(Ивакин В.) («Арбитражный и гражданский процесс», 2006, N 10)
К ВОПРОСУ О ЦЕЛЯХ СУДЕБНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ
В. ИВАКИН
Ивакин В., кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского, арбитражного и административного процессуального права Российской академии правосудия и кафедры адвокатуры и нотариата Московской государственной юридической академии, заслуженный работник высшей школы РФ.
Подобно любому другому виду процессуальной деятельности, судебное представительство по гражданским делам имеет свою цель, знание которой имеет важное значение как для успешного осуществления судебным представителем своих функций, так и для соответствующего положению представителя в процессе отношения к нему других его участников. Между тем вопрос о целях судебного представительства, несмотря на то что он имеет основное значение для практической деятельности судебных представителей, остается не до конца выясненным и спорным. В юридической науке общепризнанно и не подвергается сомнению то, что судебное представительство имеет целью оказание помощи лицам, участвующим в деле, в осуществлении их процессуальных прав и обязанностей. Однако многие ученые полагают, что целью деятельности представителя является также и оказание помощи суду в осуществлении правосудия по гражданским делам <1>. Бесспорно, что при добросовестном ведении дела представителем, в частности адвокатом, процессуальная деятельность представителя объективно содействует установлению судом истины по делу и в значительной мере обеспечивает постановление законного и обоснованного решения. Однако едва ли правильно считать указанное содействие непосредственной целью представительства. Так, адвокат собирает и представляет суду лишь доказательства, подтверждающие законность и обоснованность требований или возражений представляемого, приводит в своей речи доводы лишь в его пользу и т. д. Важно подчеркнуть, что суд не вправе требовать от представителя совершения каких-либо действий, которые обеспечивали бы установление истины вообще, а не защиту интересов представляемого. Например, суд не может обязать адвоката собрать и представить те или иные доказательства, подрывающие процессуальную позицию доверителя, как это он мог бы сделать, если бы представитель на самом деле являлся лицом, содействующим осуществлению правосудия. ——————————— <1> См., например: Ильинская И. М., Лесницкая Л. Ф. Судебное представительство в гражданском процессе. М., 1964. С. 11; Розенберг Я. А. Представительство по гражданским делам в суде и арбитраже. Рига, 1981. С. 39; Шерстюк В. М. Судебное представительство по гражданским делам. М., 1984. С. 9.
Судебный представитель, в том числе адвокат, оказывает помощь суду в осуществлении правосудия лишь постольку, поскольку это необходимо для защиты прав, свобод и законных интересов представляемого. Содействие суду в установлении истины по делу и правильной юридической квалификации установленных им обстоятельств дела составляет не цель судебного представительства, а средство к достижению его процессуальной цели. Соответственно, нельзя согласиться с весьма распространенным до сих пор в науке гражданского процессуального и арбитражного процессуального права пониманием процессуального представительства прежде всего как института вспомогательного по отношению к деятельности суда <2>. ——————————— <2> Халатов С. А. Представительство в гражданском и арбитражном процессе. М., 2002. С. 54.
Содействие суду в установлении истины по делу составляет не цель, а лишь желательный результат деятельности представителя в процессе. Данное положение, выдвинутое автором настоящей статьи, было подвергнуто критике в юридической литературе. По поводу его В. М. Шерстюк, в частности, писал: «Автор не учитывает, что институт судебного представительства создан и существует не только для того, чтобы оказать помощь гражданам и организациям, но и затем, чтобы суд мог лучше и быстрее разобраться во взаимоотношениях сторон и других участников процесса. Конечно, представитель не должен, да и не может подменять суд и осуществлять за него какие-либо процессуальные действия. В этом нет никакой необходимости. Вместе с тем, участвуя в процессе, представитель указанными в законе специфическими только для него средствами содействует суду правильно установить существенные для дела обстоятельства, применить нужные правовые нормы и разрешить дело» <3>. При этом данный ученый ссылался на ст. 1 Закона СССР от 30 ноября 1979 г. «Об адвокатуре в СССР», предусматривавшего, что адвокатура в СССР содействует осуществлению правосудия, соблюдению и укреплению социалистической законности. Именно поэтому, по мнению В. М. Шерстюка, адвокат обязан был в своей деятельности точно и неуклонно соблюдать требования действующего законодательства, использовать все предусмотренные законом средства и способы защиты прав и законных интересов граждан и организаций, обратившихся к нему за юридической помощью (ст. 7 Закона об адвокатуре в СССР) <4>. ——————————— <3> Шерстюк В. М. Указ. соч. С. 9. <4> Там же. С. 9 — 10.
На самом деле ранее действовавшим законодательством об адвокатуре задачами адвокатуры объявлялись не только содействие охране прав и законных интересов граждан и организаций, но и содействие осуществлению правосудия, соблюдению и укреплению социалистической законности, воспитанию граждан в духе точного и неуклонного исполнения советских законов, бережного отношения к народному добру, соблюдению дисциплины труда, уважения к правам, чести и достоинству других лиц, к правилам социалистического общежития (ст. 1 Закона СССР от 30 ноября 1979 г. «Об адвокатуре в СССР»; ст. 1 Положения об адвокатуре РСФСР, утвержденного Постановлением Совета Министров РСФСР от 20 ноября 1980 г.). Нетрудно заметить, что при такой трактовке задач адвокатуры последняя выступала как некий содействующий правоохранительным органам и одновременно выполняющий воспитательную функцию орган, что противоречило самой природе адвокатуры, оказывающей фактическое содействие правосудию и обеспечивавшей решение других указанных выше задач лишь косвенно, а не посредством совершения специально направленных на это действий. Как правильно отмечалось, хотя и с известной долей осторожности, некоторыми процессуалистами еще в советский период, функция адвоката имеет в некотором смысле односторонний характер: в уголовном процессе защищать подсудимого от обвинения или добиться смягчения его участия, в гражданском — защитить субъективные права доверителя от нарушения, добиться восстановления нарушенных прав или их признания <5>. ——————————— <5> Юдельсон К., Юдельсон С. Конституционные принципы организации и деятельности советской адвокатуры // Советская юстиция. 1979. N 12. С. 8. См. также: Резниченко И. Рецензия на книгу Д. П. Ватмана «Адвокатская этика», 1977 // Советская юстиция. 1978. N 19. С. 31.
Значительное влияние на формирование взгляда на адвокатуру как на организацию, призванную содействовать суду в осуществлении правосудия, оказала господствовавшая в то время идеологическая установка на подчинение личных интересов общественным, в силу которой защита личных интересов, осуществляемая адвокатом, не мыслилась без одновременной защиты интересов общества и государства. Применительно к адвокатуре такая установка порой приобретала крайние формы, выходящие за пределы разумного, что находило отражение в специальной литературе того времени. В частности, давалось следующее определение адвоката: «Советский адвокат — это общественный деятель, способствующий укреплению социалистической законности, помогающий Советскому государству, советскому правосудию И ТЕМ САМЫМ (выделено нами. — В. И.) защищающий законные интересы граждан, организаций» <6>. Нетрудно заметить, что в данном случае, во-первых, признавался безусловный приоритет для адвоката защиты общественных интересов; во-вторых, переворачивалось с ног на голову действительное соотношение оказания адвокатом помощи своему доверителю и фактического содействия, оказываемого им суду при участии в процессе. ——————————— <6> Антимонов Б. С., Герзон С. Л. Адвокат в советском гражданском процессе. М., 1954. С. 3 — 4.
Вместе с тем влияние старых взглядов на адвокатуру как на придаток государственного аппарата, а не институт гражданского общества, обладающий относительной самостоятельностью и независимостью от государства, сохраняется до сих пор, хотя в новом Законе об адвокатуре об указанных выше задачах адвокатуры вообще не говорится ни слова. Не соглашаясь с отрицанием наличия у адвокатуры задачи оказания содействия суду в осуществлении правосудия, некоторые современные авторы пытаются подвести под свою позицию не только теоретическую, но и историческую базу (хотя как раз история развития законодательства об адвокатуре и самой адвокатуры в России свидетельствует об обратном). Так, по мнению С. А. Халатова, утверждение о том, что процессуальная деятельность представителя направлена непосредственно лишь на оказание помощи представляемому, не соответствует ни историческому пути развития представительства, ни его теории, ни действующему законодательству. При этом, как полагает данный ученый, публично-правовое содержание деятельности гражданского и арбитражного процессуального представителя проявляется в том, что в ходе осуществления им процессуальных действий представитель оказывает помощь суду в осуществлении правосудия по гражданским делам (в широком смысле). «Так, начиная с римского права, — пишет далее С. А. Халатов, — адвокат-представитель понимался как лицо, несущее при осуществлении своих функций определенные общественные обязанности. Указание на процессуального представителя как на судебного деятеля можно встретить при исследовании практически любой из правовых систем западного мира. Не отрицая значение процессуального представительства как элемента частноправовых отношений и частноправовой системы в отношениях с представляемым в рамках договорного представительства, следует отметить, что возложение общественных, публичных обязанностей, связанных с оказанием помощи суду при осуществлении правосудия, делает представителя субъектом публично-правовых отношений» <7>. ——————————— <7> Халатов С. А. Указ. соч. С. 121 — 122.
Однако и во времена Древнего Рима, и в период развития новых стран Запада адвокат рассматривался как общественный деятель, выполняющий публично-правовую функцию, вовсе не потому, что он оказывал помощь суду, а потому, что он оказывал помощь доверителю, т. е. лицу, нуждающемуся в юридической помощи. Именно в защите интересов частных лиц заключался и заключается до сих пор общественный долг адвоката, и вовсе не возложение на него обязанностей по оказанию помощи суду делало и делает адвоката субъектом публично-правовых отношений. Как правильно отмечается в литературе по адвокатуре, для адвоката представительство в гражданском судопроизводстве — вид публично-правовой деятельности, содержанием которой является оказание квалифицированной юридической помощи доверителю (клиенту) <8>. В данном случае явно просматривается попытка подменить представления об адвокатуре, сложившиеся в цивилизованном мире, старыми советскими взглядами на адвоката как публично-правового деятеля. О сохраняющемся влиянии этих взглядов свидетельствует и понимание в наши дни под процессуальным представительством прежде всего института вспомогательного по отношению к деятельности суда <9>. Кроме того, изложенное автором противоречит его последующему утверждению, согласно которому процессуальный представитель исполняет публично-правовую обязанность, корреспондирующую конституционному праву на получение квалифицированной юридической помощи <10>. Следует отметить, что приведенное мнение о содержании публично-правовой функции адвоката является далеко не единичным и отражает давно сложившийся в науке гражданского процессуального права и продолжающий существовать до сих пор стереотип, в соответствии с которым судебные представители признаются участниками процесса, содействующими осуществлению правосудия. ——————————— <8> Колоколова Э. Е. Адвокат — представитель в гражданском процессе России. М., 2005. С. 57. <9> Халатов С. А. Указ. соч. С. 54. <10> Там же. С. 187.
К сказанному необходимо добавить, что представительство в гражданском и арбитражном процессе может осуществлять не только адвокат, но и любое другое дееспособное лицо, полномочия которого на ведение дела в суде надлежащим образом оформлены (за исключением судей, следователей, прокуроров, а в арбитражном суде также помощников судей и работников аппарата суда, которые могут выступать в суде лишь в качестве представителей соответствующих органов или законных представителей, — ст. 51 ГПК РФ, ст. 60 АПК РФ). Однако очевидно, что требовать оказания содействия правосудию от всех представителей невозможно даже теоретически. Едва ли можно, например, даже декларативно ставить такую задачу перед родителем несовершеннолетнего лица, выступающего в процессе в качестве его законного представителя, либо родственником или знакомым стороны или третьего лица, выступающим в суде в качестве их добровольного представителя. Как правильно отмечает Л. В. Войтович, выполнить задачу содействия осуществлению правосудия по гражданским делам может только квалифицированный специалист в области юриспруденции <11>. Весьма сомнительной представляется и перспектива постановки указанной задачи перед лицом, оказывающим на договорной основе платные юридические услуги, не являющимся адвокатом. Между тем представительство как в гражданском, так и в арбитражном процессе является единым институтом, независимо от того, кто его осуществляет, и потому имеет единые цели и задачи. В связи с этим одни представители не могут выполнять процессуальные функции, отличные от функций, выполняемых другими представителями. Сказанное относится и к адвокатам, которые в процессуальном смысле не занимают какого-то особого положения по сравнению с другими представителями и выполняют те же функции и задачи в процессе, что и все остальные представители. ——————————— <11> Войтович Л. В. Ведение дел в гражданском и арбитражном процессе посредством действий представителя: Дис. … канд. юрид. наук. Хабаровск, 2004. С. 35.
В современной процессуальной литературе, хотя еще и в слабой степени, начинает проявляться понимание искусственного характера признания судебных представителей лицами, содействующими правосудию. Так, Г. Л. Осокина пишет: «Задачей судебного представителя является оказание помощи и содействия не суду (не правосудию в целом), а конкретной стороне или третьему лицу, т. е. представляемому. В этой связи хочется вспомнить слова В. Н. Щеглова, который говорил, что ставить перед истцом или ответчиком задачу установления истины по делу — значит похоронить правосудие. Чтобы убедиться в справедливости этих слов, достаточно привести пример из истории русской адвокатуры. Знаменитый адвокат Федор Плевако на пари с миллионером Саввой Морозовым добился оправдания пожилого священника, обвиненного в растрате небольшой суммы денег. В защиту подсудимого Ф. Плевако сказал следующее: «Конечно, батюшка поступил дурно. Но ведь он 30 лет молился за нас и отпускал нам грехи. Так отпустим и мы единственный его грех, люди православные!» <12>. ——————————— <12> Осокина Г. Л. Гражданский процесс. Общая часть. М., 2003. С. 262 — 263.
По поводу сказанного Г. Л. Осокиной следует заметить, что приведенный ею весьма известный пример из адвокатской практики не совсем удачен, поскольку в нем речь идет не о воспрепятствовании адвокатом установлению истины по делу (Ф. Плевако не оспаривал сам факт растраты денег священником), а о подмене им юридической оценки обстоятельств дела эмоциональной. Однако автором верно подмечено, что главное для адвоката — не добиться торжества правосудия самого по себе, а добиться благоприятного исхода дела для своего доверителя. Необходимо отметить, что в последнее время на позицию, в соответствии с которой представители не относятся к субъектам процесса, содействующим осуществлению правосудия, прямо становится законодатель. Так, в Арбитражном процессуальном кодексе РФ 2002 г. представители отграничены от лиц, содействующих осуществлению правосудия (ст. 54). По мнению В. Н. Щеглова, судебный представитель вообще не имеет собственной процессуальной цели. Он содействует сторонам и третьим лицам в достижении их целей в процессе, в защите их субъективных прав и охраняемых законом интересов <13>. С приведенной точкой зрения нельзя согласиться. Очевидно, что бесцельного участия в процессе не бывает <14>. Содействие сторонам и третьим лицам в защите их прав и законных интересов, о котором пишет В. Н. Щеглов, как раз и является процессуальной целью судебного представителя, в том числе адвоката. ——————————— <13> Щеглов В. Н. Субъекты судебного гражданского процесса: Лекции для студентов. Томск, 1979. С. 10. <14> Мельников А. А. Правовое положение личности в советском гражданском процессе. М., 1969. С. 36.
Что же касается современной науки гражданского и арбитражного процессуального права, то она не только не отказалась от прежних взглядов на цели судебного представительства, но, не встречая почти никакого сопротивления этим взглядам, идет дальше, объявляя служение интересам правосудия целью процессуальной деятельности не только адвокатов и других судебных представителей, но уже и самих лиц, участвующих в деле. Так, в последнее время появились точка зрения, согласно которой лица, участвующие в деле, равно как и свидетели, эксперты, переводчики выполняют в процессе единую, общую для всех них функцию — функцию содействия осуществлению правосудия и, соответственно, всех субъектов гражданских процессуальных правоотношений следует делить лишь на две группы — субъектов, осуществляющих правосудие, и субъектов, содействующих его осуществлению <15>, а также утверждение, что все субъекты гражданских процессуальных правоотношений наделены процессуальными правами и обязанностями для выполнения функции содействия правосудию <16>. Таким образом, получается, что уже не осуществление правосудия должно служить интересам защиты прав и законных интересов участвующих в деле лиц, а наоборот, сами эти лица должны обеспечивать удовлетворение интересов правосудия. Нетрудно заметить, что здесь, по существу, воспроизводится высказывавшийся в советский период и основанный на том, что в развитом социалистическом обществе ликвидированы социальные причины конфликтов между интересами отдельной личности и общества в целом, взгляд, согласно которому общая цель всех участников судебной деятельности — содействовать правосудию в правильном разрешении гражданских дел <17>. Однако подобные представления являются явно устаревшими и не соответствуют реалиям сегодняшней жизни нашего общества, основанной главным образом на частном интересе. ——————————— <15> Евстифеева Т. И. Гражданские процессуальные правоотношения. Саратов, 2002. С. 89 — 90. <16> Гражданский процесс России. М., 2006. С. 59 (автор главы — М. А. Викут). <17> Ватман Д. П. Право на защиту (Адвокат в гражданском судопроизводстве). М., 1973. С. 18.
