(Парягина О. А.) («Журнал российского права», 2009, N 10)
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ СТОРОН СОЦИАЛЬНОГО ПАРТНЕРСТВА В СФЕРЕ ТРУДА
О. А. ПАРЯГИНА
Парягина Ольга Александровна — доцент кафедры гражданского права Юридического института Иркутского государственного университета, кандидат юридических наук.
В период формирования в России рыночной экономики и гражданского общества согласованию интересов работников и работодателей и решению ими общих задач на рынке труда призвано служить социальное партнерство, а одним из юридических средств его реализации является установленная на федеральном уровне правового регулирования ответственность социальных партнеров. В законах субъектов Российской Федерации нормы об ответственности сторон социального партнерства в сфере труда содержат в основном отсылки к федеральному законодательству <1>. ——————————— <1> По оценке Е. И. Петровой, в законодательстве субъектов РФ в области социального партнерства отсутствуют явные противоречия, несоответствия федеральному законодательству (см.: Петрова Е. И. Законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации как источники трудового права: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2008. С. 28 — 29).
Раздел II «Социальное партнерство в сфере труда» ТК РФ включает гл. 9 «Ответственность сторон социального партнерства» (ст. 54 — 55). В ней предусмотрено, что представители сторон, уклоняющиеся от участия в коллективных переговорах по заключению, изменению коллективного договора, соглашения или неправомерно отказавшиеся от подписания согласованного коллективного договора, соглашения, подвергаются штрафу в размере и порядке, которые установлены федеральным законом (ч. 1 ст. 54 ТК РФ). Аналогично регламентируется ответственность лиц, виновных в непредоставлении информации, необходимой для ведения коллективных переговоров и осуществления контроля за соблюдением коллективного договора, соглашения (ч. 2 ст. 54 ТК РФ), а также лиц, представляющих работодателя либо представляющих работников, виновных в нарушении или невыполнении обязательств, предусмотренных коллективным договором, соглашением (ст. 55 ТК РФ). При этом ответственность в виде штрафа в случаях, зафиксированных в ст. 54 — 55 ТК РФ, является административно-правовой и установлена в ст. 5.28 — 5.31 КоАП РФ, входящих в главу «Административные правонарушения, посягающие на права граждан». В процессе совершенствования ТК РФ нормы гл. 9 не претерпели изменений и дополнений. Между тем в контексте ТК РФ и иных федеральных законов регулирование ответственности в указанной главе не выглядит системным и безупречным, вызывает трудности в правоприменении. Несогласованным, содержащим в своей основе отдельные сложные для толкования нормы является сформировавшееся в целом межотраслевое регулирование ответственности сторон социального партнерства в сфере труда. Кроме того, как представляется, действующее законодательство отстает от обозначившихся на практике потребностей в некотором изменении сферы действия данной ответственности по кругу лиц и с учетом оснований ее возложения. В юридической науке вопросы ответственности сторон социального партнерства рассматривались в работах Т. А. Сошниковой, С. Ю. Чучи, О. В. Абрамовой, А. Петрова и других авторов. В настоящей статье предметом исследования являются правовые нормы о субъектах, основаниях, видах ответственности в сфере социального партнерства, проблемы размещения указанных норм в структуре ТК РФ, а также юридической корректности законотворческого опыта субъектов РФ, взаимосвязанного с ответственностью социальных партнеров. На наш взгляд, в федеральном законодательстве не вполне удовлетворительно определены субъекты ответственности в сфере социального партнерства. В названии и содержании гл. 9 ТК РФ к субъектам ответственности отнесены стороны социального партнерства, каковыми согласно ст. 25 ТК РФ являются работники и работодатели в лице уполномоченных в установленном порядке представителей. Законодатель отводит государству, в том числе в трехсторонних социально-партнерских соглашениях, роль координатора и прямо не предусматривает (тем более в нормах трудового права) ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, их должностных лиц в сфере социального сотрудничества. Не установлена данная ответственность и в КоАП РФ. Такое концептуальное осмысление роли государства в отношениях по социальному партнерству едва ли содействует повышению его результативности и расходится с представлениями о справедливом регулировании ответственности социальных партнеров. Подчеркнем, что в Декларации министров социального блока государств — членов Совета Европы, ответственных за социальную сплоченность, принятой на проходившей в г. Москве 26 — 27 февраля 2009 г. конференции, предусмотрена необходимость «на всех уровнях (центральное правительство, региональные и местные власти) развивать сотрудничество с гражданским обществом и через конструктивный диалог продвигать разделенную ответственность за социальную сплоченность и эффективное сотрудничество в работе, направленной на ее достижение» <2>. Учитывая закрепленные в документе обязательства государственной власти по обеспечению социальной сплоченности, стабильности и благополучия общества, представляется, что назрела необходимость в законодательном закреплении ответственности фактической третьей стороны социального партнерства. Приемлемым вариантом правового разрешения проблемы является предложение Т. А. Сошниковой распространить на должностных лиц, являющихся представителями исполнительных органов власти и органов местного самоуправления, выступающих стороной в социально-партнерских отношениях, административную ответственность, предусмотренную в ст. 5.27 — 5.34 КоАП РФ <3>. ——————————— <2> Конференция министров социального блока государств — членов Совета Европы, ответственных за социальную сплоченность: Материалы конференции. (Москва, 26 — 27 февраля 2009 г.) // Труд за рубежом. 2009. N 1. С. 15 — 16. <3> См.: Сошникова Т. А. Проблемы совершенствования законодательства о социальном партнерстве // Трудовое право. 2008. N 12. С. 87.
Связь с вероятным пересмотром круга субъектов ответственности (и прежде всего в КоАП РФ) усматривается в другом предложении Т. А. Сошниковой — зафиксировать в ст. 25 ТК РФ то, что сторонами социального партнерства являются представители работников, работодателей, органов государственной власти и местного самоуправления, уполномоченные на представительство в установленном порядке. Автор аргументирует свою позицию ссылками на участие работников и работодателей в заключении коллективных договоров и соглашений через законных представителей и тем, что коллективный договор включает взаимные обязательства представителей работников и работодателей, а имеющиеся в договорах обязательства работников выполнять производственное задание своевременно и с высоким качеством, соблюдать трудовую дисциплину и правила техники безопасности вытекают из трудового, а не коллективного договора <4>. С нашей точки зрения, в практике социального партнерства значительным является разрыв между должным и сущим. Неполно используется потенциал социального партнерства в консолидации сил на рынке труда, обеспечении реального участия работников в заключении коллективных договоров, установлении неформальных обязательств работников, работодателей и их представителей в актах социального партнерства, осуществлении контроля за соблюдением социально-партнерских обязательств. Признание же работников и работодателей сторонами социального партнерства согласуется с принятым пониманием его предназначения в сфере труда, содействует формированию этики ответственного поведения работников в коллективных трудовых отношениях, обусловливает юридическую ответственность работодателя независимо от утраты своих полномочий его представителями. Разумеется, вместе с тем в социальном партнерстве исключительно велика роль представителей его сторон, и законодатель обоснованно регулирует ответственность этих субъектов. ——————————— <4> См.: Там же. С. 81.
В действующих нормах трудового права круг субъектов ответственности в сфере социального партнерства установлен не совсем четко. Если к ответственности привлекаются «представители сторон социального партнерства» (ч. 1 ст. 54 ТК РФ) или «лица, представляющие работодателя либо представляющие работников» (ст. 55 ТК РФ), то применяются ст. 29 — 31, 33 — 34 ТК РФ о представителях работников или работодателей. Однако не ясно, должны ли иметь статус представителей сторон «лица, виновные в непредоставлении информации, необходимой для ведения коллективных переговоров и осуществления контроля за соблюдением коллективного договора, соглашения» (ч. 2 ст. 54 ТК РФ). Логике единого определения субъектов ответственности отвечает признание таких лиц представителями сторон социального партнерства. В ТК РФ и КоАП РФ по-разному определен круг лиц, привлекаемых к административной ответственности за одни и те же правонарушения в сфере социального партнерства. Согласно ТК РФ субъектами данной ответственности в зависимости от ее основания являются в общем представители сторон социального партнерства (ст. 54 — 55) либо представители работодателя (ч. 1 ст. 416). В КоАП РФ к субъектам ответственности за соответствующие нарушения прав граждан отнесены только работодатель или лицо, его представляющее. Указывая на равенство перед законом лиц, совершивших административные правонарушения (ст. 1.4 КоАП РФ), работодатели не без оснований настаивают на установлении административной ответственности представителей работников, занимающих должности в профсоюзных органах. Ответственность представителей работников актуальна в случаях непредоставления ими представителям работодателей информации, необходимой для ведения коллективных переговоров и осуществления контроля за соблюдением коллективного договора, соглашения, нарушения сроков ведения коллективных переговоров. Не является бесспорным субъектный состав административных правонарушений и в КоАП РФ. В юридической науке верно подвергают сомнению правильность того, что в соответствии со ст. 5.30 КоАП РФ ответственность в случае необоснованного отказа от заключения соглашения возлагается на работодателя или лицо, его представляющее, так как они не являются непосредственными участниками коллективных переговоров о заключении соглашения <5>. Субъектами административной ответственности в связи с необоснованным отказом от заключения соглашения должны быть названы, скорее всего, соответствующие объединения работодателей, коль скоро они согласно ч. 2 ст. 33 ТК РФ являются представителями работодателей в социально-партнерских отношениях. Следует заметить, что в некоторых зарубежных странах правом заключать соглашения наделены крупные компании <6>. Принятое в ст. 5.30 КоАП РФ определение субъектов ответственности потребует уточнения и в случае наделения такими полномочиями крупных российских компаний, так как будет корректным лишь в отношении последних. ——————————— <5> См.: Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях / Под общ. ред. Э. Н. Ренова. М., 2005. С. 127. <6> См.: Вишневская Н. Т. Реформирование системы представительства интересов бизнеса // Труд за рубежом. 2008. N 1. С. 23 — 43.
Ряд погрешностей можно выявить в правовом регулировании оснований для привлечения к ответственности сторон социального партнерства в сфере труда. Прежде всего отметим, что не все нормы об ответственности за правонарушения, допущенные при реализации предусмотренных в ст. 27 ТК РФ форм социального партнерства, включая участие представителей работников и работодателей в разрешении трудовых споров, сосредоточены в гл. 9. Нормы об ответственности лиц, разгласивших сведения, полученные в связи с ведением коллективных переговоров (ч. 8 ст. 37 ТК РФ), включены в Кодексе в гл. 6 «Коллективные переговоры», а об ответственности в случаях нарушения законодательства о порядке разрешения коллективных трудовых споров (ст. 416 — 417 ТК РФ) — в гл. 61 «Рассмотрение и разрешение коллективных трудовых споров». В главе 9 ТК РФ административная ответственность установлена только за определенные правонарушения при заключении и выполнении коллективных договоров и соглашений. А. В. Соловьев резонно замечает, что ответственность не предусмотрена за проступки, выразившиеся в ухудшении положения работников, по сравнению с трудовым законодательством, в случаях применения установленного порядка распространения заключенных на федеральном уровне отраслевых соглашений на работодателей (ч. 8 ст. 48 ТК РФ), а также в случаях регистрации соответствующим органом по труду коллективных договоров, потенциально несущих угрозу указанного ухудшения положения работников (ч. 3 ст. 50 ТК РФ) <7>. На взгляд Т. А. Сошниковой, неполно представлены основания для привлечения к административной ответственности в ст. 416 ТК РФ. Автор считает целесообразным предусмотреть в ч. 2 ст. 416 ТК РФ «ответственность работодателя за уклонение от получения требований работников, воспрепятствование проведению собраний (конференций), в том числе за непредоставление помещения для них, невыполнение обязательств по соглашению, достигнутому в результате примирительной процедуры, непредоставление информации, необходимой для решения коллективного трудового спора, и т. п.» <8>. Вовсе не оговорена в ТК РФ ответственность за проступки, допущенные при реализации такой формы социального партнерства, как участие работников, их представителей в управлении организацией (ст. 27 ТК РФ). Представляется, что в отсутствие предметного правового регулирования во всех указанных случаях подлежит обсуждению возможность применения ст. 5.27 КоАП РФ об ответственности должностных лиц и лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, а также юридических лиц за нарушение законодательства о труде и об охране труда. ——————————— <7> См.: Соловьев А. В. Социальное партнерство: Комментарий к разделу II Трудового кодекса Российской Федерации. М., 2007. С. 293. <8> Сошникова Т. А. Право на индивидуальные и коллективные трудовые споры // Законодательство и экономика. 2004. N 8. С. 63.
Следует отметить, что в ТК РФ и КоАП РФ заметно различаются основания для привлечения к административной ответственности за правонарушения в сфере социального партнерства, а некоторые из оснований представляют сложность для толкования. Так, помимо оснований для привлечения к ответственности, предусмотренных в ст. 54 ТК РФ, в смежной с ней ст. 5.28 КоАП РФ значится необеспечение работодателем или лицом, его представляющим, работы комиссии по заключению коллективного договора, соглашения в определенные сторонами сроки. В КоАП РФ предусмотрена также ответственность за правонарушения при разрешении возникающих коллективных трудовых споров, например невыполнение обязательств по соглашению, достигнутому в результате примирительной процедуры (ст. 5.33), нарушение законодательства о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании (ст. 5.38) <9>. С учетом сказанного необходимо было бы по меньшей мере отказаться в ст. 54 и 416 ТК РФ от исчерпывающего указания оснований для привлечения сторон социального партнерства к административной ответственности. ——————————— <9> В юридической литературе приводится более полный и традиционно раздельный перечень административных правонарушений в сфере социального партнерства и сфере коллективных трудовых споров (см.: Гусов К. Н., Полетаев Ю. Н. Ответственность по российскому трудовому праву: Науч.-практ. пособие. М., 2008. С. 25 — 26).
Как представляется, ничем не оправдано то, что если в ст. 54 ТК РФ предусмотрена ответственность представителей сторон социального партнерства в виде штрафа за неправомерный отказ от подписания согласованного коллективного договора, соглашения, то в ст. 5.30 КоАП РФ — ответственность работодателя или лица, его представляющего, за необоснованный отказ от заключения коллективного договора, соглашения. В правоприменении возникают закономерные вопросы, связанные с толкованием и допустимостью отождествления указанных оснований ответственности социальных партнеров, отграничением необоснованного отказа от заключения коллективного договора, соглашения от нарушения установленного законом срока проведения переговоров (ст. 5.28 КоАП РФ). В науке права проблематика квалификации необоснованного отказа от заключения коллективного договора, соглашения освещается лаконично <10>. Не сложилось и единство взглядов ученых относительно элементов соответствующего правонарушения. ——————————— <10> См., например: Чижевский В. С. Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях (постатейный). С постатейными материалами. М., 2008. С. 137.
Существует мнение, что правонарушение, предусмотренное в ст. 5.30 КоАП РФ, с объективной стороны является бездействием работодателя или лица, его представляющего, и выражается в отказе заключить коллективный договор, соглашение. С субъективной стороны данный отказ характеризуется тем, что виновное лицо осознает противоправный характер своего поведения, действует умышленно <11>. ——————————— <11> См.: Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях / Под общ. ред. Е. Н. Сидоренко. М., 2005. С. 117 — 118.
Некоторые авторы убеждены, что правонарушение, установленное в ст. 5.30 КоАП РФ, заключается в отказе работодателя или его представителя от подписания коллективного договора в обусловленный срок. Вместе с тем отмечается, что такое же деяние образует объективную сторону правонарушения, предусмотренного в ст. 5.28 КоАП РФ, — нарушение установленного законом срока проведения переговоров. Поэтому для правильной квалификации соответствующих деяний предлагают учитывать субъективную сторону правонарушения. В случае применения ст. 5.30 КоАП РФ субъективная сторона характеризуется прямым умыслом. Умысел лица прямо направлен на уклонение от подписания коллективного договора или соглашения, что следует отличать от затягивания срока коллективных переговоров <12>. ——————————— <12> См.: Комментарий к Кодексу РФ об административных правонарушениях / Под общ. ред. Э. Г. Липатова и С. Е. Чаннова // СПС «Гарант».
Согласно другой трактовке необоснованность отказа от заключения коллективного договора, соглашения представляет собой не аргументированную позицию работодателя и данное правонарушение может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности <13>. ——————————— <13> См.: Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях / Под ред. Ю. М. Козлова. М., 2002. С. 230 — 231.
На взгляд Е. А. Исайчевой, необоснованный отказ от заключения коллективного договора, соглашения — активная форма поведения виновного лица. При этом работодатель или лицо, его представляющее, никак не аргументирует свою позицию или приводит доводы, которые не могут быть приняты во внимание в силу их несостоятельности. Автор считает таким правонарушением, в частности, отказ от заключения коллективного договора на ранее согласованных условиях <14>. ——————————— <14> См.: Исайчева Е. А. Энциклопедия трудовых отношений. М., 2007. С. 872.
В литературе была высказана также точка зрения, что отказ работодателя или лица, его представляющего, от заключения коллективного договора, соглашения является необоснованным в том случае, если ТК РФ не предусматривает возможность такого отказа <15>. Этот подход наводит на мысль, что можно выделить как необоснованный, так и обоснованный отказ от заключения коллективного договора, соглашения, несмотря на отсутствие их непосредственного регулирования. ——————————— <15> См.: Борисов Б. А. Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. N 195-ФЗ. М., 2006.
Полагаем, что постановка вопроса о привлечении работодателя или его представителя к административной ответственности за необоснованный отказ от заключения коллективного договора, соглашения является правомерной на стадии коллективных переговоров либо по истечении их срока. Правонарушение, предусмотренное в ст. 5.30 КоАП РФ, заключается в том, что работодатель или лицо, его представляющее, умышленно отказывается от подписания актов социального партнерства на согласованных условиях, а при отсутствии таких условий немотивированно или без достаточных оснований отвергает необходимость заключения коллективного договора, соглашения. В случае уклонения работодателя или его представителя от ведения коллективных переговоров либо в случае нарушения ими установленного законом срока проведения переговоров, когда нет ни согласованных условий коллективного договора, соглашения, ни прямого отказа работодателя или его представителя от их заключения, применению подлежит ст. 5.28 КоАП РФ. О достаточности оснований для отказа от заключения коллективного договора, соглашения следует судить в каждом случае с учетом его обстоятельств. Думается, что отказ работодателя или его представителей может быть признан и обоснованным (например, в случае мотивированного несогласия работодателя заключить наряду с коллективным договором в организации коллективный договор в ее филиале или при выдвижении представителями работников условий, не отвечающих принципу реальности обязательств сторон социального партнерства). Следующей проблемой регулирования ответственности в нормах гл. 9 ТК РФ является то, что в них предусмотрена возможность привлечения сторон социального партнерства за нарушения законодательства при заключении и выполнении коллективных договоров и соглашений только к административной ответственности. В действительности ответственность за указанные правонарушения, а тем более за правонарушения, связанные с различными формами социального партнерства, не сводится к административно-правовой, но основана на разрозненных нормах ТК РФ и иных федеральных законах. Остановимся на этом несколько подробнее и с учетом опыта регионального законотворчества, коллективно-договорного регулирования в сфере ответственности сторон социального партнерства. Так, законодатель фокусирует внимание на трудоправовой дисциплинарной ответственности за правонарушения в указанной сфере руководителей и иных должностных лиц организаций. В соответствии со ст. 195 ТК РФ по инициативе представительного органа работников к дисциплинарной ответственности в случае нарушения условий коллективного договора, соглашения могут быть привлечены руководитель организации, руководитель структурного подразделения организации, их заместители. На практике реализация данных норм проблематична в отношении руководителей коммерческих организаций, тем более выполняющих функции их единоличного исполнительного органа <16>. ——————————— <16> На проблематику применения к руководителям организаций ст. 195 ТК РФ справедливо указывает, например, С. Ю. Головина (см.: Головина С. Ю. О невозможности исполнения некоторых предписаний Трудового кодекса РФ // Российский ежегодник трудового права. 2007. N 3. СПб., 2008. С. 180 — 181).
Органы общероссийских профсоюзов, объединений (ассоциаций) профсоюзов, первичных профсоюзных организаций вправе требовать привлечения к дисциплинарной ответственности, вплоть до увольнения должностных лиц, нарушающих законодательство о профсоюзах, не выполняющих обязательств, предусмотренных коллективным договором, соглашением (ст. 30 Федерального закона от 12 января 1996 г. N 10-ФЗ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности») <17>. Исходя из указанного Закона, дисциплинарная ответственность за невыполнение обязательств, предусмотренных коллективным договором, соглашением, возлагается на должностных лиц обеих сторон социального партнерства, а также органов государственной власти и органов местного самоуправления. ——————————— <17> СЗ РФ. 1996. N 3. Ст. 148.
Заметим, что идея дисциплинарной ответственности должностных лиц органов государственной власти и местного самоуправления наряду с представителями сторон социального партнерства находит отчетливое и, по сути, не противоречащее федеральному законодательству воплощение в законах некоторых субъектов РФ. Так, в ст. 27 Закона Хабаровского края от 31 марта 1999 г. N 114 «О социальном партнерстве в сфере труда» установлено, что должностные лица Правительства края, Правительства городов и районов, лица, представляющие работодателей, их объединения, а также лица, представляющие организации, объединения профсоюзов, в трудовые обязанности которых входит обеспечение выполнения заключенного соглашения, привлекаются к дисциплинарной ответственности за виновное нарушение или невыполнение обязательств, предусмотренных в соглашении, в соответствии с законодательством Российской Федерации <18>. ——————————— <18> См.: Сборник нормативных актов Законодательной Думы Хабаровского края. 1999. N 3.
В статьях 416 — 417 ТК РФ непосредственно сказано об административной и дисциплинарной ответственности в сфере социального партнерства. Так, в ч. 1 ст. 417 ТК РФ установлена дисциплинарная ответственность работников за незаконные забастовки. Согласно ч. 1 ст. 416 ТК РФ представители работодателя привлекаются за уклонение от участия в примирительных процедурах и иные предусмотренные правонарушения «к дисциплинарной ответственности в соответствии с настоящим Кодексом или административной ответственности». С. Ю. Чуча считает ошибочной указанную формулировку и предлагает заменить в редакции статьи союз «или» на союз «и». Иначе недобросовестные работодатели, применяя к виновным лицам дисциплинарную ответственность, освобождают их от более серьезной административной ответственности <19>. Дополнительным аргументом в пользу редакционных изменений может служить то, что в сфере труда не запрещается сочетание различных видов юридической ответственности субъектов. Но в целях обеспечения гибкости правового регулирования предпочтительнее в редакции статьи заменить союз «или» на союзы «и (или)». К тому же для руководителей коммерческих организаций реальной альтернативой при применении ч. 1 ст. 416 ТК РФ является административная ответственность. ——————————— <19> См.: Чуча С. Ю. Административная ответственность за нарушение законодательства о социальном партнерстве: некоторые проблемы // Трудовое право. 2004. N 9. С. 29.
Е. А. Исайчева отмечает, что на стороны социального партнерства может быть возложена материальная ответственность и к ней привлекаются лица, «виновные в причинении организации-работодателю материального ущерба, причиненного неисполнением или ненадлежащим исполнением коллективного договора, соглашения» <20>. В самом деле, когда работник как лицо, представляющее работодателя в сфере социального партнерства, привлекается к административной ответственности, то в случае причинения им ущерба в результате административного проступка, если таковой установлен соответствующим государственным органом, на него может быть возложена полная материальная ответственность (п. 6 ч. 1 ст. 243 ТК РФ). Причем в силу ч. 1 ст. 40 ТК РФ (в ред. Федерального закона от 30 июня 2006 г. N 90-ФЗ) коллективный договор может заключаться и у индивидуального предпринимателя, а ТК РФ не исключает материальную ответственность работника перед работодателем — физическим лицом. Привлечение работника к материальной ответственности возможно также в случае, если штраф за правонарушения в сфере социального партнерства возлагается на работодателя и установлена причинно-следственная связь между виновным противоправным деянием работника, неисполнением или ненадлежащим исполнением коллективного договора, соглашения и причиненным работодателю ущербом. Что касается работодателя, не выполнившего условия коллективного договора, соглашения, то к нему применима, например, ст. 236 ТК РФ о материальной ответственности работодателя за задержку выплаты заработной платы и других выплат, причитающихся работнику согласно актам социального партнерства. ——————————— <20> Исайчева Е. А. Указ. соч. С. 869.
Анализируя законодательство, следует выделить гражданско-правовую внедоговорную ответственность представительного органа работников, объявившего и не прекратившего забастовку после признания ее незаконной. В соответствии с ч. 2 ст. 417 ТК РФ указанный орган обязан возместить убытки, причиненные работодателю незаконной забастовкой, за счет своих средств в порядке, определенном судом. Как справедливо отмечает О. В. Смирнов, если стороны предусмотрели в содержании коллективного договора обязательство об отказе от забастовок по условиям, включенным в данный договор, при своевременном и полном их выполнении, а работники и профсоюзная организация указанное обязательство не выполняют, то при признании забастовки незаконной они также могут быть привлечены к юридической ответственности <21>. В таком случае основания ответственности, по всей видимости, сочетают договор и деликт. ——————————— <21> См.: Комментарий к Трудовому кодексу Российской Федерации (постатейный). Новая редакция / Отв. ред. М. О. Буянова, И. А. Костян. М., 2006. С. 135 — 136 (автор главы — О. В. Смирнов).
Применительно к профсоюзам в законодательстве самым общим образом установлено, что за невыполнение своих обязательств по коллективному договору, соглашению, организацию и проведение забастовки, признанной судом незаконной, профсоюзы и лица, входящие в их руководящие органы, несут ответственность в соответствии с федеральными законами (ст. 31 Федерального закона от 12 января 1996 г. N 10-ФЗ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности»). К профсоюзным работникам, осуществляющим функции представительства в сфере социального партнерства, применяется также ответственность согласно уставу профсоюза. Преступные нарушения прав граждан при реализации законодательства о социальном партнерстве чреваты уголовной ответственностью виновных субъектов. Например, в ст. 149 УК РФ установлена ответственность должностных лиц за воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них. То, что за правонарушения в сфере социального партнерства применима иная юридическая ответственность, кроме административно-правовой, может быть заложено в формулировках норм гл. 9 ТК РФ с разной степенью конкретизации. Например, в ч. 8 ст. 37 ТК РФ предусмотрено, что лица, разгласившие сведения, полученные в связи с ведением коллективных переговоров, привлекаются к дисциплинарной, административной, гражданско-правовой, уголовной ответствен ности в порядке, установленном ТК РФ и иными федеральными законами. В редакции гл. 9 ТК РФ мерой «косметического» характера может быть замена положений ст. 54 — 55 ТК РФ о штрафной ответственности соответствующих субъектов общими положениями отсылочного характера о привлечении их ответственности в порядке, установленном ТК РФ и иными федеральными законами. Более широкие возможности для совершенствования правового регулирования ответственности социальных партнеров надо связывать с перспективой изменения места соответствующих норм в структуре ТК РФ. По справедливому утверждению О. В. Абрамовой, нормы об ответственности за нарушение трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права, являются отсылочными и рассредоточены по различным главам ТК РФ, а потому не так удобны в правоприменительной практике. В связи с этим автор отмечает желательность объединения указанных норм, включая нормы гл. 9 об ответственности сторон социального партнерства, в гл. 62 ТК РФ «Ответственность за нарушение трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права», состоящей из одной ст. 419, содержащей отсылочную норму. Тем самым этой главе будет придана большая целостность и определенность <22>. На основе развернутого анализа законодательства о социальном партнерстве А. Петров выступает за включение в гл. 62 ТК РФ положений об ответственности социальных партнеров <23>. По общей оценке, рациональным представляется объединение в гл. 62 Кодекса норм об ответственности, принадлежащих к разным институтам трудового права. Реализация данной идеи трудоемка, но позволит сократить число отсылочных норм в ТК РФ, сделать его структуру более совершенной, может содействовать комплексному регулированию ответственности социальных партнеров. ——————————— <22> См.: Абрамова О. В. Ответственность за нарушение трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права // Трудовое право. 2004. N 6. С. 41. <23> См.: Петров А. Трехстороннее взаимодействие и сотрудничество: ТК РФ и основные принципы социального партнерства // Кадровик. Трудовое право для кадровика. 2007. N 11. С. 15.
Отдельного внимания и критики заслуживает установление в законах отдельных субъектов РФ ответственности сторон социального партнерства согласно заключенным социально-партнерским соглашениям, коллективным договорам. В известной мере данная практика законотворчества обусловлена стремлением регионов преодолеть недостатки федерального законодательства об ответственности социальных партнеров. В общей форме договорная ответственность сторон социального партнерства предусмотрена, например, в законах о социальном партнерстве Томской области, Московской области, Владимирской области. Иногда региональные законодатели допускают установление дополнительных мер ответственности социальных партнеров в соглашениях и коллективных договорах. Так, в Законе Чувашской Республики от 30 марта 2006 г. N 7 «О социальном партнерстве» предусмотрено, что «в рамках договорной ответственности стороны соглашения, коллективного договора вправе наделить комиссии по регулированию социально-трудовых отношений полномочиями по применению согласованных мер ответственности, включая дополнительные санкции за невыполнение или несвоевременное выполнение соглашений, коллективных договоров» (ч. 3 ст. 16) <24>. ——————————— <24> Собрание законодательства Чувашской Республики. 2006. N 3. Ст. 77.
В практике уведомительной регистрации коллективных договоров встречается, что стороны по обоюдному соглашению прописывают свои, не основанные на действующем законодательстве санкции в отношении обеих сторон (как правило, штрафы в фиксированных суммах или неустойку). По мнению А. О. Голубковой, эти факты в равной степени свидетельствуют как о недостаточно глубоком знании норм трудового законодательства сторонами коллективного договора, так и о недостаточной принципиальности представителей работников, не желающих портить отношения с руководством <25>. Соглашаясь с автором, добавим, что отчасти ошибки при составлении коллективных договоров спровоцированы тем, что в ст. 41 ТК РФ о содержании и структуре коллективного договора без должной дифференциации в правовом регулировании его условий предусмотрено, что в коллективный договор могут включаться обязательства работников и работодателей по широкому кругу вопросов, включая ответственность. ——————————— <25> См.: Голубкова А. О. Некоторые аспекты юридической ответственности в сфере социального партнерства // Проблемы ответственности в сфере труда. Материалы научно-практической конференции (Москва, 17 ноября 2006 г.) / Отв. ред. Г. С. Скачкова. М., 2007. С. 61 — 62.
По нашему мнению, не освобождает социальных партнеров от ответственности и не отвечает законодательству следование на практике рекомендации включить в содержание коллективного договора следующее: «Если условия хозяйственной деятельности организации ухудшаются или организации грозит банкротство (и, как следствие, потеря рабочих мест), по взаимному согласию сторон настоящего коллективного договора действие ряда его положений может быть приостановлено до улучшения финансового положения организации, о чем составляется соответствующий документ» <26>. В указанных условиях речь должна идти о внесении в установленном порядке изменений в коллективный договор, институт приостановления действия положений коллективного договора, соглашения трудовым законодательством не предусмотрен. ——————————— <26> Трудовой и коллективный договоры, трудовые соглашения / Под ред. А. В. Сутягина. М., 2008. С. 131.
Согласно Закону Московской области от 26 апреля 2000 г. N 26/2000-ОЗ «О деятельности объединений работодателей в сфере социального партнерства в Московской области» объединение работодателей и члены объединения работодателей несут «иную ответственность за невыполнение условий соглашений, если такая ответственность предусмотрена соглашением» (ч. 4 ст. 5) <27>. Следует заметить, что в соответствии с Федеральным законом от 27 ноября 2002 г. N 156-ФЗ «Об объединениях работодателей» нарушение или невыполнение членом объединения работодателей обязательств, предусмотренных соглашениями, заключенными объединением работодателей, влечет за собой ответственность в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, указанными соглашениями (ч. 1 ст. 9, ч. 1 ст. 15) <28>. По смыслу Закона в соглашениях допускается установление порядка привлечения социальных партнеров к ответственности, но не новых видов применяемых к ним взысканий. В условиях, когда порядок привлечения субъектов к различным видам ответственности предопределен федеральным законодательством, правомерной представляется конкретизация в соглашениях процедуры его инициирования органами и сторонами социального партнерства. ——————————— <27> Вестник Московской областной Думы. 2000. N 7. <28> СЗ РФ. 2002. N 48. Ст. 4741.
В некоторых регионах наделение указанных субъектов определенными полномочиями, связанными с порядком привлечения виновных лиц к ответственности, урегулировано законами. Так, в Ямало-Ненецком автономном округе полномочиями вносить предложения о привлечении к ответственности лиц, не выполняющих соглашения, коллективные договоры, обладает окружная трехсторонняя комиссия (п. 11 ст. 4 Закона Ямало-Ненецкого автономного округа от 22 июня 2007 г. N 785-ЗАО «О социальном партнерстве в сфере труда в Ямало-Ненецком автономном округе») <29>. Во Владимирской области сторона (стороны), а также соответствующий орган системы социального партнерства вправе направлять требование о привлечении субъектов к дисциплинарной ответственности органам (лицам), в компетенцию которых входит принятие соответствующих решений. Требование подлежит рассмотрению в течение 30 календарных дней со дня его получения, и стороне (сторонам) должен быть дан ответ о принятых мерах или основаниях к отказу в его удовлетворении (ч. 3, 4 ст. 22, ст. 23 Закона Владимирской области от 12 ноября 1999 г. N 51-ОЗ «О социальном партнерстве» (в ред. от 12 ноября 2003 г.)) <30>. В ряде субъектов РФ решение о привлечении к ответственности принимается органом социального партнерства в порядке, определяемом положением об этом органе, и оформляется протоколом. По требованию представителей работников работодатель (собственник) обязан принять меры, предусмотренные законодательством, к руководителю, по вине которого нарушаются или не выполняются условия коллективного договора. Привлечение субъекта социального партнерства к ответственности не освобождает его от исполнения обязательств по коллективному договору, соглашению. В Законе Челябинской области от 13 ноября 2000 г. N 147-ЗО «О Челябинской областной трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений» установлено, что комиссия вправе вносить предложения о приостановлении или отмене решений органов исполнительной власти области, профсоюзов, объединений работодателей, связанных с возможностью возникновения трудовых конфликтов, вносить предложения о привлечении к ответственности лиц, не обеспечивающих выполнение обязательств регионального соглашения (ч. 1 ст. 4) <31>. Подобные нормы, по нашему мнению, законны и обоснованны, так как приняты в пределах полномочий субъектов РФ в области законодательного регулирования деятельности органов социального партнерства на региональном и территориальном уровне (ч. 3 и 4 ст. 35 ТК РФ) и способствуют обеспечению социально ответственного поведения субъектов гражданского общества. ——————————— <29> См.: Красный Север. 2007. 5 июля. <30> См.: Владимирские вести. 2003. 26 нояб. <31> Ведомости Законодательного Собрания Челябинской области. 2000. N 9.
Таким образом, представляется, что нормы гл. 9 ТК РФ не являются в сфере правоприменения верным ориентиром при определении субъектов, оснований и видов ответственности сторон социального партнерства, а меры по совершенствованию указанных норм могут быть либо паллиативными, осуществляемыми в рамках гл. 9 ТК РФ, либо более радикальными, осуществляемыми в рамках гл. 62 ТК РФ. Правовое регулирование ответственности в сфере социального партнерства нуждается в согласовании соответствующих норм ТК РФ, КоАП РФ и иных федеральных законов, расширении круга субъектов и оснований ответственности. Не все новации в регламентации социального партнерства на региональном уровне могут быть восприняты положительно: в соответствие с федеральным законодательством должны быть приведены законы субъектов РФ, допускающие установление дополнительных мер ответственности социальных партнеров согласно коллективным договорам, соглашениям.
