(Нуреева С. В.) («История государства и права», 2013, N 1)
Н. М. КАРАМЗИН — ОСНОВОПОЛОЖНИК РУССКОГО КОНСЕРВАТИЗМА <*>
С. В. НУРЕЕВА
——————————— <*> Nureeva S. V. N. M. Karamzin is a founder of russian conservatism.
Нуреева Светлана Викторовна, преподаватель правовых дисциплин ИНО МГЮА им. О. Е. Кутафина.
В данной статье рассматриваются политико-правовые воззрения Н. М. Карамзина, основные положения его работ. Автор анализирует взгляды Н. М. Карамзина на христианское государство, идеал самодержавия, роль законов. В работе отстаивается мысль о том, что Карамзин был одним из первых в России политических мыслителей, выразивших аксиологические традиционные основы российского политико-правового мировоззрения в форме целостной концепции русского консерватизма.
In this article N. M. Karamzin’s political and legal views, basic provisions of his works are considered. The author analyzes N. M. Karamzin’s views of the Christian state, an autocracy ideal, a role of laws. In work the thought that Karamzin was one of the political thinkers first in Russia who have expressed axiological traditional bases of the Russian political and legal outlook in the form of the complete concept of Russian conservatism settles.
В настоящее время российское общество, как никогда, нуждается в консолидирующих идеях. Господство либеральной идеологии ведет к атомизации общества и заводит его в тупик. Серьезные аналитики уже сегодня предрекают крушение «либерального строя» и отмечают насущную необходимость «инвестировать в первую очередь интеллектуальные усилия в грядущую альтернативу, в то, что должно прийти на смену рушившемуся либерализму» <1>. Однако поиск новых идей невозможен без глубокого анализа прошлых, тем более тех, которые всегда выступали альтернативой либерализму. В этой связи особый интерес представляют взгляды Н. М. Карамзина. ——————————— <1> См., например: Дугин А. Агония либерализма. URL: http://www. russia. ru/news/politics/2012/9/21/1085.html.
Творчество Карамзина является объектом пристального внимания целого ряда специалистов в различных областях гуманитарного знания — культурологии, эстетике, литературе, истории, правоведении; повышенный интерес наблюдается и в отношении его политических взглядов. Однако при всем этом очевидно, что историография творческого наследия Карамзина, причем с той его стороны, которая характеризует историка как оригинального политического мыслителя, только начинает разрабатываться в отечественной науке. Его государственно-правовые воззрения еще не были специально изучены. В истории научной мысли именно Карамзин считается основателем консервативного учения, так как он одним из первых занялся созданием национальной концепции исторического пути России. К. Н. Бестужев-Рюмин попытался рассмотреть воззрения Карамзина как цельную и даже философскую концепцию: «…первый наш историк… был у нас и первым политическим писателем» <2>. Карамзин, по мнению В. О. Ключевского, «много помог русским людям лучше понимать свое прошлое, но еще больше он заставил любить его. В этом главная заслуга его труда перед русским обществом и главный недостаток его перед исторической русской наукой» <3>. ——————————— <2> Бестужев-Рюмин К. Н. Биографии и характеристики. СПб., 1882. С. 215. <3> Ключевский В. О. Сочинения: В 9 т. М., 1989. Т. 7. С. 276.
Переосмысление творчества Карамзина с учетом современных реалий развития Российского государства характерно для публикаций Г. А. Гуковского, особо выделившего в концепции Карамзина значение нравственных установок <4>. Н. Л. Рубинштейн выдвинул в своей книге «Русская историография» тезис о том, что историческому видению Карамзина присущи «исторический национализм, идеал консервативной традиции, противопоставляемый буржуазной революционности Западной Европы» <5>. По мнению А. В. Гулыги, «русский писатель возвращается к нам… как замечательный мыслитель, чертивший круг интересов будущей российской философии. На первом плане — судьба страны, пройденный ею путь и путь предлежащий» <6>. Нельзя обойти вниманием и точку зрения Ю. С. Пивоварова, который характеризует Карамзина как первого русского политолога, положившего начало русской консервативной традиции, сформулировавшего важнейшие положения отечественной консервативной идеологии. Содержание «Записки о древней и новой России…» дало основание говорить Ю. С. Пивоварову о политической концепции Н. М. Карамзина как о «манифесте русского консерватизма» <7>. И с каждым годом общее число переизданных трудов русских консерваторов и научных исследований, посвященных анализу отечественного консерватизма как течения социально-политической мысли, все нарастает. ——————————— <4> Гуковский Г. А. Карамзин и сентиментализм // История русской литературы. М., 1941. Т. 5. С. 63. <5> Рубинштейн Н. Л. Русская историография. М., 1941. С. 180. <6> Гулыга А. В. Великий памятник культуры // Карамзин Н. М. История государства Российского: В 12 т. М., 1989. Т. 1. Приложения. С. 446 — 448. <7> Пивоваров Ю. С. Время Карамзина и «Записки о древней и новой России» // Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. С. 12 — 13.
Н. М. Карамзин (1766 — 1826) — историк, писатель, переводчик, журналист, поэт, один из основоположников русского консерватизма. В 1789 — 1790 гг. Н. М. Карамзин отправляется в поездку по Европе, в ходе которой побывает в Германии, Швейцарии, Франции и Великобритании. Будучи в Париже во время Великой французской революции, оказавшись живым свидетелем революционных событий и потрясений, неоднократно посетив Национальное собрание, слушая речи М. Робеспьера, Карамзин понимает, что у России свой, особый и отличительный от западного пути путь развития. В произведении «Меладор и Филалет» он отразил неприятие, вызванное идеями Просвещения в ходе французской революции: «Век Просвещения! Я не узнаю тебя — в крови и пламени не узнаю тебя — среди убийств и разрушения не узнаю тебя!» <8>. В письме к И. И. Дмитриеву от 17 августа 1793 г. он также писал: «Поверишь ли, что ужасные происшествия Европы волнуют мою душу?.. Мысль о разрушаемых городах и погибели людей везде теснит мое сердце» <9>. В результате этой поездки были написаны знаменитые «Письма русского путешественника», в них он написал: «Все народное ничто перед человеческим. Главное дело — быть людьми, а не славянами» <10>, считая, что путь цивилизации един для всего человечества и что Россия должна идти по этому пути. По возвращении из Европы очевидная политика европеизации России стимулировала процесс развития консервативной мысли Карамзина, революционный пример Европы давал большую возможность для дальнейшего укрепления в сознании россиян мысли о необходимости самодержавия как гаранта сохранения государственного устройства. Позднее Н. М. Карамзин напишет: «…ужасы Французской революции излечили Европу от мечтаний гражданской вольности и равенства» <11>. ——————————— <8> Карамзин Н. М. Соч.: В 2 т. Л., 1984. Т. 2. С. 179 — 180. <9> Карамзин Н. М. Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866. С. 42. <10> Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. Л., 1987. С. 254. <11> Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. VI. С. 41.
Н. М. Карамзин закладывает основы русского христианского консервативного философского мировоззрения — в труде «Меладор и Филалет» он пишет: «Нет, мой друг! Пусть докажут мне наперед, что Бог не существует; что Провидение есть одно слово без значения; что мы дети случая, слепление атомов и ничего! Но где же тот безумный изверг, который захотел уверить меня в сих страшных нелепостях? Я взгляну на сапфировое небо, взгляну на цветущую землю, положу руку на сердце и скажу атеисту: «Ты безумец!» <12>. Н. М. Карамзин все более уверялся в необходимости сохранения христианских и политико-монархических структур, сформированных естественным метафизическим путем и потому не должных ставиться под сомнение. ——————————— <12> Карамзин Н. М. Соч.: В 2 т. Л., 1984. Т. 2. С. 180.
Процесс формирования и развития консервативно-патриотических взглядов Карамзина возрос на основе скептического отношения к европейским по своей природе идеям и возможности их воплощения в реальных российских условиях. Воцарение Александра I в 1801 г. положило начало новому периоду в идейном развитии Н. М. Карамзина. В 1802 г. Карамзин стал издавать новый журнал «Вестник Европы», здесь он в целом ряде рассуждений старается возбудить в русских любовь к своему Отечеству, а в исторических статьях знакомит с прошлым России <13>. Через год Н. М. Карамзин оставляет журнал и всецело посвящает себя новому труду, это — «История государства Российского». ——————————— <13> Бубликов М. А. Биография русских образцовых писателей с портретами. Вильна, 1913. С. 17.
Исторический национализм Карамзина характеризуют также его собственные высказывания о целях и направлениях своего главного произведения — «Истории государства Российского» по воспоминаниям иностранца, путешествовавшего по России летом 1824 г., во время беседы с Карамзиным он услышит от того следующее: «Из всех литературных произведений народа изложение истории его судьбы… менее всего может иметь общий, не строго национальный характер. Я писал ее для русских, для своих соотечественников» <14>. А в одном из писем к И. И. Дмитриеву от 26 января 1820 г. можно найти еще более откровенное признание: «Я писал для русских, для купцов Ростовских, для владельцев Калмыцких, для крестьян Шереметьева, а не для Западной Европы» <15>. Итак, перед нами очевидное, во всеуслышание заявленное стремление Карамзина доказать своей «Историей…» российскому обществу, что у нас есть собственное прошлое и собственная традиция. Этой традицией является российская государственность, имеющая своей основой принцип самодержавия, в силу которого «Россия развилась, окрепла и сосредоточилась». «Или вся новая история должна безмолвствовать, или Российская имеет право на внимание» <16>, не без чувства гордости писал автор в предисловии к «Истории…». Н. М. Карамзин отмечал, что именно «мудрое Самодержавие и Святая Вера более и более укрепляют союз» <17> Российской империи. ——————————— <14> Литературный симпозион // Русская старина. 1890. Т. 67. N 9. С. 452 — 453. <15> Карамзин Н. М. Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866. С. 225. <16> Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1818. Т. 1. С. 14. <17> Там же. С. 14.
Анализ отечественной истории Карамзин начал с описания «беспримерного в летописях случая» <18> — призвания варягов, основополагающего, по его мнению, факта всего исторического развития России. Слова новгородцев: «Хотим князя, да владеет и правит нами по закону» <19> — были, как считал Карамзин, не только основанием монархического устава древнего Российского государства. Историк особо выделил то, что «везде меч сильных или хитрость честолюбивых вводили самовластие… в России оно утвердилось с общего согласия граждан» <20>. Факт добровольного и всенародного образования монархического государства свидетельствовал, по мысли историка, о существенных различиях России и Европы в самих своих государственных основах. Образование европейских стран путем завоеваний было главной причиной того, что Запад к началу XIX в. прошел уже через нидерландскую, английскую и французскую революции <21>. А Российское государство, как считает Н. М. Карамзин, началось не вследствие завоевания, а вследствие призвания — этот факт является источником различий. Н. М. Карамзин сделал вывод о том, что Россия, поскольку имела своим историческим началом добровольный союз, имеет свой, особенный, мирный путь развития. Данное положение сделалось как нельзя более актуальным в первой трети XIX в., когда перед угрозой распространения французской революции в российской общественно-политической мысли появилась концепция о невозможности революции в России. Аргументы Карамзина в поддержку самодержавия стали практически официальной идеологией данного периода. ——————————— <18> Карамзин Н. М. История государства Российского: В 12 т. М., 1989. Т. 1. С. 67. <19> Там же. С. 147. <20> Там же. С. 67. <21> Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII — первая половина XIX в.). М., 1985. С. 188 — 190.
Монархия как форма правления, по мнению Н. М. Карамзина, необходима, чтобы охранять духовно-нравственное здоровье народа, способствовать благу людей и обеспечивать «величие государства российского». Н. М. Карамзин осуждал деспотизм и тиранию Ивана Грозного, правление Петра I и императора Павла I за произвол, унижение национального достоинства россиян, забвение основных начал русского права и отеческого правления, но вместе с тем Н. М. Карамзин считал самодержавие «хранителем России». Бог и государь соединены Н. М. Карамзиным в одной формуле, поэтому православие — опора самодержавия. Силу самодержавного правления Карамзин видел в «сердце» монарха. Исторически обосновывая самодержавие в России, Н. М. Карамзин видел его назначение в поддержке, стабильности общественного порядка. «История народа принадлежит царю» <22> — таким словами закончил Н. М. Карамзин свое обращение к Александру I в связи с завершением работы над «Историей государства Российского». ——————————— <22> Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1818. Т. 1. С. 8.
В. О. Ключевский в своих заметках о Н. М. Карамзине писал: «В спорах о лучшем образе правления для России он стоял на одном положении: Россия, прежде всего, должна быть великою, сильною и грозною в Европе, и только самодержавие может сделать ее таковою. Это убеждение, вынесенное из наблюдения над пространством, составом населения, степенью его развития, международным положением России, Карамзин превратил в закон основной исторической жизни России» <23>. ——————————— <23> Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. М., 1983. С. 135.
В наиболее концентрированном виде консервативные государственные взгляды Карамзина были изложены им в «Записке о древней и новой России», обращенной к императору Александру I и переданной государю его сестрой Екатериной Павловной в марте 1811 г. «Записка…» содержит доказательство необходимости самодержавия для Российского государства («самодержавие есть палладиум России»). «Россия основывалась победами и единоначалием, гибла от разновластия и спасалась мудрым самодержавием» <24>. В записке Н. М. Карамзин от имени «добродетельного гражданина» настаивал на недопустимости искажения принципов самодержавия во имя блага России. Традиционное право россиян — иметь себе самодержца: «Сей завет есть основание твоей власти… можешь все, но не можешь законно ограничить ее!» <25>. ——————————— <24> Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России… СПб., 1914. С. 10. <25> Там же. С. 48.
В начале XIX в. правительство Александра I выступило инициатором государственных преобразований в духе конституционализма. Опыт французской монархии, потерявшей власть, вынуждал правительство искать способы приспособления, обновления существующего в России политического строя — самодержавной монархии — к изменяющимся условиям и требованиям европейской социально-политической реальности. Одним из самых последовательных документов, в котором были изложены общие принципы функционирования государственного аппарата в современных условиях, был проект М. М. Сперанского «Введение к Уложению государственных законов» 1809 г. М. М. Сперанский усматривал одну из основных задач своего проекта в приведении российской государственности в соответствие с политическими принципами европейского Просвещения. Это могло осуществиться путем введения закона, ограничивающего верховную власть. Александром I, хотя и в самой общей форме, произносились слова о возможности и желательности конституции для России. Н. М. Карамзин оказался одним из главных оппонентов Александра I и М. М. Сперанского в вопросе будущего устройства России. В феврале 1811 г. Карамзин и представил вышеупомянутую записку «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях». Критика проектов М. М. Сперанского и выдвижение соответствующих альтернатив составляла один из многочисленных пластов этого глубокого политического и историко-философского произведения. По сути, интенции обоих авторов происходили из одного источника — опасения взрыва, направленного на разрушение действующих властных структур. Сперанский предупреждал, что многие кровопролития и бунты могли быть избегнуты при условии, что правители, «следуя за движением общественного духа, сообразовывались ему в началах государственных систем, и не народ приспособлялся к правлению, но правление к состоянию народа» <26>. ——————————— <26> Сперанский М. М. Проекты и записки. Введение к Уложению государственных законов. С. 156.
Основные оппозиции положениям Сперанского заключались в нескольких узловых точках записки Карамзина. Главным спорным пунктом являлся вопрос легитимности, обоснования и законодательных прав верховной власти. Сперанский исходил из того, что русское самодержавие еще пребывает в состоянии деспотии. По его мнению, если народ, передавая властные полномочия монарху, вместе с ними «не присовокупляет к общим условиям о сохранении личности и чести никаких подобных правил, но оставляет на волю правительства представлять свои правила» <27>, то подобное правление по своей сути является деспотией. Фактически он подвергал сомнению легитимность неограниченного характера самодержавной власти. Н. М. Карамзин писал об этом следующее: «Мудрость веков и благо народное утвердили сие правило для Монархии, что закон должен располагать троном, а Бог, один Бог, — жизнею Царей» <28>. Лишь Божественное право и совесть — законы для самодержавного государя. ——————————— <27> Сперанский М. М. Проекты и записки. О коренных законах государства. С. 43. <28> Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России. СПб., 1914. С. 44.
В то же время в проектах Сперанского сквозным мотивом проходила мысль о необходимости перемен в государственном устройстве России, связанных с определенным ограничением верховной власти в соответствии с переменами в общественном сознании: «Царства земные имеют свои эпохи величия и упадка, и в каждой эпохе образ правления должен быть соразмерен той степени гражданского образования, на коем стоит государство» <29>. Назревшие реформы, по Сперанскому, представляли собой определенное ограничение самодержавной власти в сочетании с более эффективным устройством механизма управления. Карамзин был против подобных реформ, он считал, что «перемены сделанные не ручаются за пользу будущих: ожидают их более со страхом, нежели с надеждою, ибо к древним государственным зданиям прикасаться опасно», и далее: «…мы читаем в прекрасной душе Александра сильное желание утвердить в России действие закона… Оставить прежние формы, но, двигая, так сказать, оныя постоянным духом ревности к общему добру, он скорее мог бы достигнуть сей цели и затруднить бы для наследников отступление от законного порядка. Гораздо легче отменить новое, нежели старое. Скажем ли, повторим ли, что одна из главных причин неудовольствия Россиян на нынешнее Правительство есть излишняя любовь его к Государственным преобразованиям, которые потрясают основу Империи, и коих благотворность остается доселе сомнительною» <30>. ——————————— <29> Сперанский М. М. Проекты и записки. Введение к Уложению государственных законов. С. 153. <30> Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России… С. 68 — 70.
В «Записке…» он предположил, что будет, если Александр I одобрит конституцию: «…вообразим, что Александр предписал бы Монаршей власти какой-нибудь Устав, основанный на правилах общей пользы и скрепил бы оный святостию клятвы… Сия клятва без иных способов, которые все или невозможны, или опасны для России, будет ли уздою для преемников Александровых? Нет, оставим мудрствования ученические и скажем, что наш Государь имеет только один верный способ обуздать своих наследников в злоупотреблениях власти: да царствует добродетельно! Да приучить подданных ко благу!.. Тогда родятся обычаи спасительные; правила, мысли народные, которые лучше всех бренных форм удержат будущих Государей в пределах законной власти» <31>. ——————————— <31> Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России… С. 48.
Формально «Записка…» Карамзина являлась ответом на представленную Сперанским концепцию самодержавия как государственно-правовой системы, которую можно анализировать с юридического ракурса. В трактовке Карамзина самодержавие представляло собой исторически изменяющуюся форму государственности, которая способна постепенно эволюционировать с развитием просвещения и нравственного прогресса общества, так как «великие переломы опасны» <32>. Этот подход обусловливал его скептическое отношение к попыткам юридического ограничения самодержавной власти в России. «В самом деле, — пишет Н. М. Карамзин, — можно ли и каким способом ограничить самовластие в России, не ослабив спасительной Царской власти? Умы легкие не затрудняются ответом и говорят: «Можно, надобно только поставить закон выше Государя» <33>. Н. М. Карамзин не представляет себе возможным, что будут «две власти государственные в одной Державе» <34>, он считает сущность подобной власти как «два грозные льва в одной клетке, готовые терзать друг друга», потому как «право без власти есть ничто» <35>, а также задается справедливым вопросом: «кому дадим право блюсти неприкосновенность этого закона? Сенату ли? Совету ли? Кто будут члены их? Выбираемые Государем или Государством?.. Что сделают Сенаторы, когда Монарх нарушит устав? Представят о том Его Величеству? А если он десять раз посмеется над ними, объявят ли его преступником?» <36>. ——————————— <32> Там же. С. 97. <33> Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России… С. 46. <34> Там же. С. 47. <35> Там же. С. 47. <36> Там же. С. 47.
В заключении «Записки…» Н. М. Карамзин говорит об ответственности Александра перед Богом и совестью: «Государь! История не упрекнет тебя злом, которое прежде тебя существовало, — но ты будешь ответствовать Богу, совести и потомству за всякое вредное следствие твоих собственных Уставов» <37>. ——————————— <37> Там же. С. 83.
«История государства Российского» и «Записка о древней и новой России…» Н. М. Карамзина были своеобразным ответом на попытку преобразования государственного устройства Александром I, в этих сочинениях Карамзин на исторических примерах и фактах показал пагубность ограничения самодержавия. Единовластие, в дальнейшем перетекающее в самодержавие, рассматривается Н. М. Карамзиным как ядро русской политической культуры, соответствующее всей логике предыдущего политического развития. В тексте «Записки…» Карамзин вводит некий конструктор сохранности традиции, он рассматривает это на примере исторического цикла, начинающегося с итогов правления Петра I и заканчивающегося вступлением на трон Анны Иоанновны. Смысловой стержень этого цикла представлен следующим образом: «…наследие великана… изменило нравы, утвержденные веками, потрясенные внутри новыми, важными переменами, которые, удалив в обычаях дворянство от народа, ослабили власть духовную… Самодержавие сделалось необходимее прежнего для охранения порядка… Преобразованная Россия казалась тогда величественным недостроенным зданием, уже ознаменованным приметами близкого разрушения» <38>. Наследие, обычаи, века выражают смысловую основу, которую автор обобщает понятием порядка и на которую сразу распространяется действие охранения. Порядок заключается в связи между государем и подданными способами духовной власти, утвержденной веками. Это составляет ядро концепции сохранения традиций государственного устройства. Когда же данный принцип нарушается, то перемены сотрясают государство изнутри, производя раскол между едиными частями тела (удаление дворянства от народа). Ощущение трагичности положения усиливается употреблением слов «великан», «величественное», важное по отношению к разрушающей силе. Используя слово «наследие» по отношению к дестабилизирующему опыту Петра I, Н. М. Карамзин подчеркивает абсолютное значение традиций. Отношение Петра I к традициям у Карамзина вытекает в том числе из нравственного несовершенства правителя: «Умолчим о пороках личных; но сия страсть к новым для нас обычаям преступила в нем границы благоразумия. Петр не хотел вникать в истину, что дух народный составляет нравственное могущество Государств, подобно физическому, нужное для их твердости» <39>. Нежелание вникать в истину для Карамзина хуже личного порока, это — нравственный порок государственного масштаба, угроза нравственному самосовершенствованию: «…Елисавета, праздная, сластолюбивая, не могла хорошо управлять Государством… Вопреки своему человеколюбию, Елисавета вмешалась в войну кровопролитную и для нас бесполезную… Многие из заведений Петра Великого пришли в упадок от небережения, и вообще Царствование Елисаветы не прославилось никакими деяниями ума Государственного… Замечались успехи светского вкуса. Уже Двор наш блистал великолепием и, несколько лет говорив по-немецки, начал употреблять язык французский. В одежде, в экипажах, в услуге вельможи наши мерялись с Парижем, Лондоном, Веною» <40>. Потеря нравственного могущество народа, опирающегося на традиции, на дух народный, обусловлена личным нравственным падением — нежеланием развивать свой ум, который должен быть государственным. Падение личное ведет к упадку государства, нравственное могущество заменяется блеском, великолепием, родной язык как базовая часть традиционной культуры, средство коммуникации заменяется иностранным. Таким образом, традиция оказывается не только ядром успешного государственного устройства, но и основой личной самореализации в собственной культуре. ——————————— <38> Там же. С. 43. <39> Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России… С. 33. <40> Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России… С. 34.
Приведенные выше отрывки текстов Карамзина «О древней и новой России…» демонстрируют способы выстраивания автором новой для его времени консервативной идеи. Н. М. Карамзин применил критерий консерватизма ко всему ходу русской истории, показав зависимость успеха или неуспеха государственной жизни соответственно от нахождения внутри или вне русла принципа сохранения. При этом в ходе создания текста осуществлялся единый процесс понимания определенной социокультурной общностью — консервативной — явлений действительности. В письме к И. И. Дмитриеву от 20 марта 1811 г. при работе над «Историей государства Российского» он писал: «…читал Ему (Александру I. — С. Н.) свою историю долее двух часов; после чего говорил с ним немало — и о чем же? О Самодержавии!!! Я не имел счастие быть согласен с некоторыми Его мыслями» <41>. В 1819 г. он пишет новую записку «Мнение русского гражданина», в которой историк обвиняет Александра I в нарушении долга перед отечеством и народом, Николай Михайлович указывает, что действия императора начинают носить характер «самовластного произвола». Н. М. Карамзин считал возможной для себя критику государей, делавших попытки изменения самобытных основ российской государственности: «Государь! У вас много самолюбия. Я не боясь ничего. Мы все равны перед Богом. Что говорю я вам, то сказал бы и вашему отцу, государь! Я презираю либералов нынешних, я люблю только ту свободу, которую никакой тиран не может у меня отнять… Я не прошу более вашего благоволения, я говорю с вами, может быть, в последний раз» <42>. ——————————— <41> Карамзин Н. М. Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву… С. 140. <42> Карамзин Н. М. Неизданные сочинения и переписка Н. М. Карамзина. СПб., 1862. Ч. I. С. 9.
По верному замечанию А. С. Стурдзы, значение Н. М. Карамзина состоит в том, что он «начал и открыл для нас период народного самосознания» <43>. П. А. Вяземский писал: «…творение Карамзина есть единственная у нас книга истинно государственная, народная и монархическая» <44>. ——————————— <43> Стурдза А. С. Воспоминания мои о Н. М. Карамзине // Одесский вестник. 1847. N 4. С. 11. <44> Вяземский П. А. Полное собрание сочинений. СПб., 1873. Т. 2. С. 215.
Н. М. Карамзиным были впервые сформулированы масштабные государственные задачи, актуальные для русской мысли как в исторический период XIX в., так и сегодня. Это и национализм, и проблема поиска исконно русской традиции, и трактовка самодержавной государственности как основополагающей ценности русского народа. Что же касается дальнейшей «жизни» проблем, поставленных в свое время историографом, выскажем предположение, что произведенный Карамзиным синтез политических принципов самодержавия и гуманистических идей Просвещения приобрел в концепциях последующих русских консерваторов более «националистскую» окраску, трансформируясь в систему, содержащую как идеи абсолютной власти, так и высшие нравственные, преимущественно православные, ценности. Примером могут служить теоретические разработки С. С. Уварова, К. П. Победоносцева, Л. А. Тихомирова <45>. ——————————— <45> Ермашов Д. В., Ширинянц А. А. Русская социально-политическая мысль XIX — начала XX века: Н. М. Карамзин (у истоков российского консерватизма). М., 2003. С. 80.
