ВОЗМЕЩЕНИЕ ВРЕДА: МЕЖОТРАСЛЕВОЙ АСПЕКТ И АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
А. П. ГУЛЯЕВ
Гуляев А. П., доктор юридических наук, профессор.
Ключевые слова: институт права, гражданское право, процессуальное право (гражданское, арбитражное, уголовное, административное), возмещение вреда, законность, обоснованность.
В статье раскрывается межотраслевой характер института возмещения вреда с главенствующей ролью в нем положений главы 59 Гражданского кодекса. Исследованы также проблемные вопросы взаимосвязи и согласованности составных частей данного института.
The article reviews intersectional character of character of damage reparation institute with the domineeringposition ofchapter 59 of the Civil Code. Problematic questions of interconnection between elements of this institute are also explored in the article.
В современной российской действительности возмещение вреда, причиненного незаконными или необоснованными действиями, является весьма острой и актуальной проблемой. Объективная потребность применения этого правового института и его значение колоссально возросли в период развития рыночных отношений в нашем обществе, в том числе и в отношениях власти и человека, власти и бизнеса. Установление гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный физическим или юридическим лицам действиями других лиц, является прерогативой Гражданского кодекса РФ (гл. 59 Обязательства вследствие причинения вреда). Порядок же возмещения вреда установлен Гражданским процессуальным и Арбитражным процессуальным кодексами РФ. В них фундаментально урегулированы вопросы гражданско-правовой ответственности и порядка ее реализации, в том числе по возмещению вреда, причиненного лицам незаконными или необоснованными действиями государственных органов и их должностных лиц. Но отдельные нормы и понятия указанных Кодексов восприняты и «взяты на вооружение» некоторыми другими отраслями права, причем с учетом их отраслевой специфики: в частности, уголовно-процессуальной (УПК), административной (КоАП), финансовой (Налоговый и Бюджетный кодексы). Совокупность всех норм указанного законодательства (базового и профильного), содержанием которых является возмещение вреда, и образует собой межотраслевой институт возмещения вреда с главенствующей ролью в нем соответствующих норм гражданского и гражданского процессуального права.
В соответствии с положениями общей теории права составные части межотраслевого института должны быть подчинены общей идее и целям базовой части правового института, в необходимой мере взаимосвязаны и согласованы с ними между собой. Соображения об этом, а также возможностях совершенствования правовых способов возмещения вреда и являются предметом дальнейшего рассмотрения. Проведенный анализ составных частей рассматриваемого межотраслевого института позволил выявить следующие его слабости и недостатки:
1. Прежде всего — это недооценка юридической реабилитации как самостоятельной формы восстановления доброго имени, чести и деловой репутации субъекта, оказавшегося жертвой незаконного или необоснованного обвинения в правонарушении (гражданском, уголовном, административном). Речь идет о такой форме и таком правовом статусе решения, отменяющего незаконное или необоснованное обвинительное решение, которые бы четко, однозначно и самостоятельно выражали реабилитирующий характер такого решения, восстановление им доброго имени, достоинства и деловой репутации лица, незаконно или необоснованно обвиненного в совершении правонарушения. К сожалению, Гражданский, Гражданский процессуальный, Арбитражный процессуальный кодексы и Кодекс об административных правонарушениях не уделяют этому вопросу никакого внимания. Они ограничились регулированием главным образом материальной и моральной стороны вопроса, которая, по сути, является производной от решения основного, юридического, вопроса о невиновности лица в совершении правонарушения.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ содержит специальную главу о реабилитации лиц, пострадавших от незаконного или необоснованного уголовного преследования (гл. 18). Но и в ней вопрос о юридической части реабилитации как способе восстановления чести, достоинства и деловой репутации остается в тени, а на первый план выдвинуты вопросы возмещения вреда, причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием. Хотя где-где, а уж в уголовном-то процессе юридическая сторона реабилитации является первоочередной задачей этого института. В УПК понятие реабилитации сведено к признанию за лицом лишь права на возмещение вреда, то есть на материальную и социальную часть реабилитации. Как видим, уголовно-процессуальный закон сориентирован лишь на гражданско-правовой институт возмещения вреда и не выполнил в полной мере свою миссию по отражению в законе уголовно-процессуальной специфики. Более того, он ввел понятие «признание за лицом права на реабилитацию» (ст. 134), которым окончательно вводит человека в заблуждение: оказывается, оправдательный приговор или постановление о прекращении дела по реабилитирующему основанию это еще не реабилитация, это только право на реабилитацию. Такое решение вопроса, во-первых, умаляет реабилитирующее значение указанных юридических решений (оправдательного приговора и постановления о прекращении дела по реабилитирующему основанию), а во-вторых, не в полной мере соответствует ст. 1070 ГК, поскольку она не требует какого-либо промежуточного решения для возмещения вреда, причиненного незаконным осуждением и привлечением к уголовной ответственности.
Примечательно, что Гражданский кодекс содержит специальную статью по защите чести, достоинства и деловой репутации лица (ст. 152), но, во-первых, она сориентирована на самостоятельное производство, а во-вторых, не распространяется на ситуации, когда вред причинен государственным органом или его должностным лицом. Почему? Неужели для утаивания чиновничьих «грехов» перед людьми и организациями?
Нравственная, социальная и юридическая значимость реабилитации как правового способа восстановления чести, достоинства и деловой репутации физического и юридического лица должна найти достойное место во всех отраслях права, где регулируется привлечение к ответственности за виновное совершение правонарушения или за ошибочное решение. Жизнь показывает, что люди и организации нередко оказываются жертвами незаконного или необоснованного, умышленного или ошибочного обвинения в совершении правонарушения. И государство должно быть максимально озабоченно быстрым и адекватным устранением вредных последствий таких обвинений.
2. Заслуживает внимания вопрос о согласованности понятийного аппарата института возмещения вреда как межотраслевого. Гражданский кодекс для обозначения оснований возмещения вреда применяет понятие «незаконные действия» (ст. 1070), а в Уголовно-процессуальном кодексе наряду с таким понятием (ч. 3 ст. 133) использовано понятие «незаконные и необоснованные действия» (ч. 1 ст. 6, ч. 2 ст. 135). Это не просто терминологические пристрастия законодателя, а отражение сущностного расхождения в понимании слова «незаконный». Это слово можно понимать буквально, а можно и шире, включая в его смысл еще и то, что обозначается словом «необоснованное». Среди юристов бытует такое суждение: «действие или решение может быть законным, но необоснованным, недостаточно обоснованным. Такое суждение имеет под собой серьезные основания, особенно для тех ситуаций, когда основания для проведения действия или принятия решения, обозначенные в законе, имеют оценочный характер, а вывод о наличии или отсутствии основания в той или иной конкретной ситуации носит субъективный характер. В УПК есть принцип свободы оценки доказательств должностными лицами, ведущими производство по уголовному делу. Они «оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью» (ст. 17). Такая оценка может стать недостаточно обоснованной, то есть ошибочной, но ее нельзя считать незаконной. Незаконное действие или решение — это всегда противоправное действие или решение, а в данном случае субъективная оценка не противоречит установленным законом правилам. В случае же явной необоснованности действия или решения они имеют, конечно, незаконный, противоправный характер, поскольку законом установлено, что «определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя, дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными (ч. 1 ст. 7 УПК). Подобные нормы есть в Гражданском процессуальном и Арбитражном процессуальном кодексах (ч. 1 ст. 195 ГПК и ч. 1 ст. 15 АПК).
Изложенное позволяет сделать вывод, что использование в законе рассмотренных выше понятий как самостоятельных по смысловому содержанию является вполне оправданным и позволяет более точно обосновать и справедливо разрешать вопрос о возмещении вреда, причиненного действиями должностных лиц, ведущих производство по уголовному делу. Из этого следует, что в ст. 1070 ГК целесообразно внести соответствующие коррективы. Тем более потому, что и ГПК, и АПК именно так и используют рассматриваемые понятия.
3. Уголовно-процессуальный кодекс РФ не вполне адекватно определяет понятие потерпевшего от преступления лица. Согласно ч. 1 ст. 42 УПК в понятие потерпевшего — физического лица включено такое основание, как причинение ему морального вреда, а в понятие потерпевшего — юридического лица включено причинение вреда его деловой репутации. Создается впечатление, что причинение вреда деловой репутации физического лица не является основанием признания его потерпевшим по уголовному делу либо оно охватывается понятием морального вреда. Но ни то, ни другое не согласуется с Гражданским кодексом. Он разделяет понятия морального вреда и вреда, причиненного деловой репутации физического лица (ст. ст. 151 и 152). Логично поэтому и в Уголовно-процессуальном кодексе иметь адекватное отражение позиции Гражданского кодекса как базового для межотраслевого института возмещения вреда. И дело не только в логическом и содержательном согласовании понятий, используемых в этих отраслях права, а и в том, что преступлениями нередко причиняется вред деловой репутации физических лиц, являющихся субъектами малого предпринимательства. Такое лицо, естественно, должно иметь четкое правовое основание для защиты своих интересов, в том числе и деловой репутации. Вообще-то с точки зрения профессиональной состоятельности многие физические лица могут быть заинтересованы в поддержании и сохранении своей деловой репутации.
4. Изложенные выше соображения в части вреда, причиненного деловой репутации физического лица, относятся и к ст. 136 УПК, где регулируется вопрос о возмещении морального вреда лицу, реабилитированному в ходе производства по уголовному делу. Но к этой статье есть и другая претензия. Часть вторая этой статьи гласит: иски о компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства. Напомню, что эта норма содержится в рамках главы 18 УПК с названием «Реабилитация». Следовательно, речь идет об исках к государству. Напомню также, что иски о возмещении материального и морального вреда, причиненного преступлением, по общему правилу разрешаются судом в рамках уголовного судопроизводства. А вот по искам о компенсации морального вреда, причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием, законодатель решительно отсылает реабилитированного в гражданское судопроизводство. Хотя, на мой взгляд, существуют определенные основания и возможности разрешения этого вопроса в рамках самого уголовного процесса, как это прописано в законе для возмещения имущественного вреда (ст. 135 УПК). Основания те же самые, что и для возмещения вреда, причиненного преступлением: максимально удобный для пострадавшего способ компенсации вреда. Да и для государства есть возможность продемонстрировать стремление как можно скорее загладить причиненный человеку вред. В качестве внесудебного способа решения данного вопроса можно предусмотреть непосредственно в УПК рассмотрение данного вопроса согласительной комиссией в составе прокурора, руководителя следственного органа, реабилитированного лица и (или) его представителя (адвоката, медиатора, иного лица), а также представителя казны. Регламент формирования и работы комиссии должен быть установлен непосредственно в УПК. В нем должно быть предусмотрено обязательное рассмотрение вопроса о компенсации морального вреда и деловой репутации (в режиме публичности). Лишь если не достигнуть соглашения, вопрос передается на рассмотрение суда в порядке гражданского судопроизводства.
5. В предыдущем фрагменте высказана идея разрешения вопроса о возмещении морального вреда реабилитированному лицу не в исковом, а в публичном порядке. Более развернуто эту идею можно сформулировать так: государство должно само инициировать и рассмотреть вопрос о возмещении имущественного и морального вреда человеку, незаконно или необоснованно подвергнутому уголовному преследованию, в том числе и осуждению. Действующий закон обрекает такого человека на самостоятельное «пробивание» этого вопроса в порядке гражданского судопроизводства, что не очень-то соответствует его интересам и справедливости. Примечательно в этой связи, что само государство требует от преступника возместить или загладить вред, причиненный преступлением, поощряет добровольное возмещение им вреда.
Полагаю, что изложенную идею целесообразно реализовать в четырех отраслях российского права, в частности в Гражданском процессуальном, Арбитражном процессуальном и Уголовно-процессуальном кодексах, а также в Кодексе об административных правонарушениях. Соответствующий правовой механизм в каждом из названных Кодексов может быть разработан с учетом предложений, изложенных в предыдущем фрагменте настоящей статьи, и специфики отраслевых правоотношений.
6. Как отмечалось выше, Кодекс об административных правонарушениях предусматривает возможность решения вопроса о возмещении имущественного вреда одновременно с назначением административного наказания, но 1) лишь судьей при рассмотрении им дела об административном правонарушении, 2) лишь о возмещении имущественного ущерба и 3) лишь при отсутствии спора об этом (ст. 4.7).
Во всех других случаях, а они составляют, пожалуй, подавляющее большинство, вопрос о возмещении вреда, причиненного административным правонарушением, может быть официально разрешен только в порядке гражданского судопроизводства, что, с одной стороны, обрекает пострадавших от правонарушения лиц на самостоятельное «хождение по судам», с другой стороны, загружает суды исками. Того и другого можно в значительной мере избежать, если в рамках административного процессуального права (административной юрисдикции) разработать и установить механизм публично-медиационного характера — в целях обеспечения внесудебного решения вопроса о возмещении вреда, причиненного административным правонарушением.
Представляется, что подобного рода действия судей, органов и должностных лиц, уполномоченных рассматривать дела об административных правонарушениях, допустимы и в настоящее время: по аналогии с законом о медиации, а в чем-то и с нормами Уголовно-процессуального кодекса.
