(Белоусова И. Е.) («Гражданское право», 2013, N 1)
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ОТНОШЕНИЙ, ВОЗНИКАЮЩИХ МЕЖДУ ХОЗЯЙСТВЕННЫМ ОБЩЕСТВОМ И УПРАВЛЯЮЩЕЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ
И. Е. БЕЛОУСОВА
Белоусова Инна Евгеньевна, первый заместитель генерального директора общества с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «Объединенные бумажные фабрики».
В статье рассматривается правовая природа взаимоотношений между хозяйственным обществом и его единоличным исполнительным органом. В результате рассмотрения обосновывается отсутствие связей представительства между хозяйственным обществом и его единоличным исполнительным органом, в том числе и в случае передачи полномочий единоличного исполнительного органа управляющей организации.
Ключевые слова: представительство, полномочия, правомочия, статус «управляющая организация».
Legal nature of the relationship, developing between a business entity and management company I. E. Belousova
This article deals with the legal nature of the relationship between a business entity and its sole executive body. The study substantiated the absence of representation relationship between the business entity and the sole executive body, including in the case of transfer of powers of the sole executive body to the management organization.
Key words: representation, power, authority, status of management company.
Вопросы с определением правового статуса единоличного исполнительного органа юридического лица изучены в достаточной степени, и научное сообщество определилось с его правовым положением как организационно оформленной частью юридического лица, изъявляющего вовне его волю. Но как только на практике возникает необходимость в передаче полномочий другому юридическому лицу, вновь начинается полемика в вопросе правовой природы юридического лица и его органов. Полномочия единоличного исполнительного органа, кроме хозяйственных, также являются одновременно и административными (организационно-распорядительными), реализуя механизмы управляющих воздействий на хозяйственную и организационную жизнь корпорации. С их передачей управляющей организации к ней переходит соответственно и компетенция единоличного исполнительного органа — руководство текущей деятельностью общества, так как это неразрывно связанные процессы. Полемика вокруг правовой природы органа юридического лица, причем именно единоличного исполнительного органа, непосредственно связана с правовым институтом представительства <1>. Для рассмотрения указанных тенденций необходимо вернуться еще раз к теории юридического лица, понять его правовую природу, ответить на вопрос: является ли институт юридического лица фикцией или реальностью? Использование конструкции юридического лица предполагает необходимость наличия воли, т. е. способности делать осознанный выбор в пользу того или иного поведения. И только в этой части используется юридическая фикция, наделяющая юридическое лицо волей. «Использование юридических фикций в конструкции юридического лица позволяет рассматривать различные объекты (явления) действительности в качестве субстрата юридического лица, его воли или волеизъявления» <2>. ——————————— <1> Цепов Т. В. Понятие органа юридического лица по российскому законодательству // Известия вузов «Правоведение». 1998. N 2. С. 92; Степанов Д. И. Компания, управляющая хозяйствующим обществом // Хозяйство и право. 2000. N 10. С. 25. <2> Степанов Д. И. Указ. соч. С. 25.
Исследуя различные организационно-правовые формы юридических лиц, в том числе и принципы их управления, следует отметить, что в первую очередь правовое регулирование направлено на организацию взаимоотношений между людьми, решившими объединиться для осуществления определенной деятельности и избравшими тот или иной организационно-правовой механизм управления объединением. Что же касается таких организационно-правовых форм, как акционерные общества и общества с ограниченной ответственностью, то законы, регулирующие модели управления указанными обществами, направлены в первую очередь на правовое регулирование основных отношений — между акционерами (участниками) и созданными ими органами управления. Вопросы соотношения прав и обязанностей как самих акционеров, так и органов управления, а также их ответственности являются необходимыми предпосылками возможной деятельности юридического лица, выступающего уже в гражданских и других отношениях в качестве самостоятельного субъекта права. Одним из признаков юридического лица является его организационное единство. Однако при исследованиях вопроса представительства нередко этот признак «забывается». Естественно, для регулирования деятельности юридического лица создание условий для него своими действиями приобретать права и обязанности, в том числе и для регулирования взаимоотношений между людьми, создавшими его, также требовался правовой механизм, позволяющий решать указанные задачи. Этим механизмом, позволяющим решать вопросы деятельности как самого юридического лица, так и взаимоотношений между людьми, объединившимися с целью участия в хозяйственном обороте в ином качестве — как реализации прав на ведение предпринимательской или иной деятельности, и стали органы юридического лица со строго распределенной компетенцией. При рассмотрении сущности понятия «орган» можно согласиться с определением С. Д. Могилевского, согласно которому «орган юридического лица — это элемент организационного единства юридического лица, его оформленная часть, образуемая в соответствии с порядком, установленным действующим законодательством, представляемая одним либо несколькими физическими лицами и обладающая полномочиями в пределах наделенной законом компетенции, которые посредством их реализации реализуют волю юридического лица» <3>. Из указанного определения также следует, что орган — это такая же правовая конструкция, как и юридическое лицо, но используемая «внутри» правовой конструкции «юридическое лицо» с применением юридической техники — фикции. Признание действий физических лиц, направленных на приобретение и осуществление гражданских прав в качестве действий самого юридического лица, — тоже юридическая фикция <4>. В том числе и сам орган наделяется волей и в разные промежутки времени может быть представлен разными физическими лицами, однако никто не ставит вопрос о том, что из этого возникает необходимость определения «представитель органа» <5>. Вследствие игнорирования зависимого характера личного интереса руководителя проявляется и противоречие между интересами самого юридического лица и волеизъявлением единоличного органа <6>. ——————————— <3> Могилевский С. Д. Органы управления хозяйственными обществами. Правовой аспект. М.: Дело, 2001. С. 123. <4> См.: Лотфуллин Р. К. Юридические фикции в гражданском праве. М.: Юрист, 2006. С. 95. <5> См.: Черепахин Б. Б. Волеобразование и волеизъявление юридического лица // Правоведение. 1998. N 2. С. 46. <6> См.: Гукасян Р. Е. Проблема интересов в советском гражданском процессуальном праве. Саратов: Приволжское книжное издательство, 1970. С. 102.
Между тем, рассматривая вопросы волеобразования и волеизъявления органами юридического лица, Б. Б. Черепахин указывал, что при анализе процессов волеобразования и порядка волеизъявления юридического лица органы юридического лица возможно подразделить на органы представительные, т. е. волеобразующие и при совершении ими правомерных юридических действий представляющие юридическое лицо вовне (правление и председатель, например), и непредставительные, т. е. волеобразующие, но не представляющие юридическое лицо вовне (например, общее собрание кооперативной общественной организации) <7>. Указанная классификация позволяет утверждать, что это определяется распределенной компетенцией, основанной на нормах законодательства. Через свои органы юридическое лицо действует благодаря их функционированию в пределах предоставленной законом компетенции. Компетенция включает полномочия, ориентированные на предмет ведения. «Компетенции являются инструментом, и, как всякий инструмент, работают они не самостоятельно, а в чьих-то руках. Поэтому во многом диапазон их применимости зависит от того, кто и как их применяет» <8>. ——————————— <7> См.: Черепахин Б. Б. Указ. соч. С. 47. <8> Тихомиров М. Ю. Теория компетенции. М., 2001. С. 214.
Тем более кажется спорной позиция Д. И Степанова о наличии связи представительства между органом и самим юридическим лицом, строящаяся на том, что при отсутствии фактов нарушения компетенции орган действует как часть целого и выражает волю юридического лица, а при наличии фактов нарушений компетенции он (орган) превращается, по сути, в представителя, так как его воля противоречит воле другого органа, а следовательно, самому юридическому лицу <9>. Исследуя природу отношений между органом юридического лица и юридическим лицом во взаимосвязи со ст. 183 ГК РФ, эту позицию поддерживает и Е. В. Тычинская, утверждая, что при участии юридического лица во внешних отношениях с третьими лицами посредством своего единоличного исполнительного органа его единоличный руководитель — это представитель <10>. ——————————— <9> Степанов Д. И. Еще раз о природе полномочий исполнительного органа и управляющего хозяйственным обществом // Вестник ВАС. 2006. N 9. С. 23. <10> Тычинская Е. В. Последствия выхода за пределы полномочий лицом, реализующим функции единоличного исполнительного органа хозяйственного общества // Современное право. 2009. N 9.
Однако и К. И. Скловский отмечал, что в полномочиях должностных лиц нет той связи с индивидуальной волей и интересом, которая могла превратить компетенцию органа в его субъективное право <11>. Обязательства, неправильно понятые либо умышленно нарушаемые физическим лицом, заступившим на должность генерального директора, не могут свидетельствовать о приобретении органом свойств представителя, в том числе и тогда, когда воля юридического лица проявляется посредством действий физического лица, поскольку само физическое лицо в силу фикции и есть орган, через который реализуется правосубъектность такого субъекта права, как юридическое лицо. При этом императивом правосознания физических лиц выступает правовой долг <12>. ——————————— <11> Скловский К. И. Сделки, совершенные руководителем вопреки интересам организации // Экономика и жизнь — Юрист. 1999. N 9. С. 2. <12> Русинов Р. К. Правосознание и правовая культура. Теория государства и права: Учебник для вузов / Под ред. В. М. Корельского и В. Д. Перевалова. М., 1997. С. 150.
В случае если единоличный исполнительный орган, выражающий волю вовне, представлен физическим лицом, то уровень правосознания физического лица и его добросовестности, а следовательно, и его действий не может влиять на квалификацию статуса органа. Выше уже отмечалось, что орган — это та же правовая конструкция, механизм, позволяющий реализовывать праводееспособность юридического лица. И трудно не согласиться с мнением Д. В. Ломакина о том, что при исследовании природы правоотношений единоличного органа юридического лица и юридического лица сторонниками «представительства» идет смешение грани индивида как носителя управленческой (административной) компетенции и как члена организации, признаваемого субъектом права, основывающим свое поведение на должностных правах и обязанностях, регулируемых трудовым законодательством <13>. ——————————— <13> Ломакин Д. В. Общие положения об органах акционерного общества // Вестник Московского университета. Серия 11: Право. 2003. N 4. С. 28.
Кроме того, и формальная сторона представительства не позволяет утверждать о наличии представительства во взаимоотношениях единоличного исполнительного органа юридического лица и юридического лица. Правовая природа института представительства основана на наличии двух субъектов права: представляемом и представителе. Единоличный орган юридического лица субъектом права не является, несмотря на то что представлен субъектом права. «То, что орган юридического лица не является самостоятельным субъектом права, не позволяет говорить о наличии между юридическим лицом и его органом отношений представительства» <14>. ——————————— <14> Там же. С. 29.
Не менее важным аргументом является также позиция, изложенная Д. В. Ломакиным на основании п. 1 ст. 183 ГК РФ, согласно которой последствия в соответствии с указанными положениями статьи, установленные для лица, которое действует с превышением полномочий либо при отсутствии таковых, не распространяются на единоличный орган, поскольку в случае, если сделка, совершенная с нарушением полномочий, не будет одобрена лицом, от имени которого она заключалась, она считается заключенной в интересах совершившего ее лица, в то время как сделка, совершенная руководителем с нарушением полномочий, при наличии определенных условий, признается недействительной, как раз на основании того, что он самостоятельным субъектом права не является <15>. ——————————— <15> Там же.
Организация текущего процесса жизнедеятельности самого юридического лица невозможна без заключения сделок, в том числе и трудовых договоров, необходимых для существования самого юридического лица, но не ограничивается этим. Законы об обществах содержат положения об ответственности органов управления юридического лица и ссылку на то, что законами могут быть установлены и иные основания ответственности, т. е. законодателем выделяется орган как субъект ответственности. Очевидно, что необходимо использовать данный механизм без затрат по обоснованию ответственности органа через институт представительства либо пересмотреть последствия при заключении сделки с превышением полномочий единоличным исполнительным органом (ст. 174 ГК РФ) в целях защиты интересов контрагента. Все изложенное выше полностью можно отнести и к управляющей организации, которая, являясь субъектом права, приступая к реализации функций единоличного исполнительного органа, как бы «теряет» указанный статус в пределах исполнения функций органа юридического лица, перестает быть «правосубъектным» лицом и, наоборот, приобретает как раз свойства органа, не являясь таковым, т. е. приобретает статус управляющей организации. Подтверждением указанной позиции является точка зрения ФАС Московского округа, который признал правомерной жалобу ответчика на обязывание его заключить договор с управляющей организацией, поскольку судом не применена ст. 53 ГК РФ, в силу которой юридические лица осуществляют свою деятельность через органы юридического лица <16>. Действия органов юридического лица, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей юридического лица, были квалифицированы судом как действия самого юридического лица. Поэтому органы юридического лица не были признаны также и самостоятельными субъектами гражданских правоотношений и, следовательно, не рассматривались в качестве представителей юридического лица в гражданско-правовых отношениях. Постановлением ВАС РФ указанное решение было оставлено в силе <17>. ——————————— <16> Постановление ФАС Московского округа от 4 мая 2009 г. по тому же делу // СПС «КонсультантПлюс». <17> Постановление Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2009 г. N 6787/09 // СПС «КонсультантПлюс».
Приведенное выше решение суда подтверждает выделение правоприменительной практикой «статуса» управляющей организации, которую суд не признал представителем общества и в то же время применил по отношению к ней нормы, относящиеся к органам юридического лица (ст. 53 ГК РФ). Однако некоторые исследователи придерживаются более радикальных взглядов на природу отношений, возникающих между управляемым обществом и управляющей организацией, утверждая, что между хозяйственным обществом и управляющим (управляющей организацией) возникают отношения представительства, где хозяйственное общество — представляемый, а управляющий — представитель <18>. Исследуя аргументы сторонников представительства в отношениях между юридическим лицом и его единоличным исполнительным органом, хотелось бы обратить внимание на то, что попытки выделить из совокупности полномочий органа, являющихся элементом компетенции, одну из его функций и рассмотреть ее за пределами его компетенции, а следовательно, и сам единоличный исполнительный орган, исключительно с точки зрения представления интересов юридического лица либо его воли вовне «однобоко», что и приводит к необоснованным утверждениям об «особом представительстве», «законном представителе» либо коммерческом представительстве, поскольку орган действительно создается и с целью представления интересов юридического лица. ——————————— <18> Носкова Ю. Б. Коммерческие представители // СПС «КонсультантПлюс».
Между тем это является одной из многих необходимых функций участия в гражданском обороте самого юридического лица, одной из многих, но не единственной. Придерживаясь позиции выделения из полномочия функции «представительства», можно прийти к выводу, что в зависимости от выполняемых функций орган «мимикрирует», т. е., выражая волю вовне, при условии, если она соответствует решениям уполномоченных органов, единовременный исполнительный орган — орган, и если не соответствует или превышает полномочия, то единоличный исполнительный орган приобретает статус представителя, а осуществляя административно-хозяйственное руководство, вновь превращается в орган — часть юридического лица. Кроме того, при наделении органа волей и правом ее изъявлять используется все та же юридическая техника — фикция, опровержение которой не имеет никакого правового значения. Это подтверждает и то обстоятельство, что если даже обосновать отношения представительства как через интерес, так и через волю, то указанные обоснования бессмысленны: не имеют никакого правового значения. Представляется обоснованной позиция, согласно которой отношения, складывающиеся между юридическим лицом и физическим лицом, заступающим на должность директора, юридическим лицом и другим юридическим лицом, которому передаются полномочия единоличного исполнительного органа, являются сутью одного правового явления <19>. Это объясняется тем, что вид заключаемого договора, трудового или гражданско-правового, не изменяет иерархии органов управления юридического лица (либо их компетенции), вне зависимости от того, нормам какой отрасли права (трудового или гражданского) он подчиняется. Однако хотелось бы уточнить, что правовой результат заключаемых договоров различен, физическое лицо приобретает статус единоличного исполнительного органа с полномочиями согласно уставу, а юридическое лицо на основании договора о передаче полномочий единоличного исполнительного органа — статус управляющей организации с полномочиями единоличного исполнительного органа в соответствии с уставом. ——————————— <19> Степанов Д. И. Еще раз о природе полномочий исполнительного органа и управляющего хозяйственным обществом // Вестник ВАС. 2006. N 10. С. 45.
