Исаенко В., профессор кафедры ИПК РК Генеральной прокуратуры РФ.
Не секрет, что действующий с 1 июля 2002 г. УПК Российской Федерации не отличается тщательностью проработки всех его положений. Это привело не только к «нестыковкам» между отдельными его нормами, но также к их расхождениям с другими законами.
Внесенные в него в 2002 — 2004 гг. изменения и дополнения способствовали совершенствованию содержания отдельных норм. Но есть еще ряд статей, содержание которых неоднозначно воспринимается правоприменителями. К ним относятся, в частности, положения, устанавливающие полномочия прокурора в уголовном судопроизводстве. В ч. 6 ст. 37, существующей в неизменном виде с момента принятия УПК, названы наделенные этими полномочиями работники прокуратуры — прокуроры городов, районов, их заместители, приравненные к ним прокуроры и вышестоящие прокуроры. В их числе нет помощников прокуроров, прокуроров управлений, отделов, в том числе прокуроров-криминалистов. Это сразу же сказалось на возможностях полноценного участия последних в расследовании преступлений, так как возникли затруднения в использовании ими комплекса их процессуальных прав, перечисленных в Положении о прокурорах-криминалистах, утвержденном Приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 27 января 1997 г. Анализ содержания ст. 37 УПК позволяет сделать вывод о том, что прокурор-криминалист не подпадает под действие этой статьи, а его деятельность оказалась вне процессуального «поля». Спустя почти год после введения УПК в действие из управления криминалистики Генеральной прокуратуры РФ поступила информация «Об опыте работы прокуроров-криминалистов прокуратуры Пермской области», в которой содержится мнение его руководства о том, что прокурор-криминалист по письменному поручению руководства прокуратуры может заниматься расследованием преступлений, в том числе в составе следственных групп. В декабре 2002 г. на совещании в том же управлении высказывалась противоположная точка зрения — о невозможности участия прокуроров-криминалистов в следственных действиях. Сожаление по поводу сокращения процессуальных возможностей прокуроров-криминалистов в соответствии с содержанием ч. 6 ст. 37 УПК в ее нынешней редакции обоснованно высказывает заместитель прокурора Республики Татарстан Ф. Загидуллин <*>. ——————————— <*> См.: Законность. 2004. N 11. С. 3 — 6.
В сообщении на научно-практической конференции «Актуальные проблемы координации деятельности органов следствия и оперативных служб по раскрытию и расследованию убийств и актов терроризма», которая проводилась 5 — 6 октября 2004 г. в Институте повышения квалификации руководящих кадров, старший прокурор-криминалист прокуратуры Москвы В. Лютиков также отметил неудачность формулировок ч. 6 ст. 37 УПК, которая не позволяет прокурору-криминалисту самостоятельно проводить следственные действия, поскольку он по своему должностному положению является прокурором отдела. Наша позиция по этому поводу изложена в статье «Следственные действия и полномочия прокурора по надзору за ними» <*>, где перечислены участники уголовного судопроизводства, которые могут быть признаны надлежащими субъектами производства следственных действий. Прокурор-криминалист в их число не входит, поскольку мы считаем, что содержание ч. 6 ст. 37 УПК не предоставляет ему права самостоятельно их проводить. ——————————— <*> Законность. 2003. N 2. С. 23.
В некоторых публикациях высказывается мнение о том, что прокурору-криминалисту по письменному поручению вышестоящего прокурора может быть поручено расследование преступления в полном объеме либо проведение отдельных следственных действий. Такое мнение обосновывается следующими доводами: 1) содержание п. 31 ст. 5 УПК в нынешней редакции предоставляет прокурору-криминалисту полный объем полномочий по участию в уголовном судопроизводстве; 2) прокурор-криминалист вправе участвовать в расследовании, самостоятельно проводить следственные действия по письменному поручению вышестоящего прокурора или его заместителя по следствию <*>. Проанализируем, насколько это мнение соответствует уголовно-процессуальному закону и Закону о прокуратуре. ——————————— <*> См.: Леканов Ю. Службе прокуроров-криминалистов — 50 лет // Законность. 2005. N 1. С. 13 — 14; Дворкин А. И., Сафин Р. М. Расследование убийств, совершенных организованными группами при разбойных нападениях. М.: Экзамен, 2003. С. 51.
В п. 31 ст. 5 УПК (в редакции Федерального закона от 4 июля 2003 г.) сказано, что прокурор — это Генеральный прокурор Российской Федерации и подчиненные ему прокуроры, их заместители и иные должностные лица органов прокуратуры, участвующие в уголовном судопроизводстве и наделенные соответствующими полномочиями Федеральным законом о прокуратуре. Содержание этой нормы, таким образом, имеет отсылочный характер и означает, что полномочия прокурора по участию в уголовном судопроизводстве должны быть перечислены в Законе о прокуратуре. Вместе с тем в его ч. 1 ст. 30 (в редакции Федерального закона от 22 августа 2004 г.) определено, что полномочия прокурора по надзору за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие, устанавливаются уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации и другими федеральными законами. В ч. ч. 2 и 4 ст. 35 Закона о прокуратуре опять-таки сказано, что, осуществляя уголовное преследование в суде, прокурор выступает в качестве государственного обвинителя и его полномочия по участию в судебном рассмотрении дел определяются процессуальным законодательством Российской Федерации. Других норм, устанавливающих какие-либо полномочия прокурора по участию в уголовном судопроизводстве, Закон о прокуратуре не содержит. Федеральный закон от 4 июля 2003 г., с одной стороны, безусловно, расширил перечень прокурорских работников, которые могут участвовать в уголовном судопроизводстве, т. е. он оказался приведенным в соответствие со ст. 54 Закона о прокуратуре, где содержится разъяснение о том, кто из работников прокуратуры является прокурором. С другой же стороны, наделение их уголовно-процессуальными полномочиями оказалось только продекларированным. Это означает, что при отсутствии в Законе о прокуратуре указаний о характере уголовно-процессуальных полномочий прокуроров, названных в п. 31 ст. 5 УПК, и при рассмотрении вопроса о том, кто именно из работников прокуратуры наделен такими полномочиями, следует руководствоваться положениями ч. 6 ст. 37 УПК. Не соответствует содержанию УПК и мнение о том, что право производства следственных действий и выполнения других уголовно-процессуальных полномочий может возникнуть у прокурора отдела, помощника прокурора города или района при наличии письменного распоряжения вышестоящего прокурора в соответствии с п. 3 ч. 2 и ч. 3 ст. 37 УПК. Ю. Леканов, например, пишет: «Да, сейчас прокурор-криминалист по собственной инициативе не вправе производить следственные действия. Но он обязан самым активным образом участвовать в уголовном судопроизводстве, заручась по каждому уголовному делу письменным поручением вышестоящего прокурора или его заместителя по следствию» <*>. ——————————— <*> Леканов Ю. Службе прокуроров-криминалистов — 50 // Законность. 2005. С. 14.
Сторонники подобной точки зрения почему-то не замечают конституционного принципа единства и централизации органов прокуратуры Российской Федерации, определяющего ее как систему, основанную на подчинении нижестоящих прокуроров вышестоящим. По отношению к прокурору города, района вышестоящими являются прокурор субъекта Российской Федерации и его заместитель, Генеральный прокурор Российской Федерации и его заместитель. Соответственно, прокурор субъекта Федерации или его заместитель могут направить поручение в порядке п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК прокурору города, района или его заместителю, которые, в свою очередь, обеспечивают организацию его выполнения следователем, дознавателем и являются ответственными за это. Сомнительно, чтобы такие поручения давались сотрудникам, не наделенным полномочиями прокуроров, перечисленных в ч. 6 ст. 37 УПК. Прокурор управления или отдела, прокурор-криминалист не могут рассматриваться как нижестоящие прокуроры по отношению к прокурорам субъектов Федерации и их заместителям, поскольку являются сотрудниками аппаратов этих прокуратур. Соответственно, они не могут считаться вышестоящими прокурорами по отношению к прокурорам городов, районов и их заместителям, иначе у последних будет слишком много вышестоящих прокуроров. В ст. 1 УПК есть следующее из ст. 118 Конституции РФ правило, согласно которому порядок уголовного судопроизводства на всех его этапах осуществляется только в соответствии с УПК РФ, и этот порядок обязателен для судов, органов прокуратуры, органов предварительного расследования и иных его участников. В ст. 4 Федерального закона от 18 декабря 2001 г. «О введении в действие УПК Российской Федерации» указано, что до приведения в соответствие с УПК РФ федеральных законов и иных нормативных актов, связанных с ним, эти законы и нормативные акты применяются в части, не противоречащей УПК. В Приказе Генерального прокурора РФ от 20 февраля 2002 г. N 7 содержится адресованное всем работникам органов прокуратуры требование о соблюдении этого положения. Из чего следует, что отдельные работники прокуратуры преждевременно стали расценивать изменение редакции п. 31 ст. 5 УПК РФ в 2003 г. как снятие ограничений по участию всех категорий прокуроров в уголовном судопроизводстве. Полагаем, что разночтения в вопросах процессуальных полномочий должностных лиц органов прокуратуры в уголовном судопроизводстве могут быть сняты путем: 1) изменения содержания п. 31 ст. 5 УПК, который целесообразно изложить в следующей редакции: «…п. 31) прокурор — Генеральный прокурор Российской Федерации и его заместитель; прокурор субъекта Российской Федерации и его заместитель; прокурор города, района и его заместитель; иной прокурор, приравненный к прокурору субъекта Российской Федерации, прокурору города, района, а также его заместитель; должностные лица органов прокуратуры, наделенные процессуальными полномочиями, установленными настоящим Кодексом и Федеральным законом о прокуратуре»; 2) изменения содержания ч. 1 ст. 30 Закона о прокуратуре и приведения его в соответствие с ч. ч. 2 и 3 ст. 37 УПК; 3) исключения ч. 6 из ст. 37 УПК. Целесообразно, чтобы прокурор-криминалист был наделен следующими процессуальными полномочиями: а) участвовать в производстве первоначальных и последующих следственных действий, проводимых следователем, в производстве которого находится уголовное дело, или следователями из состава следственной группы; б) оказывать помощь в оценке исходной информации, выдвижении версий, в определении вариантов их проверки; в) участвовать в разработке и корректировании плана расследования; г) участвовать в предварительном исследовании следов и вещественных доказательств, рекомендовать характер и последовательность их экспертного исследования, оказывать помощь в назначении экспертиз и определении перечня вопросов перед экспертами, оказывать содействие в выборе судебно-экспертного учреждения; д) изучать уголовные дела и материалы оперативно-розыскной работы (при наличии соответствующего допуска) с целью оказания помощи следователю в оценке полноты и качества выполненной работы, дальнейших действий; е) определять и рекомендовать тактику проведения отдельных следственных действий; ж) давать консультации по применению технических средств и привлечению специалистов, использованию данных уголовной регистрации; з) разрабатывать проекты указаний о направлении расследования, производстве отдельных следственных действий или их совокупностей, представляемых должностному лицу органа прокуратуры, полномочному давать такие указания; и) выполнять другую работу в пределах своей компетенции в соответствии со ст. 54 Закона о прокуратуре. Полагаем, что при существующих условиях функция прокурора-криминалиста скорее может быть отнесена к специфической разновидности ведомственного контроля. Желательно также, чтобы некоторые рекомендации по участию прокуроров-криминалистов в работе следственных групп более соответствовали УПК, Закону о прокуратуре, а также приказам Генерального прокурора РФ. Например, в п. 4 раздела 3.1 Методических рекомендаций «Отдельные вопросы организации деятельности следственных групп по расследованию преступлений против личности (совершенных: 1) организованными преступными группами; 2) в условиях неочевидности)» предлагается возлагать на надзирающего прокурора и прокурора-криминалиста контроль за работой включенных в группу следователей. При этом прокурор выполняет контрольные функции общего характера как при осуществлении надзора за расследованием уголовных дел следственными группами (возбуждение уголовных дел, задержание по подозрению в преступлении, предъявление обвинения и т. д.), так и при решении определенных организационных вопросов (заслушивание отчетов по уголовным делам, анализ работы следственной группы, учеба следователей и т. д.). Прокурор-криминалист осуществляет методическое руководство группой, занимается внедрением новых научно обоснованных методов, приемов работы, оказывает помощь при назначении экспертиз, применяет технико-криминалистические средства при фиксации хода следственных действий и обнаружении следов преступления, проверяет протоколы осмотра места происшествия, а также дела оперативного учета по нераскрытым преступлениям, дает письменные указания, ведет учет и анализ неочевидных убийств, подготавливает заслушивание дела при прокуроре <*>. ——————————— <*> М., Генеральная прокуратура РФ. М., N 36-15-03. 2003. 7 февраля. С. 9.
Обращает на себя внимание отсутствие четкого разделения функций прокурора по руководству уголовным преследованием и по надзору за процессуальной деятельностью следователей, которые он осуществляет на этом участке деятельности. На наш взгляд, они должны быть последовательно конкретизированы применительно к различным этапам деятельности группы. Очевиден параллелизм в формах деятельности надзирающего прокурора и прокурора-криминалиста, должностное положение и процессуальные полномочия которых явно не равнозначны. Сложно сказать, о каком методическом руководстве работой следственной группы со стороны прокурора-криминалиста может идти речь. Такая форма руководства их работой не предусмотрена законом. Оно может быть только процессуальным и осуществляемым руководителем следственной группы в соответствии с ч. ч. 2 и 3 ст. 163 УПК. Проведение прокурором-криминалистом работы по внедрению научных рекомендаций в деятельность группы, а также обучение следователей из ее состава в период их работы по раскрытию преступлений или их серии представляется маловероятным. Считаем, что прокурор-криминалист не может быть включен в состав следственной группы, поскольку в соответствии с содержанием ч. 1 ст. 163 УПК в нее могут входить только аттестованные должностные лица органов прокуратуры, занимающие на постоянной или временной основе штатные должности следователей (старших следователей, следователей по особо важным делам) прокуратур городов, районов, соответствующих управлений или отделов прокуратур субъектов Федерации, управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры РФ. Автор этой публикации имеет опыт работы в должности прокурора-криминалиста, и ему вполне понятны те сложности, которые испытывают сейчас прокуроры-криминалисты из-за сужения их процессуальных возможностей. Вместе с тем, по нашему мнению, к закону нельзя относиться избирательно и считать приемлемыми или неприемлемыми его отдельные положения. Их необходимо воспринимать и исполнять полностью, не допуская вольной трактовки, и учитывать при этом положения других законов. Практика применения УПК не может быть «пермской» или «псковской», а должна быть единообразной и соответствующей его содержанию. В Приказе Генерального прокурора РФ от 20 февраля 2002 г. N 7 (п. 10) прокурорам субъектов Федерации было предложено в координации с другими правоохранительными органами и судами обсудить вопросы применения УПК РФ с целью выработки единой правоприменительной практики. Такая работа проведена, но не везде достигнуто единство мнений по вопросам участия прокуроров-криминалистов в расследовании преступлений. В частности, в Псковской области на межведомственном консультативном совете этот вопрос получил положительное решение. Своеобразная ситуация существует в Ростовской области, где областной суд считает недопустимыми доказательства, полученные в результате следственных действий, проведенных прокурорами-криминалистами, а в Волгодонском городском суде, напротив, они признаются допустимыми. Нет полного единства мнений по этому вопросу и среди прокурорско-следственных работников. Заслуживают, в частности, внимания результаты опроса заместителей прокуроров субъектов Федерации по следствию, проведенного мной в октябре 2004 г. 54% опрошенных считают невозможным вынесение руководителями прокуратуры субъекта Федерации постановлений о включении прокуроров-криминалистов в состав следственных групп. 71% считают невозможным дачу прокурорами-криминалистами письменных указаний по уголовным делам. В то же время, по мнению 82% респондентов, можно приравнивать к указаниям прокуроров субъектов Федерации и их заместителей справки прокуроров-криминалистов по уголовным делам с предложениями о направлении расследования и о характере работы, которую необходимо выполнить по делу, если такие справки завизированы соответствующими прокурорами или их заместителями. Опрошенные сообщили о том, что во многих субъектах Федерации суды исключали доказательства, полученные в результате самостоятельного проведения прокурорами-криминалистами следственных действий, считая их ненадлежащими субъектами выполнения этих действий. Ни в одном случае кассационные представления на такие решения судов не приносились. Практика показывает, что возможности влияния прокуроров-криминалистов на уровень раскрываемости и качество расследования особо тяжких преступлений, их активного участия в этой деятельности не утрачены, и ни о каком их переходе на «окопное» положение не может идти речи. Там, где руководители органов прокуратуры четко определили возможности прокуроров-криминалистов в соответствии с УПК РФ и сумели компенсировать сужение их процессуальных полномочий иными формами участия в расследовании в рамках закона, на результатах работы следственного аппарата прокуратуры это не отразилось. Видимо, на результативность работы прокуроров-криминалистов влияет не УПК, не «вредные научные изыски» по его восприятию, а что-то другое. Это «что-то» — их профессионализм, умение организовать эффективную работу даже в существующих сложных условиях строго в рамках закона.
