ОТКАЗ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ОБВИНЕНИЯ В СУДЕ ПО УПК РФ
Х. М. ЛУКОЖЕВ
Лукожев Х. М., аспирант кафедры уголовного процесса и прокурорского надзора юридического факультета Кубанского государственного университета.
Если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным п. 1 — 6 ч. 1 ст. 24 и п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ. Исследование судебной практики показывает, что государственные обвинители нередко используют право отказа от обвинения в судебном разбирательстве. Например, специалисты НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ отметили, что из общего числа изученных ими в 2000 г. уголовных дел по 8% из них прокуроры отказались от обвинения в суде <*>. Из изученных нами 150 уголовных дел, рассмотренных федеральными судами в Республике Северная Осетия — Алания, государственные обвинители отказались от обвинения в 12 делах, что составляет также 8%. ——————————— <*> Щербаков Ю. Отказ прокурора от обвинения: последствия для потерпевшего // Законность. 2002. N 2. С. 29.
Так, 28 мая 2004 г. в одном из уголовных дел обвинялся Д. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 228 УК РФ, то есть в совершении незаконного приобретения и хранения без цели сбыта наркотического средства в крупном размере — марихуаны весом 3,5 грамма, а также в незаконном приобретении и хранении боеприпасов — патронов калибра 5,45 мм в количестве 49 штук. В ходе судебного разбирательства государственный обвинитель полностью отказался от обвинения в отношении подсудимого, указав следующее. В связи с принятием Федерального закона N 162-ФЗ от 8 декабря 2003 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ», вступившего в законную силу, в ч. 1 ст. 228 УК РФ внесено изменение, согласно которому крупным размером признается наркотическое средство, превышающее размер средней разовой дозы в 10 раз. В соответствии с Постановлением Правительства РФ от 6 мая 2004 г. N 231, вступившего в законную силу с 12 мая 2004 г., средняя разовая доза для указанного вида наркотического средства — каннабиса (марихуаны) — в высушенном виде равна 2 граммам, тогда как Д. вменяется в вину приобретение и хранение марихуаны высушенной весом 3,5 грамма, что в соответствии с изменениями в уголовном законе не содержит признаков преступления. Также государственный обвинитель отказался от обвинения в части инкриминируемого Д. преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК РФ, указав, что его причастность к незаконному приобретению и хранению боеприпасов — 49 патронов калибра 5,45 мм, обнаруженных в ходе обыска в домовладении, органами предварительного расследования не доказана. Так, подсудимый Д. вину свою в предъявленном обвинении не признал и не признавал в ходе производства предварительного расследования, показывая, что не знает об обстоятельствах обнаружения и изъятия боеприпасов, считая, что патроны подкинули сотрудники милиции. В ходе предварительного расследования и судебного заседания свидетелей приобретения и хранения боеприпасов Д. не установлено. При таких обстоятельствах государственный обвинитель указал, что доказательства причастности подсудимого к данному преступлению, добытые органами предварительного расследования, явно недостаточны и вина Д. в незаконном приобретении и хранении боеприпасов не доказана. В связи с этим государственный обвинитель указал, что в соответствии с ч. 7 ст. 246 УПК РФ он отказывается от обвинения полностью и просит прекратить уголовное преследование, уголовное дело в отношении Д. в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в его действиях состава преступления. На основании изложенного суд постановил прекратить уголовное дело в связи с отсутствием состава преступления <*>. ——————————— <*> Архив Промышленного районного суда г. Владикавказа РСО — Алания. Уголовное дело N 1-118/04.
Возможность прокурора отказаться от обвинения предусмотрена в законодательстве многих стран. Согласно УПК Армении (п. 2 ст. 34 УПК) прокурор обязан поддержать обвинение в суде, пока не обнаружатся обстоятельства, исключающие уголовное преследование или производство по делу. Согласно Закону о прокуратуре Белоруссии (ст. 29), если в результате судебного разбирательства прокурор придет к убеждению, что предъявленное подсудимому обвинение не нашло подтверждения, он обязан от него отказаться. Аналогичные нормы есть в законах о прокуратуре Туркменистана (ст. 31) и Узбекистана (ст. 35) и в УПК Украины (ст. 264). По Закону о прокуратуре Молдовы (п. 3 ст. 29) прокурор обязан отказаться от обвинения или изменить его, если в ходе судебного разбирательства он убедится, что данные следствия не подтверждают предъявленного обвинения. Закон о прокуратуре Грузии (п. 2 ст. 19) гласит, что прокурор имеет право отказаться от поддержания обвинения полностью или частично, если собранные доказательства не подтверждают обвинения. Отказ прокурора от обвинения должен быть обоснованным. Пересмотр определения или постановления суда о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения допускается лишь при наличии новых или вновь открывшихся обстоятельств в соответствии с главой 49 УПК РФ. Прекращение уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения, равно как и изменение им обвинения, не препятствует последующему предъявлению и рассмотрению гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства. В соответствии с п. 2 ст. 254 УПК РФ в случае отказа государственного обвинителя от обвинения суд обязан прекратить уголовное дело. По результатам проведенного нами в Республике Северная Осетия — Алания социологического исследования, это правило одобряют 50% опрошенных прокуроров, 77% судей, 84% адвокатов, 57% следователей и 78% научных работников (преподавателей юридических факультетов вузов). С одной стороны, следует согласиться с законодателем и мнением опрошенных. Ведь, исходя из принципов состязательности и равноправия сторон, суд не может и не должен брать на себя роль обвинителя, что неизбежно произойдет, если при отказе прокурора от обвинения суд сам будет формулировать это обвинение в обвинительном приговоре. С этой позиции отказ прокурора от обвинения должен быть для суда обязательным. Многие ученые не видят в указанной ситуации нарушения или ущемления прав потерпевших. Так, И. Демидов и А. Тушев указывают, что «…бремя доказывания обвинения и опровержения доводов в защиту обвиняемого лежит только на прокуроре (ч. 2 ст. 14 УПК РФ). Именно поэтому отказ прокурора от обвинения влечет за собой безусловное прекращение судом уголовного дела или уголовного преследования (ч. 7 ст. 246 УПК РФ)» <*>. ——————————— <*> Демидов И., Тушев А. Отказ прокурора от обвинения // Российская юстиция. 2002. N 8. С. 25.
Но, с другой стороны, это влечет за собой другие два вопроса: как необходимо поступать суду, не согласному с позицией прокурора, и как защитить права потерпевшего, желающего продолжить обвинение? По мнению В. Г. Ульянова, правосудие перестает быть полноценным, если будет исключена судебная проверка обоснованности отказа прокурора от обвинения, как и проверка признания обвиняемым своей вины. Контроль за соблюдением законов прокурором и судом должен быть взаимным — такова основа их взаимодействия <1>. В. В. Кальницкий также считает, что, «осуществляя правосудие, суд вправе проверить не только обоснованность обвинения, но и правомерность отказа от него» <2>. Далее он отмечает: «…Осуществляя функцию правосудия, суд вправе свободно высказаться по представленному на его рассмотрение делу» <3>. В. Кобзарь пишет, что положение, при котором исключается возможность исправления ошибок, недопустимо. «В любой отрасли человеческой деятельности предусмотрены механизмы исправления возможных ошибок. Там, где принимаются особо ответственные решения, влияющие на судьбы многих людей, существуют дублирующие системы профилактики ошибок и устранения их последствий» <4>. ——————————— <1> Ульянов В. Г. Государственное обвинение в российском уголовном судопроизводстве: процессуальные и криминалистические аспекты. М., 2002. С. 7. <2> Кальницкий В. В. Развитие уголовно-процессуальной формы вступает в противоречие с основами доказательственного права // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ): Материалы международной науч.-практ. конф., Екатеринбург, 2005. В 2 ч. Ч. 1. 27 — 28 января. С. 398. <3> Там же. С. 398. <4> Кобзарь В. Отказ прокурора от обвинения // Законность. 2001. N 4. С. 25.
На первый вопрос свой ответ предлагает и В. Ф. Крюков, считающий, что в случае, когда суд не согласен с позицией прокурора, он должен отложить судебное разбирательство дела и довести о возникшей коллизии до сведения вышестоящего прокурора, который при согласии с позицией государственного обвинителя прекращает дело, а при несогласии заменяет государственного обвинителя и вновь направляет дело в суд в ином составе судей <*>. Аналогичной позиции придерживается К. Амирбеков, указывая, что, не выходя за рамки принципов независимости суда и невмешательства его в функцию обвинения, суд, как высший орган иерархии правоприменительных органов, не обязан механически и даже вопреки здравому смыслу беспрекословно следовать позиции государственного обвинителя и прекращать производство по делу публичного обвинения. Поэтому представляется, что процессуальный закон должен содержать норму, дающую в этом случае право на обращение к лицу, утвердившему обвинительное заключение, или к вышестоящему прокурору с запросом по проверке обоснованности отказа государственного обвинения, отложив разбирательство дела до получения соответствующего заключения <**>. ——————————— <*> Крюков В. Ф. Отказ прокурора от государственного обвинения: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Воронеж, 1996. С. 11. <**> Амирбеков К. Отказ прокурора от обвинения // Законность. 2001. N 8. С. 32.
Частичное решение этого вопроса нашло отражение в п. 1.6 Приказа Генерального прокурора РФ от 13 ноября 2000 г. N 141 «Об усилении прокурорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве», которым на государственного обвинителя возлагается обязанность в случае радикального расхождения его позиции с содержанием обвинительного заключения безотлагательно ставить в известность утвердившего его прокурора и принимать согласованные меры, способствующие правовой обоснованности выступления стороны обвинения в суде. Но решения этой проблемы в рамках ведомственного приказа и только путем обращения к лицу, утвердившему обвинительное заключение, все же недостаточно. В Приказе Генерального прокурора РФ указывается, что в случае принципиального несогласия руководителя прокуратуры с позицией государственного обвинителя в соответствии со ст. 246 УПК РФ следует решать вопрос о замене государственного обвинителя либо поддерживать обвинение лично тому прокурору, который утвердил обвинительное заключение или обвинительный акт. Представляется, что в данном случае ссылка в Приказе Генерального прокурора РФ в обоснование замены прокурора на ст. 246 УПК РФ не соответствует содержанию этой статьи. Часть 4 ст. 246 УПК РФ предусматривает замену государственного обвинителя, если в ходе судебного разбирательства обнаружится невозможность дальнейшего его участия (имеются в виду объективные причины), но не в связи с расхождением позиции государственного обвинителя с мнением прокурора, утвердившего обвинительное заключение или обвинительный акт. На наш взгляд, выход следует искать не в замене государственного обвинителя, имеющего собственную позицию, а в повышении квалификации прокуроров, выступающих в суде в качестве государственных обвинителей, и их ответственности за исполнение процессуальных обязанностей. Кроме того, в такой ситуации возникает вопрос: как быть, если и вышестоящий прокурор, вплоть до Генерального прокурора, необоснованно отказался от обвинения? Ю. Воскобойников по этому поводу считает, что гарантированная защита прав потерпевших в уголовном процессе есть вопрос их состязательности, возможности обратиться к услугам защитника, то есть спасение утопающих — дело рук самих утопающих <*>. ——————————— <*> Воскобойников Ю. Где же равенство сторон? // Законность. 2001. N 12. С. 30.
В ч. 2 ст. 14 УПК РФ сказано: «Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов в защиту подозреваемого или обвиняемого лежит на стороне обвинения». А к стороне обвинения относится не только прокурор. Потерпевший также относится к участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения. Таким образом, законодатель учитывает мнение только одного из участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, полностью игнорируя мнение потерпевшего. Авторы, не усматривающие в отказе прокурора от обвинения нарушения прав потерпевших, обосновывают свою точку зрения, в частности, тем, что «…прекращение уголовного дела ввиду отказа прокурора от обвинения совсем не означает, что права и законные интересы потерпевшего остаются незащищенными. Для российского уголовно-процессуального права традиционной является норма о том, что прекращение дела как следствие отказа прокурора от обвинения не препятствует последующему предъявлению и рассмотрению гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства (ч. 5 ст. 430 УПК РСФСР, ч. 10 ст. 246 УПК РФ)» <*>. ——————————— <*> Демидов И., Тушев А. Отказ прокурора от обвинения // Российская юстиция. 2002. N 8. С. 26.
Действительно, ч. 10 ст. 246 УПК РФ предусматривает, что прекращение уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения, равно как и изменение им обвинения, не препятствует последующему предъявлению и рассмотрению гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства. Допускаемая законом возможность одновременного рассмотрения в рамках одного уголовного дела вопросов уголовно-правовой и гражданско-правовой ответственности не может наступить лишь ввиду совершения деяний, запрещенных как уголовным, так и гражданским законодательством. Таким образом, та и другая ответственность обусловлена наличием единого юридического факта — совершением преступления и причинением непосредственно этим преступлением вреда. Требование о возмещении имущественного или о компенсации морального вреда, причиненного преступлением, может быть рассмотрено и в порядке гражданского судопроизводства. Такая возможность сохраняется даже в случае прекращения уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения. Но прокурор отказывается от обвинения только в одном случае, а именно: если в ходе судебного разбирательства придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение. Это и влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования по основаниям, предусмотренным п. 1, 2 ч. 1 ст. 24 и п. 1, 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ. Пункт 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ предусматривает прекращение уголовного преследования в отношении обвиняемого по основанию его непричастности к совершению преступления. К кому же в этом случае потерпевший будет предъявлять иск для его разрешения в порядке гражданского судопроизводства? Потерпевшему в данной ситуации не к кому предъявлять иск, даже если он считает, что вина подсудимого в ходе судебного следствия подтвердилась. А это как раз и означает, что при отказе прокурора от обвинения права и законные интересы потерпевшего могут оказаться незащищенными. В соответствии со ст. 22 УПК РФ потерпевший вправе участвовать в уголовном преследовании обвиняемого, а по уголовным делам частного обвинения — выдвигать и поддерживать обвинение в порядке, установленном УПК РФ. Под уголовным преследованием понимается процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (п. 55 ст. 5 УПК РФ). В соответствии с ч. 2 ст. 47 УПК РФ обвиняемый, по уголовному делу которого назначено судебное разбирательство, именуется подсудимым. Следовательно, потерпевший как участник стороны обвинения вправе осуществлять уголовное преследование подсудимого в целях его изобличения. Прокурор и при поддержании обвинения, и при отказе от него оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению. Внутреннее же убеждение потерпевшего как участника стороны обвинения может не совпадать с убеждением прокурора. Однако, несмотря на это, в случае отказа прокурора от обвинения потерпевший лишен права изложить суду основания своего убеждения в том, что вина подсудимого в ходе судебного следствия доказана. Таким образом, потерпевший лишается и права на доступ к правосудию — вопреки ст. 52 Конституции РФ, которая гласит, что государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. Процесс отправления правосудия должен быть справедливым не только по отношению к обвиняемым, но и к жертвам преступлений. К этому призывают и многие международные акты, в том числе и Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью (Резолюция 40/34 Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 г.). Согласно ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах (1966 г.) правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах. Прекращая уголовное дело или уголовное преследование при отказе прокурора от обвинения, суд тем самым не решает дело, а выполняет волю одного из участников стороны обвинения. Не только государственный обвинитель, но и судья, присяжные заседатели оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Не только потерпевший лишается права на правосудие, но и суд лишается права его вершить. Эти пробелы в УПК РФ проявляются особо остро при возникновении противоречий во мнениях суда и прокурора в оценке доказательств, когда суд, не соглашаясь с мнением государственного обвинителя о недоказанности вины обвиняемого, вынужден мотивировать постановление оправдательного приговора основаниями, с которыми сам же и не согласен. Согласно УПК РФ суд должен учитывать мнение сторон по многим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства, например при решении вопроса о возможности допрошенных свидетелей покинуть зал судебного заседания до окончания судебного следствия. При решении же одного из самых важных для потерпевшего вопросов — о привлечении подсудимого к ответственности и его наказании — суд отказывает потерпевшему в учете его мнения по заявленному прокурором отказу от обвинения, руководствуясь при этом требованием уголовно-процессуального закона. Понимание противоречивости данной ситуации все более осознается. Пункт 8 Постановления Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. устанавливает: «Норма части девятой статьи 246 УПК РФ, по существу, направлена на то, чтобы исключить проверку законности и обоснованности прекращения производства по делу по основаниям, предусмотренным статьями 24 и 27 данного Кодекса, при отказе государственного обвинителя от обвинения, тогда как решения о прекращении производства по делу, принимаемые по тем же основаниям органами, осуществляющими уголовное преследование, подлежат судебной проверке, что подтверждено как в решениях Конституционного Суда РФ, так и в нормах Уголовно-процессуального кодекса РФ, предусматривающих возможность судебного обжалования решений о прекращении производства по делу на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Тем самым нарушается закрепленный в статье 19 (часть 2) Конституции РФ принцип равенства всех перед законом и судом». Учитывая решение Конституционного Суда РФ, Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 5 марта 2004 г. разъяснил, что участники судебного разбирательства имеют право обжаловать решение, принятое в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения. И все-таки указанные Постановления не решают полностью существующую проблему. Мы считаем, что данный вопрос должен быть законодательно урегулирован путем внесения в УПК РФ необходимых изменений. По нашему мнению, суд при отказе прокурора от обвинения должен предложить потерпевшему принять на себя поддержание обвинения. Если потерпевший согласился принять на себя функции частного обвинителя, суд должен обеспечить ему возможность осуществления данной деятельности. Большинство потерпевших не имеют правовых знаний, а тем более навыков поддержания обвинения в судебном разбирательстве. Поэтому закон должен предоставить потерпевшему возможность пригласить представителя для поддержания обвинения в суде и определить круг лиц, которые могут выступить в качестве таковых. Ими могут быть адвокаты. В настоящее время при заключении договора с юридической консультацией потерпевший обязан из своих средств оплачивать адвокату его участие в суде по защите его прав и законных интересов. Данное обстоятельство является ущемлением прав потерпевшего от преступления. По нашему мнению, следует закрепить право потерпевшего получать бесплатную квалифицированную юридическую помощь. И для этих целей предусмотреть в федеральном бюджете соответствующие статьи расходов. Назначенному адвокату необходимо будет предоставить время для ознакомления с материалами уголовного дела, а при необходимости по просьбе назначенного адвоката-представителя суд должен возобновить судебное следствие. Таким образом, на наш взгляд, ч. 7 ст. 246 УПК РФ должна звучать так: «Если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 2 части первой статьи 27 настоящего Кодекса, при отсутствии возражений потерпевшего. Если потерпевший настаивает на обвинении, суд обязан продолжить рассмотрение дела по существу, предоставив потерпевшему возможность поддерживать обвинение». А п. 2 ст. 254 УПК РФ должен звучать следующим образом: «В случае отказа государственного обвинителя и потерпевшего в соответствии с частью седьмой статьи 246 или частью третьей статьи 27 настоящего Кодекса». Для обеспечения права потерпевшего поддерживать обвинение при отказе от него государственного обвинителя предлагаем внести дополнения в ч. 2 ст. 42 УПК РФ: «Ходатайствовать о назначении адвоката в случаях, указанных в части седьмой статьи 246 настоящего Кодекса». Однако потерпевшему и его представителю потребовалось бы время для ознакомления с материалами уголовного дела, протоколом судебного разбирательства в той его части, по которой будет продолжаться судебное заседание. Если представитель потерпевшего не участвовал в судебном заседании, он не мог бы услышать мотивировку отказа прокурора от обвинения. С этой мотивировкой он мог бы ознакомиться только в той части, которая будет занесена в протокол судебного разбирательства. Но секретари не в состоянии стенографировать судебное заседание полностью, а лишь сокращенно записывают его ход. Поэтому мотивировка отказа прокурора от обвинения может быть записана недостаточно полно, а это затруднит представителям возможность поддерживать обвинение и состязаться со стороной защиты. Таким образом, на наш взгляд, отказ прокурора от обвинения должен быть изложен в письменной форме, с обоснованием своего мнения об исключении из обвинения каких-то обстоятельств и недоказанности. В связи с этим мы не можем согласиться с мнением Ф. М. Ягофарова, высказывающего следующую мысль: «…Нам непонятно, почему государственный обвинитель, отказываясь от поддержания обвинения в соответствии с ч. 7 ст. 246 УПК, обязан изложить суду мотивы своего отказа. Неужели для того, чтобы доказать суду обоснованность заявленного отказа? А если суд не согласится с доводами прокурора, он что, вправе обязать последнего к поддержанию государственного обвинения? Объяснение прокурором суду мотивов своего отказа не только нецелесообразно, но и, по нашему мнению, противоправно, поскольку в таком случае прокурор ставится в положение лица, «оправдывающегося» или «извиняющегося» перед судом за заявленный отказ от обвинения» <*>. ——————————— <*> Ягофаров Ф. М. Механизм реализации функции обвинения при рассмотрении дела судом первой инстанции: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Оренбург, 2003. http://www. kalinovsky-k. narod. ru/
На наш взгляд, прокурор никак не может ставиться в положение лица, «оправдывающегося» или «извиняющегося» перед судом за заявленный отказ от обвинения, но если прокурор и «оправдывается» или «извиняется» перед судом, то не за заявленный отказ от обвинения, а, скорее, за поддерживаемое им ранее необоснованное обвинение. Думается, что расширение прав потерпевшего и надлежащее их обеспечение позволит правосудию в условиях состязательности стать более демократичным и эффективным.
