В. Архипов, соискатель степени кандидата юридических наук кафедры трудового права АТИСО, помощник директора по управлению персоналом.
Чего ожидать на практике потомкам создателей нового Трудового кодекса? Не разочарует ли он нынешних правоприменителей и не оставит ли без работы ученых — аналитиков? На эти вопросы можно ответить уверенно — и тем и другим будет над чем поработать. И вот почему.
Автором были исследованы принятые Госдумой к рассмотрению проекты четырех Трудовых кодексов в аспекте родового подхода к содержанию «сверхурочного труда» (сверхурочная работа, работа в выходные и в праздничные дни), в сравнении с действующим законодательством РФ в его юридически — иерархической ступенчатости (госком — минтрудовские разъяснения, КЗоТ, Конституция, конвенции МОТ). Чтобы не использовать понятие видов работы за пределами нормальной продолжительности рабочего времени, автором взято классическое определение слова «сверхурочный» — «длящийся долее установленного рабочего времени», данное в толковом словаре русского языка С. И. Ожеговым и Н. Ю. Шведовой.
Следует пояснить, что проекты нового Трудового кодекса рассматриваются столько лет, сколько существует нынешнее суверенное Российское государство. На сегодняшний день их осталось четыре, из них три внесли депутаты — Т. Г. Авалиани, А. Г. Голов, группа из 8 человек (далее — Проект Восьми) и один — Правительство РФ.
Для оценки складывающейся обстановки в законотворчестве достаточно рассмотреть Правительственный проект (т. к. вариант Голова очень близок к Правительственному, внесенному ранее) и вариант Авалиани (т. к. его проект внесен в Госдуму ранее чем Проект Восьми и схож с ним по содержанию), без анализа оплаты сверхурочного труда и не касаясь особых условий труда специализированных предприятий (бытового обслуживания, непрерывно действующих и т. п.).
Сравнение двух вариантов дает возможность убедиться в том, что в них соблюдена преемственность с КЗоТ, но если в Правительственном учтены требования Конституции и конвенций МОТ, то в варианте Авалиани эти основополагающие правила как бы не замечаются.
Любознательный читатель заметит следующие правовые новеллы, содержащиеся в Правительственном проекте.
1. Вводится подвид работы, длящейся долее установленного рабочего времени — «по инициативе работника», — т. е. по его воле, который не относится к сверхурочной работе и, следовательно, оплачивается обычной ставкой (ст. ст. 97 и 98).
Данное нововведение соответствует положениям п. 1 ст. 37 Конституции РФ, гарантирующим право граждан на свободное распоряжение своими способностями и к труду и не входит в противоречие с нормами, содержащимися в конвенциях МОТ, как в ратифицированных, так и в действующих согласно Женевской Декларации «Об основополагающих принципах и правах в сфере труда» от 18 июня 1998 г.
Но законодателям следует сразу же определить, за чей счет в таком случае должны быть созданы организационные условия труда, ведь контроль за безопасным проведением работ со стороны администрации влечет оплату труда либо мастера, либо бригадира, либо иного полномочного работника, труд которого будет уже сверхурочно — вынужденным. Может сложиться и ситуация, когда работнику по состоянию здоровья невозможны нагрузки сверх нормы рабочего времени, которые могут впоследствии быть оценены медиками как профзаболевание.
2. Статья 99 содержит следующую новеллу: «привлечение к сверхурочным работам производится работодателем с согласия работника» — это уже попытка создать компромисс между запретом на принудительный труд (ч. 2 ст. 37 Конституции РФ) и существующим в КЗоТ принудительным трудом (по письменному приказу администрации) по производственной или общественной необходимости.
3. В ст. 112 гармонично объединены работы сверх установленной продолжительности рабочего времени, производимые в выходные и праздничные дни, а также указано, что они возможны только с согласия работника.
В ч. 5 ст. 37 Конституции РФ работающему по трудовому договору гарантируются установленные федеральным законом продолжительность рабочего времени, выходные и праздничные дни, а среди действующих в России конвенций МОТ вообще не содержится специального понятия о работе в выходные и праздничные дни. В правилах конвенций МОТ, которые в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются доминирующими над нормами российского законодательства, содержится только понятие о сверхурочной работе (без различия рабочих, выходных или праздничных дней), которая допускается сверх 40 часов в неделю лишь в исключительных случаях, определенных законодательством страны, с учетом требований, изложенных в конвенциях МОТ.
Гарантии по соблюдению еженедельной нормы труда могут временно отменяться в случаях, перечисленных в международных нормах и в Конституции РФ, и должны быть однозначно предписаны к исполнению без всяких согласований с работником, но с теми приоритетными ограничениями, которые содержатся в конвенциях МОТ.
Для примера ознакомимся лишь с требованиями одной Конвенции МОТ N 29 (далее — Конвенция N 29), содержащей основополагающие дефинитивные нормы о принудительном или обязательном труде.
Так, в ст. 2 Конвенции N 29 разъясняется, что:
«1. Для целей настоящей Конвенции термин «принудительный или обязательный труд» означает всякую работу или службу, требуемую от какого-либо лица под угрозой какого-либо наказания, для которой это лицо не предложило добровольно своих услуг.
2. Однако термин «принудительный или обязательный труд» для целей настоящей Конвенции не включает в себя:
а) всякую работу или службу, требуемую в силу законов об обязательной военной службе и применяемую для работ чисто военного характера;
b) всякую работу или службу, являющуюся частью обычных гражданских обязанностей граждан полностью самоуправляющейся страны;
с) всякую работу или службу, требуемую от какого-либо лица, вследствие приговора, вынесенного решением судебного органа, при условии, что эта работа или служба будет производиться под надзором и контролем государственных властей и что указанное лицо не будет уступлено или передано в распоряжение частных лиц, компаний или обществ;
d) всякую работу или службу, требуемую в условиях чрезвычайных обстоятельств, т. е. в случаях войны или бедствия или угрозы бедствия, как то: пожары, наводнения, голод, землетрясения, сильные эпидемии или эпизоотии, нашествия вредных животных, насекомых или паразитов растений, и вообще обстоятельств, ставящих под угрозу жизнь или нормальные жизненные условия всего или части населения;
е) мелкие работы общинного характера, т. е. работы, выполняемые для прямой пользы коллектива членами данного коллектива, и которые поэтому могут считаться обычными гражданскими обязанностями членов коллектива при условии, что само население или его непосредственные представители имеют право высказать свое мнение относительно целесообразности этих работ».
При этом следующие ограничения, по мнению автора статьи, содержащиеся в Конвенции N 29, обязаны быть отражены в новых нормах о труде.
Статья 12 Конвенции N 29 содержит следующие гарантии:
«1. Максимальный период, в течение которого какое-либо лицо может быть привлечено к принудительному или обязательному труду различных форм, не может превышать 60 дней в году, причем время, необходимое на проезд к месту работы и обратно, включается в эти 60 дней.
2. Каждому трудящемуся, привлеченному к принудительному или обязательному труду, выдается удостоверение, указывающее периоды такого труда, которые он отработал».
В ст. 13 гарантируется, что:
«1. Продолжительность нормального рабочего дня каждого лица, привлеченного к принудительному или обязательному труду, должна быть такой же, как и продолжительность рабочего дня, практикуемая в условиях труда по вольному найму, а время, проработанное сверх обычной нормы, оплачивается по тем же ставкам, которые практикуются при оплате сверхурочной работы при труде по вольному найму.
2. Один день отдыха в неделю представляется всем лицам, привлеченным к какой-либо форме принудительного или обязательного труда, и этот день по мере возможности совпадает с тем днем, который определяется традициями или обычаями данной страны или района».
Гарантии по безопасности труда, компенсации при несчастных случаях и социальные выплаты содержатся в других статьях Конвенции N 29 и все они должны найти свое место в итоговом варианте Трудового кодекса, как и следующие правила, изложенные в Конвенции N 29.
Так, в п. 1 ст. 4 указывается, что «компетентные власти не должны ни предписывать, ни разрешать предписывать принудительный или обязательный труд в пользу частных лиц, компаний или обществ» и ответственность, вплоть до уголовной, за незаконное привлечение к такой форме труда должны нести виновные лица, а за любое решение прибегнуть к принудительному или обязательному труду ответственность несут высшие гражданские власти данной территории (ст. ст. 8 и 25).
Исходя из этого можно сделать вывод, что все случаи, содержащиеся в ст. 99 и в ч. 3 ст. 2 Правительственного проекта, близки к ситуациям, изложенным в п. 3 ст. 55 Конституции РФ, когда возможно ограничение прав и свобод человека и гражданина, осуществляемое в целях:
— защиты основ конституционного строя (см. гл. 1 Конституции РФ);
— защиты нравственности, здоровья и прав и законных интересов других лиц (см. гл. 2 Конституции РФ);
— обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Эти исключительные случаи (ст. ст. 99 и 112) должны быть тщательно выверены законодателями при принятии Трудового кодекса и не должны содержать условия согласования ни с работником, ни с иным представляющим его интересы органом, а то либо первый, либо последний вдруг возьмет да и не даст «добро» на проведение работ, необходимых для обеспечения, допустим, безопасности государства.
Результат же анализа проекта Авалиани дает возможность предположить, что автор сделал ставку на максимальную преемственность его проекта КЗоТу и не знакомился ни с вышеуказанными требованиями Конституции РФ, ни с конвенциями МОТ либо счел их недействующими, т. к. его вариант является добросовестно переписанным старым КЗоТом с творческими вкраплениями и не содержит положений, учитывающих существенные реалии сегодняшнего дня, в чем читатель может убедиться, сопоставив эти три документа, содержащиеся в настоящей статье.
