ЕДИНОЛИЧНЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ОРГАН ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОБЩЕСТВА И РЕАЛИЗАЦИЯ ЕГО ФУНКЦИЙ И ПОЛНОМОЧИЙ
С. А. ЗИНЧЕНКО
Зинченко Станислав Акимович, заведующий кафедрой гражданского и предпринимательского права Южно-Российского института — филиала РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации.
В статье рассматриваются проблемы статуса единоличного исполнительного органа хозяйственного общества с точки зрения гражданского и трудового права; исследуются спорные вопросы правового статуса указанного органа в судебно-арбитражной практике.
Ключевые слова: единоличный исполнительный орган хозяйственного общества, ответственность, физическое лицо.
One-man executive organ of economic society and realization of functions and powers thereof S. A. Zinchenko
The article considers the problems of status of one-man executive organ of economic society from the viewpoint of civil and labor law; studies disputable issues of legal status of the said organ in judicial-arbitrazh practice.
Key words: one-man executive organ of economic society, responsibility, natural person.
Одним из самых сложных и недостаточно разработанных в системе корпоративных правоотношений является вопрос о соотношении правовых статусов органов хозяйственного общества и субъектов, их реализующих. Хозяйственное общество характеризуется усложненной управленческой структурой (общее собрание, совет директоров, единоличный исполнительный орган; коммерческая организация или индивидуальный предприниматель, реализующие функции исполнительного органа), что вызвало необходимость научного осмысления механизма взаимодействия ее элементов, влияющего на единообразную правоприменительную практику. К сожалению, удовлетворительного результата здесь пока не достигнуто. «Юридическое лицо» и «орган (органы) его» — базовые понятия. В лице своего органа, пишет Б. Б. Черепахин, юридическое лицо выступает само. И ни в коем случае нельзя сказать, что орган представительствует от имени юридического лица <1>. ——————————— <1> См.: Черепахин Б. Б. Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001. С. 472.
Этот классический подход нашел закрепление и в ст. 53 ГК РФ: юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Данная классическая модель соотношения юридического лица и его органа получила в современном предпринимательском законодательстве дальнейшее свое развитие. Прежде всего произошла дифференциация управления хозяйственного общества на отдельные органы, каждый из которых состоит из определенных полномочий. Кроме того, между данными субъектами устанавливаются отдельные правоотношения. И здесь возникает порой парадоксальная ситуация, когда каждый орган действует от имени общества и его действия являются действиями данного юридического лица. При этом складывается впечатление, что споры между ним и обществом означают споры общества с самим собой. Например, акционерное общество может предъявить иск о признании недействительной сделки, заключенной единоличным исполнительным органом, или иск о возмещении убытков обществу этим органом или членом совета директоров (ст. 71, 72 Закона об акционерных обществах). Выход из сложившейся ситуации может быть найден, если будет применена дифференциация в системе управления путем обособления компетенции от конкретного физического лица, которое реализует ее. Нельзя отождествлять, отмечает И. П. Грешников, руководителя организации (президент, председатель, директор и т. п.) с конкретным человеком, занимающим данный пост <2>. Физическое лицо, реализующее полномочия хозяйственного общества, выступает в качестве должностного лица, т. е. его органа. И действие такого органа означает непосредственное действие самого хозяйственного общества. Но и при этом возникает сложность, состоящая в том, как подключить физическое лицо к реализации полномочий организации. Все научные и практические споры в этой части связаны с установлением правовой природы договора, заключенного хозяйственным обществом и физическим лицом, претендующим на должность единоличного исполнительного органа. Одни авторы признают, что такой договор основан на законодательстве о труде. Так, Ю. А. Тарасенко отмечает, что содержание трудовой функции и компетенции единоличного исполнительного органа общества дает основание полагать: тот круг вопросов, которые возложены на директора в рамках трудового законодательства, полностью охватывает и обязанности, которые он должен выполнять согласно корпоративному законодательству <3>. ——————————— <2> Грешников И. П. Субъекты гражданского права. СПб., 2002. С. 207. <3> Тарасенко Ю. А. Правовая природа договора хозяйственного общества с единоличным исполнительным органом // Вестник ВАС РФ. 2010. N 11. С. 23.
Статья 273 ГК РФ, пишет Д. Р. Акопов, предусматривает, что руководитель организации работает по трудовому договору, за исключением двух случаев, где такой договор не заключается (единственный учредитель, управление осуществляется на гражданско-правовом договоре) <4>. Эта же линия прослеживается и в отдельных правоприменительных актах. При рассмотрении иска о взыскании убытков с руководителя ООО Арбитражный суд Ростовской области указал, что отношения с директором регулируются нормами трудового законодательства (дело N А53-22184/2009). Суд апелляционной инстанции оставил без изменения решения вышеуказанного суда, сославшись на пропуск исковой давности при взыскании убытков с руководителя ООО, при этом была применена гражданско-правовая норма (ст. 181 ГК РФ) (дело N А53-22184/2009). ——————————— <4> Акопов Д. Р. Правовой статус единоличного исполнительного органа хозяйственного общества (трудовой аспект) // Северо-Кавказский юридический вестник. 2011. N 2.
В решениях арбитражных судов прослеживается и другая позиция. В Постановлении ФАС СЗО от 18 января 2007 г. (дело N А42-1345/2006) указано, что при выяснении вопроса о том, является ли спор трудовым или корпоративным, необходимо исходить не из оснований заявленных требований, а из предмета спора. Проблема природы договора, заключенного физическим лицом с хозяйственным обществом, осложняется и той двойственностью законодательного решения данного вопроса. Так, в Законе об АО указано, что на эти отношения распространяется законодательство о труде в части, не противоречащей положениям данного Закона (п. 3 ст. 69). Как видно, на отношения, связанные с деятельностью единоличного исполнительного органа общества, распространяются корпоративные нормы и нормы трудового права. Эта особенность обнаруживается и в нормах процессуального права. Так, трудовые споры бывших руководителей общества о восстановлении их на работе подведомственны судам общей юрисдикции. И в то же время в силу ст. 225.1 АПК РФ оспаривание решения о прекращении полномочий единоличного исполнительного органа ведется в рамках арбитражного процесса. Принятие решения о досрочном прекращении полномочий единоличного исполнительного органа общества, полагает В. В. Галов, одновременно является и решением о досрочном расторжении с ним трудового договора <5>. Какая взаимосвязь и различие между договором, заключенным с руководителем общества, и теми полномочиями, которые он реализует? Составляют ли они содержание трудовых правоотношений руководителя, которые он обретает и реализует? ——————————— <5> Галов В. В. О подведомственности спора о восстановлении на работе руководителя корпоративной организации // Северо-Кавказский юридический вестник. 2011. N 2. С. 62.
Выявляя природу классического договора как юридического факта и порождаемого им правоотношения, нельзя не прийти к выводу о том, что связь между ними предстает как сущность и содержание. Если трудовой договор как юридический факт включает в себя и потенциальные полномочия руководителя в сфере корпоративных отношений, тогда он перестает быть только трудовым. Если же он закрепляет собой только отношения по привлечению лица на должность руководителя организации и все, что связано с трудовыми его отношениями, тогда такой договор сохраняет свою классическую правовую природу. Но если руководитель общества функционально участвует в корпоративной деятельности, может привлекаться к ответственности по нормам этого законодательства, прекращаются его полномочия наряду с прекращением трудового договора, такой договор носит комплексный характер. По поводу правовой природы договора с единоличным исполнительным органом, отмечает И. Шиткина, представляется, что это комплексный договор, который может регулировать как трудовые, так и корпоративные отношения. При этом к трудовым правоотношениям применяются нормы трудового законодательства, к корпоративным — корпоративного законодательства <6>. ——————————— <6> Шиткина И. Соотношение трудового и корпоративного законодательства при регулировании правового положения единоличного и членов коллегиального исполнительных органов // Хозяйство и право. 2007. N 2. С. 55.
Обосновывая взаимосвязь статусов физического лица и занимаемого им единоличного исполнительного органа, В. М. Пашин указывает, что там, где физическое лицо выступает в ипостаси органа хозяйственного общества, его отношения с обществом регулируются гражданским правом, а там, где физическое лицо выступает в качестве работника — наемного менеджера, — трудовым правом <7>. ——————————— <7> Пашин В. М. Правовой статус единоличного исполнительного органа хозяйственного общества: мнимый конфликт гражданского и трудового права // Законодательство. 2006. N 5. С. 6.
Думается, правовая природа складывающихся здесь отношений иная. При первом приближении становится очевидным, что руководитель хозяйственного общества в статусе единоличного исполнительного органа реализует полномочия хозяйственного общества не только в сфере корпоративных и трудовых отношений, но и в бюджетных, налоговых, иных административных правоотношениях, что вызывает сомнения в универсальности трудового договора. Единоличный исполнительный орган хозяйственного общества выполняет определенные функции и полномочия, реализовать которые может только физическое лицо, назначенное (избранное) на должность руководителя и с которым заключается договор. Такой договор может быть трудовым или гражданско-правовым (если функции и полномочия единоличного исполнительного органа передаются индивидуальному предпринимателю или юридическому лицу). Ни тот ни другой договор в принципе не влияют на природу и механизм реализации полномочий единоличного исполнительного органа хозяйственного общества как юридического лица. Такие полномочия остаются неизменными. Задача же договоров состоит в том, чтобы подключить то или иное лицо к функциям и полномочиям единоличного исполнительного органа. Если такое подключение производится с использованием трудового договора, статус физического лица, занимающего должность единоличного исполнительного органа, определяется всецело трудовым законодательством. Особо отметим, что речь идет о трудовых правоотношениях его как физического лица, в том числе и правоотношениях ответственности. Реализация законодательства о труде в отношении работников общества осуществляется физическим лицом уже в статусе единоличного исполнительного органа. Таким образом, трудовым договором, заключаемым физическим лицом, а также гражданско-правовым договором доверительного управления не охватывается все межотраслевое законодательство, которое реализуется деятельностью единоличного исполнительного органа (доверительного управляющего). Назначение и объем их прав различны. Различен у них и предмет правового регулирования. Полномочия единоличного исполнительного органа (доверительного управляющего) реализуются посредством совершения им многочисленных юридических действий с использованием норм различных отраслей права. Посредством же указанных договоров решается лишь вопрос о признании за соответственными лицами (физическими, доверительными управляющими) статуса исполнительных органов, лишении этого статуса (прекращении договора), привлечении их к ответственности. Сказанное позволяет, на наш взгляд, разрешить непрекращающийся спор о природе и отраслевой принадлежности договора, заключенного хозяйственным обществом с его руководителем (директором, президентом и т. п.). Этот договор не может быть признан комплексным. Это обычный трудовой договор физического лица с юридическим лицом. В части отраслевой принадлежности договор доверительного управления споров не вызывает, хотя его правовая природа на сегодняшний день до конца не выяснена <8>. ——————————— <8> Зинченко С. А., Галов В. В. Представительство в гражданском и предпринимательском праве. Ростов-на-Дону, 2004. С. 84 — 89; Степанов Д. Компания, управляющая хозяйственным обществом // Хозяйство и право. 2000. N 10. С. 70; Дягилев А. Передача полномочий единоличного исполнительного органа управляющей организации: возможности и перспективы // Хозяйство и право. 2003. N 12. С. 46 — 47.
В силу невыясненности правовой природы договора о единоличном исполнительном органе хозяйственного общества законодатель не провел четкой границы при использовании норм соответствующей отраслевой принадлежности, регулирующих деятельность этого органа. Так, в ТК РФ записано, что руководитель организации несет полную материальную ответственность за действительный ущерб, причиненный организации, независимо от того, предусмотрена ли такая ответственность в трудовом договоре с ним (ч. 1 ст. 277, ст. 243). И в то же время в ТК РФ предусмотрено, что руководитель возмещает организации убытки, причиненные его виновными действиями (ч. 2 ст. 277). Расчет этих убытков производится почему-то по ст. 15 ГК РФ. Если учесть, что в Законах об АО (п. 1 ст. 71) и ООО (п. 2 ст. 44) предусмотрена также ответственность руководителя за убытки, причиненные обществу, трудно определить, какие применять нормы о его ответственности за причиненные им убытки. Закон об АО, как справедливо отмечает И. Шиткина, не содержит указание, какие именно отношения между обществом и директором должны быть подчинены акционерному, а не трудовому законодательству <9>. ——————————— <9> Шиткина И. Указ. соч. С. 52.
Разрешение этого вопроса предполагает исключение из ТК РФ норм (в том числе и отсылочных типа ч. 2 ст. 277) другой отраслевой принадлежности. Руководитель по нормам ТК может нести лишь материальную ответственность, которая не должна коррелировать с убытками, предусмотренными нормами гражданского права. Институты материальной ответственности и возмещение убытков принадлежат к разным отраслям права. О двойственном статусе руководителя (директора, президента и т. п.) свидетельствует и то, что в отношении его может быть принято решение о досрочном прекращении полномочий и, как следствие, с ним расторгается трудовой договор. Этот договор обеспечивает регулирование трудовых отношений руководителя — физического лица в качестве наемного менеджера. На него непосредственно распространяется законодательство о труде. Второй аспект назначения трудового договора состоит в том, что этому физическому лицу предоставляется реализация полномочий единоличного исполнительного органа общества. Занятию лицом этой должности на договорной основе предшествует избрание (назначение) его в качестве единоличного исполнительного органа. Теперь и на единоличный исполнительный орган, и на физическое лицо, реализующее его полномочия, непосредственно распространяется не трудовой договор, а все законодательство, а также и локальные нормативные акты общества. И если, например, возникают убытки по вине руководителя в связи с нарушением корпоративного законодательства, ответственность его как физического лица наступает только по нормам этого законодательства. Если по его вине причинен ущерб обществу в связи с нарушением трудового законодательства, наступает материальная ответственность по нормам этой отрасли права. Вся эта и возможная иная ответственность наступает не из трудового договора, а непосредственно из закона. Такой же порядок ответственности установлен при нарушении налогового, бюджетного, экологического и другого законодательства. При осуществлении индивидуальным предпринимателем или коммерческой организацией функций единоличного исполнительного органа хозяйственного общества заключается не трудовой, а гражданско-правовой договор, который позволяет возложить на указанных субъектов функции и полномочия единоличного исполнительного органа. Поэтому на них распространяется гражданское законодательство в части заключения, исполнения, прекращения договора, оплаты, ответственности. В статусе же единоличного исполнительного органа они реализуют все законодательство, регулирующее деятельность хозяйственного общества, в том числе и трудовое, регулирующее трудовые отношения наемных работников. Нельзя не отметить и еще одну особенность исполнения функций единоличного исполнительного органа посредством договора доверительного управления. Речь идет о привлечении доверительного управляющего к корпоративной ответственности за причинение убытков. В п. 2 ст. 71 Закона об АО указано, что управляющая организация или управляющий несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер не установлены федеральными законами. Эта же линия прослеживается и в судебной практике. Так, Президиум ВАС РФ, рассматривая в порядке надзора спор о привлечении единоличного исполнительного органа к ответственности, указал, что истец не доказал наличие вины ответчика в причинении убытков обществу. Это непременное требование касается и в случае передачи функций доверительного управления индивидуальному предпринимателю или коммерческой организации <10>. ——————————— <10> Постановление Президиума ВАС РФ от 8 февраля 2011 г., дело N 12771/10 // СПС «КонсультантПлюс».
Хотя дело упирается здесь в разную оценку правовой природы такого договора, но тем не менее есть веские основания полагать, что это предпринимательский договор, за нарушение которого в силу ст. 401 ГК РФ наступает ответственность не только за вину, но и за случай. Законодатель вовсе не случайно указал, что в качестве доверительных управляющих могут быть только субъекты предпринимательства. Это договор оказания организационно-управленческих услуг на коммерческой основе. Знакомство с правоприменительной практикой подтверждает эту позицию. Так, в договорах о передаче полномочия исполнительного органа управляющей компании или индивидуальному предпринимателю, как правило, содержится раздел «Обстоятельства непреодолимой силы как основания освобождения от ответственности стороны договора». Случай, как известно, не входит в эти обстоятельства. Полагаем, что ст. 71 Закона об АО необходимо в этой части привести в соответствие со ст. 401 ГК, содержащей повышенную ответственность субъектов, осуществляющих предпринимательскую деятельность. Если же единоличный исполнительный орган исполняет свои функции не на основании договора доверительного управления, ответственность руководителя должна строиться на началах вины. Вопрос об основаниях и размере гражданско-правовой ответственности единоличного исполнительного органа хозяйственного общества по-прежнему остается актуальным для правоприменительной практики. Так, по делу N А32-21456/2009 с бывшего директора общества с ограниченной ответственностью взыскивались убытки в виде разницы в стоимости имущества (акций другого акционерного общества, отчужденных директором по номинальной стоимости, которая в 10 раз была меньше рыночной стоимости акций). Апелляционный суд исковые требования удовлетворил, сославшись на положения п. 1 ст. 44 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» об обязанности единоличного исполнительного органа действовать в интересах общества разумно и добросовестно. Суд прямо указал, что данная ответственность является гражданско-правовой, а поэтому убытки подлежат исчислению по правилам ст. 15 ГК РФ. Хотя сделка по отчуждению акций не являлась крупной и не требовала одобрения, директор общества при совершении сделки по продаже пакета акций мог и должен был получить информацию о рыночной стоимости акций. Суд отклонил ссылку ответчика на принцип свободы договора (ст. 421 ГК РФ), так как он не может толковаться как право единоличного исполнительного органа определять условия договора, существенным образом нарушающие законные интересы участников общества. Поскольку общество является коммерческой организацией и ее основной уставной целью (ст. 50 ГК РФ) является извлечение прибыли, орган юридического лица в своей деятельности обязан руководствоваться указанной уставной целью. Это обязывает единоличный исполнительный орган при совершении сделки руководствоваться принципом получения наибольшей прибыли, что достижимо при совершении сделки по рыночной цене. Апелляционный суд отметил, что отступление от совершения сделки по рыночной цене должно быть обосновано ответчиком. Оценивая элементы состава нарушения, суд учел, что противоправность поведения директора заключалась в неразумном недобросовестном поведении руководителя не в интересах общества. При этом он сослался на обычай делового оборота, зафиксированный в пункте 3.1.1 Кодекса корпоративного поведения <11>: «Обязанность действовать добросовестно и разумно в интересах общества означает, что они (руководители) должны при осуществлении своих прав и обязанностей проявлять разумность и осмотрительность, которых следует ожидать от хорошего руководителя в аналогичной ситуации при аналогичных обстоятельствах». В связи с этим суд пришел к выводу, что директор мог и должен был выяснить рыночную стоимость акций и заключить договор на соответствующих условиях. Совершенная ответчиком сделка не может быть отнесена к неудачному коммерческому риску, поскольку, не выяснив рыночную стоимость акций и не обосновав отступление от таковой, ответчик виновно действовал в ущерб интересам общества <12>. ——————————— <11> Рекомендован распоряжением Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг от 4 апреля 2002 г. N 421-р // СПС «КонсультантПлюс». <12> Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10 марта 2011 г. по делу А32-21456/2009 // СПС «КонсультантПлюс».
Представляется, что апелляционный суд указал верные критерии привлечения единоличного исполнительного органа к гражданско-правовой ответственности при совершении сделок. Такое толкование закона соответствует обычаям делового оборота, зафиксированным в абз. 3 п. 6.1.1 главы 3 и абз. 3 п. 6.1.1 главы 4 Кодекса корпоративного поведения, согласно которому руководитель считается действующим разумно и добросовестно, если он не заинтересован в принятии конкретного решения и внимательно изучил всю информацию, необходимую для принятия решения, при этом иные сопутствующие обстоятельства должны свидетельствовать о том, что он действовал исключительно в интересах общества. К сожалению, указанное Постановление апелляционной инстанции было отменено судом кассационной инстанции без достаточного обоснования, при этом окружной суд не указал: почему он отверг критерии ответственности, указанные апелляционным судом. О том, что проблема остается крайне важной для судебно-арбитражной практики, свидетельствует Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 6 марта 2012 г. N 12505/11. В Постановлении приведены критерии, аналогичные ранее указанным. Вместе с тем в Постановлении содержится ссылка на презумпцию добросовестности участников гражданских правоотношений (ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). Президиум посчитал, что данное правило распространяется и на руководителей хозяйственных обществ и товариществ, т. е. предполагается, что они при принятии деловых решений, в том числе рискованных, действуют в интересах общества и его акционеров (участников). Представляется, что норма ст. 10 Гражданского кодекса о добросовестности участников гражданских правоотношений неприменима к отношениям «руководитель — общество», поскольку здесь иная модель отношений, не выходящая в сферу гражданского оборота, в котором и востребована модель добросовестности юридически равных участников. Руководитель, как было указано выше, является органом юридического лица, и в этом случае должна действовать иная противоположная презумпция: «…в случае предъявления иска именно руководитель обязан доказать, что в конкретных условиях его поведение было разумным и добросовестным в интересах общества». По сути, указанная модель уже просматривается в норме п. 3 ст. 53 ГК РФ, установившей обязанность лица, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно (употреблен модальный глагол «должно действовать»). Такое толкование действующего Закона позволит усилить ответственность руководителей хозяйственных обществ за принимаемые решения.
