(Каримов Д. А.) («Административное и муниципальное право», 2009, N 3)
ПУТИ РАЗВИТИЯ НАУКИ АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРАВА В XXI В.
Д. А. КАРИМОВ
Каримов Денис Александрович — главный специалист отдела анализа и обобщения судебной практики Федерального арбитражного суда Уральского округа, аспирант кафедры административного права Уральской государственной юридической академии.
Развитие государства и общества в XXI веке предопределили научные круги к составлению прогнозов развития права. Каждый из них интересен, каждый занимателен <1>. Однако насколько такие прогнозы оправдаются, покажет время. ——————————— <1> См.: Аврутин Ю. Е. Перспективы развития административного права в контексте конституционной самоидентификации современной России // Журнал российского права. 2008. N 5.
Автор стремится обобщить собственное видение того, что произойдет с административным правом, при этом связывает его со все возрастающей идеей необходимости учета именно социобиологических особенностей человека, его внутреннего мира и естественных составляющих. Конечно, некоторые из взятых теорий могут вызвать сомнение, но начало дискуссии положат точно.
Теория макропсихологического управления
Сегодня государство должно учитывать не только желание стабилизировать общественные отношения, свою потребность «искать человека, который поведет за собой остальных», но и интересы, устремления и притязания составляющих данного общества: групп, которые в силу демократизации жизни получили активное право требовать учета их интересов, которые, однако, не должны быть противны общественным, иначе самого общества (а значит, данного государства) может и не стать. В этом смысле особенно актуальной становится проблема новых путей административно-правового регулирования, учета индивидуальных настроений, формирующих групповые желания, то есть психологических процессов в рамках всего государства и проецирования психологических процессов на несколько подобных людей (теория макропсихологического управления). Иначе говоря, необходимо управлять не только с точки зрения общеправовых принципов, но и инкорпорировать психологические особенности поведения различных типов людей в государственное управление, что создаст не только внешнее подчинение («я подчиняюсь, потому что надо»), но и внутреннее («я подчиняюсь, потому что я тогда буду лучше»). Государственное управление должно учитывать, закреплять в законодательстве способы взаимодействия таких психологических качеств, которые хотя в общеправовом смысле и не должны влиять на государственное управление, но фактически это происходит. Право должно учитывать все стороны деятельности государства (и идеальную, правовую, и фактическую, существующую под влиянием в том числе и психологических качеств людей). Соответственно государственное управление, с одной стороны, должно выработать критерии (правила) для лиц, осуществляющих государственное управление непосредственно (для целей исследования будем использовать слово «лидер»), поскольку иные лица являются исполнителями, а потому властных решений (для целей нашего исследования) не принимают. С другой стороны, государственное управление должно создать систему различного воздействия на общественные отношения в зависимости от психологических качеств конкретных индивидов или подобных людей. Подобное воздействие исключит возможность нарушения норм права со стороны последних, поскольку они сами субъективно пожелают их исполнять. Итак, лидер должен обладать такими качествами, чтобы сомнений не подчиняться ему не возникало. Помимо совокупности юридических качеств, право должно учитывать и психологические качества, апробировав их в юридическую форму, которые создадут приемлемые условия. Однако в любом случае необходимо учитывать, что лидер по сути не интроверт, хотя тот и создает основу для общения: он не причинит вреда, он добрый и спокойный, он не создает угрозу эгоистическому удовлетворению. Однако, с другой стороны, в силу того, что человек лояльно относится ко всем проявлениям общения и причем с минимальной рефлексией, он относится к пассивному типу характера, от него трудно добиться максимума эгоистического удовлетворения. Поэтому такие люди легко сближаются с другими людьми (вернее, с ними сближаются, а они не сопротивляются), но до того момента, пока соответствующие отношения не требуют такого эгоистического удовлетворения, которое интроверт дать не может. Как правило, это отношения без обязательств, то есть даже недружеские, поскольку они основаны на медленном «насыщении» (малый расход энергии приводит к тому, что отношения с человеком неяркие, но долгие), чем с экстравертом, который стремительно наполняет энергией, поэтому человек быстро устает («перекипает»). Интроверт создает дистанцию в общении, следовательно, ему труднее руководить. Но можно ли его «приблизить»? Поскольку интроверты пассивны, то, видимо, можно. С другой стороны, они сами создают поле, через которое трудно пробиться, поэтому интроверты тянутся к экстравертам (что доказывает необходимость изучения лидерства именно с этой позиции), которые, благодаря своим активным действиям (лидерские качества), мотивируют идти за ними, поскольку снижают опасность ущерба для самого интроверта. Сопротивление интроверта этой деятельности, с одной стороны, ложно (его можно пройти), но, с другой стороны, истинно (его трудно пройти). В этом случае интроверту надо доказать, что подобные действия не создают угрозы ему. Ведь в силу своей пассивности они вынуждены держать дистанцию, чтобы не получить ущерба. Поэтому ярко выраженные интроверты, как правило, одиноки в близких людях, хотя и ведут активную жизнь, которая для других приятна (в том числе и в силу эгоистических настроений: чувства превосходства, которое, конечно, как правило, скрыто или даже подсознательно). Они могут быть общительны, но, как правило, общаются не они, а с ними. Причем делают они это охотно, реализуя потребность в общении (защите). Поэтому эти люди склонны к зависимости от внешних проявлений, особенно от тех, где возможно неограниченное общение (потребность общаться), но сами контакты общения ограниченны (пассивное проявление) <2>. ——————————— <2> Это, как правило, виртуальное общение, где контакта с самим человеком нет, есть контакт с его проекцией. Поэтому проблем человека, его неудовлетворенности можно не заметить.
Обычно об интровертах известно в небольших группах, где их деятельность можно заметить. Как правило, это формальные группы, поскольку изначально интроверт пассивен и сам в неформальную группу вступить не может. Говоря о втором компоненте государственного управления с рассматриваемой точки зрения, необходимо отметить, что государственное воздействие (вмешательство) в нашем случае возможно, когда нарушаются права некоторых лиц и такие действия ставят под сомнение стабильность общественных отношений в обществе или его части. Превентивный характер регулирования заключается в наблюдательной функции государства, констатирующей необходимость административно-правового регулирования, а также соответствующего стороннего вмешательства со стороны государства в качестве официального посредника. Итогом в данном случае может стать административный договор, который будет гарантировать исполнение принятых обязательств по недопущению нарушения прав, а также конкретные меры, которые в обычных условиях существуют у государства, но не могут быть им применены в силу не соответствующей им юридической ситуации, которые государство будет использовать для того, чтобы поддерживать исполнение административного договора. Такие меры снизят возможность нарушения прав и свобод человека, но в то же время проанализируют суть ситуации, поскольку будут направлены стадиально на решение сути проблемы (то есть обнаружение деятельности нетрадиционных лиц, возможных психологических исходов, а затем преломление их в юридическую сферу). Поскольку решение базируется на основе отношений (иначе говоря, анализу подверглись человеческие отношения), то вероятность последующего юридического разбирательства, да и вообще возникновения новых сходных ситуаций юридического характера, включая какие-то нарушения прав, снижена. При этом сомнения относительно разумности такого подхода можно опровергнуть следующим суждением: юридическая превенция основана на страхе государственного возмездия за какие-то нарушения прав. Предлагаемая процедура усилит юридическую превенцию: человек (группа лиц) начнет понимать, что такие действия недопустимы не только в силу их наказуемости, а поскольку они каким-то образом влияют на их эгоистическую самооценку и оценку окружающих (что, к сожалению, в сознании воспринимается очень редко под воздействием желания другим способом получить эгоистическое удовлетворение, иначе говоря, казаться лучше в каком-то плане, чем оппонент; обычно человек понимает это уже после выполнения незаконных действий или в ходе их, в последнем случае особенно трудно остановить такие действия в силу страха человека перед последствиями снижения своей эгоистической самооценки и оценки окружающих), то желание стать лучше трансформируется в другие способы: человек понял, что действиями, которые он предпринял, не достичь эгоистического удовлетворения, значит, возможна ситуация, когда стабильность положения (фактического статуса, то есть тех последствий, к которым идет лицо, совершающее незаконное действие) другого человека будет сохранена, статус повысится у соответствующего лица.
Теория биологической юриспруденции (в части государственного управления)
О возможностях применения естественных норм для формирования юридической науки (да и вообще существования права) рассуждали и рассуждают многие ученые. Однако неудачный опыт начала буржуазных времен, когда вместо «естественной» науки юриспруденции создали философию права, привел правовое сообщество к убеждению, что такой науки и быть не может <3>. ——————————— <3> См.: Тарасов Н. Н. Методологические проблемы юридической науки. Екатеринбург, 2001. С. 23.
В то же время проблема соотнесения естественного (статического) и гуманитарного (динамического) начал обсуждалась и обсуждается в юридическом сообществе. Нерешенная до сих пор проблема свидетельствует о недопустимости полного отвержения естественного начала, но и запрещает использовать его тотально <4>. ——————————— <4> См.: Алексеев С. С. Право: азбука — теория — философия: Опыт комплексного исследования. М., 2001. С. 256.
Поскольку право как таковое направлено на создание всеобщей упорядоченности общественных отношений («я это делаю, потому что в противном случае будет хаос»), иначе говоря, людей, то искать решение проблемы, видимо, необходимо в самом человеке. Человек по своей сути является биосоциальным существом, то есть комплексным явлением, в котором уживаются и биологические явления, и социальные. Поскольку они в нем существуют, они и определяют его поведение, устремления и иные потребности. При этом биологическая компонента является своего рода константой, то есть неизменным звеном, зависящим от природы (которая тоже мало поддается изменениям). Значит, именно от биологического фактора зависит поведение людей, социальное же опосредует это поведение в приемлемую ему (в правовом смысле — обществу) норму поведения. Иное утверждение означало бы, что право может «покуситься» на биологические начала человека в угоду социальным нормам. Однако практика доказывает, что такие решения приведут к ухудшению качества жизни народа, непониманию отдельных групп людей (то есть общественному расслоению) и патологически (в худшем случае) приведут к хаосу (невозможности жить). Конечно, этот тезис не претендует на то, что биологическое начало всегда имеет перевес в праве. В силу определенных причин (в том числе идеологических, желаний меньшинства и других) оно может быть не учтено, но это в конечном итоге может привести к негативным последствиям. Кроме того, данный тезис опровергает социалистические мнения, построенные на идеологическом антагонизме принципиальных различий права (включая науки) в различных странах. Различия, конечно, есть, но они связаны с правовыми традициями, географическими и историческими особенностями, то есть с социальным фактором. Просто объяснение, которое ломает многие из аргументов социалистической правовой мысли, состоит в том, что в любом государстве живут одни и те же люди, различий между которыми минимум. Поэтому люди (а значит, и их поведение) подобны, следовательно, и право тоже. Аргументы о том, что в разных правовых системах используются разные термины, могут быть признаны несостоятельными, поскольку смысл их одинаков. Иное означало бы, что в англоговорящих странах, например, и домов-то нет, потому что «дом» по-английски «house». Из этого вытекает еще один важный вывод. Отечественная наука должна отойти от подобных подходов к государственному управлению, когда наша правовая форма управления (деятельность публичной администрации) противопоставляется иным видам и сравнивается с зарубежными формами в сущностном плане. Необходимо создавать интегрированный подход, который, по сути, учитывая достоинства и недостатки управленческой деятельности в других государствах, позволит привести к идеальным типам управления.
Теория самостоятельного административно-деликтного права
Искусственно созданный в отечественной науке институт административно-деликтного права, на взгляд автора, существовал первоначально, чтобы доказать различия между отечественным и зарубежным административным правом. В науке особо подчеркивалось, что значение административно-деликтного права состоит в том, что «путем применения наказаний, предусмотренных нормой административного права, орган стремится юридическими средствами обеспечить должное поведение человека» <5>. В дальнейшем этот институт очень удачно прижился в общей части административного права и сейчас в большинстве своем воспринимается как самостоятельная часть административного права. ——————————— <5> См.: Юсупов В. А. Теория административного права. М., 1985. С. 10.
Однако в связи с отходом от социалистических идей и восприятием некоторых методов зарубежной юриспруденции в научном обществе (пока, правда, очень осторожно) развивается дискуссия о дальнейшей судьбе административно-деликтного права. Такое мнение вызвано по крайней мере двумя факторами. С одной стороны, во всех странах понятие ответственности и деликтного публичного права создавалось на основе римских идей о публичном и частном праве. Поэтому в западной, например, доктрине права публичная ответственность связана только с уголовным правом, хотя его и понимают более широко. Соответственно, частноправовая ответственность целиком подчинена гражданскому праву. Искусственное выделение еще одного вида ответственности (а в отечественной науке при различных обстоятельствах вообще выделяют 5 видов ответственности) было связано с потребностью молодого социалистического государства отличаться от буржуазных государств. Дальнейшее развитие административно-деликтного права связано со стремлением науки заполучить свой аппарат для возложения ответственности, то есть обособиться. С другой стороны, искусственное выделение административной ответственности не согласовывается с сущностью самого административного права, а также с категориями, применяющимися в нем для разграничения административной и уголовной ответственности. Такие явления создают проблемы в изучении административно-деликтного права, являются неразрешимыми, а значит, не могут восприниматься как постоянное явление, свойственное административному праву. Действительно, предметом административного права являются отношения по публичному управлению в связи с существованием организующей деятельности государства (в широком смысле) <6>, а также смежные отношения, связанные с необходимостью поддержания работоспособности соответствующих структур (внутриорганизационные отношения <7>), то есть обеспечивающие динамику управленческой системы <8>. ——————————— <6> См.: Алехин А. П., Кармолицкий А. А. Административное право России. М., 2007. С. 15. <7> См.: Хаманева Н. Ю. Административное право в правовой системе РФ // Административное право России: Курс лекций / Под ред. Н. Ю. Хаманевой. М., 2008. С. 10. <8> См.: Юсупов В. А. Теория административного права. М., 1985. С. 10.
В связи с этим непонятна логика существования административно-деликтного права, которое по большей части связано с защитой нарушенных отношений, а не выработкой их. Более того, искусственное дробление права ответственности привело к трудности выработки границ между уголовным и административно-деликтным правом: в чем различия между общественной опасностью и общественной вредностью, где между ними граница, если общественная вредность менее опасна. На эти вопросы, к сожалению, нет определенного (естественно, только на взгляд автора) мнения. Конечно, разграничению административной и уголовной ответственности посвящено много работ, но несмотря на это дискуссия все равно сохраняется, причем различные подходы и методологические несовершенства в способах выделения административно-деликтного права провоцируют мнение о том, что легче вообще избавиться от этой науки. Как видим, современное развитие государства, юридической науки и государственного управления направлено на поиск тех проекций человека, которые заставляют его подчиняться самого, сводя на нет неподчинение. Выводов из этих концепций можно сделать несколько (как отрицательных, так и положительных), но правильность их покажет время. В любом случае учет внутреннего мира человека позволяет учитывать его интересы, с другой стороны, это незаметное порабощение человека. Поэтому современная демократия постепенно доказывает свою несостоятельность, а этатические настроения уже не воспринимаются неадекватно.
Библиографический список
1. Алексеев С. С. Право: азбука — теория — философия: Опыт комплексного исследования. М., 2001. 2. Алехин А. П., Кармолицкий А. А. Административное право России. М., 2007. 3. Аврутин Ю. Е. Перспективы развития административного права в контексте конституционной самоидентификации современной России // Журнал российского права. 2008. N 5. 4. Тарасов Н. Н. Методологические проблемы юридической науки. Екатеринбург, 2001. 5. Хаманева Н. Ю. Административное право в правовой системе РФ // Административное право России: Курс лекций / Под ред. Н. Ю. Хаманевой. М., 2008. С. 10. 6. Юсупов В. А. Теория административного права. М., 1985.
