В условиях глобализации как многопланового и внутренне противоречивого процесса интеграции в мировых системах — экономической, социальной и правовой <*> — все настойчивее заявляет о себе тенденция подчинения политического фактора экономическому. Имеет место «своего рода вынужденное восприятие международных правил, модельных законов, кодексов, директив, резолюций, рекомендаций, диктуемых «сильной стороной», при этом «национальное право по-разному реагирует на внешние правовые импульсы» <**>. ——————————— <*> См., например: Поленина С. В. Право и глобализация // Правовая система России в условиях глобализации. М., 2005. С. 10. <**> См.: Тихомиров Ю. А. Интернационализация национального права // Московский юридический форум «Глобализация, государство, право, XXI век». М., 2004. С. 168, 169, 174.
В поисках парадигмы качественно новой правовой и политической систем мира в условиях глобализации <*> актуализируются проблемы прогнозов общественного развития, роли государств в мировой политике, их способности в условиях глобализации выполнять соответствующие внутренние и внешние функции. ——————————— <*> В понятии «глобализм» присутствуют три момента. Во-первых, чисто экономический интерес — мировой рынок, мировой город, мировая деревня, свободное движение капитала… Второе: уменьшение информационного сопротивления границ, превращение их в проницаемые мембраны… И третье: попытка создания системы управления либо всем миром, либо большой его частью. В рамках этой тенденции есть несколько проектов: всеобщий американский, всеобщий исламский, частный европейский, проект АТР, японский, китайский и прочие. То есть у каждого своя глобализация. Американский проект наиболее агрессивный. См.: Архангельская Н. В поисках справедливости (Беседа с С. Переслегиным) // Эксперт. 2006. N 1 — 2.
В своем учении о государстве Г. Еллинек рассматривал суверенную государственную власть как независимую и верховную власть. Он подчеркивал, что первый признак проявляется преимущественно вовне, в сношениях суверенного государства с другими державами, второй — во внутренних отношениях. Суверенитет рассматривается как «правовое понятие». Обращается внимание на то, что «независимость государственной власти всегда конструировалась как правовая, а не фактическая независимость. Одновременно суверенитет означает и то свойство государственной власти, в силу которого она обладает исключительной способностью к правовому самоопределению и самообязыванию» <*>. ——————————— <*> См.: Еллинек Г. Общее учение о государстве / Пер. Г. Еллинек. СПб., 2004. С. 457, 458, 463.
Со времен становления Вестфальской системы мира (1648) идея государственного суверенитета фиксируется в международном праве. Государство наделяется властными полномочиями на принадлежащей ему территории, становится субъектом международных отношений. Принцип равенства прав государств зафиксирован в п. 1 ст. 2 Устава ООН, где, в частности, говорится: «Организация основана на принципе суверенного равенства ее членов» <1>. Согласно Декларации (1970), принятой в соответствии с Уставом ООН, «каждое государство имеет неотъемлемое право выбирать свою политическую, экономическую, социальную и культурную систему без вмешательства в какой-либо форме со стороны какого бы то ни было другого государства» <2>. Суверенное равенство, уважение прав, присущих суверенитету, предусматривалось и последующими документами ООН, а также многочисленными декларациями по вопросам регулирования отношений между государствами — членами региональных союзов, совещаний и т. п. <3> В рамках существующей политической системы мира подтверждается обязательство поддерживать усилия, направленные на обеспечение суверенного равенства всех государств, и Декларацией тысячелетия ООН (2000) <4>. ——————————— <1> Устав Организации Объединенных Наций (подписан 26 июня 1945 г. Вступил в силу 24 октября 1945 г.) // Действующее международное право. В 2 т. Т. 1 / Сост. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова. М., 2002. С. 12 (с. 11 — 35); Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, 1 августа 1975 г. / Сост. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова // Действующее международное право. В 2 т. Т. 1. М., 2002. С. 43 — 47; Декларация принципов, регулирующих отношения между государствами — членами СВМДА, 14 сентября 1999 г. // Действующее международное право. В 2 т. Т. 1 / Сост. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова. М., 2002. С. 48 — 53. <2> См.: Действующее международное право. В 2 т. Т. 1. Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, 24 октября 1970 г. / Сост. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова. М., 2002. С. 37, 38, 40 (с. 36 — 42). <3> См., например: Декларация принципов, регулирующих отношения между государствами — членами СВМДА, 14 сентября 1999 г. // Действующее международное право. В 2 т. Т. 1 / Сост. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова. М., 2002. С. 49. <4> Декларация тысячелетия Организации Объединенных наций, 8 сентября 2000 г., утвержденная Резолюцией 55/2 Генеральной Ассамблеи ООН // Действующее международное право. В 2 т. Т. 2. М., 2002. С. 504 — 511.
В то же время со стороны развитых государств мира и преуспевающих экономических субъектов предлагается пересмотреть ряд международно-правовых норм и принципов, в частности п. 7 ст. 2 гл. I Устава ООН, в котором провозглашается принцип невмешательства «во внутреннюю компетенцию любого государства» <*>. Распространены идеи наделить влиятельные организации (например, ТНК, ВТО) международной правосубъектностью. Принципы соблюдения государственного суверенитета предлагается заменить принципами управления глобальной безопасностью под эгидой «обновленной» ООН как наследницы Вестфальской системы, в рамках которой сформировались межправительственные и международные неправительственные организации. Однако в начале XXI в., и особенно после событий 11 сентября 2001 г., возникла серьезная угроза не только суверенитету государств, но и существованию Вестфальской системы. ——————————— <*> Устав Организации Объединенных Наций (подписан 26 июня 1945 г. Вступил в силу 24 октября 1945 г.) // Действующее международное право. В 2 т. Т. 1 / Сост. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова. М., 2002. С. 12.
«Вестфальскую систему атакуют по двум направлениям, — подчеркивает В. Зорькин. — Во-первых, права человека и права нации на самоопределение противопоставляются принципам государственного суверенитета и территориальной целостности. Во-вторых, национальные государства упрекают в неспособности обеспечить эффективное управление в условиях глобализации». Мешают якобы «застарелые территориальные инстинкты национальных государств». В связи с этим выдвигается идея управления по сетевому принципу. Идеологи «сетевых структур» признают, что «новое мышление» не застраховано от серьезных просчетов. Но это, по их мнению, «необходимая цена, которую приходится платить». Предлагается отказаться от воображаемых истин, таких как теория справедливых войн, равенство суверенных государств, как устаревших догм, которые покоятся на архаичных представлениях о справедливости и морали. Вестфальская система ставится под сомнение и рядом международных соглашений, в рамках которых значительные объемы государственного суверенитета делегируются наднациональным органам или иным субъектам. Пример первого — Маастрихтский договор 1992 г. и первое «сетевое государство» — Евросоюз, развитие которого рассматривается в прямой зависимости от того, как скоро Европа преодолеет синдром национального государства. Пример второго — «принцип субсидиарности», согласно которому часть полномочий государство передает на тот уровень, на котором имеются ресурсы <*>. ——————————— <*> См.: Зорькин В. Апология Вестфальской системы // Россия в глобальной политике. 2004. Т. 2. N 3. С. 18 — 25.
Наряду с этим распространены идеи «ограниченного» суверенитета в отношении новых независимых государств, где налицо нарушения прав человека, с территории которых направляются потоки беженцев в другие страны (Гаити), государства, где могут дислоцироваться террористические организации (Судан, Афганистан). Предлагается признать, что не все народы способны управлять собой, что суверенитет может быть благом, а может приносить вред или рассматриваться как привилегия, которую необходимо заслужить <*>. Кроме того, разрабатывается проблема о «мягких суверенитетах», обосновываются «гуманитарные интервенции». ——————————— <*> Кузнецова Е. Суверенитет. Незыблемый и неделимый? // Международная жизнь. 2004. N 7-8. С. 150 — 167.
Проблема суверенитета актуализировалась, как известно, уже после Второй мировой войны, когда развитые государства стремились установить контроль не только над обширными территориями и ресурсами, но и над потоками информации, рынками товаров, услуг, финансов, над перемещением рабочей силы. С 1948 г. устанавливается международный режим торговли в условиях льготных таможенных тарифов между государствами, заключившими Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ), затем членами Всемирной торговой организации (ВТО, 1994) — преемницы ГАТТ. Эксперты ведущих учреждений мировой экономики (ОЭСР, Всемирный банк, МВФ) призывают к интеграции, немало сторонников идеи превратить весь мир в зону свободной торговли. Практика неоднократно показывала, однако, что попытки стран наиболее развитых доминировать под предлогом необходимости регуляции процессов в мире на деле часто дают обратный эффект. Эксперты называют США «последним государством», все еще сохранившим национальный суверенитет. С одной стороны, масштаб американской экономики делает США так называемым упорядочивающим фактором среди хаоса глобальных взаимосвязей. С другой — именно американскому правительству приписывается способность вырваться из «западни глобализации». Здесь уместно напомнить, что государство всеобщего благоденствия появилось именно в США, что правительством Ф. Д. Рузвельта в 30-е гг. была изобретена модель социально ориентированного государства в ответ на неудавшийся рывок в сторону глобализации. Не исключается при этом, что американский прагматизм способен отбросить радикальные доктрины свободного рынка так же быстро, как он сделал их догмой в 1980-е годы <*>. Приходит понимание, что «сдача государством своих позиций» в пользу экономики и рынка разоряет страну. Причина усматривается в «экономизированной» американской модели, в условиях которой ценностная система американского общества делает главный упор на удовлетворение личного потребления, в результате чего образуется дисбаланс между индивидуальными и общественными благами <**>. К таким благам, в частности, можно отнести благоприятную экологическую ситуацию, чистый воздух в промышленных зонах, благополучие граждан и т. п. ——————————— <*> Мартин Г.-П. Западня глобализации: Атака на процветающую демократию: Пер. с нем. / Г.-П. Мартин, Х. Шуманн. М., 2001. С. 283, 284. <**> Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования: Пер. с англ. М., 2004. С. 379.
Планета Земля, указывает Б. Бутрос-Гали, «зажата в тисках двух мощнейших противодействующих сил: глобализации и дезинтеграции», она находится в условиях всемирной революции <*>. Не утратил своего значения фактор военной мощи и воздействия на партнеров с позиции силы. С точки зрения военной силы мир однополярен с учетом отсутствия сравнимых с США военных держав. В экономической сфере, как и в 1970-е годы, мир трехполюсный (США, Европа, Япония). Однако универсальной силой сегодня являются деньги <**>. Финансовые рынки, в зависимость от которых попадают политика и законодательство развитых государств, провоцируют межгосударственные конфликты. Возникают проблемы рабочих мест, особенно в слаборазвитых странах в связи с прозрачностью границ и утечкой рабочей силы за рубеж. Значительная доля напряженности связана и с международным разделением труда, ориентированным на использование развитыми странами внешних ресурсов. ——————————— <*> Цит. по: Мартин Г.-П. Западня глобализации: Атака на процветающую демократию: Пер. с нем. / Г.-П. Мартин, Х. Шуманн. М., 2001. С. 51, 52. <**> См.: Колосов В. А. Геополитика и политическая география / В. А. Колосов, Н. С. Мироненко. М., 2001. С. 218.
Следует согласиться с мыслью, что «всемирная гонка за достижение максимальной эффективности и минимальных зарплат» широко открывает двери иррациональности. На самом деле бунтуют вовсе не нищие, но те, кто находится в состоянии страха потерять свое положение, охватывающем средние слои общества. «Демократии угрожает не бедность, а страх перед бедностью» <*>. Партнеров подстерегают спады производства, кризисы, депрессии. Спад в экономике наступил, в частности, в 1968 г. Это обстоятельство, по И. Валлерстайну, и послужило началом «всемирной революции». ——————————— <*> Мартин Г.-П. Западня глобализации: Атака на процветающую демократию: Пер. с нем. / Г.-П. Мартин, Х. Шуманн. М., 2001. С. 29, 77, 104.
Мировое сообщество, как видно, «находится перед вступлением в новую эпоху — период дезинтеграции капиталистического мира экономики. Герой либерализма, индивид, не сможет выжить среди распадающихся структур». На первый план выдвигаются темы групповой идентичности. «Основа солидарности многочисленных реальных групп на более высоких уровнях (государство, регион, весь мир) должна быть мягче, более гибкой, более органичной… Потребуются неизмеримые коллективные усилия, чтобы выработать ясную стратегию преобразований» <*>. Справедливость подобных утверждений подтверждается тем, что глобализация не подчиняется каким-либо правилам, а парадигма вестернизации предполагает глобально-локальные взаимодействия в виде «вызова и ответа», к ней также трудно применить универсалистский подход. Не случайно поэтому страны и межгосударственные объединения предпочитают действовать по своим сценариям. В частности, в Китае активным содействием глобализации отличаются, во-первых, транснациональные компании; во-вторых, китайские государственные структуры, которые регулируют приток иностранной культуры посредством контроля культурного рынка; в-третьих, представители культурной элиты; в-четвертых, молодежь Китая. При этом «современные молодые люди настроены более националистически, чем их сверстники в 1950 — 1960-е годы. Значительное число городской молодежи негативно относится к США как главной сверхдержаве. По мнению либеральных интеллектуалов, «глобализация — это новая стадия модернизации и возможность развития, которую Китай не может себе позволить упустить». Но выдвинутые в 1979 г. Дэн Сяопином четыре принципа, придающие экономическому развитию прагматический характер, до настоящего времени остаются священными: социалистический путь развития, диктатура пролетариата, лидерство Компартии и преданность идеям Маркса — Энгельса — Мао Цзэдуна. «Китайский случай демонстрирует новый тип культурной глобализации: управляемый процесс, в котором государство играет ведущую роль, а элита и народные массы действуют сообща, чтобы заявить свои права на зарождающуюся глобальную культуру» <**>. ——————————— <*> Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире: Пер. с англ. СПб., 2001. С. 262, 317, 318, 319, 321. <**> Яньсянь Янь. Управляемая глобализация. Государственная власть и изменения в культуре Китая // Многоликая глобализация / Под ред. П. Бергера и С. Хантингтона: Пер. с англ. М., 2004. С. 33, 43, 44, 45, 53.
Как указывает И. Валлерстайн, Россия и Китай являются зонами, роль которых в ближайшие десятилетия наименее определена, причем причины одни и те же. Это большие пространства с точки зрения территории и населения, чья потенциальная роль как производителей и потребителей является ключевой для возможности трех основных соперников на геополитической арене (США, ЕС и Японии) реализовать собственные устремления. Как Китай, так и Россия обладает большим военным потенциалом. Обе страны обеспокоены своей способностью удержать целостность центрального правительства перед лицом потенциальных сепаратистских движений <*>. Трудно согласиться с мыслью, что и Россия, и Китай могут рассчитывать только на статус зон относительно благоприятных для инвестиций, если сохранят внутреннюю стабильность, поскольку уровень ВНП стран Запада и Японии труднодостижим. Экспертами признается и тот факт, что и капиталистическая мироэкономика стоит перед кризисом, а капитализм далек от того, чтобы быть успешным. ——————————— <*> См.: Буданов В. Ритмокаскады истории: перестройка и глобализация // Перестройка: двадцать лет спустя / Сост. В. И. Толстых. М., 2005. С. 117 — 118.
Однако Россия — не Китай, который сохранял свою социально-полевую целостность тысячелетия. Ситуация для России сложна тем, что предстоит решить ряд внутренних задач по обеспечению стабильности государства и общества, а также отстаивать свой суверенитет на международной арене. Имеют место попытки навязывать России как государству, потерпевшему поражение в холодной войне, условия интеграции в мировое сообщество. Например, вопреки интересам России пересмотрены основные принципы международного права — суверенитета, нерушимости границ государств, применения силы и угрозы силой и т. д. <*> Согласно И. Валлерстайну, «чудо 1989 г. (продолженное потерпевшим неудачу переворотом 1991 г. в СССР), несомненно, было благословением для народов Восточной и Центральной Европы, включая народы СССР… открыты возможности для обновления. А вот для США это вовсе не было благословением. США не выиграли, а проиграли «холодную войну»… Окончание «холодной войны» в конечном счете уничтожило последнюю из основных опор гегемонии и процветания США — советский щит» <**>. ——————————— <*> См.: Соловьев Э. Г. Национальные интересы и основные политические силы современной России. М.: Наука, 2004. С. 194, 195. <**> Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире: Пер. с англ. СПб., 2001. С. 283, 284.
С одной стороны, отказ от холодной войны сопровождался процессом повышения открытости политической системы, с другой — Россия, взяв на себя внешние обязательства бывшего СССР, вынуждена была решать прежние геополитические задачи, с учетом возникших новых проблем переходного периода, нестабильности и социальных катаклизмов. С середины 1990-х годов целый ряд отечественных исследователей признавали идеи многополярности мира и России отводили роль некоего балансира, препятствующего доминированию США. А западные наблюдатели отмечали возникновение выраженной «незападной» идентичности основной массы населения страны <*>. ——————————— <*> См.: Соловьев Э. Г. Национальные интересы и основные политические силы современной России. М.: Наука, 2004. С. 190, 191.
Укрепление российской государственности, рост экономики в 2000-е годы позитивно сказались на международных позициях России. Среди общенациональных задач в настоящее время рассматриваются повышение конкурентоспособности экономики, инвестиционной привлекательности России, противодействие дискриминации на внешних рынках, кардинальное увеличение ВВП, интеграция России в мировую хозяйственную систему, развитие внешнеполитической деятельности с целью модернизации страны на основе сотрудничества в области научно-технической, образовательной, культурной, гуманитарных контактов. Россией поддерживаются интеграционные процессы в межрегиональных объединениях. Одной из первостепенных задач провозглашена защита прав и интересов соотечественников в странах СНГ и Балтии. Внешнеполитическая линия России связывается с развитием отношений с США, Индией и Китаем, расширяются горизонты российской внешней политики в Центральной и Восточной Европе, на Ближнем Востоке, в Африке, Латинской Америке <*>. ——————————— <*> Путин В. В., Президент РФ. Российская дипломатия как никогда прежде должна сегодня помогать решению общенациональных задач // Международная жизнь. 2004. N 7-8. С. 99, 100, 102, 103; Он же. Настраиваться нужно на грандиозные победы // Международная жизнь. 2006. N 1-2. С. 28 — 36.
В Послании Президента РФ В. В. Путина Федеральному Собранию РФ 2006 г. подтверждена решимость власти обеспечения суверенитета Российской Федерации. «Российская внешняя политика опирается на принципы прагматизма, предсказуемости и верховенства международного права», задачи национальной безопасности предполагается решать, не повторяя ошибок холодной войны — ни в политике, ни в оборонной стратегии <*>. ——————————— <*> См: Путин В. В. Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ // Опубликовано на официальном веб-сайте Президента РФ: http://president. kremlin. ru/mainpage. shtml. 2006. 10 мая.
Немало проблем по-прежнему остается общими для стран мира. Среди главных тем июльского саммита (2006 г.) «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге — энергетическая безопасность, борьба с инфекционными заболеваниями и образование <*>. Известно, что активная позиция России в «Восьмерке» в поддержку международной законности, укрепления позиций ООН в вопросах мира и безопасности позволила ограничить стремление некоторых держав в обход СБ ООН к санкционным и силовым средствам воздействия на целый ряд государств. В частности, удалось не допустить фиксации в документах «Восьмерки» неких списков государств-изгоев, на чем в свое время активно настаивала администрация Б. Клинтона. ——————————— <*> См.: Владимир Путин попросил думского совета по вопросам текущей политики // Российская газета. 2006. 12 апр.
К числу нерешенных вопросов во взаимоотношениях России и ее партнеров следует отнести необоснованно затянувшийся процесс формирования полноценной «Восьмерки» в финансово-экономической сфере (вступления России в ВТО) в связи с требованиями, не отвечающими интересам России как суверенного государства. В то же время благодаря России решаются вопросы ядерной безопасности. Участие в дискуссиях по глобальным социально-экономическим и экологическим вопросам явилось источником полезного опыта для российской стороны в области энергетической безопасности, решения проблем занятости и борьбы с бедностью, развития систем образования, проблем, порождаемых новыми информационными технологиями, формирования государственной природоохранной политики. Опыт государств «Восьмерки» используется в законотворческой деятельности в области регулирования рынка труда, лесопользования, при разработке федеральных программ («Электронная Россия») <*>. ——————————— <*> См.: Луков В. Россия в «группе восьми»: оглядываясь на пройденный путь на старте председательства // Международная жизнь. 2006. N 1-2. С. 140, 145, 146, 148, 149.
С учетом существующих прогнозов глобального кризиса в XXI в. в литературе разрабатываются технологии и нормы рационализации международных политических отношений, различные концепции, например, политического реализма, транснационализма, неомарксизма, неореализма. Как представляется, политическая теория и юридическая практика испытывают потребность в обосновании эффективного суверенного государства, требуются новые подходы к осмыслению суверенитета государства, с учетом взаимодействия национального и международного права, реализации принципов правового государства как нравственного императива, с точки зрения гарантий прав человека и гражданина, обеспечения национальной безопасности, роли государства как субъекта взаимодействия на международном уровне, правовой политики в этой сфере. Однако выбор средств для «ответов» на «вызовы и угрозы» глобализации каждое государство, по-видимому, будет решать через призму сложившейся аутентичной культуры и политической традиции. Подтверждение этой мысли мы находим у известного российского ученого А. Мельвиля, который, ссылаясь на данные комплексных политических исследований, указывает, что нет единого вектора развития мира, это «разбегающаяся политическая Вселенная» <*>. Представляется обнадеживающим утверждение Д. Белла, что формы, которые примет процесс глобализации и участия в нем государств, «будут варьироваться и определяться историческими особенностями различных политических систем — централизованным государственным контролем, государственными корпорациями, децентрализованными предприятиями и центральной системой политических директив, смешанными государственными и частными предприятиями и т. п.». Одни формы могут быть демократичными, другие — нет. Но очевиден факт, что в современных условиях глобализации «контроль над обществом перестает носить в основном экономический характер и становится преимущественно политическим» <**>. Указанное еще раз подтверждает актуальность разработки проблемы суверенитета как основы конституционного строя современных государств, являющихся субъектами международного сотрудничества. ——————————— <*> См.: Многомерная политика // Эксперт. 2006. N 9. 6 — 12 марта. С. 68 — 69, 75. <**> Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования // Там же. С. 498.
В связи с этим предстоит осмысление перспектив развития федеративных отношений в России, противодействие возможности трансформации федеративных отношений в конфедеративные. Требуется более совершенное законодательство, обеспечивающее баланс интересов регионов, с учетом социокультурной сферы, и суверенного Российского государства. Среди факторов, обеспечивающих стабилизацию ситуации внутри государства, может рассматриваться не только уровень развития экономики, но и состояние этнополитической сферы, правовой и политической систем, особенности правосознания граждан, менталитета полиэтнического общества. Культурная специфика, этническая и национальная принадлежность, язык, религия столетиями создавали локальные миры с различной иерархией ценностей, фундаментальных аспектов жизни. В России длительное время сохранялась традиционная патриархальная культура властвования, предполагающая нерасторжимость идеологических, законодательных, исполнительных функций власти, власти и собственности, авторитаризма и патернализма. Учет имплицитно обусловленных факторов в правовой политике, в свою очередь, не только повышает степень эффективности используемых технологий развития общества, но и оптимизирует процесс утверждения позиций Российской Федерации на международной арене. Российскому менталитету и российской многонациональной культуре чужды деструктивизм, порожденный системой общественных отношений, ориентированных на тотальное отчуждение человека от его сущности, или свобода, понимаемая как вседозволенность. Деструктивные социальные отношения не могут быть эталоном системы социализации российских граждан, противоречат Конституции страны. Идеологи своевременно ставят задачу консолидации российской элиты, ориентируют управляющих и управляемых на такие ценности, как благосостояние, свобода, справедливость, материальное благополучие и суверенитет государства <*>. Задачу консолидации элиты, судя по всему, предстоит решать партии «Единая Россия», несмотря на то что эта партия не воспринимается пока в общественном сознании как носитель указанных выше ценностей. Предстоит кропотливая разъяснительная работа не только для партий как институтов гражданского общества, но и для формальных структур, призванных осуществлять социализацию, формировать правовую и политическую культуру граждан. ——————————— <*> См.: Идеологический фасад власти // Эксперт. 2006. N 9. 6 — 12 марта. С. 68 — 69, 72 — 75.
Эффективная политика ориентируется не только на логику необходимости, но и на социокультурные запросы населения государств. В свою очередь, ясность стратегии правовой политики России способствует рациональному согласию гражданского общества и государства и консолидации политических элит относительно общих целей в условиях глобализации. Необходим системный анализ правотворческого процесса, его эффективности с учетом глобальных влияний, соответствующие оценки механизма социального регулирования в целом. Противоречивое развитие права и государства в условиях глобализации требует объективного анализа, дальнейших комплексных исследований, прогнозирования тенденций и процессов как в мире, так и в суверенных государствах. В ответ на вопрос, станет ли глобализация фактором подлинного единения человеческих рас, наций и культур или же она приведет к доминированию одних над другими, вследствие чего система современного международного права, созданная ценой больших потерь, перестанет существовать <*>, судя по всему, нет однозначного ответа. Полагаем, доминирование «одних над другими» ведет к хаосу. А так называемое единение есть не что иное, как нивелировка наций и культур. Ни в том, ни в другом случае не остается места суверенному государству, его будущее как политического института неопределенно. ——————————— <*> Залиняк А. М. Международный правопорядок в XXI веке и правопреемство государств // Московский юридический форум «Глобализация, государство, право, XXI век». М., 2004. С. 67.
В то же время суверенное государство как универсальный стабилизирующий фактор только и способно в динамично развивающемся мире обеспечить мир и правопорядок на своей территории. Но в сфере международных отношений и государство в условиях «рынка без границ», по-видимому, не в состоянии бороться в одиночку. Именно союзы суверенных государств на основе взаимных интересов, как представляется, способны упорядочить мировую политику в условиях глобализации, направить ее в правовое русло, обеспечить правовые способы разрешения конфликтов, противоречий, споров между государствами, основываясь на достижениях юридической науки и с ориентацией на принципы гуманизма, правовой государственности, суверенитета.
