За время существования врачебно-трудовой экспертизы законодательство допускало только административный порядок обжалования. Федеральный закон «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» от 24 ноября 1995 года впервые в нашей стране разрешил обжалование решений ВТЭК (врачебно-трудовой экспертной комиссии) в судебном порядке. Это решение принято при реформировании ВТЭК в Государственную службу медико-социальной экспертизы. Указанным правом смогли воспользоваться как граждане, так и организации.
Обобщающих исследований, направленных на изучение статистики судебных обжалований решений Бюро медико-социальной экспертизы (БМСЭ), в настоящее время не проводилось. Поэтому возможен только качественный анализ, с одной стороны, мотивов существующих исковых требований, так и с другой, потенциально возможных. Направляющими в этом анализе могут служить закрепленные в законодательстве полномочия Государственной службы медико-социальной экспертизы (пункт 3 статьи 8 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»).
Наиболее распространены обычно инициируемые гражданами иски о группе инвалидности и о дающих особо выгодные льготы причинах инвалидности (связанные с военной службой, с производством, участием в ликвидации последствий аварии на ЧАОС).
Примером случая обжалования группы инвалидности может служить иск гражданки О. к Главному бюро МСЭ Республики Калмыкия. Больная получила специальность уборщицы, с 1979 года признавалась ВТЭК общего состава инвалидом II группы по диагнозу — «Олигофрения в степени умеренно выраженной дебильности», с 1981 года — III группа инвалидности. В дальнейшем от освидетельствования во ВТЭК уклонялась. В 1998 году при новом освидетельствовании в Бюро МСЭ признана инвалидом III группы. Истец обосновывала свои требования об установлении II группы тем, что диагностическая оценка состояния была одинаковой при освидетельствованиях в 1979 г. и в 1998 г., что, по ее мнению, предполагало и одинаковое решение при медико-социальной экспертизе. Однако диагностирование умеренно выраженной дебильности позволяет установить освидетельствуемому, согласно критериям инвалидности, только III группу либо не признать его инвалидом. Следовательно, ситуация спора, приведшая к судебному разбирательству, была во многом обусловлена ошибочным решением ВТЭК в 1979 году.
Другим примером может служить жалоба гражданина Б. к Владимирскому областному Бюро МСЭ по установлению причины инвалидности, связанной со службой в Афганистане. Больной перенес в 1985 г. во время службы в Афганистане вирусный гепатит «А» (желтушная форма, легкая форма); амебиаз (смешанная форма). В феврале 1997 года признан по диагнозу: идиопатический проктосигмоидит; дисбактериоз кишечника; хронический холецистит (стадия ремиссии); дуодено-гастральный рефлюкс; астено-невротическое состояние — инвалидом III группы (причина инвалидности — «общее заболевание»). В августе 1997 года поставлен диагноз: последствия органического поражения ЦНС сложного генеза (хроническая интоксикация, ЧМТ) с умеренно выраженными изменениями личности, стойким выраженным психопатоподобным синдромом (эксплозивный вариант); хронический некалькулезный холецистит в стадии ремиссии с редкими обострениями; дискинезия желчевыводящих путей по гипомоторному типу, легкая степень. Идиопатический проктосигмодит в стадии ремиссии. Дисбактериоз I ст. Хронический гастродуоденит в стадии ремиссии. Установлена II группа инвалидности. В жалобе гражданину отказано, поскольку доказательства по делу, в том числе судебно-медицинская экспертиза, показали: гастроэнтерологическая патология не связана с перенесенным в годы службы в армии заболеванием и не дает оснований для установления инвалидности.
Другим распространенным видом споров (обычно между гражданином и предприятием, а в последнее время — и с участием Фонда социального страхования) являются споры об определении степени утраты профессиональной трудоспособности лиц, получивших трудовое увечье или профессиональное заболевание.
Примером подобного иска может быть жалоба гражданина П. на действия Подольского Бюро МСЭ. Гражданин П. получил за время трудовой деятельности несколько основных профессий (формовщик-сборщик форм, откатчик форм опок, прессовщик проводов кабелей). Данные работы были связаны с физическим перенапряжением и вибрацией. В декабре 1990 года установлено профессиональное заболевание: стенозирующий лигаментит карпального сустава правой кисти. С начала 1991 года определялись 50% утраты профессиональной трудоспособности, в июле 1999 года установлены 30% утраты профессиональной трудоспособности. Решением Подольского городского суда от двенадцатого октября 2000 года жалоба была признана обоснованной, Бюро МСЭ обязали установить истцу 60% утраты профессиональной трудоспособности. Причиной ошибочного заключения Бюро МСЭ, которое было обжаловано в судебном порядке, послужило неправильное определение возможностей больного по состоянию здоровья выполнять служебные обязанности по основным профессиям. Имеющееся профессиональное заболевание связано с физическим перенапряжением и вибрацией, а основные профессии больного предполагают действие этих факторов. Поэтому невозможность выполнять работу по этим профессиям дает основание для определения 60% утраты профессиональной трудоспособности (согласно пункту 2.5.1 Постановления Правительства РФ от 23.04.94 N 392 «Об утверждении Положения о порядке установления врачебно-трудовыми экспертными комиссиями степени утраты профессиональной трудоспособности в процентах работникам, получившим увечье, профессиональное заболевание либо иное повреждение здоровья, связанное с исполнением ими трудовых обязанностей»).
Единичными являются иски, связанные с определением причины смерти инвалида и потребности инвалида в различных видах социальной защиты. Отсутствуют иски о сроках инвалидности, о времени наступления инвалидности, связанные с разработкой индивидуальной программы реабилитации, связанные с причинением вреда здоровью граждан, приведшего к инвалидности.
Анализ малораспространенных вариантов судебных споров свидетельствует о следующих особенностях медицинской помощи и реабилитации.
Во-первых, согласно законодательству, при выполнении индивидуальной программы реабилитации (ИПР) услуги или товары предоставляются больным бесплатно (при включении в федеральную базовую программу) либо расходы возмещаются. Поэтому правомерно было ожидать исковые требования к БМСЭ, связанные с отказом от оформления ИПР или невключения в нее определенных позиций. Отсутствие подобных судебных споров говорит о стремлении больных к констатации инвалидности как к источнику пенсии и различных льгот, нежелании пациентов пройти реабилитацию, а также о нацеленности медицинских служб на удовлетворение потребности в реабилитации.
Во-вторых, отсутствие исков, связанных с причинением вреда здоровью, может быть обусловлено низкой правовой информированностью граждан и особенно инвалидов, имеющих ограничения социальной активности. Другими причинами этого явления могут также быть недостаточное развитие систем страхования и комплекса мероприятий по оценке качества медицинских услуг.
Анализ гражданских дел демонстрирует, что стороны в процессе располагают недостаточной доказательной базой и необходимой аргументацией. В идеальном плане система доказательств у сторон, особенно у БСМЭ как ответчика, должна опираться на следующие факты:
1) доказательство наличия симптоматики болезни или увечья;
2) доказательство имеющихся синдромов и установления факта болезни или увечья;
3) доказательство наличия и выраженности инвалидизирующих синдромов;
4) выявление расстройств функций организма и их степени выраженности, а также связи этих расстройств с инвалидизирующими синдромами;
5) выявление связи между расстройствами функций организма и видами ограничений жизнедеятельности, доказательство факта инвалидности, ее причины;
6) доказательство необходимости в реабилитации, ее объем и виды.
В имеющихся исковых заявлениях обычно сообщаются лишь сведения о заболевании, из описания которого не следует констатация его тяжести, не приводятся законодательные и инструктивно-методические материалы, обосновывающие ошибочность принятого ранее экспертного решения. Указанные особенности существующей судебной практики позволяют наметить пути ее совершенствования через ознакомление судей, юрисконсультов предприятий, учреждений здравоохранения. Анализ подобной судебной практики в равной степени необходим как сотрудникам Бюро медико-социальной экспертизы, впервые ощутившим судебную форму контроля своей работы, так и населению для грамотного изложения своих претензий и во избежание предъявления необоснованных требований.
