(Иванов С. А.) («История государства и права», 2012, N 11)
О КРИТЕРИЯХ НАУЧНОСТИ ЮРИДИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ <*>
С. А. ИВАНОВ
——————————— <*> Ivanov S. A. About criteria of scientific character of the legal theory.
Иванов Станислав Александрович, доцент кафедры теории государства и права Московского университета МВД России, кандидат юридических наук, доцент.
После рассмотрения отдельных подходов к пониманию критериев научности автор приходит к выводу о существенном влиянии конвенциональных допущений в характеристике научности юридической теории и необходимости определения четких границ данных допущений.
After consideration of separate approaches to understanding of criteria of scientific character the author comes to conclusion about essential influence of conventional assumptions in the characteristic of scientific character of the legal theory and necessity of definition of accurate borders of the given assumptions.
Key words: criteria of scientific character, scientific knowledge, the legal theory, conventional assumptions, rational criterion, jurisprudence.
Попытки отделить научное знание от эмпирического, мифологического и другого рода знаний предпринимались неоднократно, на протяжении всего времени существования науки. Однако эти попытки в основе своей так и остались безуспешными, в связи с неразрешенностью проблемы критериев научности, связанных с характеристикой «признаков подлинно научного знания» и «требований, которым должно удовлетворять и ориентируясь на которые должно развиваться научное знание» <1>. ——————————— <1> Кезин А. В. Научность: эталоны, идеалы, критерии. Критический анализ методологического редукционизма и плюрализма. М.: Изд-во Московского университета, 1985. С. 4.
Критерии научности все чаще становятся предметом дискуссий и в юридической науке, в связи с поиском решения отдельных проблем юридической теории. Так, профессор В. П. Малахов в рамках методологического семинара, посвященного механизму мифологизации юридической теории, предложил критическое осмысление проблемы критериев и вообще параметров научности юридической теории <2>. На философско-правовых чтениях памяти академика В. С. Нерсесянца, проходивших в Институте государства и права РАН в октябре 2010 г., вокруг проблемы стандартов научности юридической теории развернулась основная дискуссия среди ведущих ученых-юристов страны. Критерии научности многократно рассматривались и в теории отраслевых юридических наук, к примеру, в связи с попытками найти решение проблемы охраноспособности содержания научных произведений <3>, разработкой концептуальных положений учения о потерпевшем <4>, определением критериев «специальных знаний» <5> и т. д. ——————————— <2> См.: Малахов В. П. Миф о научности юридической теории // Стандарты научности и homo juridicus в свете философии права: Материалы пятых и шестых философско-правовых чтений памяти акад. В. С. Нерсесянца. М.: НОРМА, 2011. С. 80 — 81. <3> См.: Кашанин А. В. Развитие учения о форме и содержании произведения в доктрине авторского права. Проблема охраноспособности содержания научных произведений // Вестник гражданского права. 2010. N 2. С. 104 — 105; и др. <4> См.: Фаргиев И. А. Учение о потерпевшем в уголовном праве России: критерии научности и перспективы развития // Государство и право. 2005. N 8. С. 26 — 28. <5> См.: Селина Е. В. Применение специальных познаний в уголовном процессе. М.: Юрлитинформ, 2002. С. 12.
Анализ различных точек зрения по данному вопросу показывает, что эти дискуссии выходят за рамки юридической науки и это по большей части, общенаучная проблема, для решения которой неоднократно предлагались различные подходы. К. Поппер, предложивший фальсификационную теорию критериев научности, основывался на конвенциональных допущениях о возможности принятия (непринятия) неких «базисных высказываний» («фальсифицируемых сингулярных высказываний» <6>). Если теория выдерживает столкновение с определенным базисным высказыванием и может быть опровергнута (сфальсифицирована), то она в таком случае может быть признана научной. Так или иначе предложенные К. Поппером базисные высказывания должны приниматься или опровергаться «в результате конвенции» <7>. Что же касается дополнительного критерия научности (предсказательной силы научной теории), то в отношении его, как представляется, ученые также смогут договориться, в частности выдвинув такие новые эмпирические высказывания, которые могут считаться истинными при необходимости не только для научной, но и для лженаучной или псевдонаучной теории. ——————————— <6> Поппер К. Логика научного исследования / Пер. с англ. М.: АСТ: Астрель, 2010. С. 84, 114; и др. <7> Кравцова В. И. Критический анализ концепции теоретического знания К. Р. Поппера: Автореф. дис. … канд. филос. наук. Минск: БГУ, 1987. С. 9.
Сторонник «эпистемологического анархизма» П. Фейерабенд, разработавший концепцию «пролиферации» как критерия научности, приходит к выводу о невозможности сформулировать непротиворечивые формальные критерии отграничения науки от мифов, религии, обыденного знания <8>. Критерии научности, по его мнению, формируются господствующими в научной среде традициями, не имеющими отношения к логике научного исследования. Таким образом, никаких логически обоснованных критериев научности теории нет, а научной считается та теория, которую господствующая в данный момент традиция считает научной. ——————————— <8> См.: Фейерабенд П. Против метода. Очерк анархистской теории познания / Пер. с англ. М.: АСТ: АСТ МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2007. С. 37 — 39; и др.
Подобного рода выводы в целом хорошо вписываются в постмодернистское течение в современной науке, представляющее собой радикальный релятивизм, в котором также обосновывается отсутствие «объективных критериев научности и невозможности существования одной, единственно верной точки зрения на предмет» <9> вообще. ——————————— <9> Честнов И. Л. Современное состояние науки истории политических и правовых учений // История государства и права. 2009. N 7. С. 9.
Таким образом, весь ход и логика развития науки ставят нас перед необходимостью достижения целого ряда определенных конвенций относительно критериев научности теории и отделения ее от обыденного (эмпирического) знания, мифов, искусства и пр. В данном случае, конечно же, нельзя говорить о полном субъективизме или даже волюнтаризме в определении критериев научности применительно, например, к юридической теории. Здесь речь должна идти о необходимости учета неких отклонений (допущений) от сложившихся в науке критериев научности применительно к юридическому знанию и достижения принципиальных соглашений (конвенций) о границах таких допущений, за которыми полученное юридическое знание будет иметь характер обыденных представлений о праве, либо характер юридических мифов («фантазирования реальности»), а может, и характер лженаучного знания. Одним словом, всего того, что не имеет отношения к юридической теории как высшей формы организации юридического знания «о закономерностях и существенных связях определенной области» <10> правовой действительности, «способах получения и применения нового» <11> юридического знания. Субъективный фактор, безусловно, присутствует в формировании любой теории, в том числе и юридической, однако его не следует смешивать непосредственно с критериями научности, с теми минимальными требованиями, которые должны применяться всеми учеными к юридической теории, претендующей на характер научной. ——————————— <10> Шевырев В. С. Теория // Новая философская энциклопедия: В 4 т. М.: Мысль, 2001. Т. 4. С. 42. <11> Бургин М. С., Кузнецов В. И. Введение в современную точную методологию науки: Структуры систем знания: Учебное пособие. М.: Аспект Пресс, 1994. С. 16.
В различных определениях науки и характеристиках научного знания в первую очередь обращается внимание на рациональное обоснование научного знания («наука… требует рационального обоснования… полученных ею знаний» <12>). Рациональный критерий во многом определяется «системой идеалов и норм научности: идеалов и норм объяснения, описания, доказательности обоснования знаний, их построения и организации» <13>. Система идеалов и норм научности не является статичной и некой застывшей системой, она изменчива и подвижна, по мере развития научного знания она постоянно совершенствуется и дополняется положениями новых научных теорий. ——————————— <12> Кедров Б. М. Наука // БСЭ. Т. 17. М.: Советская энциклопедия, 1974. С. 324. Столб. 1. <13> Степин В. С. Наука и лженаука // Науковедение. 2000. N 1. С. 72.
В структуре рационального критерия научности ключевое значение имеет доказательность обоснования полученного ученым нового знания, причем «имея дело с процедурой доказательства, мы соглашаемся, что знание должно быть непротиворечиво» <14>. В юридической теории, причем как в общеправовой теории <15>, так и в отраслевой теории, получение непротиворечивого знания затрудняется тем, что юридическая теория вынуждена соотносить основную часть доказательств теоретических положений с положениями юридической практики, противоречивой «и по содержанию, и по результатам» <16>. Поскольку «непротиворечивость свойственна искусственным, формальным (мыслительным) системам» <17>, а юридическую практику трудно отнести к системам подобного рода, то обращение к юридической практике для доказательства теоретических положений означает вместе с тем признание значительного круга допущений относительно непротиворечивого характера доказательств юридической теории. ——————————— <14> Там же. С. 73. <15> Малахов В. П. Методологические и мировоззренческие проблемы современной юридической теории: Монография. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2011. С. 4, 11 — 13; и др. <16> Малахов В. П. Миф о научности юридической теории… С. 80. <17> Там же.
Помимо непротиворечивости доказательств рациональный критерий научности предполагает определенные процедуры описания полученного знания, для которых необходим «специальный язык (теоретический и эмпирический)» <18>, т. е. «специфический понятийный аппарат» <19>. Казалось бы, юридическая теория в структуре всего гуманитарного знания должна обладать наибольшей точностью и определенностью своего языка (категориально-понятийного аппарата), от которого зависят качество законов, состояние правосудия и пр., способных повлиять на судьбы многих и многих людей, их положение в общественной системе. Однако какое бы мы ни рассмотрели понятие, отражающее то или иное юридическое явление («право», «источники права», «законодательство», «юридическая ответственность», «законность» и др.), мы обратим внимание на то, что в юридической теории все они имеют множество самых различных значений и смыслов. Понятно, что разброс в значениях основных категорий и понятий юридической теории вызван многогранностью (многоаспектностью) самих объектов отражения. Однако многочисленные дискуссии едва ли не по каждому понятию юридической теории и непрекращающийся поиск компромиссов в отношении их смысловых значений требует признания все тех же конвенциональных допущений, размывающих рациональные основы юридической теории <20>. ——————————— <18> Степин В. С. Наука // Новая философская энциклопедия: В 4 т. М.: Мысль, 2001. Т. 3. С. 24. <19> Фаргиев И. А. Указ. соч. С. 26. <20> Закрепление отдельных понятий юридической теории в дефинициях нормативных правовых актов не снимает проблемы их многозначности, а скорее усугубляет ее, провоцируя поток критических замечаний в работах специалистов.
Не только непротиворечивость доказательств и специальный язык составляют рациональный критерий научности, не менее важное значение в этом критерии имеет «применение особых средств и методов, очень сложных, недоступных обыденному знанию» <21>. Так, для успешного применения частноправовых методов познания (методов работы с правовыми документами, методов их толкования, методов обобщения социально-правовых данных и пр.) от ученого-юриста требуется специальная профессиональная подготовка, опыт применения этих и других научных методов под руководством квалифицированных юристов (написание выпускных (дипломных) работ, диссертаций, проведение иных квалификационных юридических исследований). Даже если ученому-юристу для применения научного метода (методов) не нужны особые условия (лабораторные и пр.), особые средства (технические и др.), тем не менее ему необходимо в соответствии с рациональным критерием научности провести обоснование выбранного метода и подробно описать методику его применения на всех этапах исследования. К примеру, для применения в юридическом исследовании такого метода, как метод наблюдения, от ученого требуется обоснование логики применения этого метода, с указанием того, почему другие методы не могут быть применены для решения поставленных задач, обоснование выборки наблюдаемых объектов, шкалы показателей наблюдения, способов их измерения, операционализации исходных понятий, способов фиксации результатов наблюдения и т. д. ——————————— <21> Степин В. С. Наука // Новая философская энциклопедия: В 4 т. М.: Мысль, 2001. Т. 3. С. 24.
Игнорирование нормативов и правил применения конкретного метода в юридическом исследовании является, в таком случае, весомым основанием для признания теоретических положений в качестве ненаучных. Этого, однако, в юридической науке практически не происходит. Даже в таких квалификационных исследованиях, как диссертации по юридическим специальностям (успешно защищенным), авторы в очень редких случаях указывают, как и почему они применили тот или иной метод (методы), посредством чего было получено новое знание, ограничиваясь в лучшем случае перечислением методов из стандартного набора, кочующего из диссертации в диссертацию. Это открывает простор для признания еще большего круга конвенциональных допущений в характеристике юридической теории как научной теории. Такое положение ставит ученых-юристов перед необходимостью определения границ конвенциональных допущений, хотя бы в вопросах адекватного применения различных методов юридического исследования, соответствующих тем нормам и правилам, которые уже сложились в науке, в том числе и юридической. Безусловно, в использовании рационального критерия научности имеет место субъективный фактор, когда «ученый, усваивая необходимые знания и методы в процессе своей профессиональной подготовки, одновременно усваивает образцы доказательств, обоснований, проверок, способов получения теории и фактов. В результате у него складывается интуиция, определяющая его понимание научности» <22>. Но все эти интуитивные представления ограничены рамками «смысловых уровней идеалов и норм научности» <23>, применяемых не одним, а множеством различных ученых, причем не только к знанию, полученному в собственном исследовании, но и к знанию, выработанному в исследованиях других ученых и научных коллективов. Послабления к минимальным требованиям научности юридической теории может привести к получению знания иного рода (лженаучного, псевдонаучного, паранаучного, паранормального и т. п. <24>), имеющего мало общего с научной картиной мира. ——————————— <22> Степин В. С. Наука и лженаука // Науковедение. 2000. N 1. С. 72. <23> Там же. <24> См.: Попов А. В. Демаркация научного и религиозного сознания: Монография. М.: Спутник+, 2011. С. 20 — 23.
К числу отдельных критериев научности принято относить верифицируемость, т. е. проверку истинности научного знания эмпирическим путем («предложение научно только в том случае, если оно верифицируемо, если же предложение неверифицируемо, оно ненаучно» <25>). Для того чтобы автору юридической теории или другим ученым проверить истинность положений юридической теории, необходимо проведение различного рода правовых экспериментов, что связано со значительными трудностями, как материального характера (высоким уровнем затрат), так и организационными (закрытым характером органов власти и различного рода организаций, где эти эксперименты могли бы быть проведены). Аналогичная ситуация возникла и в других отраслях научного знания, поэтому многими учеными в последнее время проводится идея о возможности отказа в проведении процедуры верификации, однако с определенными оговорками: «…верификацию можно и не проводить, если полученные данные не вызывают сомнения» <26>. А как быть, если юридическая теория вызывает сомнения и возражения и ее действительное значение для юридической науки также вызывает сомнения? ——————————— <25> Никифоров А. Л. Философия науки: история и методология. М.: Дом интеллектуал. кн., 1998. С. 81. <26> Пассов Е. И. Методология методики: теоретические методы исследования. Кн. 3. Елец: МУП «Типография» г. Ельца, 2011. С. 174.
Для решения этой проблемы «современная методология науки рассматривает частичную и косвенную подтверждаемость научных утверждений в структуре теории», представляющую собой «момент сложного и многоступенчатого динамического процесса согласования концептуально-теоретического аппарата науки и ее эмпирического базиса» <27>. Процедура косвенной верифицируемости, ставшая едва ли не основной процедурой проверки истинности научной теории в современной науке, основывается «на установлении логических отношений между косвенно верифицируемыми и прямо верифицируемыми утверждениями» <28>. Таким образом, верифицируемость юридической теории может быть подтверждена проверкой логических взаимосвязей между различными утверждениями, вытекающими из этой теории. Это значит, что сам автор юридической теории, его оппоненты и коллеги могут проверить истинность вытекающих из нее положений, установив логические связи между уже проверенными эмпирическим путем теоретическими положениями, из которых он исходил и теми новыми положениями, которые еще проверены не были. ——————————— <27> Шевырев В. С. Верифицируемость // Новая философская энциклопедия: В 4 т. М.: Мысль, 2000. Т. 1. С. 383. <28> Там же.
Другое дело, всегда ли в отечественной юридической науке проводятся процедуры косвенной верифицируемости различных юридических теорий? В монографической литературе и диссертациях по юридическим специальностям в лучшем случае указывается согласие или несогласие с отдельными высказываниями какого-либо автора (коллектива авторов), но проверка всех основных положений какой-либо юридической теории после заката марксистско-ленинской юриспруденции практически не проводится. Прирост нового юридического знания осуществляется не за счет смены одних юридических теорий другими, как это происходит в научном познании, а за счет приращения множества различных юридических теорий, подчас несогласованных и противоречащих друг другу, каждая из которых претендует на истинность в познании конкретной области правовой действительности. Сократить объем конвенциональных допущений в отношении проверки истинности юридической теории возможно созданием условий для повсеместного применения процедуры косвенной верифицируемости уже существующих и предлагаемых юридических теорий в диссертационных исследованиях (в обязательном порядке с закреплением соответствующих поправок в действующем Положении <29>) и коллективных монографических исследованиях (в рекомендательном порядке для научных институтов, центров, коллективов по профилю исследовательской деятельности и ведомственной подчиненности). ——————————— <29> Положение о порядке присуждения ученых степеней (утв. Постановлением Правительства РФ от 30.01.2002 N 74 (ред. от 20.06.2011)) // Собрание законодательства РФ. 2002. N 6. Ст. 580.
Таким образом, определение четких границ конвенциональных допущений в характеристике научности юридической теории позволит отделить научное знание об отдельных объектах правовой действительности от знания ненаучного и обеспечить появление новых юридических теорий, способных адекватно отражать правовую действительность и пути ее преобразования <30>. ——————————— <30> Статья подготовлена при информационной поддержке компании «КонсультантПлюс».
