Из речи государственного обвинителя, Генерального прокурора СССР А. Я. Вышинского
Никита Колоколов, доктор юридических наук, судья Верховного Суда РФ (в отставке), профессор кафедры судебной власти и организации правосудия Государственного университета — Высшей школы экономики, г. Москва.
По уровню развития судопроизводства принято судить об уровне развития культуры общества. Мы призываем судебных ораторов помнить об этом и следить за своими словами.
Не говорите лишнего
Суд — учреждение серьезное. По общему правилу говорить в судебном заседании следует лишь по существу, памятуя о том, что неосторожной фразой навредишь гораздо больше, чем практически всегда уместным дипломатичным «молчанием знатока». Эта прописная истина давно известна всем и каждому. К сожалению, многие наши участники процессов, вежливо скажем, излишне словоохотливы. Специалисты в сфере судопроизводства подсчитали, что соотношение «сигнал»/»шум», то есть «высказывания по существу» — «разговор ни о чем», явно не в пользу российских судебных ораторов. Схоластические высказывания отдельных участников процесса обычно расцениваются председательствующими судьями как некое неизбежное зло, обусловленное общей низкой культурой судоговорения, реакция на которое приводит к гораздо большей потере времени, чем терпеливое выслушивание иррационального в выступлении того или иного судебного оратора. Несмотря на все это, судьи иногда находят нужным обратить внимание участников судопроизводства на то, что говорить по крайней мере лишнего не нужно. Также время от времени председательствующие вынуждены останавливать и любителей так называемых хлестких фраз. В риторике термин «хлесткий» скрывает в себе два значения: «резкий» и «меткий» <1>. Идеальны: то слово, та фраза, которые хоть и резковаты, но метки. Если такое качество речи, как меткость, в выступлении отсутствует, то оставшаяся резкость лишь раздражает, а то и обижает слушателей. ——————————— <1> См. термин «хлесткий» // Словарь русского языка в четырех томах. Издание 3-е, стереотипное. М.: Русский язык, Академия наук СССР, Институт русского языка, 1988. Т. IV. С. 604.
Поучительный пример
В Сланцевском суде Ленинградской области 19 июня 2009 г. рассматривалось ходатайство органов предварительного расследования о продлении срока содержания К., обвиняемого по п. п. «а», «в» ч. 4 ст. 290 УК РФ, под стражей. Защиту К. осуществляли два адвоката. Один из них — А. — в заключительной реплике заявил, что его подзащитный — оперативный работник — «боролся с отбросами общества, наркоманами». Председательствующий в процессе попросил уточнить, кого адвокат имеет в виду. Защитник назвал фамилии двух свидетелей стороны обвинения. Судья посчитал, что данным высказыванием нарушен Кодекс профессиональной этики адвоката, п. 7 ст. 9 которого гласит, что адвокат не вправе допускать в процессе разбирательства дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства. Оценку адвокатского высказывания председательствующий выразил в частном постановлении, где «обратил внимание» президента соответствующей коллегии адвокатов на допущенные нарушения действующего законодательства. Копии частного определения, ордера и копия выписки из протокола судебного заседания были направлены президенту адвокатского образования <2>. ——————————— <2> Частное Постановление Сланцевского городского суда Ленинградской области от 19.06.2009. Архив Сланцевского городского суда Ленинградской области за 2009 г.
В кассационной жалобе адвокат А. просил частное постановление отменить, мотивируя это тем, что свидетели, которых он упомянул в реплике, «участниками судебного разбирательства не являлись, в зале судебного заседания не находились». Более того, он утверждал, что «судом не доказано, что его высказывание умаляет честь и достоинство» этих лиц. Судебная коллегия по уголовным делам Ленинградского областного суда, оставив жалобу А. без удовлетворения, указала следующее. Согласно ч. 4 ст. 29 УПК РФ, если в ходе судебного рассмотрения дела выявлены обстоятельства, способствующие совершению преступления, нарушению прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона, допущенные при производстве дознания, предварительного следствия или при рассмотрении дела нижестоящим судом, то суд вправе вынести частное определение или постановление, в котором он обратит внимание соответствующих организаций и должностных лиц на данные обстоятельства и факты нарушения закона, требующие принятия необходимых мер. Суд также вправе вынести частное определение или постановление и в других случаях, если признает это нужным. В ходе судебного разбирательства адвокат А. нарушил требования Кодекса профессиональной этики адвоката, на что судья и обратил внимание президента адвокатской палаты. Кодекс профессиональной этики адвоката гласит: — адвокаты при всех обстоятельствах должны сохранять достоинство, присущее их профессии (п. 1 ст. 4); — при осуществлении профессиональной деятельности адвокат <…> придерживается манеры поведения, соответствующей деловому общению (п. 2 ст. 8); — адвокат не вправе допускать в процессе разбирательства дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства, даже в случаях их нетактичного поведения (подп. 7 п. 1 ст. 9); — участвуя в судопроизводстве, адвокат должен проявлять уважение к суду (ч. 1 ст. 12); — возражая против действий судей, адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом (ч. 2 ст. 12). Поведение адвоката всегда должно быть корректным. Кодекс профессиональной этики не акцентирует внимания на том, в каком месте могут быть допущены неэтичные высказывания. Нет в Кодексе и указаний на присутствие лиц, в адрес которых они были сделаны, или их отсутствие. Лица, в адрес которых адвокат А. допустил высказывания, — свидетели по делу. Высказывания адвоката прозвучали в открытом судебном заседании в присутствии обвиняемого и других участников процесса <3>. ——————————— <3> Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Ленинградского областного суда от 23.12.2009 N 22-2305-09. Архив Ленинградского областного суда за 2009 г.
В надзорной жалобе А. указал, что адвокат не может быть привлечен к ответственности за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии. Уголовная ответственность за деяния против чести и достоинства личности наступает не иначе, как по заявлению потерпевших, а такового заявления нет. Судья Ленинградского областного суда, рассматривая надзорную жалобу адвоката А., сославшись на то, что суд в нарушение ч. 4 ст. 29 УПК РФ не указал конкретных обстоятельств, послуживших основанием для вынесения частного постановления, возбудил надзорное производство и передал вопрос на разрешение Президиума Ленинградского областного суда <4>. ——————————— <4> Постановление судьи Ленинградского областного суда от 27.09.2010. Архив Ленинградского областного суда за 2010 г.
Президиум Ленинградского областного суда в удовлетворении надзорной жалобы адвоката А. отказал по следующим основаниям. В соответствии с п. 4 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. Высказывания, допущенные адвокатом А., безусловно, умаляют честь и достоинство лиц, которым они были адресованы. Суд вправе обратить на это внимание заинтересованных лиц, что и было сделано <5>. ——————————— <5> Постановление Президиума Ленинградского областного суда от 08.10.2010 N 44у-45/2010. Архив Ленинградского областного суда за 2010 г.
Полет бумеранга
Приведенный пример поучителен во всех отношениях. 1. Совершенно бесспорно то, что сотруднику спецслужб в силу своих должностных обязанностей необходимо бороться с правонарушителями, значительную часть которых составляют как раз «отбросы общества» <6>, «наркоманы». Так нужно ли было говорить о том, что давно всем хорошо известно? ——————————— <6> Отбросы общества — морально разложившиеся члены общества. См. термин «отбросы» // Словарь русского языка в четырех томах. Издание 3-е, стереотипное. М.: Русский язык, Академия наук СССР, Институт русского языка, 1988. Т. II. С. 664.
2. Очевидно, что фраза, произнесенная защитником, никакой функциональной нагрузки не несла. Даже если лица, на которых указал А., действительно «отбросы общества», «наркоманы», данная характеристика не мешает им быть свидетелями обвинения. Если защитник, выполняя свои обязанности, имел намерение посеять разумные сомнения в достоверности их показаний, то ему, безусловно, следовало выбрать другие выражения. 3. Ясно и то, что межличностного конфликта легко можно было бы избежать, если бы адвокат правильно сориентировался на уточняющий вопрос председательствующего и развил бы свои рассуждения в несколько ином направлении. Дескать, при решении вопроса об ограничении свободы нельзя не учитывать и предыдущую деятельность моего подзащитного… Как видим, все рассуждения адвоката А. в конечном счете свелись к заурядному, бездоказательному и совершенно бесполезному навешиванию ярлыков на конкретных лиц. В эпиграф статьи вынесены две народные пословицы, суть которых предельно проста: не навреди себе словом. Ниже приведено и хлесткое по форме, оскорбительное по содержанию высказывание Генерального прокурора СССР — риторический прием, который давно осужден юридической общественностью. В нашем примере хлесткая фраза превратилась в бумеранг, «полет» которого вернул участников процесса к правовой реальности: мы собрались обсуждать вопрос о законности и об обоснованности продления срока содержания под стражей, так и займемся этим. Обжалуя судебные решения, адвокат сослался и на то, что свидетели, отнесенные им к «отбросам общества», «наркоманам», заявлений о привлечении его к уголовной ответственности не писали, ответственность за высказывания он может нести лишь по приговору суда. Юристу А. в этой связи хотелось бы напомнить, что есть уголовное право, а есть этика. В обоих случаях речь может идти о запрете той или иной формы поведения. Только нарушения, караемые на основании норм уголовного права, разрешаются в порядке уголовного судопроизводства, а нарушения норм этики оцениваются совершенно иным образом. Суд, усмотрев нарушение Кодекса профессиональной этики защитником, повел себя более чем корректно — никакого преследования адвоката А. Председательствующий в процессе всего лишь обратил внимание руководителя соответствующего адвокатского образования на форму высказывания. В данном случае адвокатскому сообществу судить, как вести себя в судебном заседании. По опыту знаем, выводы могут быть любыми, в том числе и непредсказуемыми, таков уж уровень нашего правосознания… Уверены в одном: частное постановление в адрес А. остановит не одного любителя хлесткой фразы, особенно если вместо пользы от нее один вред.
