(Бизюков П. В.) («Трудовое право в России и за рубежом», 2011, N 4)
ТРУДОВЫЕ ПРОТЕСТЫ В РОССИИ В 2008 — 2011 ГГ. <*>
П. В. БИЗЮКОВ
——————————— <*> Bizyukov P. V. Labor protests in Russia in 2008 — 2011.
Бизюков Петр Вячеславович, ведущий специалист социально-экономических программ Центра социально-трудовых прав.
В статье обобщается практика трудовых протестов в России в последние годы (причины и формы трудовых протестов, их территориальная распространенность и т. п.).
The article summarizes practice of labor protests in Russia during the last years (reasons and forms of labor protests, their territorial abundance and etc.).
Key words: labor protests, labor conflicts, monitoring of labor protests.
Забастовки, выступления и митинги работников традиционно относятся к числу самых значимых социальных событий, которые привлекают внимание и требуют серьезного изучения и анализа. Причины столь внимательного отношения к трудовым конфликтам и протестам не случайны. Выступления работников могут стать спусковым крючком для значительных социально-экономических и даже политических потрясений. Так было в Польше, где в начале 1980-х гг. выступления профсоюза «Солидарность» привели к началу демонтажа социалистического режима сначала в самой Польше, а затем и во всей Восточной Европе. Это забастовка шахтеров в 1989 г. в Советском Союзе, которая подтолкнула процесс дальнейшей демократизации и потом распада СССР. Из последних событий можно упомянуть стихийные выступления работников в г. Пикалево (май 2009 г.) и г. Междуреченске (май 2010 г.), которые заставили высшее политическое руководство вмешаться, чтобы нормализовать ситуацию и тем самым изменить своему правилу не поддаваться требованиям и давлению снизу. Отношение к проблеме трудовых конфликтов в современной России крайне непростое. Эта тематика в ее российском контексте почти не исследуется. Ведущие средства массовой информации лишь время от времени уделяют место этой теме протестов, как правило, освещая наиболее яркие случаи. Ведущие эксперты тоже уделяют этой тематике незначительное внимание, видимо, считая, что если проблема не обсуждается, то она как бы и не существует. В своем невнимании к проблеме трудовых конфликтов журналисты и эксперты не одиноки. Государственные органы тоже настроены на игнорирование этой проблемы. Подтверждением тому служит система учета трудовых конфликтов в отечественной статистике. По данным Росстата, в 2008 г. зафиксировано всего четыре забастовки, в 2009 г. — всего одна забастовка, а в 2010 г. — ни одной! Столь низкие цифры объясняются тем, что Росстат учитывает только законные забастовки, т. е. проходящие в рамках коллективных трудовых споров, соответствующих требованиям законодательства. А это крайне непростая процедура, растянутая во времени и требующая оформления большого количества документов и проведения сложных предварительных мероприятий. Практически никто не может эту процедуру выполнить, поэтому большинство забастовок проходят в стихийной форме и не учитываются органами статистики. Вместе с тем количество протестов и забастовок исчисляется сотнями. В стране возникли устойчивые практики проведения забастовок и того, как нужно вести себя в этих случаях их участникам. Однако эти практики в силу указанных причин зачастую остаются вне зоны общественного внимания и их влияние на развитие и формирование трудовых отношений почти никак не учитывается. В данной статье будет сделана попытка обобщения практик трудовых протестов в России в последние годы. Под трудовым протестом здесь понимается открытая форма трудового конфликта, в рамках которого работники предприятия (организации, корпорации) или трудовая группа предпринимают действия, направленные на отстаивание своей социально-трудовой позиции путем воздействия на работодателя или других субъектов, определяющих позицию работодателя, с целью ее изменения.
Методика мониторинга трудовых протестов
В качестве источника информации используются данные мониторинга трудовых протестов, который ведется в Центре социально-трудовых прав (ЦСТП) на основе анализа интернет-сообщений на новостных сайтах, в интернет-газетах и на информационных порталах, посвященных социально-экономической тематике. Эти сообщения весьма оперативны и появляются, как правило, в тот же день, когда возникает конфликт. Разумеется, журналисты, сообщая о трудовом конфликте, не всегда приводят всю информацию, которая нужна для полного и всестороннего анализа. Тем не менее большинство конфликтов описываются достаточно полно. На основе ежедневного мониторинга выделяются сообщения о трудовых и близких к ним протестах и конфликтах. Значительная часть сообщений поступает со специализированных интернет-порталов <1>, посвященных трудовой тематике, из центральных и региональных информационных агентств. ——————————— <1> Это такие, как сайт института «Коллективное действие». URL: http://www. ikd. ru; LabourStart. URL: http://www. labourstart. org/ru; «Рабочая борьба». URL: http://www. rborba. ru; и др.
Текст каждого отобранного сообщения анализируется с точки зрения того, подпадает ли описанное событие под понятие трудового протеста. Если сообщение заносится в текстовую базу данных о трудовых протестах, то из него выделяется ряд параметров, позволяющих получить информацию о протесте. Обычно из текста удается получить информацию о: — месте проведения протеста (округ, регион, город); — дате начала и окончания; — отрасли, к которой принадлежит предприятие или работники; — причинах протеста; — формах протеста; — достигнутых результатах. Есть еще ряд параметров, позволяющих получать важную информацию. Например, информация о первичности конфликта, т. е. о том, первый раз он возник или это уже повторная акция. Кроме того, очень важно фиксировать, какое участие в трудовых конфликтах принимают профсоюзы и другие организации. Закодированные данные заносятся в количественную базу данных, и в дальнейшем проводится статистический анализ. За сорок пять месяцев в базу данных была включена информация о 767 случаях трудовых протестов.
Количество трудовых протестов
Общие и средние данные приведены в табл. 1. Самым протестным за весь период наблюдения стал 2009 г., и это не случайно — именно на первую половину этого года пришлись самые тяжелые последствия кризиса — рост числа безработных и временно занятых, наибольшие задержки зарплаты. В 2010 г. число протестов уменьшилось, но не до уровня докризисного 2008 г. И даже в 2011 г., когда считается, что последствия кризиса преодолены, уровень протестов остался на довольно высоком, по сравнению с докризисными временами, уровне. За девять месяцев 2011 г. зафиксировано 194 протестные акции. Это на 9% меньше, чем в кризисном 2009 г., и на 23% больше, чем в 2010 г. Общее число протестов характеризуется показателем интенсивности протестов, который рассчитывается как среднемесячное число протестов за соответствующий период. Максимальные показатели интенсивности наблюдались в 2009 г., но по итогам трех кварталов показатели 2011 г. близки к ним. Это позволяет говорить о том, что даже через два года после кризиса ситуация в сфере трудовых отношений не нормализовалась.
Таблица 1
Общее и среднее количество трудовых протестов за 2008 — 2011 гг.
Общее число Среднемесячное Общее число Среднемесячное Доля стоп — акций (в число акций (в стоп-акций число стоп — акций (%) том числе за том числе за 9 (в том числе акций (в том (в том числе 9 месяцев) месяцев) за 9 числе за 9 за 9 месяцев) месяцев) месяцев)
Количество стоп-акций, т. е. акций протеста, в ходе которых происходили остановки работы, за первые девять месяцев 2011 г. было почти таким же, как и в первом полугодии прошлого года — 67 (69 в 2010 г.). Но показатель напряженности протестов, который вычисляется как доля стоп-акций в общем числе протестных акций за период, в нынешнем году ощутимо ниже — 34,5. Это самый низкий показатель напряженности по полугодию за весь период наблюдения. Только каждая третья акция протеста сопровождается остановками работы, в двух третях случаев работники вынуждены использовать какие-то другие способы воздействия на работодателей.
Территориальная распространенность трудовых протестов позволяет понять, насколько это явление характерно для страны в целом. Данные о территориальной распространенности трудовых протестов приведены в табл. 2.
Таблица 2
Данные о распространенности трудовых протестов по федеральным округам (% от общего числа)
Округ 2008 г. 2009 г. 2010 г. 2011 г. <*>
Центральный 26 21 17 22
Северо-Западный 9 17 14 13
Южный 7 8 8 5
Приволжский 15 13 10 10
Уральский 12 18 15 15
Сибирский 19 15 19 19
Дальневосточный 12 7 14 11
Северо-Кавказский — — 2 3
в другой стране — — 1 2
——————————— <*> Примечание: данные за 6 мес.
В первом полугодии 2011 г. самым протестным оказался Центральный федеральный округ, на долю которого пришлось 22% протестов этого года, — это уровень 2009 г. Наметившаяся в 2010 г. тенденция снижения доли Центрального округа в общем числе протестов не сохранилась, и самый экономически развитый регион вновь стал самым протестным. Ненамного от него отстал Сибирский округ, на долю которого приходится 19% всех трудовых протестов. Фактически эти два округа и являются лидерами по числу протестов как в 2010 г., так и в 2011 г. — различия между ними крайне невелики. На Уральский, Северо-Западный и Дальневосточный округа приходится 15,13 и 11% от общего количества протестов соответственно. Самыми малоконфликтными стали Южный округ (5%) от общего числа протестов и Северо-Кавказский (3%). В нескольких случаях были зафиксированы трудовые протесты за границами России. Это случаи, когда протестовали российские работники, работающие за границей, против российских работодателей, например моряки российских судов. Но также появились случаи, когда протестовали граждане других стран, нанятые российскими работодателями. В качестве показателя распространенности используется показатель территориальной распространенности трудовых протестов, рассчитываемый как отношение числа субъектов Федерации, в которых проходили трудовые протесты, к общему числу субъектов Федерации (83 субъекта), а средняя протестная нагрузка на один протестующий регион определяется как отношение общего числа трудовых протестов за период к числу регионов, в которых возникали протесты.
Таблица 3
Данные о территориальной распространенности и средней протестной нагрузке на один регион за 2008 — 2010 гг. в целом
Протестная нагрузка 2,3 4,9 3,4 2,6 на один регион
——————————— <*> Примечание: данные за 6 месяцев.
Данные о территориальной распространенности и средней протестной нагрузке на регион приведены в табл. 3. Они показывают, что с 2008 по 2010 г. протестная география расширялась. Цифры 2011 г. пока еще нельзя однозначно сравнивать с теми, которые получены за целый год, но они позволяют обоснованно предполагать, что вряд ли количество протестных регионов уменьшится. То же самое и с протестной нагрузкой. Как показывают данные предыдущих лет, во втором полугодии число протестов несколько больше, чем в первом. Так что даже если количество протестных регионов увеличится до уровня прошлого года, а число самих протестов удвоится, то протестная нагрузка не будет меньше. А тот факт, что появились зарубежные протесты, позволяет говорить о том, что Россия начинает «экспортировать» свои трудовые протесты в другие страны.
Отраслевая распространенность трудовых протестов
Данные о распространенности трудовых протестов по отраслям приведены в табл. 4.
Таблица 4
Отраслевая распространенность трудовых протестов (% от общего числа)
Отрасль 2008 г. 2009 г. 2010 г. 2011 г. <*>
Промышленность 53 56 48 41
Сельское хозяйство 4 3 2 1
Лесное хозяйство 1 — 1 —
Транспорт и связь 19 17 17 27
Строительство 5 8 9 6
Торговля, общепит 1 4 1 1
ЖКХ 9 4 3 2
Здравоохранение 2 3 3 6
Народное образование 2 2 5 8
Культура и искусство — 1 4 6
Наука и научное 1 1 2 — обслуживание
Управление 2 — 3 3
——————————— <*> Примечание: данные за 6 месяцев.
Главной особенностью первых шести месяцев 2011 г. стало сокращение числа трудовых протестов в промышленности и увеличение числа протестов на транспорте. В текущем году опять протестовали авиадиспетчеры и дальнобойщики. Но главный прирост числа протестов на транспорте дали муниципальные транспортники — водители маршруток, троллейбусов, трамваев, автобусов. Главной причиной их протестов стали реформы, проводимые в городах от Дальнего Востока до Центральной России на муниципальном уровне. Судя по всему, во многих местах этот процесс идет без учета интересов транспортников, и неслучайно их забастовки и протесты концентрируются против тех проектов, которые городские власти навязывают перевозчикам и транспортникам. Можно даже сказать, что это так называемые директорские забастовки, когда мелкие работодатели и их работники протестуют против тех условий деятельности, которые им навязывают вышестоящие власти. Некоторое увеличение числа протестов произошло в бюджетных отраслях — здравоохранении, народном образовании и культуре. Если в прошлом году на эти три бюджетные отрасли приходилось всего 12% от общего числа протестов, а в предыдущие годы и того меньше, то в первом полугодии 2011 г. доля трех бюджетных отраслей составила 20%. Это еще не позволяет говорить, что бюджетники «выходят на авансцену протеста», но если такое соотношение сохранится и по итогам года, можно будет говорить, что отраслевая структура протестов начала меняться — и протесты перестают быть инструментом регулирования трудовых отношений только у промышленных рабочих.
Причины трудовых протестов
На протяжении всех трех с половиной лет наблюдения главной причиной трудовых протестов являются невыплаты и задержки зарплаты. Более половины всех акций с 2008 по 2010 г. (от 52 до 57%) начинаются из-за этого. А если добавить сюда другие причины, связанные с оплатой труда (низкий ее уровень, несогласие с изменением систем оплаты), то станет ясно, что зарплата не просто основной, а главный повод для трудовых протестов. Доля причин, связанных с зарплатой, колебалась от 83% в 2008 г. до 75% в 2009 г. (в 2010 г. — 76%). Остальные причины гораздо реже становятся поводами для протестов. Исключение составляют причины, связанные с сокращениями и увольнениями в кризисном 2009 г. Тогда доля этой причины составила 21%, хотя в другие периоды она не превышает 10%. Но в 2011 г. существенно изменилась доля зарплатных причин. Все предыдущие годы в половине случаев протесты возникали из-за задержек заработной платы. В 2011 г. только в трети случаев (35%) упоминались задержки заработной платы. Зато выросла доля протестов из-за низкой заработной платы — до 29%, хотя в прошлые годы доля этой причины не поднималась выше 19%. По сравнению с прошлым годом выросла доля протестов против изменения систем оплаты труда. Пожалуй, такое распределение причин свидетельствует об изменении ситуации в оплате труда, сложившейся в условиях кризиса 2008 — 2009 гг., бастовать и протестовать стали не только потому, что нет зарплаты, но и потому, что она низкая. Это, безусловно, больше походит на нормальную экономическую ситуацию, когда работники добиваются повышения зарплаты, чем на кризисную, когда они протестуют против бесплатной работы. Хотя по-прежнему задержка заработной платы — это самая распространенная причина протестов. То, что фокус экономической борьбы смещается, видно и по увеличению числа протестов из-за такой причины, как «политика руководства, реорганизация, закрытие предприятий». Каждый третий протест (34%) в первой половине 2011 г. происходил в том числе и по этой причине, а в 2010 г. только каждый пятый — 22%. На этом фоне в 2011 г. несколько неожиданным выглядит рост числа протестов, где в качестве причины указывается борьба против увольнений и сокращений (16%) почти до уровня 2009 г. (21%). В 2010 г. доля протестов с такой причиной составляла всего лишь 7%. Хотя и здесь можно найти объяснение — ведь реорганизации, из-за которых тоже стало больше протестов, очень часто сопровождаются увольнениями. Таким образом, в первом полугодии 2011 г. наблюдалось изменение структуры причин протестов. Это уже больше похоже на протесты трансформирующейся экономики, чем на то, что было два или даже один год назад.
Формы трудовых протестов
Российское законодательство предлагает ограниченное количество форм для реализации права работников на протест. Это остановка работы по заявлению из-за более чем двухнедельной задержки заработной платы, отказ от работы, в случае если условия труда угрожают жизни и здоровью, и во время забастовки, организованной в рамках коллективного трудового спора. Кроме того, работники многих отраслей (транспортники, медики и др.) лишены прав на забастовку и не могут прибегать ни к каким другим средствам, способным вызвать остановку работ, например к голодовкам. Но на практике набор форм, которые используются при протестах работников, намного шире. Здесь нужно обратить внимание еще на два момента. Первый связан с низкой долей легитимных форм протеста. На долю этих форм протеста в 2008 г. приходилось 11% от числа всех протестов, столько же в 2009 г., и 9% в 2010 г. Иными словами, девять из десяти акций протеста проходят в формах, не предусмотренных трудовым законодательством, и только одна в законной форме. А в первом полугодии 2011 г. доля таких акций практически сошла на нет — всего 4%. Во-вторых, нужно обратить внимание на число крайне жестких форм (голодовки, захват предприятия, перекрытие магистралей). В 2008 г. 17% всех протестов проходили в этих формах, в 2009 г. — 18%, в 2010 г. снова 17%. Правда, в 2011 г. доля таких акций снизилась до 7%. Можно высказать предположение, что наличие радикальных протестных акций является реакцией на грубые нарушения трудовых прав работников. Если это так, то на протяжении трех лет доля таких акций была постоянной, т. е. количество грубых нарушений тоже было постоянно. Но в 2011 г. доля радикальных акций понизилась, возможно, из-за того, что наконец-то стало уменьшаться число грубых нарушений трудовых прав. Но здесь надо обратить внимание на еще один момент, а именно на соотношение стоп-акций (т. е. связанных с остановкой деятельности предприятия) с другими акциями, такими как митинги, обращения к властям и т. п. Парадоксально, но в кризисном 2009 г. число стоп-акций было невелико, а вот число «уличных» акций и акций с обращениями к властям и общественности выросло. Рассмотрение отдельных акций показало, что работники отказываются от классической забастовки в виде остановки предприятия ввиду ее бессмысленности. Какой смысл останавливать работу предприятия, которое и так не работает из-за кризиса? Но это же показало и еще одну особенность: оказалось, что в таких случаях у работников нет возможности отрегулировать отношения внутри предприятия — для этого им требуется вмешательство внешней силы. Поэтому протест проводится во «внешней», видимой для других факторов (власти, журналистов, общественности и т. п.) форме. И это делается потому, что работодатель отказывается от диалога, занимает максимально жесткую позицию. В результате протест «выплескивается» на улицы, проблемы конкретного работодателя и его работников решаются не внутри предприятия, а вовне. Вынесение протестов за пределы предприятия следует рассматривать как следствие дефицита средств взаимного воздействия у акторов. В современных условиях работодатель может совершенно законно срывать процедуры коллективных переговоров, блокировать трудовые споры и, как следствие, игнорировать требования работников. Кризис, в ходе которого предприятия снижали выпуск продукции до минимума, сделал остановку работ неэффективным средством воздействия, и забастовка в ее классическом виде потеряла смысл. Поэтому работниками был найден единственный выход — публичные акции за пределами предприятий, которые не могут остаться без внешнего внимания. Но опасность такого «выплескивания» трудовых протестов за ворота предприятий заключается в том, что на городских площадях может происходить слияние трудовых протестов с другими — коммунальными, социальными и т. п. Дефицит средств регулирования трудовых отношений приводит к канализации энергии трудового протеста в другом направлении. Вместо того чтобы работники и работодатель разбирались между собой в рамках своего предприятия, выяснение отношений переносится на улицу, с риском превращения трудового протеста в социальный. Число протестов не снижается в последние годы и не очень отличается от кризисного уровня. Эксперты не раз высказывали мнение о том, что в России кризис не привел к структурным изменениям в экономической жизни. Одним из таких изменений должно было стать изменение роли наемных работников, которые после принятия Трудового кодекса 2002 г. превратились в бессловесный расходный материал для бизнеса, лишенный возможности не то чтобы сопротивляться неприемлемым инициативам работодателей, но даже просто обсуждать ситуацию, в которой они находятся. Работники не могут влиять на свою зарплату, условия труда, режимы работы — они могут только соглашаться и с позиции слабого выпрашивать для себя некоторых послаблений. Это ненормальная для либеральной рыночной экономики ситуация. Не имея возможности влиять на ситуацию, работники смиряются со своим положением до тех пор, пока она остается терпимой, а потом начинают протестовать и искать те формы, которые позволяют им быть услышанными. В условиях кризиса они были вынуждены делать это чаще из-за ухудшения ситуации. Но несмотря на то, что кризис закончился для предприятий, он не закончился для работников. Для них сохранилось большинство угроз — задержки зарплаты, увольнения, игры управленцев в реорганизации, которые приводят к ухудшению положения работников и т. п. Поэтому уровень конфликтности и, соответственно, число протестов почти не снизились. Нормализация ситуации видится в изменении трудового законодательства. Но не такого, как предлагают в последние годы представители бизнес-структур, направленного на дальнейшую ликвидацию прав работников и профсоюзов и усиление их зависимости от работодателей. Нужны законодательные возможности для реального влияния работников на трудовые отношения внутри предприятия и, прежде всего, изменение законодательства о забастовках. Речь идет о ликвидации дисбаланса прав, который сегодня сложился и преодолевается стихийными публичными акциями работников. Выходя за ворота предприятий, трудовые протесты питаются другими протестами и сами питают их. Именно так возникает слияние различных социальных напряженностей, когда по любому поводу могут возникнуть массовые и радикальные протесты. Чтобы перекрыть этот канал нарастания социальной напряженности, нужно сделать так, чтобы проблемы работников решались внутри предприятия. Но не за счет превращения их в безропотный бизнес-ресурс, а за счет получения прав, позволяющих вести ответственный и эффективный диалог с работодателем, в том числе и в конфликтных ситуациях.
