(Горюнов В. В., Левин И. В.) («Законность», 2013, N 9)
ЗАКОННОСТЬ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА НА ДОСУДЕБНОЙ СТАДИИ
В. В. ГОРЮНОВ, И. В. ЛЕВИН
Горюнов Виталий Владимирович, заместитель прокурора Центрального района г. Читы, кандидат юридических наук.
Левин Иван Валерьевич, прокурор отдела по надзору за процессуальной деятельностью в органах СК РФ прокуратуры Забайкальского края.
В статье обращается внимание на имеющую место в периодической печати дискуссию по вопросу реформирования системы предварительного расследования и прокурорского надзора, взаимодействия органов прокуратуры и органов следствия. Обосновывается методологическая несостоятельность оценки взаимодействия прокуроров и следователей как некоторого противостояния. Отражено авторское видение задач прокуратуры по надзору за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия на современном этапе.
The legality of criminal proceedings during pre-trial V. V. Goryunov, I. V. Levin
The article draws attention to having a place in the press debate on the reform of the system of preliminary investigation and the prosecutor’s supervision, the interaction of the prosecution and investigation authorities. Grounded methodological inconsistency evaluate the interaction of prosecutors and investigators as a confrontation. Reflected the author’s vision for the prosecutor’s office for oversight of procedural activities of the preliminary investigation at this stage.
Key words: prosecutor, investigator, Investigative Committee, reform of the preliminary investigation, supervisory powers of the public prosecutor.
В периодической печати продолжают появляться авторские материалы, посвященные осмыслению тех изменений, которые произошли в последние годы в структуре правоохранительной системы. Среди наиболее обсуждаемых — вопросы взаимодействия прокуратуры и органов предварительного следствия. Специфика происходящей дискуссии состоит в том, что в ее рамках прокурорский надзор нередко встречает критическую оценку со стороны бывших прокуроров, ныне работающих в органах Следственного комитета России (далее — СК РФ), а предварительное следствие — не менее критическую оценку со стороны бывших следователей, ныне работающих в органах прокуратуры <1>. ——————————— <1> Обращает на себя внимание тот факт, что представители следствия МВД, ФСБ и ФСКН активного участия в происходящей дискуссии не принимают. Получается, что по известным причинам процессы, происходящие вокруг прокуратуры, более всего волнуют представителей именно СК РФ.
Среди работ, опубликованных в периодике в последнее время, обращает на себя внимание статья заместителя директора Института повышения квалификации СК РФ Ю. Боруленкова, имеющего, как сам он пишет, 15-летний опыт работы в прокуратуре, под заголовком «О некоторых вопросах реформирования органов уголовного преследования» <2>. В ней автор отмечает некоторую связанность прокурорской деятельности стремлением обеспечить достижение определенных количественных результатов. Так уж сложилось в государственном аппарате, что эффективность работы любого чиновника в немалой степени оценивается исходя из объективно сложившихся статистических показателей. Однако у нас нет оснований надеяться, что в органах СК РФ в этом смысле ситуация существенным образом отличается (особенно, если учесть взаимосвязь статистических показателей работы прокуроров и следователей, на которую обращает внимание сам автор). ——————————— <2> См.: Боруленков Ю. П. О некоторых вопросах реформирования органов уголовного преследования // Российский следователь. 2013. N 10.
Ю. Боруленков сетует на стремление прокуратуры отвоевать ранее занимаемые позиции доминирующего органа, также прокуратура, как он считает, практически только тем и занята, что ищет способы показать собственную важность и необходимость. В итоге, погнавшись за количественными показателями своей работы, прокуроры, по мнению Ю. Боруленкова, практически выхолостили сущность такого акта прокурорского реагирования, как требование об устранении нарушений федерального законодательства, поскольку лишь малая толика требований удовлетворяется — всего 10 — 15% <3>. ——————————— <3> См.: Боруленков Ю. П. Указ. соч. С. 8.
Статистика, как известно, лукавая штука, и охотно верится, что при наличии такой конкретной цели любой государственный чиновник (не только правоохранительного блока) может «надуть» любые показатели. И все-таки раз уж речь зашла об этом, хотелось бы обратиться к официальным статистическим данным о работе прокуроров. Согласно официальной статистической отчетности Генеральной прокуратуры РФ из направленных прокурорами в 2012 г. в органы СК РФ и рассмотренных 18798 требований удовлетворено 17867, или 95%. Например, в Забайкальском крае из 340 требований, рассмотренных руководителями следственных отделов СК РФ в 2012 г., признаны обоснованными все 340, или 100%. В связи с этим остается неясным, о каких 10 — 15% ведет речь Ю. Боруленков. Конечно, погрешности в работе с цифровыми показателями нередко бывают, но в нашем случае — если это действительно погрешности — они имеют довольно откровенный тенденциозный характер. Если продолжить говорить о роли цифровых показателей в работе правоохранительных органов, то на практике лишь редкий руководитель следственного отдела не печется, к примеру, о том, чтобы за его подразделением числилось меньше «заволокиченных» уголовных дел, прекращенных либо возвращенных на дополнительное расследование, а также отмененных процессуальных решений, поскольку это негативные показатели. Наоборот, практически повсеместно руководители следствия принимают усилия к тому, чтобы обеспечить наибольшее число уголовных дел, оконченных направлением в суд, а также дел, принятых к производству, — причем желательно рейтинговых категорий — о коррупционных и должностных преступлениях, преступлениях в сфере ЖКХ, рейдерстве, нарушении трудовых прав граждан. Одним словом, объективно у прокурора и органа следствия в силу различия их статуса и роли в уголовном процессе различны и телеологические (целевые) установки, у каждого из них свой, условно выражаясь, процессуальный интерес. Это обстоятельство, однако, само по себе не является условием противостояния прокуратуры и органов следствия, поскольку у них есть единая общая цель — обеспечение законности предварительного расследования. И любой понимающий это прокурор только обрадуется, если в поднадзорном ему следственном органе будет должным образом укомплектованный штат квалифицированных следователей во главе с грамотным и компетентным руководителем. Дутые цифровые показатели не отражают реального положения дел в сфере борьбы с преступностью, и по этой причине они малоинтересны при принятии тех или иных решений как в рамках надзорной деятельности, так и в рамках ведомственного процессуального контроля. Поэтому эффективно и надлежащим образом работающее следствие в районе — одно из наиболее реальных средств охраны правопорядка. Исходя из этого, например, одному из авторов статьи, неоднократно участвовавшему в проведении комплексных и иных проверок межрайпрокуратур (а фактически вместе с ними — и следственных подразделений), всегда приятно было отметить должный уровень работы следователей, если к тому имелись действительные основания. Ю. Боруленков с симпатией высказывается в пользу уголовного процесса США, где должностные лица прокуратуры руководят сбором доказательств на досудебной стадии, выполняя, по сути, роль следователей, и поддерживают в суде фактически выдвинутое ими же обвинение. В связи с этим автор задается вопросом о том, насколько необходим в отечественной правовой системе орган, который «отфильтровывает» уголовные дела перед направлением в суд, т. е. прокуратура. Действительно, нам также не раз приходилось слышать от следственных работников суждение о том, что после сентября 2007 года прокуратура в части досудебной работы представляет собой излишнюю «прослойку», дублирующий фильтр на стадии направления уголовного дела в суд. Отчасти с этим мнением можно было бы согласиться, если б не удручающая ситуация с квалификацией следственных работников и не уменьшающийся поток поступающих в органы прокуратуры обоснованных жалоб участников уголовного судопроизводства. Именно к помощи прокуратуры прибегают не только рядовые граждане, не имеющие возможности нанять адвоката, но и различные органы и должностные лица, в частности уполномоченные по правам человека, ребенка и т. п., не имеющие реальных полномочий по обеспечению прав обратившихся к ним граждан. Более того, следует четко понимать, что действующий УПК РФ наделяет прокурора надзорными полномочиями не только на стадии направления уголовного дела в суд, но и в процессе всего досудебного производства начиная с первоначального этапа регистрации сообщения о преступлении. Напомним, что до направления уголовного дела в суд прокурор вправе отреагировать на любые нарушения закона со стороны органов расследования путем внесения требования, отменить незаконные процессуальные решения, а также решить вопрос о подследственности в соответствии с установленными УПК правилами. Иными словами, прокурор, не имея заинтересованности в исходе дела (а именно такая заинтересованность ранее вменялась ему в качестве причины необъективного надзора), остается центральной фигурой на досудебной стадии уголовного судопроизводства. Учитывая изложенное, не можем разделить мнение тех юристов, которые пытаются представить прокурора в качестве стороннего наблюдателя, который даже не участвует в осуществлении уголовного преследования на досудебной стадии, а лишь поддерживает в суде выдвинутое органами следствия обвинение <4>. ——————————— <4> См., напр.: Стрельников В. В. К вопросу об осуществлении прокуратурой уголовного преследования // Право и безопасность. 2012. N 1(41).
Ю. Боруленков отмечает осторожность прокуроров, которая якобы не позволяет им проявлять необходимой принципиальности при направлении в суд уголовных дел по неапробированным составам преступлений при отсутствии сложившейся судебной практики. «И тут, — пишет он, — попадаем в порочный круг: нет судебной практики — дела в суд не идут, не идут дела — нет судебной практики» <5>. Конечно, наличие устоявшейся судебной практики облегчает принятие решений в процессе правоприменения, однако отсутствие такой практики само по себе не препятствует прокурору принимать решения в соответствии с его пониманием закона. Более того, в ходе практической деятельности авторы настоящей статьи не раз участвовали в выработке конкретной позиции органов прокуратуры по не урегулированным законодательством и судебной практикой вопросам, когда получали поддержку предложенные органами следствия варианты решений. Например, именно благодаря совместной позиции органов прокуратуры и органов следствия в Забайкальском крае удалось сформировать судебную практику по уголовным делам о рейдерстве (ст. 170.1 УК), в результате чего к уголовной ответственности привлечены уже несколько преступников. Для нас это свидетельствует об одном — адекватные и основанные на законе предложения органов следствия, как правило, находят должное понимание со стороны надзирающих прокуроров. ——————————— <5> Боруленков Ю. П. Указ. соч. С. 9.
В отдельной статье одному из соавторов настоящей работы уже приходилось высказываться о формальности задачи обеспечения процессуальной самостоятельности следователя, поднятой на знамя при проведении реформы правоохранительной системы, которая до настоящего времени не выполнена и осталась лишь мифом <6>. Зафиксированная в Концепции судебной реформы в РСФСР <7> модель организации следственного аппарата остается по-прежнему далекой от современных реалий и уровня развития отечественной правовой системы. В стране до сих пор не сложилась более-менее действенная система ведомственного процессуального контроля. И формирование единого Следственного комитета здесь далеко не самоцель и уж тем более — не панацея. Подлинно насущная проблема в другом — в обеспечении стабильности и надлежащей квалификации кадров следственных органов. В этом плане Ю. Боруленков абсолютно правильно указывает на необходимость укрепления престижа следственных органов, обеспечения адекватной нагрузки, формирования системы должных социальных гарантий <8>. ——————————— <6> См.: Горюнов В. В. Процессуальная самостоятельность следователя в свете реформы следственного аппарата // Российский следователь. 2012. N 19. <7> См.: Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. N 44. Ст. 1435. <8> См.: Боруленков Ю. П. Указ. соч. С. 10.
Представляются методологически неверными и некорректными попытки охарактеризовать взаимодействие органов прокуратуры и предварительного следствия как какое-то противостояние, обусловленное мнимыми обидами прокуроров по поводу утраты части полномочий в сфере досудебного судопроизводства. Как справедливо отметил Генеральный прокурор РФ Ю. Чайка, «все требования надзирающего органа, в том числе к Следственному комитету, связаны с необходимостью неукоснительного исполнения закона. Если в ходе предварительного следствия допускаются нарушения законодательства, то обязанность прокурора жестко требовать их устранения. И требования эти должны с надлежащим рвением следователями исполняться, а не становиться предметом дискуссий в средствах массовой информации» <9>. Думается, к пониманию этой мысли прокуроры и следователи рано или поздно придут, хотя, очевидно, для этого нужно какое-то время. Однако заметим, что стабилизации отношений не способствует продолжающееся изменение уголовно-процессуального законодательства, так или иначе смещающего акценты взаимодействия прокуратуры и органов предварительного расследования. ——————————— <9> Чайка Ю. Я. Дел — много // Российская газета. 2012. 12 января.
Система СК РФ, будучи довольно замкнутой, неизбежно со временем будет тяготеть к завуалированию и отрицанию собственных сбоев и недостатков. В этих условиях прокурорский надзор призван способствовать уменьшению обозначенных негативных тенденций и служит одним из действенных средств правовой защиты граждан, попавших в орбиту уголовного судопроизводства. Безусловно, необходимо время, чтобы прокуроры осознали подлинную сущность вверенного им надзора, так же как и следователям и их руководителям необходимо свыкнуться с тем, что прокурор вправе давать критическую оценку их работе и принимать меры к ее корректировке при наличии к тому оснований. Собственно говоря, и по смыслу закона прокурор «стучится» в двери следственного органа не с букетом цветов или похвальными грамотами, а с актами реагирования, дающими негативную оценку выявленным нарушениям и допустившим их должностным лицам. Иными словами, акты прокурорской власти изначально носят «порицающий» характер и, наоборот, когда закон торжествует, прокурор молчит. Такова неблагодарная участь прокурора — всегда быть нежеланным гостем, поскольку мало кто из поднадзорных позитивно воспринимает вмешательство в свою деятельность прокурора в какой-либо форме. Важно понимать одно — подлинная сущность прокурорского надзора на современном этапе заключается в объективной правовой оценке поведения участников уголовного судопроизводства на досудебной стадии независимо от каких-либо предпочтений.
Пристатейный библиографический список
1. Боруленков Ю. П. О некоторых вопросах реформирования органов уголовного преследования // Российский следователь. 2013. N 10. 2. Горюнов В. В. Процессуальная самостоятельность следователя в свете реформы следственного аппарата // Российский следователь. 2012. N 19. 3. Стрельников В. В. К вопросу об осуществлении прокуратурой уголовного преследования // Право и безопасность. 2012. N 1(41). 4. Чайка Ю. Я. Дел — много // Российская газета. 2012. 12 января.
