БЕЗОПАСНОСТЬ ЛИЦ, СОДЕЙСТВУЮЩИХ ПРАВОСУДИЮ: ПРОБЛЕМЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ
И. В. РЕВИНА
Ревина И. В., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Юго-Западного государственного университета.
Автор рассматривает проблему обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших при производстве по уголовному делу, проводит сравнительный анализ норм российского и зарубежного законодательства.
Ключевые слова: УПК, безопасность участников процесса, проблемы обеспечения безопасности участников процесса.
The author considers the security of victims and witnesses during criminal proceedings, carries out a comparative analysis of the norms of Russian and foreign legislation.
Проблема безопасности личности всегда привлекала внимание ученых-процессуалистов, поскольку достижение задач уголовного судопроизводства во многом зависит от законодательной регламентации обеспечения безопасных условий участия в уголовном процессе лиц, содействующих осуществлению правосудия. Охрана прав и свобод человека и гражданина закреплена в качестве самостоятельного принципа уголовного судопроизводства, который реализуется посредством применения специальных уголовно-процессуальных мер защиты участников процесса, если возникает определенная угроза их жизни и здоровью (ст. 11 УПК РФ — далее УПК). Вместе с тем наиболее значимым достижением в сфере обеспечения безопасности участников уголовного процесса является разработка и принятие Федерального закона от 20 августа 2004 г. N 119-ФЗ <1> «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», в котором в наибольшей степени учтены основополагающие международные принципы и стандарты в этой области. Данный Закон заложил основы системы государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства; установил принципы осуществления и виды государственной защиты, включающие меры безопасности и социальной поддержки; определил органы, обеспечивающие государственную защиту, и порядок применения мер. ——————————— <1> В ред. от 30.11.2011 N 352-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».
Принятию указанного акта предшествовало становление и развитие правовой концепции, обосновывающей необходимость института безопасности личности в уголовном процессе Российского государства. Данная концепция основывалась на правовом опыте зарубежных стран, так как в отечественной правовой системе этот институт был новшеством. В целом законодателю удалось адаптировать международные нормы, регулирующие основы безопасности личности в уголовном судопроизводстве, к российской правовой действительности. Таким образом, в современных условиях в целях обеспечения безопасности органами государственной власти применяются как процессуальные, так и непроцессуальные меры защиты в отношении потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства. Процессуальные меры закреплены в уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации. Непроцессуальные меры защиты регламентированы указанным выше Федеральным законом, а также различными ведомственными нормативно-правовыми актами <2>. ——————————— <2> См.: Постановление Правительства РФ от 27.10.2006 N 630 «Об утверждении Правил применения отдельных мер безопасности в отношении потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» (в ред. от 16.02.2013); Постановление Правительства РФ от 11.11.2006 N 664 «Об утверждении Правил выплаты единовременных пособий потерпевшим, свидетелям и иным участникам уголовного судопроизводства, в отношении которых в установленном порядке принято решение об осуществлении государственной защиты» (в ред. от 25.03.2013); Постановление Правительства РФ от 03.03.2007 N 134 «Об утверждении Правил защиты сведений об осуществлении государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» (в ред. от 19.11.2008); Постановление Правительства РФ от 02.10.2009 N 792 «Об утверждении Государственной программы «Обеспечение безопасности потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства на 2009 — 2013 годы» (в ред. от 04.09.2012).
Соответствующие программы, обеспечивающие защиту, моральную и материальную помощь потерпевшим и свидетелям, функционируют во многих странах. Наиболее известная из всех — американская программа Маршала, которая появилась в 1970 г. Ежегодно США выделяют на реализацию данной программы более 100 миллионов долларов. Помимо средств, предназначенных непосредственно на смену внешности свидетеля, его переселение и т. д., правительству США еще приходится содержать специальную службу маршалов. Это довольно разветвленная структура со своей штаб-квартирой, десятком представительств в регионах и офисом в полиции каждого города, созданная специально для этого. Программы защиты свидетелей эффективно применяются также в Австрии, Италии, Германии и в других государствах. Основное отличие большинства программ от российского законодательства заключается в том, что они направлены в основном на защиту особо ценных свидетелей, готовых и способных дать показания против главарей и членов крупнейших преступных сообществ. В большинстве случаев такой свидетель сам является или являлся ранее членом организованной преступной группировки. Механизм защиты такого свидетеля можно назвать сделкой с правосудием, в результате которой защищаемый получает гораздо более мягкое наказание за свои преступные деяния либо освобождается от него вообще, в зависимости от ценности той информации и той роли, которую он играет в изобличении общественно опасных преступников или группы в целом. Российский закон не связывает осуществление защиты потерпевшего, свидетеля или иных участников уголовного судопроизводства с ценностью показаний, но если рассматривать рациональную направленность закона, то помимо гуманистической нагрузки (собственно защиты жизни и здоровья человека) конечная его цель — раскрытие преступления. Именно помощь следствию является основным, главным критерием для применения государственной защиты в отношении определенного лица. В России ежегодно в качестве свидетелей по уголовным делам проходит около 10 миллионов человек. При этом, по разным подсчетам, от 5 до 10 тысяч из них нуждается в срочной защите <3>. ——————————— <3> Программа защиты свидетелей в России. Справка // РИА НОВОСТИ. http://ria. ru/society/20091015/188979848.html.
Что же касается конкретных мер безопасности, применяемых в различных странах для защиты потерпевшего и свидетеля, то они примерно одинаковы. Все они определены конкретной задачей защиты жизни и здоровья лица, содействующего уголовному судопроизводству. В то же время есть свои особенности в США, в Австралии, Новой Зеландии, Германии, Австрии, где применяется так называемый ограничительный приказ — судебное решение, которое выносится в случае причинения защищаемому лицу какого-либо беспокойства со стороны подозреваемого, обвиняемого или его сообщников. Цель судебных приказов — защитить жертву преступления от беспокойства со стороны преступника до применения к последнему уголовного наказания. В Австрии, Франции, Великобритании применяется запрет подозреваемому, обвиняемому, подсудимому посещать определенные общественные места, жилища, где бы он мог встретиться с защищаемым лицом. В Италии, Германии применяется запрет доступа отдельным лицам на судебные заседания при открытом судебном процессе. В США, Великобритании защищаемое лицо уведомляется о побеге из-под стражи или с места отбывания уголовного наказания того преступника, который может угрожать жизни или здоровью защищаемого лица и против которого он в свое время свидетельствовал. Это обязательный порядок, установленный законом <4>. ——————————— <4> Правовые основы государственной защиты участников уголовного судопроизводства // СПС «Гарант».
В России перечень определенных мер защиты, которые применяются в целях обеспечения личной безопасности свидетелей и иных лиц, содействующих уголовному судопроизводству, содержится не только в указанном выше Федеральном законе, но и в уголовно-процессуальном законодательстве (ч. 2 ст. 186, ч. 8 ст. 193, п. 4 ч. 2 ст. 241, ч. 5 ст. 278 УПК). Однако процедура их применения недостаточно полно и точно закреплена в законе. На практике до сих пор возникают спорные вопросы, которые зачастую разрешаются не в пользу защищаемых лиц. Наглядным примером сказанного является такая новелла отечественного уголовного процесса, как участие в нем граждан под псевдонимом. К сожалению, при нормативном регулировании применения данной меры безопасности допущен ряд пробелов. Во-первых, использование псевдонима оказалось невозможным в стадии возбуждения уголовного дела, поскольку согласно ч. ч. 2, 3 ст. 141 УПК письменное заявление гражданина о преступлении должно быть подписано заявителем, а устное заносится в протокол, который должен содержать данные о заявителе и документах, удостоверяющих его личность. Естественно, не может использоваться псевдоним и в объяснениях граждан в этой стадии. Но ведь нередко посткриминальное воздействие осуществляется именно с целью не допустить начала уголовного преследования (возбуждения дела). В Белоруссии и Польше законодатель учел это обстоятельство, в России же — нет <5>. ——————————— <5> Епихин А. Ю. Институт безопасности участников уголовного процесса: сравнительный анализ законодательства зарубежных стран // Уголовный процесс. 2008. N 7. С. 30.
Часть 9 ст. 166 УПК предусматривает возможность исключения из протокола следственного действия данных о личности защищаемого участника уголовного судопроизводства. Соответствующее постановление, где излагаются причины принятия такого решения, указывается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи, которые он будет использовать в протоколах следственных действий, произведенных с его участием, помещается в конверт, который после этого опечатывается и приобщается к уголовному делу. Однако такая степень защиты подобной информации вызывает определенные сомнения. Полагаем, в УПК следует предусмотреть, что постановления такого рода должны храниться в материалах уголовного дела по правилам секретного делопроизводства. Более того, в соответствии с указанными правилами должен быть определен и процессуальный порядок вызова данного участника для производства следственных и судебных действий, который действующим законом не урегулирован вовсе. В качестве дополнительной гарантии защиты свидетелей и потерпевших, на наш взгляд, может выступать ограничение материалов уголовного дела, предъявляемых для ознакомления обвиняемому и защитнику по окончании предварительного расследования. Речь в данном случае идет, во-первых, о невручении обвиняемому и защитнику постановления следователя, в котором указаны подлинные данные о лицах, участвующих в уголовном процессе под псевдонимом (содержащееся в ч. 1 ст. 217 УПК положение не должно рассматриваться как противоречащее п. 12 ч. 4 ст. 47 и п. 7 ч. 1 ст. 53 УПК, где установлено право обвиняемого и защитника знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела) <6>. ——————————— <6> Определение Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2005 г. N 240-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ермакова Михаила Борисовича на нарушение его конституционных прав частью девятой статьи 166, частью пятой статьи 193 и частью пятой статьи 278 уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
Во-вторых, предлагаем в УПК закрепить норму, предусматривающую возможность невручения обвиняемому приложения к обвинительному заключению — списка лиц, вызываемых в суд, если в данном перечне содержится информация о лицах, участвующих в деле под псевдонимом. Данная новелла, полагаем, будет соответствовать как международно-правовым, так и российским конституционным нормам. Соответственно, по окончании расследования в форме дознания возможны ограничения на ознакомление обвиняемого и защитника с обвинительным актом в части, содержащей сведения о месте жительства вызываемых в суд <7>. ——————————— <7> Гаврилов Б. Я. Совершенствование досудебного производства в свете реализации основных положений УПК РФ // Уголовный процесс. 2008. N 5. С. 12.
На наш взгляд, оптимальным вариантом использования в качестве псевдонима являются не вымышленные имена, как это широко используется в повседневной судебно-следственной практике, а порядковые номера, скажем, свидетель N 1, свидетель N 2 или же буквы алфавита, как это принято в ряде европейских стран и Европейском суде по правам человека. Это, в свою очередь, позволит исключить вероятность совпадений с настоящими биографическими данными субъектов, не имеющих отношения к производству по делу. Хотелось бы также обратить внимание на ч. 6 ст. 278 УПК, допускающую возможность ознакомления с подлинными сведениями о лице, дающем показания, в случае заявления сторонами обоснованного ходатайства об этом в связи с необходимостью осуществления защиты подсудимого либо установления каких-либо существенных для рассмотрения уголовного дела обстоятельств. Надо полагать, что данная уголовно-процессуальная норма сводит на нет в целом значение ч. 9 ст. 166 УПК и способна привести к весьма пагубным и негативным последствиям на практике, поскольку закон не связывает раскрытие сведений о личности гражданина ни с устранением угрозы для него, ни с согласием последнего, т. е. подлинных гарантий обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших в настоящее время не предусмотрено. В аспекте сказанного логичным представляется дополнение УПК положением о том, что при выводе суда о необходимости раскрытия подлинных сведений о защищаемом, но при несогласии с этим последнего раскрытие не производится. Показания же защищаемого лица суд исключает из исследуемого перечня доказательств. Предотвращению оказания воздействия на лиц, оказывающих содействие осуществлению правосудия, может служить, во-первых, новелла в ст. 278 УПК, предусматривающая возможность использования видеозаписи показаний защищаемых граждан и воспроизведение ее в стадии судебного разбирательства без вызова в суд самих защищаемых или видеотрансляции для допросов в суде лиц, находящихся под защитой, вне зала судебного заседания либо допроса в суде должностных лиц правоохранительных органов, которым в ходе их служебной деятельности от потерпевших и свидетелей, находящихся под защитой, стали известны обстоятельства совершенного преступления; во-вторых, дополнение в ст. 11 УПК, устанавливающее, что меры безопасности в отношении защищаемого лица продолжают действовать вплоть до момента реального устранения угрозы для данного лица. Данное предложение основывается на позиции Верховного Суда Российской Федерации, который указал на недопущение отмены мер безопасности только на основании вступления приговора суда в законную силу <8>. ——————————— <8> Определение Верховного Суда РФ от 30.03.2009 N 12-О09-8.
Несмотря на отмеченные пробелы правоприменительного характера в данной сфере, в целом российское законодательство в области государственной защиты участников уголовного судопроизводства — это важнейший шаг на пути реальной борьбы с преступностью. В современных условиях уже накоплен определенный опыт осуществления специализированных мероприятий по защите жизни, здоровья потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства. Так, в Москве, Московской области, в других регионах сотрудники полиции нередко обеспечивают личную охрану свидетелей и потерпевших на судебных заседаниях при осуществлении различных следственных действий. По данным УМВД России по Курской области, в 2006 — 2007 гг. принимались меры по защите 7 участников уголовного судопроизводства. Во всех случаях УБОП УВД осуществлялась личная охрана граждан <9>. За 2009 г. около 30 человек были включены в программу защиты участников уголовного судопроизводства, за 2010 г. — 16 человек; за 2011 г. — 11 человек. В том числе под защитой находился 1 судья и его близкие родственники <10>. ——————————— <9> http://kurskcity. ru <10 Управление МВД России по Курской области // http://www. uvdkursk. ru/news/2011/3/25/885/.
Накоплен опыт по взаимодействию в данной области на межрегиональном уровне — когда подразделения органов внутренних дел одного из субъектов Российской Федерации временно перемещали в безопасное место на территории других субъектов свидетелей или других участников судопроизводства. Однако, несмотря на детальную регламентацию деятельности в исследуемом направлении, порядок, воплощаемый на практике, четко не разработан и имеет множество недостатков, многие из которых возникают, в частности, в социальной сфере. Так, перемещение человека в безопасное место происходит путем заключения договора коммерческого найма жилого помещения между собственником квартиры и начальником УВД региона. Оплата по договору осуществляется через перечисление денежных средств с лицевого счета УВД на лицевой счет собственника. Данная мера применяется не только к жителям конкретной области, но и к жителям других регионов РФ. Находясь в безопасном месте, лицо находится под постоянной охраной. Он лишен права выхода за пределы квартиры и права сообщать о себе кому-либо. Лицо находится в полной изоляции. Здесь возникает другая проблема — одиночество. Находясь в трудной жизненной ситуации, испытывая постоянно сильное чувство страха, человек впадает в глубочайшую депрессию, находится в критическом психологическом состоянии, когда любое вмешательство может привести к тяжким последствиям. Это напрямую отражается на его показаниях и, следовательно, на результатах ОРД. В связи с этим возникает острая необходимость в психологе-специалисте. Следующая проблема возникает в области бытового обслуживания лиц, находящихся в безопасном для них месте. Работникам оперативной группы приходится закупать продукты питания, оплачивать коммунальные услуги, а порой, и следить за детьми. Так, в одном из дел под защитой находилась женщина с годовалым ребенком. Возникла необходимость в ее медицинском осмотре. Роль няни для малыша во время приема врача выполняли оперативные сотрудники. Таким образом, проведенный анализ практики применения мер государственной защиты личности показывает, что реализация данного средства правовой защиты зачастую затруднена наличием большого количества пробелов, которые дают широкое поле для усмотрения правоприменителя. Преодолеть указанное препятствие возможно либо путем издания специальных ведомственных инструкций органов, занимающихся реализацией отдельных мер безопасности и мер социального обеспечения, либо путем разъяснений Пленума Верховного Суда РФ.
