(Горюнов В. В., Макаров К. А.) («Законность», 2013, N 4)
ПРОКУРОР КАК СУБЪЕКТ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ
В. В. ГОРЮНОВ, К. А. МАКАРОВ
Горюнов Виталий Владимирович, заместитель прокурора Центрального района г. Читы, кандидат юридических наук.
Макаров Кирилл Александрович, старший прокурор отдела по надзору за процессуальной деятельностью в органах СК РФ прокуратуры Забайкальского края.
В статье с учетом изменений, внесенных в УПК РФ, рассматривается соотношение категорий «надзор» и «уголовное преследование», дается критическая оценка поддерживаемой некоторыми авторами позиции о полном лишении прокурора полномочий по осуществлению уголовного преследования на досудебной стадии уголовного судопроизводства. На основе анализа действующего законодательства и приведенных примеров из практики делается вывод о том, что прокурор продолжает оставаться центральной фигурой уголовного судопроизводства, сохранив отдельные полномочия по участию в уголовном преследовании.
A public prosecutor as a subject of criminal prosecution V. V. Goryunov, K. A. Makarov
In this paper, taking into account the changes made to the Code, the ratio is considered the categories of «supervision» and «prosecution», a critical assessment supported by some authors position on the full withdrawal of Attorney authority for criminal prosecution in the pre-trial stage of the criminal proceedings. Based on the analysis of existing legislation and the examples from practice concluded that the prosecutor continues to be a central figure in the criminal proceedings, retaining certain powers to participate in the prosecution.
Key words: attorney, prosecution, criminal proceedings, supervisory powers of the prosecutor.
В соответствии с ч. 1 ст. 21 УПК РФ прокурор, наряду со следователем и дознавателем, отнесен к числу должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование от имени государства по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения. Несмотря на указанную норму закона, в последнее время в юридической литературе появились высказывания о том, что прокурор не является субъектом уголовного преследования и эту функцию от имени государства не осуществляет. В частности, В. Стрельников, основываясь на анализе изменений федерального законодательства, касающихся полномочий прокурора в уголовном процессе, утверждает, что деятельность прокурора по привлечению виновных лиц к уголовной ответственности не может рассматриваться как процедура уголовного преследования. Эта деятельность, по мнению названного автора, в действительности сводится к надзору за органами, осуществляющими ОРД, дознание и предварительное следствие (на досудебных стадиях), и к поддержанию государственного обвинения в суде (на судебных стадиях процесса). В связи с этим, как утверждает В. Стрельников, применительно к прокурору термин «уголовное преследование» в законодательстве целесообразно заменить словами «принятие необходимых мер привлечения виновных лиц к уголовной ответственности» <1>. ——————————— <1> Стрельников В. В. К вопросу об осуществлении прокуратурой уголовного преследования // Право и безопасность. 2012. N 1 (41). С. 69. Аналогичная позиция высказана и К. И. Амирбековым, который полагает, что с момента выделения из системы прокуратуры следственного аппарата прокурор не осуществляет функции непосредственного обвинения и уголовного преследования в досудебном производстве, а только надзирает за соблюдением требований закона при осуществлении уголовного преследования органами следствия и дознании. См.: Амирбеков К. Развитие обвинительной функции прокуратуры России в судебных стадиях уголовного судопроизводства // Законность. 2012. N 6.
Судя по всему, с этой точки зрения, предусмотренное п. 2 ст. 1 Закона о прокуратуре и продублированное в ч. 1 ст. 21 УПК положение об осуществлении прокурором уголовного преследования является своеобразным анахронизмом. Действительно, приведенная норма ст. 1 Закона о прокуратуре сохраняет первоначальную редакцию еще с 1992 г., да и редакция ч. 1 ст. 21 УПК не изменялась с декабря 2001 г. Быть может, указанные нормы и в самом деле не учитывают произошедшие в последнее время изменения в отношениях прокурора с органами предварительного расследования, и законодателю необходимо внести в них соответствующие корректировки, оставив за прокурором лишь функцию надзора за процессуальной деятельностью органов следствия и дознания? Изначально, будучи, по выражению Петра Великого, «оком государевым», российская прокуратура была задумана как универсальный орган надзора за деятельностью государственной администрации, органов исполнительной власти. К последним в настоящее время относятся и органы предварительного расследования, являющиеся административными ведомствами и обладающие статусом федеральных органов исполнительной власти. Поскольку деятельность по осуществлению предварительного расследования представляет собой специфическую деятельность государственных органов, прокурорский надзор за этой деятельностью требует особого правового регулирования и имеет свои особенности. Юридический язык как средство общения специалистов узкого направления живет за счет общеупотребимых терминов и понятий, которые наделяются профессиональным юридическим сообществом дополнительной семантикой, приобретают особую смысловую нагрузку. Однако специальный смысл этих терминов, взятых в обработку юристами, как правило, не отрывается от общеупотребительного, поскольку, по сути, обогащает его в целях решения задач юридической науки, правотворчества, правоприменения. В связи с этим представляется обоснованным суждение М. Шалумова, который изначальный смысл понятия «уголовное преследование» ищет в толковании главного составляющего его слова <2>. Так, преследовать — значит следовать, гнаться за кем-нибудь с целью поимки; подвергать чему-нибудь неприятному, донимать чем-нибудь; подвергать гонениям; стремиться к чему-нибудь (цели, задаче) <3>. Напомним в связи с этим, что согласно п. 55 ст. 5 УПК уголовное преследование — это процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления. ——————————— <2> См.: Шалумов М. С. Уголовное преследование как функция прокуратуры // Правоведение. 1996. N 4. С. 88. <3> См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 2-е изд. М., 1994. С. 574.
Безусловно, приоритетное направление участия прокурора в уголовном процессе — обеспечение законности, что обусловлено исторически. Между тем некоторые процессуальные формы деятельности прокурора в уголовном судопроизводстве имеют своим назначением не просто обеспечение требований закона, но и направлены, в частности, на инициирование уголовного преследования, сбор доказательств в отношении конкретного лица, применение той или иной меры процессуального принуждения в отношении подозреваемого (обвиняемого) и т. д. Например, получив достаточные сведения о наличии признаков преступления, прокурор вправе вынести мотивированное постановление и направить в порядке п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК собранные материалы в следственный орган для решения вопроса об уголовном преследовании. Тем самым прокурор запускает саму процедуру уголовного преследования с целью привлечения виновного лица к уголовной ответственности. Нередко на практике прокурор не соглашается с выводом органа предварительного расследования об отсутствии события либо состава преступления и отменяет соответствующее процессуальное решение (об отказе в возбуждении уголовного дела или о прекращении уголовного дела), требуя привлечения к уголовной ответственности конкретного лица. Известны и случаи, когда, видя пассивность следователя, прокурор вынужден направлять руководителю следственного органа требование с постановкой вопроса о необходимости заключения обвиняемого под стражу (либо избрания в отношении его иной меры пресечения), проведении конкретных следственных действий, направленных на изобличение известных по делу фигурантов. Также среди оснований возвращения уголовного дела для производства дополнительного расследования прокурорами иногда указывается необходимость предъявления обвинения лицу, необоснованно переведенному в разряд свидетелей и фактически освобожденному от уголовной ответственности. Нетрудно заметить, что во всех приведенных случаях деятельность прокурора носит совершенно определенный характер — она направлена на привлечение конкретного лица к уголовной ответственности. Тем самым речь должна идти о деятельности, охватываемой понятием уголовного преследования по смыслу п. 55 ст. 5 УПК. Означает ли это, что прокурор в названных ситуациях не осуществляет надзор за следствием? Безусловно, осуществляет, поскольку именно нарушения закона, допущенные следователем и заключающиеся в ненадлежащем расследовании, служат основанием для прокурорского вмешательства. Надзирая за соблюдением законов органами предварительного расследования, прокурор в то же самое время может участвовать в осуществлении уголовного преследования в тех специфических процессуальных формах и с использованием тех правовых средств, которые определены действующим законодательством. Не соглашаясь с тезисом об осуществлении прокурором уголовного преследования, В. Стрельников ссылается на то, что «начиная с судебного следствия, прокурор поддерживает выдвинутое не им лично, а органами расследования обвинение, с которым он согласился, утверждая обвинительное заключение или обвинительный акт» <4>. Этот довод нельзя признать объективным, поскольку и законодателю, и практике известны ситуации, когда уголовное дело возбуждается именно по инициативе прокурора, в частности при реализации им полномочий, предусмотренных п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК, и направлении материалов в следственный орган для решения вопроса об уголовном преследовании (если в постановлении прокурора ставится вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица). В этом случае прокурор изначально добивается привлечения виновного лица к уголовной ответственности и в случае предъявления лицу обвинения будет поддерживать, по сути, собственную позицию о наличии в действиях привлекаемого состава преступления. ——————————— <4> Стрельников В. В. Указ. соч. С. 90.
Учитывая изложенное, полагаем, что при определенных обстоятельствах функция надзора за деятельностью органов предварительного расследования осуществляется в форме уголовного преследования. Одновременно с этим необходимо учитывать, что не всегда функция надзора за процессуальной деятельностью следователя и дознавателя реализуется в форме уголовного преследования, равно как не всегда следователь (дознаватель), расследуя уголовное дело, осуществляет уголовное преследование. В частности, вряд ли можно полагать, что в рамках производства по уголовному делу по факту обнаружения неопознанного трупа с неустановленной причиной смерти следователь осуществляет уголовное преследование, если нет конкретного подозреваемого и достоверно не установлен сам факт преступления <5>. ——————————— <5> В. Ф. Крюков обоснованно пишет: «Условным представляется включение в уголовное преследование деятельности по обеспечению доказывания: собирания, проверки и оценки доказательств. Так, назначая экспертизу, следователь не знает, станут ее выводы обвинительными или оправдательными для данного лица. И такая либо подобная процессуальная деятельность субъекта стороны обвинения не является уголовным преследованием» // Уголовное преследование в досудебном производстве: уголовно-процессуальные и надзорные аспекты в деятельности прокурора. М.: Норма, 2010. С. 11.
Также хотелось бы отметить, что аргументация В. Стрельникова об отсутствии у прокурора функции уголовного преследования, судя по всему, не учитывает, что полномочия прокурора в отношении дознавателя в последние годы не претерпели изменений и прокурор по отношению к дознавателю сохранил все полномочия, которые ранее до 2007 г. традиционно характеризовали его как руководителя уголовного преследования. Таким образом, на наш взгляд, произошедшие изменения места и роли прокурора в уголовном судопроизводстве, хотя и были существенными, все же не позволяют однозначно судить о лишении прокурора функции уголовного преследования на досудебной стадии. Попытки представить прокурора в свете произошедших в последние годы реформ как стороннего наблюдателя за происходящим в сфере уголовного судопроизводства не учитывают исторически сложившееся основное назначение прокуратуры России — универсальный надзор за соблюдением прав граждан, интересов общества и государства. Защита прав пострадавших граждан, восстановление нарушенной безопасности общества, попранных интересов государства — эти крайне ответственные цели, возложенные на прокурора законом, не позволяют ему играть пассивную и выжидательную роль и в определенных ситуациях побуждают его внятно и четко обозначать свою правовую позицию, ориентируя соответствующим образом другие правоприменительные органы на конкретные действия. В частности, ежегодно благодаря усилиям прокуроров удается выявлять тысячи укрытых преступлений, за которыми — судьбы конкретных граждан, пострадавших от противоправных посягательств. Если бы не наступательная позиция прокуроров, требовавших в рамках надзорных полномочий привлечения к уголовной ответственности правонарушителей, необоснованно освобожденных от таковой органами следствия и дознания, думается, что вера граждан в правосудие и справедливость сегодня была бы значительно меньше. Таким образом, даже этот небольшой пример свидетельствует о том, что полное отстранение прокурора от осуществления уголовного преследования в настоящее время социально не обусловлено и не востребовано, и необходимость вмешательства прокурора в сферу досудебного уголовного судопроизводства пока не нивелирована надлежащим качеством ведомственного процессуального контроля со стороны руководителей органов предварительного расследования. Обобщая сказанное, отметим, что в свете внесенных в УПК изменений прокурор действительно перестал являться руководителем уголовного преследования, но он остался центральной фигурой досудебной стадии уголовного судопроизводства, сохранив отдельные полномочия, позволяющие ему участвовать в осуществлении уголовного преследования и до направления уголовного дела в суд.
