарственных средств) и т. д. В условиях современной рыночной экономики весьма справедливой представляется и возможность застраховать риск неисполнения того или иного договорного обязательства. Применительно к дистрибьюторским договорам это должно быть применено к таким положениям, как: запас товаров и гарантированный минимум продаж; досрочное прекращение договора и т. д. Особое внимание следует уделять и условиям о конфиденциальности, особенно если договор предусматривает передачу ноу-хау. В частности, в части обнародования информации о гранторе. Для устранения возможных разногласий стороны могут вводить для работников различные уровни допуска к информации и заключать с ними специальные соглашения о сохранении коммерческой информации даже в случае их увольнения. Как правило, в условиях о неразглашении коммерческой информации устанавливаются сроки, превышающие срок действия договора. В международной практике заключения дистрибьюторских договоров также используются оговорки о том, что грантор обязуется не пользоваться услугами бывших работников дистрибьютора.
Права на объекты интеллектуальной собственности
Как указывалось выше, дистрибьюторский договор может включать в себя положение о распределении прав на использование дистрибьютором объектов интеллектуальной собственности, принадлежащей грантору. В соответствии со ст. 42 Конвенции ООН о международных договорах купли-продажи (которая, безусловно, при надлежащей юрисдикции может быть применена к «классическим» международным дистрибьюторским отношениям) продавец (в нашем случае — грантор) обязан поставить товар свободным от любых прав или притязаний третьих лиц, которые основаны на промышленной собственности или другой интеллектуальной собственности, о которой в момент заключения договора продавец знал или не мог не знать <*>. ——————————— <*> Конвенция заключена в г. Вене 11.04.1980. СССР присоединился к Конвенции 23.05.1990 (Постановление ВС СССР от 23.05.1990 N 1511-I). Конвенция вступила в силу для СССР 01.09.1991 // Сборник международных договоров СССР и Российской Федерации. Вып. XLVII. М., 1994. С. 335 — 357.
По мнению Н. Г. Вилковой, представляется целесообразным проведение проверки товара на «патентную чистоту» на момент заключения соответствующего договора. В этот период такая проверка должна производиться экспортером, поскольку его знание о наличии прав третьих лиц является предпосылкой ответственности за нарушение прав интеллектуальной собственности. После заключения договора риск возникновения оснований для прав третьих лиц должен нести дистрибьютор <*>. ——————————— <*> См.: Правовое регулирование внешнеэкономической деятельности / Под ред. проф. А. С. Комарова. М., 2001. С. 300.
Согласно Публикации МТП N 441, в соглашении может быть предусмотрено, что дистрибьютор обязуется предоставлять производителю необходимое содействие для защиты его прав, например, регистрации патентов и товарных знаков, информации о нарушениях прав производителя, предъявления исков в случае таких нарушений, а также ведения подобных дел. Также важную роль играет условие о порядке использования дистрибьютором товарных знаков грантора. Однако наличие подобных условий в тексте договора не является панацеей от возможных правовых коллизий. Даже в случае, если стороны сделают в договоре ссылку на lex mercatoria и, соответственно, будут применяться Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА (1994 г.) <*>, некоторые императивные нормы страны дистрибьютора могут вступать в конфликт с положениями договора. ——————————— <*> Закон. 1995. N 12. С. 82 — 92.
Например, согласно абз. 1 ст. 27 Федерального закона РФ от 23.09.1992 N 3520-1 «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» <*>: «договор о передаче исключительного права на товарный знак (договор об уступке товарного знака) и лицензионный договор регистрируются в федеральном органе исполнительной власти по интеллектуальной собственности. Без этой регистрации указанные договоры считаются недействительными». Это означает, что даже если иностранные контрагенты передадут российской компании право на использование товарного знака в дистрибьюторском соглашении — без соответствующей регистрации это условие будет недействительно. Данная ситуация может повлечь за собой убытки для обоих сторон. ——————————— <*> «Российская газета». 17.10.1992. N 228.
Но еще большие убытки могут возникнуть, если грантор передает права на объекты промышленной собственности (патенты, товарные знаки), которых в действительности у него нет. Несомненно, данная ситуация звучит весьма комично, но в большинстве подобных случаев это не следствие недобросовестности одной из сторон, а простой недочет в договорной работе — все внимание уделяется вопросам согласования поставки товаров, а к интеллектуальной собственности относятся как к обыденной формальности. Однако в таких случаях решение конфликта лежит не только в правовой сфере, нередко, учитывая длительный и транснациональный характер данных отношений, на карту ставится деловая репутация компании, пользующейся «недочетами» партнера. Наглядным примером таких «недочетов» в отношении условий об интеллектуальной собственности является судебное разбирательство, отраженное в Постановлении ФАС Московского округа от 04.11.1999 N КГ-А40/3549-99. Истец — товарищество с ограниченной ответственностью обратилось с иском о взыскании задолженности суммы, приблизительно равной 1,12 млн. рублей, с закрытого акционерного общества — завода медицинских препаратов. В иске было отказано решением арбитражного суда, оставленным без изменения апелляционной и кассационной инстанциями. При вынесении решения суд руководствовался тем, что договор о сотрудничестве и предоставлении статуса эксклюзивного дистрибьютора, на основании которого и появилась задолженность, заключенный между сторонами, является в силу ст. 168 ГК РФ ничтожной сделкой. Исследовав обстоятельства дела и проанализировав условия заключенного дистрибьюторского договора, арбитражный суд пришел к выводу о том, что фактические намерения сторон были направлены на заключение договора коммерческой концессии, предметом которого явилась передача истцом ответчику исключительного права на реализацию медицинского препарата. Поэтому взаимоотношения сторон регулируются нормами главы 54 ГК РФ и патентным законодательством. Таким образом, указанный дистрибьюторский договор не был зарегистрирован в порядке, установленном ст. 1028 ГК РФ и ст. ст. 10, 13 Патентного закона РФ от 23.09.1992 N 3517-1 <*>. ——————————— <*> «Российская газета». 14.10.1992. N 225.
Поскольку ответчик не представил суду доказательств передачи ему прав на патент, в том числе исключительного права на реализацию препарата, то судом был сделан вывод о том, что ответчик был не вправе выступать в договоре коммерческой концессии в качестве стороны, передающей исключительные права. Другое, схожее с данным, судебное разбирательство закончилось иначе. Предметом разбирательства явилось использование исключительных прав на изобретение (лекарственное средство), защищенное патентом. Анализ дистрибьюторского соглашения, заключенного сторонами, привел суд к выводу об освобождении ответчика от правовой ответственности. Существенным основанием для этого оказалось условие дистрибьюторского договора, заключенного сторонами, предметом которого была передача исключительного права по продаже соответствующего лекарственного препарата. В заключительных положениях данного дистрибьюторского договора стороны включили условие об исключении взаимных претензий, то есть все возникшие до заключения этого договора взаимные претензии по поводу использования исключительных прав по соответствующему патенту в их отношениях будут исключены. В кассационной жалобе истец, требуя отменить решение и прекратить нарушение его исключительных прав на использование изобретения по патенту, отмечает, что неправильно сравнивать дистрибьюторский и лицензионный (надлежащим образом зарегистрированные в Роспатенте) договоры. Напомним, что согласно п. 5 ст. 10 Патентного закона: «Патентообладатель может передать исключительное право на изобретение, полезную модель, промышленный образец (уступить патент) любому физическому или юридическому лицу. Договор о передаче исключительного права (уступке патента) подлежит регистрации в федеральном органе исполнительной власти по интеллектуальной собственности и без такой регистрации считается недействительным». Обязательство, принятое сторонами об отсутствии претензий друг к другу в связи с исполнением положений дистрибьюторского договора в данном случае, так же, как и в предыдущем примере, ничтожно. Однако ряд дополнительных обстоятельств дела повлиял на то, что в иске было отказано, к ним относятся: — в разное время и разные собственники защищаемого патента совершали действия на введение в хозяйственный оборот соответствующего лекарственного препарата в отношении ответчика законным путем и не накладывали на него какие-либо ограничения; — по сведениям патентно-лицензионного отдела известной финансово-промышленной группы, действующий патент на способ получения данного лекарственного препарата не выявлен; — другой патент, в котором прямо указывались характеристики рассматриваемого лекарственного препарата (состав таблетки и способ лечения), принадлежал третьему лицу, но на период рассмотрения дела аннулирован, что не является препятствием для свободного производства соответствующей субстанции и продажи таблеток и т. д. В заключение нужно отметить, что российские компании пока очень осторожно относятся к внедрению практики заключения дистрибьюторских соглашений на внутреннем рынке. В большинстве случаев, используя соответствующее название, заключаются договоры качественно иного содержания: коммерческая концессия, длительная поставка товаров и т. д. В судах при рассмотрении разбирательств, связанных с исполнением обязательств по дистрибуции товаров, соответствующие договоры зачастую вызывают неясности, и в соответствии со ст. 431 ГК РФ судьи определяют смысл договора в целом, а также выясняют действительную общую волю сторон. Недостаточное обсуждение и распространение дистрибьюторских соглашений приводит к тому, что российские компании не всегда технико-юридически готовы к заключению крупных договоров с иностранными контрагентами, в частности, даже в процессе межкорпоративного общения юридических отделов контрагентов пока, к сожалению, не всегда имеет место единообразное понимание сущности дистрибьюторского договора. Поэтому дальнейшее обсуждение данной темы должно оказать значительное влияние на повышение правового компонента при распределении продукции на внутреннем и внешнем рынках.
