(Булаевский Б. А.) («Юридическая литература», 2006)
О ПРИЗНАНИИ БРАКА НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ В ИНТЕРЕСАХ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ
Б. А. БУЛАЕВСКИЙ
Б. А. Булаевский, кандидат юридических наук, доцент.
Нагатинский межрайонный прокурор г. Москвы обратился в суд с иском в интересах несовершеннолетних К. и Д. к гражданину Г. о признании брака, заключенного им с бабушкой несовершеннолетних, недействительным. Определением мирового судьи судебного участка N 46 района «Орехово-Борисово Южное» г. Москвы от 19 января 2005 г. производство по делу было прекращено. Определением Нагатинского районного суда г. Москвы от 22 марта 2005 г. Определение мирового судьи оставлено без изменения, а частные жалобы законных представителей несовершеннолетних К. и Д. — без удовлетворения. Определением судьи Московского городского суда от 30 июня 2005 г. дело по жалобе законного представителя одного из несовершеннолетних истребовано из судебного участка в Московский городской суд и Определением от 28 июля 2005 г. направлено для рассмотрения по существу в Президиум Московского городского суда. Постановлением Президиума Московского городского суда от 25 августа 2005 г. Определение мирового судьи и Определение Нагатинского районного суда отменены, а дело направлено на новое рассмотрение мировому судье того же судебного участка. Как следует из материалов дела, гражданин Г. (1966 года рождения) 18 ноября 2001 г. заключил брак с гражданкой Д-вой (1938 года рождения). 16 января 2004 г. гражданка Д-ва скончалась, после чего ее дочь и двое несовершеннолетних внуков были выселены в Тульскую область, а на освободившуюся жилую площадь были зарегистрированы несовершеннолетние дети гражданина Г. Обращаясь в суд, прокурор, действуя в интересах детей, указывал на то, что ответчик, вступая в брак, не имел намерения создать семью, а преследовал цель приобретения права пользования квартирой. Следовательно, заключенный им брак являлся фиктивным. В свою очередь, мировой судья и суд второй инстанции прекращали производство по делу исходя из того, что, предъявляя иск о признании брака недействительным, прокурор действовал в интересах несовершеннолетних внуков одного из супругов. Однако в соответствии с Семейным кодексом Российской Федерации (далее — СК РФ) круг субъектов права требовать признания брака недействительным и основания для такого признания определены исчерпывающим образом и внуки супругов не наделены таким правом применительно к фиктивному браку. Президиум Московского городского суда не согласился с доводами нижестоящих инстанций, мотивировав свою позицию указанием на правила ст. 45 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ) и положения ст. 35 Федерального закона от 17 января 1992 г. N 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации» (далее — Закон). В связи с данным делом возникает ряд вопросов, представляющих интерес для правоприменителей. Прежде всего заслуживает внимания возможность признания брака недействительным по критерию фиктивности после смерти одного из супругов, когда юридически брак считается прекращенным (п. 1 ст. 16 СК РФ). Действующее законодательство не содержит указания о возможности такого признания. Вместе с тем, различая основания прекращения брака, СК РФ прямо устанавливает запрет на признание брака недействительным лишь в отношении расторгнутого брака (п. 4 ст. 29). Однако при этом определяет случаи-исключения, когда даже расторгнутый брак может быть признан недействительным по мотивам наличия между супругами запрещенной законом степени родства либо состояния одного из супругов в момент регистрации брака в другом нерасторгнутом браке <*>. ——————————— <*> Если в указанных случаях брак расторгнут в судебном порядке, то иск о признании такого брака недействительным может быть рассмотрен судом при условии отмены решения о расторжении брака, поскольку, принимая такое решение, суд исходил из факта действительности заключенного брака. См.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. N 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. N 1. С. 6.
Следовательно, учитывая присущий семейному праву метод диспозитивности, можно прийти к выводу об отсутствии препятствий к признанию брака недействительным после его прекращения в результате смерти одного из супругов. Проявлением данного подхода является, например, практика признания брака недействительным в интересах наследников умершего супруга <*>. ——————————— <*> См., например: Постановление Президиума Московского областного суда от 14 сентября 2005 г. N 496.
Следующий вопрос, заслуживающий внимания в связи с рассмотрением указанного спора, — это ключевой для данного дела вопрос о правомочии прокурора предъявлять иск о признании брака недействительным в интересах несовершеннолетних детей. В соответствии со ст. 45 ГПК РФ прокурор вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц или интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований. Заявление в защиту прав, свобод и законных интересов гражданина может быть подано прокурором только в случае, если гражданин по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд. Не отрицая возможного факта нарушения прав несовершеннолетних в рассматриваемой ситуации, следует признать, что для обращения прокурора с иском о признании брака недействительным в интересах несовершеннолетних необходимо было обосновать непосредственную обусловленность нарушения прав несовершеннолетних фактом заключения брака их бабушкой (см.: абзац четвертый п. 1 ст. 28 СК РФ). При этом сама возможность признания брака недействительным в интересах несовершеннолетних внуков могла иметь место лишь при условии, что заключенный брак был произведен с нарушением требований ст. 14 СК РФ, определяющей обстоятельства, препятствующие заключению брака (состояние в другом зарегистрированном браке, близкая степень родства, состояние в положении усыновителя и усыновленного и факт признания лица, намеревающегося вступить в брак, недееспособным вследствие психического расстройства). Однако таких обстоятельств по материалам дела выявлено не было. Во всех остальных случаях брак как правоотношение, основанное на добровольном союзе мужчины и женщины и при иных условиях законности его заключения (глава 3 СК РФ), не может быть поставлен в зависимость от каких-либо интересов третьих лиц, в том числе и интересов несовершеннолетних детей. Именно поэтому СК РФ исчерпывающим образом определяет круг субъектов, имеющих право требовать признания брака недействительным (ст. 28). При этом, включая в состав названных субъектов прокурора, закон не дает оснований считать, что участие прокурора возможно во всяком случае, безотносительно к содержанию правовых норм, раскрывающих условия законности заключения брачного союза. Обращает на себя внимание и то, что все субъекты в ст. 28 СК РФ объединены в определенные подгруппы с учетом оснований признания брака недействительным. Как известно, брак признается недействительным при нарушении условий, установленных ст. ст. 12 — 14 и п. 3 ст. 15 СК РФ, а также в случае заключения фиктивного брака, т. е. если супруги или один из них зарегистрировали брак без намерения создать семью. Прокурор указан в качестве управомоченного субъекта на предъявление требований о признании брака недействительным по нескольким основаниям, в том числе и по основанию фиктивности. При этом из содержания соответствующих положений ст. 28 СК РФ можно заключить о существовании как минимум двух ситуаций, когда при фиктивности брака участие прокурора в делах подобного рода допускается законом. Во-первых, на случай, если о фиктивности брака были осведомлены оба супруга. И во-вторых, для случаев, когда не знавший о фиктивности брака супруг по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд. В рассматриваемом деле причиной обращения прокурора явилось нарушение жилищных прав несовершеннолетних внуков одного из супругов. При этом Президиум Московского городского суда не учел того обстоятельства, что жилищные права несовершеннолетних были нарушены не в связи с браком их бабушки, а в результате выселения, последовавшего после ее смерти. По этой причине обращение прокурора в интересах несовершеннолетних следовало напрямую связать с актом выселения. Однако необходимых в соответствующей части материалов в деле не имелось. Вместе с тем заслуживающим внимания в контексте рассмотренного дела следует признать вопрос о возможности признания фиктивного брака недействительным в интересах третьих лиц. В соответствии с абзацем пятым п. 1 ст. 28 СК РФ в случае заключения фиктивного брака требовать признания его недействительным вправе прокурор, а также не знавший о фиктивности брака супруг. При этом, предоставляя прокурору право требовать признания фиктивного брака недействительным, закон не определяет, в чьем интересе действует прокурор в подобных ситуациях. На наш взгляд, не связывая участие прокурора с интересами конкретных лиц, закон, по сути, расставил приоритеты между публичными и частными интересами, определив главенство публичных. В делах подобного рода надзор за законностью как проявление публичного (государственного) интереса «перекрывает» любые интересы отдельно взятых лиц, в том числе и самих супругов. Именно поэтому прокурор вправе требовать признания фиктивного брака недействительным даже тогда, когда осведомленные о фиктивности брака «супруги» намеренно создали лишь подобие семьи. И хотя, как правило, вопрос о фиктивности возникает в связи с ущемлением чьих-либо частных интересов, прокурор выступает в делах подобного рода в качестве защитника законности. Таким образом, если по обстоятельствам рассмотренного дела имелись основания для признания брака недействительным по причине его фиктивности, действия прокурора следовало оценивать в контексте защиты государственных интересов, ориентированных на обеспечение стабильности семейных и связанных с ними иных отношений <*>. И в случае положительного решения по делу перспектива защиты жилищных прав несовершеннолетних была бы весьма благоприятной. ——————————— <*> Возможность участия прокурора в делах подобного рода в контексте защиты прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц едва ли состоятельна. Фиктивный брак на определенном этапе может не нарушать чьи-либо права и законные интересы и не оказывать какого-либо воздействия на свободы других лиц. При этом одна лишь высокая степень вероятности их нарушения (либо посягательства на них) в будущем не должна влиять на квалификацию действий прокурора, поскольку фиктивность брака сама по себе уже достаточна для инициирования дела о недействительности такого брака.
