ОПРЕДЕЛЕНИЕ СЛУЧАЕВ НЕВОЗМОЖНОСТИ ВОЗВРАТА НЕОСНОВАТЕЛЬНО ПРИОБРЕТЕННОГО ИМУЩЕСТВА В НАТУРЕ И ВОЗМОЖНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Н. Г. СОЛОМИНА
Соломина Наталья Геннадьевна, доцент кафедры гражданского права и процесса Забайкальского института предпринимательства, кандидат юридических наук.
Категория невозможности возврата неосновательного обогащения в натуре хотя и упоминалась в различных публикациях, посвященных кондикционным обязательствам, никогда подробно не исследовалась. Автором настоящей статьи предпринята попытка выявления четких юридических критериев, позволяющих однозначно определить, возможен ли в натуре возврат неосновательно приобретенного (сбереженного) имущества. В статье затрагиваются и иные проблемы применения норм главы 60 ГК РФ, а также общих положений обязательственного права.
При наличии определенных условий потерпевший имеет право на возмещение стоимости неосновательно приобретенного имущества. Таким условием согласно п. 1 ст. 1105 ГК РФ выступает невозможность возврата неосновательного обогащения в натуре, т. е. невозможность возврата того конкретного имущества, которое выбыло из хозяйственной сферы потерпевшего, независимо от того, характеризуется ли такое имущество индивидуальными признаками или родовыми. В невозможности исполнения обязательства в натуре выражается, в частности, запрет на замену неосновательно приобретенного имущества по соглашению сторон другим имуществом, а равно предоставление приобретателем потерпевшему иного имущества, даже если оно того же рода и качества. По этой причине вызывает возражение определение «невозможности возврата неосновательно приобретенного имущества в натуре», раскрывающееся через «невозможность возврата однородных вещей» <1>. В данном случае признак принадлежности имущества, составляющего неосновательное обогащение, потерпевшему игнорируется в пользу качественных характеристик неосновательно приобретенного имущества, а именно как вещей, определенных родовыми признаками, либо как однородных вещей, что с позиции природы неосновательного обогащения представляется недопустимым. ——————————— <1> См., напр.: Телюкина М. В. Кондикционные обязательства (теория и практика неосновательного обогащения) // Законодательство. 2002. N 3; Ушивцева Д. А. Возмещение по обязательству вследствие неосновательного обогащения // Российская юстиция. 2000. N 12.
В гражданском праве невозможность исполнения обязательства по общему правилу характеризует одно из оснований прекращения обязательства (ст. 416 ГК РФ). Несмотря на то, что такое основание не прекращает кондикционное обязательство, а выступает основанием замены имущественного возмещения, которое нельзя вернуть в натуре, на деньги, категория «невозможность исполнения» п. 1 ст. 416 ГК РФ в равной степени относится и к категории «невозможность возврата» п. 1 ст. 1105 ГК РФ. Последняя, в свою очередь, выступает частным случаем невозможности исполнения обязательства. В правовой науке выделяют различные виды невозможности исполнения: физическую и юридическую, субъективную и объективную, первоначальную и последующую. Невозможность возврата неосновательно приобретенного имущества характеризуется объективной невозможностью его последующего физического возврата. Невозможность исполнения обязательства, а равно невозможность возврата неосновательного обогащения не могут быть первоначальными. Как справедливо отмечает М. И. Брагинский, «Невозможность, существующая в момент, когда обязательство должно было возникнуть, означает, что оно просто не возникнет» <2>. При этом ученый опирается на общепризнанный принцип: «невозможное не может стать предметом обязательства». Первоначальная невозможность, предполагающая, в частности, утрату имущества потерпевшего вследствие неправомерного действия третьего лица, означает, что потерпевший должен предъявить не кондикционный иск, а деликтный, поскольку речь идет о причинении вреда имуществу вследствие, например, уничтожения вещи. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). —————————————————————— <2> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая. Общие положения. М., 1999. С. 366.
Физическая невозможность означает невозможность возврата неосновательно приобретенного в натуре. При этом, как уже не раз отмечалось, единственным признаком, характеризующим неосновательно приобретенное имущество, выступает признак принадлежности этого имущества конкретному лицу. Если такой признак не проявляется, т. е. нельзя определить то конкретное имущество, которое выбыло из хозяйственной сферы потерпевшего, то исключается и сама возможность возврата неосновательно приобретенного в натуре. Поэтому можно говорить, что физическая невозможность возврата неосновательно приобретенного имущества выражает и объективную невозможность возврата такого имущества. Важно заметить, что фактическое отсутствие этого имущества, приводящее в свою очередь к юридической смерти неосновательно приобретенного имущества, вовсе не означает, что такое имущество отсутствует в принципе. Какие же случаи характеризуют невозможность возврата неосновательно приобретенного имущества? В научной литературе случаи невозможности возврата неосновательного обогащения чаще всего обходят стороной, считая, что «причины отсутствия возможности вернуть имущество в натуре значения не имеют» <3>, либо ограничиваются указанием на некоторые признаки невозможности возврата или на некоторые примеры такой невозможности. Например, отмечается, что «невозможность не связывается с поведением приобретателя, т. е. может возникнуть в результате действия случая, непреодолимой силы, третьих лиц» <4>. В качестве примера невозможности возврата неосновательно приобретенного имущества называется нецелесообразность возврата ввиду потери хозяйственного назначения имущества, что основано, в свою очередь, на положениях информационного письма Президиума ВАС РФ от 11.01.2000 N 49 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении». Этим характеристика случаев, подпадающих под смысл «в случае невозможности возвратить в натуре неосновательно приобретенное», как правило, и ограничивается. Однако уяснение всех тех случаев, которые могут быть положены в квалификацию случая невозможности возврата неосновательного обогащения в натуре, необходимо не только для обоснования применения тех или иных норм о кондикции, но и для применения норм, содержащихся в иных правовых институтах Гражданского кодекса РФ. ——————————— <3> Телюкина М. В. Указ. соч. <4> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) / Под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина. М., 2004.
На наш взгляд, невозможность возврата неосновательно приобретенного имущества характеризуется следующими случаями. Во-первых, отсутствием имущества в принципе вследствие его гибели. Другими словами, речь идет о «физической смерти» вещи, исключающей возможность существования ее среди материальных объектов. Во-вторых, отсутствием имущества у приобретателя в силу его передачи третьему лицу, от которого нельзя истребовать имущество. Речь идет о «юридической смерти» имущества, выступающей основанием прекращения права собственности у потерпевшего постольку, поскольку в силу закона такое право признается за третьим лицом. В-третьих, отсутствием имущества, которое составляло неосновательное обогащение. То есть имущество у приобретателя как таковое существует, однако либо это имущество не может соотнестись по каким-либо критериям с качественными признаками имущества, выбывшего из хозяйственной сферы потерпевшего, либо отсутствует возможность определения имущества потерпевшего в силу смешивания его с имуществом приобретателя. 1. Гибель имущества приводит к исчезновению объекта правоотношения, что исключает возможность возникновения каких-либо последствий, кроме тех, которые связаны непосредственно с гибелью имущества. Для того чтобы гибель вещи привела к применению последствий стоимостного возмещения, необходимо, чтобы факт гибели вещи имел место после неосновательного приобретения. В противном случае основания для какого-либо возмещения могут вообще отсутствовать либо могут возникнуть отношения из причинения имущественного вреда, что приведет к применению правил главы 59 ГК РФ. Положения главы 60 ГК РФ в таком случае будут носить дополнительный характер, в том числе для определения стоимости возмещения, если лицо, причинившее ущерб имуществу, будет призвано к ответственности по правилам о деликтах в полном объеме. Гибель вещи, приведшая к невозможности возврата неосновательно приобретенного в натуре, порождает последствия о стоимостном возмещении независимо от того, знал или нет приобретатель о неосновательности обогащения. Положенный в основание возникновения кондикционного обязательства признак безосновательного приобретения независимо от того, что послужило поводом обогащения, заведомо рассматривает приобретателя как неправомерное лицо, к которому не переходит право собственности на имущество, но на которое переходит риск случайной гибели такого имущества. Последнее означает, что основанием применения ответственности в форме возмещения стоимости погибшего имущества может стать любая случайная гибель имущества, в том числе по причине непреодолимой силы. 2. Естественно, что невозможность возврата неосновательно приобретенного имущества не связана лишь с физическим его исчезновением (гибелью). Закон предусматривает и такие случаи, когда имущество, причем именно то, которое и было безосновательно приобретено, фактически существует, однако отсутствует юридическая возможность возвращения его в хозяйство потерпевшей стороны. Речь идет о случае, когда закон устанавливает ограничения на истребование имущества от добросовестного приобретателя (п. 1, 3 ст. 302 ГК РФ). Так, если имущество было возмездно приобретено добросовестным приобретателем у лица, которое не имело права его отчуждать, но которому это имущество было передано по воле собственника, собственник не вправе истребовать свое имущество от такого добросовестного приобретателя. В подобной ситуации закон признает право собственности за добросовестным приобретателем, что, в свою очередь, означает прекращение права собственности у первоначального собственника. Последний приобретает право требования на стоимостное возмещение к лицу, которое хотя и владело имуществом на законном основании, но в нарушение закона распорядилось им. Такая ситуация, в частности, возникнет, если арендатор реализует арендованное имущество добросовестному приобретателю. Правомерное основание (договор аренды), по которому было передано имущество арендатору, отпадет, поскольку обязательство возврата арендованного имущества прекратится отсутствием материального объекта, что повлечет и прекращение договора аренды. Таким образом, имеет место случай, когда возникновение обязательства из неосновательного обогащения совпадает с моментом заключения несостоявшегося договора аренды. При этом арендатор подпадает под режим приобретателя, который знал и должен был знать о неосновательности обогащения, с момента совершения арендной сделки. Продажа арендованного имущества исключает добросовестность лица (арендатора) на всем протяжении исполнения договора аренды с момента его заключения. Отчуждение арендатором арендованного имущества — это волевой акт, который не мог быть совершен без умысла, наличие которого предполагается уже на стадии заключения договора аренды. Реализация арендатором (неосновательным приобретателем) арендованного имущества третьему лицу (добросовестному приобретателю) определяет факт, который свидетельствует о невозможности возврата неосновательно приобретенного в натуре. Объем ответственности неосновательного приобретателя в такой ситуации составит: во-первых, доходы приобретателя, которые он получил или мог получить с момента неосновательного приобретения имущества; во-вторых, стоимость имущества на момент заключения договора, разница между ценой продажи и первоначальной стоимостью арендованного имущества (если цена продажи будет выше такой стоимости); в-третьих, проценты за пользование чужими денежными средствами, начисляемые на стоимость неосновательного обогащения с момента реализации имущества добросовестному приобретателю. 3. Отсутствие имущества, которое составляло неосновательное обогащение, охватывает две группы ситуаций: 1) имущество потерпевшего как таковое существует, однако не может соотнестись по каким-либо критериям с качественными признаками имущества, выбывшего из хозяйственной сферы потерпевшего; 2) отсутствует возможность определения имущества потерпевшего в силу смешивания его с имуществом приобретателя. К первой группе, в частности, относятся переработка (спецификация), изменение функциональной направленности, физический и моральный износ имущества. Спецификация предполагает создание новой вещи путем переработки не принадлежащих спецификатору материалов (абз. 1 п. 1 ст. 220 ГК РФ). Вследствие переработки материалы, принадлежащие потерпевшему, прекращают свое существование, что свидетельствует о прекращении права собственности на такое имущество, а это, в свою очередь, приводит к невозможности получения собственником материалов имущества в натуре. Однако правила о спецификации предполагают по общему правилу возникновение права собственности на предмет переработки у собственника материалов (потерпевшего), а следовательно, речь должна идти не о стоимостном возмещении, как это предписывает п. 1 ст. 1105 ГК РФ, а о передаче предмета переработки (новой вещи) потерпевшему. Что это — пример коллизии вещных и обязательственных норм или имеют место специальные правила ст. 220 ГК РФ по отношению к общим правилам п. 1 ст. 1105 ГК РФ? Представляется, что ни то ни другое. Прекращение права собственности на материалы и возникновение такого права на предмет переработки (новую вещь) не ведут к замене объекта неосновательного обогащения, а являются исключительным примером прекращения одного кондикционного обязательства, объектом которого выступают материалы, и возникновением нового кондикционного обязательства, объектом которого выступает новая вещь. Поэтому при спецификации не возникает вопрос о невозможности исполнения обязательства из неосновательного обогащения в натуре. Переработка является основанием возникновения кондикционного обязательства в отношении неосновательно приобретенной новой вещи, что говорит о применении правил п. 1 ст. 1104 ГК РФ, т. е. о возврате неосновательно приобретенного в натуре. Однако такое прекращение кондикционного обязательства, объектом которого выступали неосновательно приобретенные материалы, распространяется лишь на те случаи, когда переработчик является добросовестным. В противном случае с созданием новой движимой вещи путем спецификации недобросовестным переработчиком возникает два самостоятельных кондикционных обязательства: обязательство по возврату новой вещи и обязательство по возврату неосновательно приобретенного материала. Поскольку последнее обязательство вследствие спецификации не подлежит исполнению в натуре, применяются последствия п. 1 ст. 1105 ГК РФ. В отношении же обязательства по возврату новой вещи, созданной путем спецификации, применению подлежат правила п. 1 ст. 1104 ГК РФ. Приведенные последствия соответствуют смыслу п. 3 ст. 220 ГК РФ: «Собственник материалов, утративший их в результате недобросовестных действий лица, осуществившего переработку, вправе требовать передачи новой вещи в его собственность и возмещения причиненных ему убытков». Право на возмещение убытков, предусмотренное приведенной нормой, соответствует праву на стоимостное возмещение утраченных материалов со всеми иными последствиями, предусмотренными главой 60 ГК РФ. Таким образом, переработка, осуществленная недобросовестным лицом, выступает, с одной стороны, примером случая невозможности возврата неосновательно приобретенного в натуре, а следовательно, основанием применения правил о стоимостном возмещении, а с другой стороны, основанием возникновения еще одного кондикционного обязательства, связанного с возвратом созданной путем переработки новой вещи. Однако если переработка, осуществленная добросовестным лицом, не подпадает под смысл случая невозможности возврата неосновательно приобретенного имущества в натуре, поскольку в данном случае речь идет о возникновении нового кондикционного обязательства, предметом которого выступает новая вещь, то признание права собственности за добросовестным спецификатором в случае, когда стоимость переработки существенно превышает стоимость неосновательно приобретенных материалов и переработка осуществлялась для себя, выступает частным случаем невозможности возврата неосновательно приобретенного. Последствия признания права собственности за добросовестным спецификатором очевидны: он возвращает стоимость материалов, что закреплено п. 2 ст. 220 ГК РФ и соответствует законодательному подходу, закрепленному в п. 1 ст. 1105 ГК РФ. Статья 220 ГК РФ предусматривает обязанность возмещения добросовестному переработчику затрат на переработку. Поскольку глава 60 ГК РФ содержит лишь правила о возмещении приобретателю затрат, связанных с содержанием и сохранением имущества, правила ст. 220 ГК РФ о возмещении затрат можно рассматривать как дополняющие институт кондикции. Вместе с тем вследствие спецификации может возникнуть ситуация, когда новая вещь по стоимости окажется ниже стоимости неосновательно приобретенных материалов, например переработка бревен в опилки. Возврат такой новой вещи может существенным образом затронуть имущественную сферу потерпевшего, которому с возвратом менее ценного имущества необходимо еще и возместить затраты на переработку, т. е. является экономически нецелесообразным. В подобной ситуации представляется возможным оставление права выбора за потерпевшей стороной: требовать ли ему возврата новой вещи или стоимости утраченных материалов. В этой связи считаем некорректной оговорку п. 1 ст. 220 ГК РФ «если иное не предусмотрено договором». Спецификация предполагает, что лицо, осуществляющее переработку, неосновательно приобрело материалы. Независимо от того, добросовестно или нет действовало лицо-переработчик, правила ст. 220 ГК РФ преследуют защиту прав прежде всего потерпевшей стороны, признавая по общему правилу за ней право собственности на новую вещь, а следовательно, предоставляя ей возможность получения такой новой вещи. Кроме того, положения данной статьи возлагают дополнительную ответственность на переработчика, действующего недобросовестно, в форме возмещения причиненных убытков. Следовательно, правила ст. 220 ГК РФ, определяющие основания возникновения права собственности на предмет спецификации, преследуют все же совершение последующих действий, носящих реституционный характер, с возложением на недобросовестное лицо дополнительных обременений, в частности в форме возмещения причиненных убытков. Оговорка п. 1 ст. 220 ГК РФ «если иное не предусмотрено договором» противоречит существу спецификации, в основе которой лежит безосновательное приобретение имущества. Представляется необходимым исключение такой оговорки из указанной статьи, с тем чтобы дополнить п. 1 ст. 220 ГК РФ абзацем третьим, отвечающим потребностям потерпевшей стороны для защиты и восстановления своих нарушенных прав: «По усмотрению собственника материалов он может отказаться от права собственности на новую движимую вещь в пользу лица, добросовестно осуществившего переработку, если признание права собственности на такую вещь существенно затронуло бы имущественный интерес собственника материалов». От спецификации, которая предполагает исчезновение неосновательно приобретенного имущества у приобретателя, но не исчезновение у него имущества в принципе, следует отличать вложение в имущество, составляющее неосновательное обогащение, затрат, которые приводят к улучшению такого имущества. В отсутствие в главе 60 ГК РФ норм, касающихся улучшений, которые приобретатель внес в неосновательно приобретенное имущество, в правовой литературе высказывается мнение о необходимости дополнения норм Гражданского кодекса РФ о неосновательном обогащении правилами о возмещении приобретателю стоимости улучшений, внесенных в возвращаемое им имущество <5>. В действующем законодательстве подобные положения отсутствуют. По этой причине некоторые авторы полагают, что расходы, направленные на улучшение имущества, улучшение его потребительских свойств и т. д., не возмещаются, так как не являются необходимыми по сравнению с теми расходами, которые затрачиваются на содержание и сохранение имущества, и поэтому согласно ст. 1108 ГК РФ подлежат возмещению <6>. ——————————— <5> Кушхов Р. А. Некоторые проблемы исполнения обязательств из неосновательного обогащения в гражданском праве Российской Федерации // «Черные дыры» в российском законодательстве. Юридический журнал. 2006. N 4. С. 341. <6> См.: Постатейный комментарий к части второй Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А. Н. Гуева. М., 2000. С. 767.
Какова все-таки судьба улучшений неосновательно приобретенного имущества? Существует точка зрения, что при решении вопроса о возмещении приобретателю затрат на улучшение имущества может быть использована в порядке аналогии закона ст. 623 ГК РФ, определяющая, в частности, что неотделимые улучшения арендованного имущества, произведенные арендатором без согласия арендодателя, безвозмездно переходят к арендодателю. Вместе с тем если приобретатель, производя улучшения, не считал свое пользование противоправным, то при добросовестности приобретателя имущества и полезности произведенных им улучшений за ним следует признать право на возмещение их стоимости <7>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (под ред. О. Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации — КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2006 (5-е издание, исправленное и дополненное с использованием судебно-арбитражной практики). —————————————————————— <7> См.: Ушивцева Д. А. Указ. соч.; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) / Отв. ред. О. Н. Садиков. М., 1996. С. 714; Бабина О. Е. Неосновательное обогащение и его правильная квалификация в арбитражных спорах // Арбитражная практика. 2005. N 6. С. 25.
Изложенная точка зрения встречает в правовой науке критику. Так, В. А. Белов указывает, что применение правил ст. 623 ГК РФ по аналогии невозможно, ибо они ставят судьбу неотделимых улучшений, произведенных арендатором, в зависимость от согласия арендодателя, в то время как в отношениях из неосновательного приобретения или сбережения института, который можно было бы уподобить согласию арендодателя, просто не существует <8>. Ученый предлагает следующее решение исследуемого вопроса. Неотделимые улучшения, по мнению В. А. Белова, обогатившийся вправе отделить и оставить в своей собственности. Ученый видит два выхода в определении правовой регламентации судьбы неотделимых улучшений: либо посредством распространительного толкования п. 1 ст. 1107 (в том смысле, что она касается не только доходов, но и отделимых улучшений), либо посредством распространительного толкования ч. 3 ст. 303 ГК РФ (в том смысле, что она касается неотделимых улучшений любого неосновательно удерживаемого имущества, а не только того, которое истребовано успешным виндикационным иском) <9>. В. А. Белов полагает, что оба варианта имеют идентичный результат: «Обогатившийся имеет право на возмещение стоимости только таких неотделимых улучшений, которые произведены им до того момента, когда он узнал или должен был узнать о неосновательности своего обогащения, т. е. в тот период, когда он был добросовестным владельцем предмета обогащения» <10>. При этом автор считает, что не следует руководствоваться ограничением возмещения, предусмотренного ч. 3 ст. 303 ГК РФ (не свыше размера увеличения стоимости имущества), нужно исходить из критериев возмещения, заложенных п. 1 ст. 1107 ГК РФ. Что же касается стоимости неотделимых улучшений, произведенных лицом, чье неосновательное обогащение стало следствием действий самого обогатившегося, то она, по мнению В. А. Белова, возмещению не подлежит <11>. ——————————— <8> Белов В. А. Гражданское право: Общая и особенная части: Учебник. М., 2003. С. 902. <9> Белов В. А. Указ. соч. С. 902 — 903. <10> Там же. С. 903. <11> Там же.
При анализе изложенных позиций следует согласиться с мнением о том, что правила ст. 623 ГК РФ к отношениям из неосновательного обогащения неприменимы. Если имущество, составляющее неосновательное обогащение, находится в хозяйственной сфере приобретателя, то не может идти и речи о том, что приобретатель ощущает себя в роли арендатора. Напротив, распространяя на неосновательно приобретенное имущество свое господство, приобретатель рассматривает себя в качестве собственника, а, следовательно, производя улучшения имущества, он не предполагает, что совершает их для кого-либо, кроме себя. Поэтому к финансовым и физическим вложениям приобретателя в неосновательно приобретенное имущество следует если и применять по аналогии закона, то положения не об аренде, а о содержании правомочий собственника. Однако применительно к улучшениям имущества, составляющего неосновательное обогащение, не возникает вопроса о применении каких-либо правил по аналогии закона в силу наличия непосредственной правовой регламентации отношений, связанных с возмещением затрат приобретателю. Речь идет о правилах ч. 3 ст. 303 ГК РФ как о правилах, регламентирующих отношения, связанные с судьбой улучшений неосновательно приобретенного имущества. Поскольку виндикация выступает частным случаем кондикции, а правила ст. 303 ГК РФ, кроме части третьей, полностью поглощены главой 60 ГК РФ, при определении режима улучшений следует руководствоваться правилами, которые не вошли в указанную главу, но относятся к институту кондикции, т. е. ч. 3 ст. 303 ГК РФ. В основу определения судьбы улучшений положен признак добросовестности владельца. Так, по общему правилу приобретатель не имеет права на возмещение стоимости улучшений неосновательно приобретенного имущества: как отделимые, так и неотделимые улучшения принадлежат потерпевшему. Тем не менее, если такие улучшения были произведены лицом до того, как оно узнало о неосновательности обогащения, отделимые улучшения остаются за приобретателем, а неотделимые улучшения подлежат возмещению потерпевшим, но не свыше размера увеличения стоимости имущества. В этой связи отсылка к распространительному толкованию п. 1 ст. 1107 ГК РФ, о которой ведет речь В. А. Белов, представляется неуместной. Норма указанного пункта вообще не может быть применима к определению судьбы улучшений: имея иную направленность, данная норма устанавливает объем ответственности приобретателя, который, естественно, не ограничивается лишь полученными доходами приобретателя, а включает в себя и все те доходы, которые он мог получить <12>. ——————————— <12> Учитывая изложенное, непонятно, почему В. А. Белов предлагает руководствоваться критерием п. 1 ст. 1107 ГК РФ (извлекло или должно было извлечь) для определения объема возмещения за произведенные приобретателем улучшения.
Улучшения, произведенные добросовестным владельцем, могут увеличить стоимость имущества настолько, что необходимость возмещения затрат на такие улучшения потерпевшим поставит его в тяжелое финансовое положение. То есть речь идет о несопоставимости имущественных возможностей потерпевшего с тем объемом затрат приобретателя, которые привели к существенному увеличению стоимости неосновательно приобретенного имущества. В такой ситуации возложение обязанности по возмещению затрат может поставить потерпевшего в такое положение, при котором он, не способный возместить несопоставимый со своими финансовыми возможностями объем затрат, окажется в роли неосновательного приобретателя. Поэтому положения ГК РФ о возмещении добросовестному владельцу затрат, произведенных на улучшение имущества, в пределах размера увеличения стоимости такого имущества должны быть расширены за счет правил о сопоставимости размера возмещения с финансовыми возможностями потерпевшего, т. е. правилами об экономической целесообразности такого возмещения для потерпевшего. Таким образом, случай, когда произведенные затраты на улучшение имущества привели к существенному росту стоимости неосновательно приобретенного имущества, вследствие чего его возврат для потерпевшего становится экономически нецелесообразным, должен рассматриваться как частный случай невозможности возврата неосновательного обогащения в натуре. При этом на добросовестного владельца возлагается обязанность по стоимостному возмещению согласно правилам п. 1 ст. 1105 ГК РФ. Под экономической нецелесообразностью возмещения стоимости затрат следует понимать такую ситуацию, при которой стоимость неосновательно приобретенного имущества вследствие вложения приобретателем затрат на его улучшение возросла настолько, что в случае возмещения их приобретателю потерпевший оказался бы в тяжелом материальном положении. В свою очередь, тяжелое материальное положение может характеризоваться несопоставимостью размера возмещения финансовым возможностям потерпевшего. Вложения приобретателя могут привести не только к улучшениям имущества, но и к изменению функциональной направленности имущества. При изменении функциональной направленности неосновательно приобретенного имущества оно утрачивает свои первоначальные признаки и приобретает новые. Это означает, что имущество не исчезает и право собственности потерпевшего на него не прекращается. Потеря имуществом первоначальных признаков в процессе деятельности приобретателя меняет его функциональное назначение. Не исключена ситуация, когда вследствие изменения функциональной направленности стоимость неосновательно приобретенного имущества окажется меньше его первоначальной стоимости. Это может произойти, в частности, когда определенное жилое помещение переводится в нежилое, которое впоследствии перестраивается под складское помещение. К такому случаю неприменимы правила ч. 3 ст. 303 ГК РФ, поскольку произведенные вложения приобретателя по своему существу не подпадают под термин «улучшения». Применение правил о возмещении стоимости улучшений к нашей ситуации существенно затронуло бы имущественные интересы потерпевшего, которы й стал бы перед необходимостью возмещения затрат, которые привели к уменьшению стоимости неосновательно приобретенного, и получил бы назад безосновательно утраченное имущество, стоимость которого уменьшилась вследствие изменения его функциональной направленности. Подобные вложения приобретателя нельзя подвести и под причинение ущерба имуществу, поскольку поведение такого приобретателя не подпадает под смысл неправомерного поведения. Таким образом, если отсутствует возможность приведения имущества в первоначальное состояние, можно вести речь о случае, когда возврат неосновательно приобретенного имущества экономически нецелесообразен, что позволяет подвести режим имущества, стоимость которого вследствие изменения функциональной направленности снизилась по сравнению с первоначальной стоимостью неосновательно приобретенного имущества, под режим имущества, возврат которого в натуре невозможен. Это в свою очередь приводит к необходимости стоимостного возмещения неосновательно приобретенного имущества по правилам п. 1 ст. 1105 ГК РФ с оставлением функционально изменившегося имущества у приобретателя, если только он не знал и не должен был знать о неосновательности своего обогащения. В противном случае потерпевшему, помимо стоимостного возмещения, должен быть передан и сам объект, находящийся у приобретателя. В процессе деятельности приобретателя стоимость функционально измененного имущества может не только не измениться по сравнению с первоначальной стоимостью неосновательно приобретенного имущества, но и увеличиться. В этой связи возникает вопрос: что должно приниматься во внимание при изменении функциональной направленности вещи — само изменение функционального назначения или изменение стоимости неосновательно приобретенного имущества? Несмотря на то, что в случае снижения стоимости имущества, составляющего неосновательное обогащение, вследствие изменения функциональной направленности стоимостный критерий удобен для обоснования подведения режима такого имущества под случай невозможности возврата неосновательного обогащения в натуре, тем не менее за основу все-таки необходимо брать именно признак изменения функциональной направленности (назначения) имущества. Возврат функционально измененного имущества может быть для потерпевшего экономически невыгоден как по причине необходимости возмещения значительного объема вложения приобретателя, так и по причине отсутствия специальных знаний (навыков) и им подобных факторов для использования такого имущества по назначению. По этой причине считаем, что случай изменения функциональной направленности неосновательно приобретенного имущества и экономической нецелесообразности его возврата потерпевшему выступает частным случаем невозможности возврата неосновательного обогащения в натуре. Экономическая нецелесообразность в данной ситуации не основана только на стоимостном факторе. Экономическая нецелесообразность возврата функционально измененного имущества выражается в наличии таких признаков имущества, которые не позволяют потерпевшему использовать его по новому назначению. При этом право на стоимостное возмещение должно выступать в качестве общего права, позволяющего в случае интереса потерпевшего к функционально измененному имуществу требовать возврата неосновательного обогащения в натуре с возмещением затрат приобретателю. Данные правила не могут распространяться на действия лица, которое знало или должно было знать о неосновательности обогащения. Поэтому в случае недобросовестного изменения функциональной направленности имущества оно подлежит возврату потерпевшему с возмещением ему всех убытков. Невозврат имущества, составляющего неосновательное обогащение, может произойти и вследствие физического или морального износа имущества. В таких ситуациях имущество у приобретателя реально существует, более того, именно то, которое и было изъято из хозяйственной сферы потерпевшего, но в процессе интенсивной эксплуатации оно израсходовало свой ресурс (физический износ) либо в процессе интенсивного развития наукоемкой сферы (сферы высоких технологий) устарело по отношению к новым высокотехнологичным продуктам (моральный износ). Как при физическом, так и при моральном устаревании имущество теряет свои потребительские свойства. Вместе с тем если при физическом износе во главе угла стоит субъективный фактор (интенсивность эксплуатации неосновательно приобретенного имущества), то при моральном износе значение придается объективному фактору (интенсивности развития сферы высоких технологий и появления новых высокотехнологичных продуктов). В судебной практике нашел отражение случай удовлетворения требования о возмещении стоимости неосновательного обогащения в силу его полного физического износа <13>. ——————————— <13> Пункт 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11.01.2000 N 49.
Так, организация обратилась в арбитражный суд к предприятию с исковым требованием о взыскании стоимости ранее переданного ответчику имущества на основании п. 1 ст. 1105 ГК РФ. Истец, ранее передавший ответчику строительную технику, установив факт незаключения договора, потребовал возвратить технику. Получив отказ, истец обратился в суд с требованием, но уже не возврата техники, а возмещения ее стоимости, поскольку возврат техники в натуре в связи с ее существенным износом экономически нецелесообразен. Ответчик полагал, что у истца права требовать стоимостного возмещения нет, поскольку техника в наличии имелась, а законодательство связывает возможность выплаты компенсации только с фактической невозможностью возврата полученного в натуре, а не с нецелесообразностью такого возврата. Суд, удовлетворяя иск о возмещении стоимости неосновательно полученного имущества, указал, что невозможность возврата имущества в натуре может иметь место не только в случае, когда имущество отсутствует у неосновательного приобретателя, но и в иных случаях, в частности когда строительная техника утратила свое хозяйственное назначение ввиду полного ее износа, что исключает возможность использования техники по первоначальному назначению. На основании изложенного можно определить, что полный физический износ имущества, исключающий возможность его использования по назначению, выступает примером невозможности возврата неосновательно приобретенного имущества в натуре. Износ имущества приводит к потере первоначальных признаков полученного имущества. Экономическая нецелесообразность возврата физически устаревшего имущества заключается в том, что с потерей потребительских свойств имущества потерпевший теряет и свой экономический интерес к нему, а возврат такого имущества может быть сопряжен с дополнительными расходами, обременяющими потерпевшего как собственника имущества. В случае же морального износа (например, устаревание персонального компьютера) экономическая нецелесообразность возврата выражается в потере потребительских свойств неосновательно приобретенного имущества. При этом утрата таких потребительских свойств не связана с интенсивностью эксплуатации имущества, а происходит по причине падения спроса на подобное имущество, а следовательно, и существенного снижения цен на него с появлением на рынке высоких технологий новых моделей с более широкими возможностями. Учитывая это, применение последствий п. 1 ст. 1105 ГК РФ имеет свою специфику для определения размера стоимостного возмещения морально устаревшего имущества, не подлежащего возврату в натуре. Дело в том, что каждая последующая цена, устанавливаемая на высокотехнологичное имущество, аналогичное неосновательно полученному, будет уменьшаться в каждом последующем периоде по сравнению с ценой, которую это имущество имело в момент неосновательного обогащения. По этой причине при определении размера стоимостного возмещения должна приниматься во внимание цена той модели, которая соответствует месту, которое занимала неосновательно приобретенная модель в ценовом ряду на подобную технику в момент возникновения неосновательного обогащения, но не менее стоимости, которую она имела на этот момент. Спецификация, изменение функциональной направленности имущества, физический и моральный его износ относятся к случаям отсутствия имущества, составляющего неосновательное обогащение, когда такое отсутствие связано с потерей качественных признаков, характеризующих имущество, выбывшее из хозяйственной сферы потерпевшего. Вместе с тем может возникнуть ситуация, при которой качественные характеристики неосновательно приобретенного имущества останутся в норме, однако будет отсутствовать индивидуализирующий признак, позволяющий выделить из массы однородных вещей приобретателя вещи, составляющие неосновательное обогащение. То есть речь идет о смешивании вещей потерпевшего с аналогичными вещами приобретателя. В такой ситуации отсутствует квалифицирующий признак неосновательно приобретенного имущества — принадлежность потерпевшему, а следовательно, исключается возможность возврата такого имущества в натуре. Итак, определив все случаи невозможности возврата неосновательного обогащения в натуре, важно определить характер стоимостного возмещения согласно п. 1 ст. 1105 ГК РФ. Закон четко определяет два способа определения размера стоимостного возмещения потерпевшему. Первый способ соответствует действительной стоимости неосновательно приобретенного имущества на момент его приобретения, если только приобретатель произвел возмещение немедленно, как узнал о неосновательности обогащения. Второй же способ определения возмещения соответствует действительной стоимости неосновательно приобретенного имущества на момент его приобретения плюс убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, если приобретатель произвел возмещение после момента, который определяется как «немедленно после того, как узнал о неосновательности обогащения». Подобный законодательный подход определения последствий невозврата имущества, составляющего неосновательное обогащение, представляется неверным. При исследовании правил п. 1 ст. 1105 ГК РФ о стоимостном возмещении возникает ряд вопросов, ответы на которые смогли бы хоть как-то прояснить подход законодателя. Когда должна возникнуть невозможность возврата имущества в натуре, чтобы можно было применить последствия, предусмотренные п. 1 ст. 1105 ГК РФ? Возможно ли применить исследуемые последствия к случаям, когда невозможность возврата имущества в натуре возникла уже после того, как приобретатель узнал о неосновательности обогащения? Что означает термин «немедленно» для целей п. 1 ст. 1105 ГК РФ? Почему указанный термин соотносится лишь со случаем, когда приобретатель узнал о неосновательности обогащения, но не затрагивает случай, когда приобретатель должен был узнать о неосновательности своего обогащения? Как уже отмечалось, невозможность возврата неосновательно приобретенного имущества не может возникнуть в момент возникновения неосновательного обогащения, поскольку в таком случае пришлось бы говорить о возникновении деликтных, а не кондикционных отношений. Учитывая тот факт, что закон различает объем стоимостного возмещения в зависимости от того, возместил ли потерпевший стоимость неосновательного обогащения немедленно или после того, как узнал о таковом, можно предположить, что невозможность исполнения возврата неосновательно приобретенного имущества должна возникнуть до того, как приобретатель узнал о неосновательности обогащения. Из этого следует, что последствия п. 1 ст. 1105 ГК РФ касаются лишь случаев добросовестного владения имуществом, которое было утрачено (в широком смысле), т. е. такого добросовестного владения, которое привело к невозможности возврата имущества в натуре потерпевшему. При этом нетрудно заметить, что правила о стоимостном возмещении, хотя и направлены на возмещение причиненного ущерба в полном размере, все же ограничивают объем такого возмещения и не только относительно добросовестного владельца. Добросовестный владелец — это тот, который не знал или не должен был знать о неосновательности обогащения. Тем не менее в п. 1 ст. 1105 ГК РФ значение придается лишь факту осведомленности о состоявшемся неосновательном обогащении. Это означает, что владение приобретателем имуществом может привести к последующей невозможности его возврата, которая, в свою очередь, может возникнуть как в период, когда приобретатель не знал и не должен был знать о неосновательности обогащения, так и в период, когда приобретатель должен был знать, но не знал о неосновательности обогащения. Таким образом, мы имеем редкий случай, когда незнание закона освобождает от ответственности. Рассмотрим это на примере. Организация А ошибочно получила имущество, принадлежащее организации Б. Через некоторое время организация Б, узнав об ошибочности передачи имущества, отправила организации А письменное уведомление с требованием возврата этого имущества. Данное уведомление, смешавшись с остальной корреспонденцией организации, так и не было вскрыто и прочитано. Через некоторое время организация Б вновь обратилась к организации А с первоначальным требованием, но уже непосредственно направив к нему своего представителя. Организация А, узнав о неосновательности получения имущества, незамедлительно предложила организации Б стоимостное возмещение этого имущества, поскольку последнее было утрачено. Размер возмещения при этом был рассчитан из действительной стоимости имущества на момент приобретения. Организацию Б размер возмещения не устроил по той причине, что за время нахождения имущества у приобретателя оно значительно подорожало. Однако организация А заявила, что предложила стоимостное возмещение немедленно после того, как узнала о неосновательности обогащения, и поэтому не отвечает за убытки, связанные с последующим изменением стоимости имущества. На возражения организации Б о том, что та отправила письменное уведомление, организация А ответила, что действительно она получала корреспонденцию и должна была узнать о неосновательности обогащения, но не вскрыла письмо и поэтому, хотя и должна знать о неосновательности обогащения, не знала о нем. Из приведенного примера видно, что для возмещения стоимости утраченного имущества по стоимости, определяемой на момент такого стоимостного возмещения, недостаточно выявления факта недобросовестного владения, т. е. того, что лицо знало или должно было знать о неосновательности обогащения. Необходимо доказать, что приобретатель действительно знал о неосновательности обогащения, потому как за предположение о том, что он лишь должен был знать о неосновательности обогащения, приобретатель отвечает так же, как и в случае, когда он не знал или не должен был знать о неосновательности обогащения, т. е. в размере действительной стоимости имущества на момент его приобретения. Считаем, что такой законодательный подход определения размера стоимостного возмещения в случае невозможности возврата неосновательно приобретенного имущества в натуре нарушает имущественный интерес потерпевшего, поскольку ставит определение размера такого возмещения в зависимость от того, докажет или нет потерпевший, что приобретатель не просто должен был знать о неосновательности обогащения, а знал о таком обогащении. Усугубляется эта зависимость и тем, что правовой режим приобретателя, который узнал о неосновательности обогащения, делится еще на два правовых режима: правовой режим лица, которое узнало о неосновательности обогащения и немедленно возместило стоимость утраченного имущества; правовой режим лица, которое узнало о неосновательности обогащения и не возместило немедленно стоимость утраченного имущества. Так, в случае возникновения ситуации, когда действительная стоимость имущества на момент его приобретения будет значительно меньше стоимости имущества, определяемой на момент, когда приобретатель узнал о неосновательном обогащении, или на момент, когда возмещает стоимость неосновательно приобретенного имущества <14>, спор между потерпевшим и приобретателем будет сведен как минимум к следующему: приобретатель будет уверять в том, что возместил стоимость утраченного им имущества немедленно после того, как узнал о неосновательности обогащения, а потерпевший будет настаивать на том, что приобретатель возместил стоимость утраченного имущества в день, следующий за днем немедленного возмещения. То есть, если даже будет установлено, что приобретатель узнал о неосновательности обогащения, потерпевшему предстоит доказать, что приобретатель возместил стоимость имущества не немедленно, а с опозданием. При таком раскладе, как нам представляется, бессмысленно раскрывать существо выражения п. 1 ст. 1105 ГК РФ «немедленно после того, как узнал о неосновательности обогащения». ——————————— <14> Учитывая скачки цен на нефтепродукты, золото, недвижимость, за последнее десятилетие такая ситуация реально возможна.
Кроме того, установив момент, с которого приобретатель должен возместить, помимо действительной стоимости имущества, также и убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, законодатель тем самым определил, что причина невозврата имущества должна иметь место ранее момента, когда приобретатель узнал о несостоятельности обогащения. Это, в свою очередь, выводит за пределы п. 1 ст. 1105 ГК РФ случаи утраты имущества, когда такая утрата случилась уже после того, как приобретатель узнал о неосновательности своего обогащения. Таким образом, из смысла п. 1 ст. 1105 ГК РФ следует, что потерпевший имеет право на стоимостное возмещение утраченного приобретателем имущества, если такая утрата состоялась в период времени, когда приобретатель находился в положении лица, которое не знало или не должно было знать о неосновательности обогащения, либо в положении лица, которое не знало, но должно было знать о неосновательности обогащения. Природа стоимостного возмещения соответствует существу реального ущерба, а точнее, той его части, которая определяется как расходы, которые потерпевший должен будет произвести для восстановления нарушенного права. Эти расходы, в свою очередь, соответствуют расходам потерпевшего, которые бы он мог произвести при приобретении имущества, аналогичного утраченному. Это означает, что приобретатель, независимо от добросовестности или недобросовестности своего владения, несет риск не только случайной гибели (утраты) неосновательно приобретенного имущества, но и риск изменения (повышения) стоимости такого имущества. Перенос на приобретателя риска изменения (повышения) стоимости неосновательно приобретенного имущества соответствует положению о возврате неосновательного обогащения, которое предполагает в первую очередь восстановление имущественной сферы потерпевшего. Как нельзя «отрезать» часть неосновательно приобретенного имущества в случае его возврата в натуре, когда стоимость такого имущества возросла по сравнению со стоимостью этого имущества на момент приобретения, так и недопустима уплата стоимостного возмещения, основанная только на действительной стоимости имущества на момент его приобретения, если к моменту, когда лицо узнало о неосновательности обогащения, рыночная стоимость неосновательно приобретенного имущества возросла. Считаем, что размер стоимостного возмещения должен соответствовать реальной (рыночной) стоимости утраченного имущества, которая должна определяться на момент стоимостного возмещения. Что же касается возможного изменения рыночной стоимости имущества (перепады цен) в период владения приобретателем имуществом, то вопрос об учете таких ценовых изменений при возмещении должен решаться по правилам п. 2 ст. 1107 ГК РФ, а значит, с учетом того, знал ли или должен был знать приобретатель о неосновательности обогащения.
