К ВОПРОСУ О ПОНЯТИИ КОРРУПЦИИ И ОБЪЕКТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
КОРРУПЦИОННОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ (УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ)
А. В. КОВАЛЬ
Коваль А. В., преподаватель кафедры криминалистики Военного университета, кандидат юридических наук.
Коррупцию можно рассматривать в двух аспектах — социально-философском (широком) и социально-юридическом (узком).
Как указывалось, например, Н. А. Егоровой, в широком смысле коррупция — это порча, упадок.
Узкая трактовка коррупции, в свою очередь, может быть криминологической и собственно уголовно-правовой.
В криминологии коррупция — это система отношений, основанных на «противоправных и иных сделках должностных лиц в ущерб государственным и общественным интересам» <1>, один из основных признаков организованной преступности <2>.
———————————
<1> Криминология: Учеб. М., 1995. С. 22.
<2> См.: Иванов А. К. Отечественная криминология: Курс лекций. Саратов, 1995. С. 114; Ромащенко Л. С. Социологический анализ коррупции как основного признака организованной преступности // Вестник Саратовской государственной академии права. 1995. N 2. С. 145 — 154.
Вопрос о коррупции в криминологии рассматривается в рамках изучения проблем организованной преступности. Последняя также представляет собой систему отношений по поводу извлечения незаконной прибыли <1>. Для обеспечения нелегальной деятельности преступным группам необходима поддержка (или хотя бы бездействие, невмешательство) со стороны публичных должностных лиц, которая осуществляется за незаконное вознаграждение. Отмечается, что для такой коррупции характерна постоянная связь (или сращивание) государственных чиновников с преступным миром, тем самым коррупция в криминологии отличается от простого взяточничества, т. е. от коррупции в уголовно-правовом смысле. Согласно данному криминологическому определению коррупции эти вредоносные отношения могут быть основаны не только на противоправных, но и на других (видимо, законных) сделках должностных лиц. Тем не менее такие сделки также причиняют ущерб государственным и общественным интересам. Что же касается существующих противозаконных способов сращивания государственной (муниципальной) власти с общеуголовной преступностью, то наиболее опасным в силу своей устойчивости, универсальности, традиционности является подкуп. Возможна ситуация, когда фактически существующая связь государственного служащего с преступной организацией, т. е. коррумпированность должностного лица в криминологическом смысле, не установлена, но привлечение такого субъекта к уголовной ответственности за взяточничество также означает борьбу с коррупцией.
———————————
<1> См.: Организованная преступность / Под ред. А. И. Долговой, С. В. Дьякова. М., 1989. С. 42; Шнайдер Г. Й. Криминология / Пер. с нем. М., 1994. С. 48 — 53.
Проблема коррупции в криминологическом плане важна для оперативно-розыскной деятельности, в частности для проведения оперативно-розыскных мероприятий в целях выявления организованных преступных групп; для предварительного расследования, например для установления причин и условий, способствующих совершению преступлений, для решения вопроса об избрании, изменении, отмене меры пресечения, для разработки тактики проведения следственных действий; для назначения наказания судом (п. «в» ст. 63 УК РФ предусматривает в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, совершение преступления в составе преступного сообщества).
Этимологически коррупция означает взяточничество. Однако не только язык, но и социальная реальность показывают, что взяточничество является наиболее опасным видом должностных злоупотреблений, своего рода «скрытым ядром» преступности должностных лиц, ее предпосылкой: за взятки совершаются экономические преступления, преступления против правосудия, против конституционных прав и свобод граждан. Подкуп выступает связующим звеном между субъектами власти, как государственной, так и негосударственной, и лицами, которые профессионально занимаются нелегальной деятельностью.
Расширение уголовно-правового понятия коррупции путем включения в него иных составов преступлений против интересов службы и преступлений, совершаемых специальным субъектом — служащим с использованием своего положения, но не являющихся собственно должностными, с одной стороны, будет означать отступление от лингвистической традиции, с другой стороны, не привнесет ничего ценного в квалификацию преступлений этого вида (в отличие от понятий хищения и убийства, имеющих принципиальное значение).
Федеральным законом от 25 декабря 2008 г. N 273-ФЗ «О противодействии коррупции» помимо официального определения коррупции и видов коррупционных правонарушений были установлены:
— основные принципы противодействия коррупции (в первой редакции законопроекта формулировались как «основные принципы противодействия коррупции, масштабы и характер которой представляют угрозу безопасности России»);
— правовые и организационные основы предупреждения коррупции и борьбы с ней, минимизации и (или) ликвидации последствий коррупционных правонарушений.
В действующем законодательстве родовое понятие коррупционных преступлений (очевидно, по причине их разноплановости) не выработано. Однако это вовсе не означает, что такие деяния, как злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ); получение и дача взятки (ст. ст. 290 — 291 УК РФ); служебный подлог (ст. 292 УК РФ); злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК РФ); злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами (ст. 202 УК РФ); коммерческий подкуп (ст. 204 УК РФ) и т. д., не объединены общими для всех признаками. Законодатель в данном случае ограничился лишь исчерпывающим перечнем форм этих деяний, выделив каждый из составов в самостоятельную норму с точным описанием признаков каждого из них.
Непременным условием правильного определения уголовно-правовой сущности деяний является, как известно, раскрытие социально-экономической сущности законодательных положений, а также их трактовка в полном соответствии с принципами и определяющими институтами как отрасли, так и науки уголовного права.
При определении правовой природы коррупционных преступлений, видимо, должны быть учтены: во-первых, исторический опыт России по регулированию общественных отношений, связанных с противодействием соответствующим деяниям; во-вторых, не менее ценный опыт, приобретенный в этой же области экономически развитыми странами; и, наконец, уже сложившаяся на современном этапе отечественная судебно-следственная практика борьбы с преступлениями такого рода.
В связи с вышесказанным проблема конструирования составов, отвечающих требованиям «технологичности», а также вопросы правового регулирования, предварительного следствия и оперативно-розыскной деятельности по делам о коррупции государственных служащих, служащих коммерческих и иных организаций были и остаются в центре внимания законодателей и работников правоохранительных органов.
Исходя из указанных и множества других представлений о сущности преступного деяния, можно предположить, что и в анализируемом случае следует отталкиваться от уже ставшего фундаментальным для уголовного права понятия вреда, а также производного от него понятия «общественная опасность», в некотором роде расширяющего значение первого, привнося специфические уголовно-правовые черты в существо данной категории.
Необходимо отметить, что уголовно-правовая природа вреда заключается в посягательстве на жизненно важные для развития общества социальные ценности.
Вместе с тем определенную сложность представляет вопрос не только о природе вреда преступных посягательств, но и о его взаимосвязи с другими социальными и правовыми явлениями. Актуальность вопроса обусловлена и тем, что вред имеет многоплановое уголовно-правовое значение. Кроме того, данная проблема тесно увязана с вопросами общей системы права и уголовного права в частности. Главное, однако, состоит в том, что систематика уголовного законодательства определяет объем и пределы уголовно-правовой охраны, характеризует общественную опасность и социальную сущность каждого конкретного преступления, определяет социальную направленность преступления и его юридические признаки.
Таким образом, необходимо установить, что же именно охраняет в данном случае уголовный закон.
Законодатель считает общественно опасным уже сам факт виновного, т. е. вполне адекватно воспринятого лицом, получения ценностей за совершение конкретных действий.
Должностное лицо, используя полученные незаконным путем ценности, да и просто обладая ими, стало объективно вредоносно для системы, элементом которой оно является, — коррумпированным чиновником <1>.
———————————
<1> Сергеевский Н. Русское уголовное право. Общая часть. СПб., 1915. С. 55.
Если говорить конкретно о реализации понятия коррупции в уголовном праве, то следует согласиться с мнением, согласно которому рассматриваемый феномен представляет собой «явление в сфере социального управления, выражающееся в злоупотреблении субъектами управления своими властными полномочиями путем их использования в личных целях (в широком смысле — индивидуальных и групповых материальных и иных целях).
Г. К. Мишин <1>, рассматривая коррупцию в уголовно-правовом аспекте, справедливо считает, что указанные выше нормы играют двоякую роль, определяя общее понятие должностного преступления, и служат резервом в том случае, когда отсутствует специальная норма, предусматривающая ответственность за должностное преступление.
———————————
<1> Мишин Г. К. Коррупция: понятие, сущность, меры ограничения: Лекция. М., 1991. С. 22.
Традиционно всесторонняя характеристика нанесенного преступным посягательством вреда рассматривается в рамках объекта преступления. Указанное позволяет обосновать не только необходимость уголовно-правового запрета, но и в значительной мере объем и пределы уголовно-правовой охраны. Посредством размера причиняемого объекту посягательства вреда определяются и общественно опасные последствия преступлений либо, напротив, устанавливается малозначительность действий или бездействия.
Поскольку один и тот же объект охраны страдает от самых различных по своей природе преступных посягательств, то важное практическое значение для квалификации деяния имеет детализация признаков и свойств объекта преступления.
В то же время отнесение тех или иных благ (интересов) к объекту правонарушения вовсе не означает, что эти интересы являются объектами исключительно уголовно-правовой охраны. Очень часто одни и те же объекты одновременно охраняются нормами и других отраслей права. Например, применительно к анализируемым социально-экономическим отношениям данные объекты охраняются и регулируются в первую очередь нормами гражданского и административного законодательства. Это остается справедливым, если вспомнить о многоликости проявлений коррупции.
Вместе с тем уголовное право берет под свою охрану указанные объекты при наиболее опасных формах посягательств на них. Например, в случаях получения взятки (ст. 290 УК РФ); дачи взятки (ст. 291 УК РФ); служебного подлога (ст. 292 УК РФ) и т. д. Менее опасные нарушения (например, предоставление государственной или муниципальной структурой контракта без тендера, проявление местничества, протекционизма и пр.) охраняются либо нормами морали, либо иными отраслями права. Следовательно, отнесение определенных благ (интересов) к категории охраняемых уголовным правом вовсе не превращает любое из посягательств на эти блага (интересы) в уголовно наказуемое. Таковыми становятся лишь предусмотренные уголовным законом наиболее опасные формы противоправных деяний.
Социальная функция и служебная роль уголовного права заключаются главным образом в охране социально-экономических отношений, связанных с деятельностью должностных лиц и лиц иных категорий, наделенных властными полномочиями.
Таким образом, объектом рассматриваемых преступлений является обеспечиваемая обществом и соответствующая его интересам деятельность или состояние субъектов социально-экономических отношений.
Согласно мнению ряда авторов, коррупционная преступность включает разные по своей уголовно-правовой природе деяния. Ее составляют многие преступления против государственной власти, государственной и иной службы. Это, прежде всего, взяточничество (ст. ст. 290 — 291 УК РФ), а также связанные с ним злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ); служебный подлог (ст. 292 УК РФ), привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК РФ), незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК РФ), преступления против интересов службы в коммерческих и других организациях (ст. ст. 201 — 204 УК РФ) и целый ряд иных преступлений, в том числе в сфере компьютерной информации — неправомерный доступ к компьютерной информации лицом с использованием своего служебного положения (ч. 2 ст. 272 УК РФ) и т. п.
Российский законодатель, несмотря на то что не стал выделять в отдельную главу все возможные разновидности коррупционных преступлений, в то же время, как нам представляется, достаточно точно проник в существо преступлений, совершение которых в принципе может быть связано с эксплуатацией служебного статуса (статусная рента) <1>. В зависимости от стоящих перед тем или иным коррупционером целей и задач его действия могут трансформироваться в достаточно широкий спектр отклоняющихся форм поведения, в том числе и уголовно наказуемых. Их число помимо традиционно относящихся к коррупционным может насчитывать более 30.
———————————
<1> Данный термин в апреле 2001 г. был использован Президентом Российской Федерации в ежегодном обращении к Федеральному Собранию Российской Федерации.
Следовательно, особенностью коррупционных преступлений является прежде всего многоликость должностных или служебных злоупотреблений, которые полностью или частично, временно или навсегда затрудняют реализацию законных интересов тех или иных физических или юридических лиц, вынужденных в своей жизни и деятельности соприкасаться со статусными полномочиями чиновников. Ради охраны интересов потенциальных потерпевших и должны быть задействованы средства уголовного законодательства.
Вместе с тем в качестве задачи уголовно-правовой науки можно поставить не только определение характера и точного соизмерения (на основе соответствующих исследований) степени общественной опасности каждого из деяний, но и установление соответствующего его характеру места в единой классификации среди прочих преступлений.
В юридической литературе и, очевидно, вполне обоснованно предлагается разделить всю совокупность коррупционных преступлений на две группы: публичные и непубличные коррупционные преступления.
К первой группе отнесены: злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ); незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ); получение взятки (ст. 290 УК РФ); дача взятки (ст. 291 УК РФ); служебный подлог (ст. 292 УК РФ); провокация взятки в целях шантажа (ст. 304 УК РФ); подкуп свидетеля, потерпевшего, эксперта или переводчика (ч. 1 ст. 309 УК РФ); воспрепятствование работе избирательных комиссий или комиссий по проведению референдума, соединенное с подкупом (п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ); при наличии корыстной или иной личной заинтересованности — превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ).
Во вторую группу включены: подкуп участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов (ст. 184 УК РФ); злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК РФ); злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами (ст. 202 УК РФ); превышение полномочий служащими частных охранных или детективных служб (ст. 203 УК РФ); коммерческий подкуп (ст. 204 УК РФ); провокация коммерческого подкупа в целях шантажа (ст. 304 УК РФ).
Любой из непосредственных объектов перечисленных преступлений не только отражает собственные особенности общественных отношений, но и в не меньшей степени — специфику реально определяемого вреда, соответственно, и их предполагаемую охрану правовыми средствами.
Представляя характеристику основного непосредственного объекта, важно отметить, что в посягательстве на основной объект заключается социальная сущность данного преступления. Иными словами, основным непосредственным объектом является наиболее ценное с точки зрения общественных интересов социальное благо из всех повреждаемых данным преступлением. Кроме того, такой объект должен быть определяющим и для квалификации деяния, и для выбора в общей системе законодательства места конкретной уголовно-правовой нормы.
Дополнительным непосредственным объектом преступления являются те общественные отношения, посягательство на которые не составляет сущности данного преступления, но которые этим преступлением нарушаются или ставятся в опасность наряду с основным объектом.
В коррумпированных отношениях усматривается корпоративный или по меньшей мере узкогрупповой интерес либо корыстный или иной личный интерес конкретных должностных лиц, удовлетворяемый в рассматриваемых случаях незаконным путем. Символами такого интереса являются те или иные предметы. Последними могут быть любые предметы, являющиеся объектами гражданских прав (ст. 128 ГК РФ): вещи (в том числе деньги и ценные бумаги), иное имущество и имущественные права, подлежащие оплате работы и услуги. Иными словами, это те же имущественные блага, которые могут быть предметом взятки (ст. ст. 290 и 291 УК РФ) либо коммерческого подкупа (ст. 204 УК РФ).
Объекты гражданских прав, которые могут выступать в качестве средства совершения преступления, предусмотренного ст. 304 УК РФ, иногда являются «сложными вещами» (ст. 134 ГК РФ), либо вещные права на такие объекты требуют государственной регистрации (ст. 131 ГК РФ).
Однако с принятием и введением с 1 марта 1996 г. в действие части второй ГК РФ в толковании и практике применения ряда уголовно-правовых норм возникли определенные проблемы. Так, согласно ст. 575 ГК РФ («Запрещение дарения») не допускается дарение, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда: работникам лечебных, воспитательных учреждений, учреждений социальной защиты и других аналогичных учреждений гражданами, находящимися в них на лечении, содержании или воспитании, супругами и родственниками этих граждан, а также государственным служащим и служащим органов муниципальных образований в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных полномочий.
Согласно же ст. 290 УК РФ («Получение взятки») получение должностным лицом в качестве предмета взятки какого-либо имущества или выгод имущественного характера является уголовно наказуемым деянием. Аналогично и в ст. 304 УК РФ («Провокация взятки либо коммерческого подкупа») законодатель не указывает на тот минимальный размер стоимости полученного имущества или услуг имущественного характера, который бы исключал уголовную ответственность.
Таким образом, в данном случае возникла в определенном роде коллизия норм гражданского и уголовного законодательства. К сожалению, Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» не устранило данной коллизии.
