(Ищенко Е. П., Паршиков В. И.) («Уголовное судопроизводство», 2006, N 3)
О ЗНАЧЕНИИ ВЫДВИЖЕНИЯ И ПРОВЕРКИ СЛЕДСТВЕННЫХ ВЕРСИЙ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ УМЫШЛЕННЫХ УБИЙСТВ
Е. П. ИЩЕНКО, В. И. ПАРШИКОВ
Убийства относятся к той категории преступлений, при расследовании которых наибольшую сложность представляет установление личности преступника, а иногда и установление самого факта убийства. Проблемы раскрытия преступлений изучаются несколькими частными криминалистическими теориями: установления личности преступника, следственных ситуаций, общей и частными криминалистическими методиками расследования преступлений. Много внимания в теории раскрытия преступлений уделяется учению о криминалистической версии. При этом нередко утверждается, что выдвижение и проверка следственных версий — основной метод раскрытия преступлений. Так, А. М. Ларин, поясняя, что в ходе расследования необходимо выяснять характер взаимоотношений проходящих по делу лиц, вероятность провоцирования подозреваемого, его вменяемость, считает, что предпосылкой постановки таких вопросов служит построение соответствующих версий <*>. ——————————— <*> Ларин А. М. От следственной версии к истине. М., 1976. С. 30.
Г. Н. Александров считает, что версия — это «обоснованное умозаключение следователя, объясняющее конкретное событие преступления. На основании этого умозаключения принимается решение о возбуждении уголовного дела и производстве следствия в определенном направлении. Главная задача криминалистической версии — обеспечить правильное направление расследования преступления» <*>. ——————————— <*> Александров Г. Н. Некоторые вопросы теории криминалистической версии // Вопросы криминалистики. 1962. N 3. С. 15.
Л. Я. Драпкин указывает, что метод построения и проверки следственных версий является основным, главным структурно-функциональным звеном в процессе раскрытия преступлений <*>. ——————————— <*> Драпкин Л. Я. Основы теории следственных ситуаций. Свердловск: Издательство Уральского университета, 1987. С. 32.
Вывод о главенстве версий в поиске скрывшегося преступника можно сделать из анализа структуры частных методик расследования отдельных видов убийств, в которые, как правило, включают криминалистическую характеристику преступления, типичные следственные ситуации, типовые версии о личности преступника и мотивах преступления и т. д. При этом типовые версии даются в отрыве от методов выявления преступника. Исходя из этих суждений, может сложиться впечатление, что раскрытие убийств преимущественно сводится к построению и проверке версий. Представляется, что изложенные мнения не в полной мере учитывают, что поисковая деятельность по установлению скрывшегося преступника является системной, а версионный процесс — лишь одним из элементов этой системы, причем далеко не всегда системообразующим. В то же время не вызывает сомнений, что «наиболее характерной чертой системного подхода является то, что в исследовательской работе не может быть аналитического изучения какого-то частичного объекта без точной идентификации этого частного в большой системе» <*>. Версионный процесс является составной частью других познавательных процессов, связанных с поисковой деятельностью. Согласиться с мнением об определяющем значении версий в расследовании преступлений, в частности при раскрытии умышленных убийств, можно лишь частично по следующим основаниям. ——————————— <*> Анохин П. К. Принципиальные вопросы общей теории функциональных систем. 1973 // Интернет, galactic. org. ua.
1. Главенствующее значение версионного процесса в выявлении преступника опровергается существованием комплекса методов, способов установления лица, совершившего убийство, не связанных с выдвижением версий. Так, теорией и практикой установления личности преступника разработаны следующие методы, способы его выявления: — задержание виновного непосредственно на месте преступления; — работа «по горячим следам», включающая проработку дорожки материальных и идеальных следов, задержание преступника по описанию, полученному от очевидцев, либо по данным осмотра места происшествия; — установление лиц, проявляющих осведомленность об обстоятельствах убийства, а также проверка циркулирующих среди населения разговоров о совершении убийства конкретным лицом; — поиск лиц, владеющих похищенным при убийстве имуществом, реализующих его или использующих иные результаты совершения преступления; — составление словесного портрета преступника и поиск его путем патрулирования, использования учетных массивов: — поиск убийцы по способу совершения преступления, путем использования криминалистических учетов, изучения уголовных, административных дел; — организация засад, «приманок»; — проведение следственных и оперативных комбинаций, которые побуждают убийцу совершить действия, позволяющие его обнаружить; — поиск на месте происшествия и вблизи него вещей, предметов, документов, оставленных преступником и содержащих персонифицированную информацию о нем, либо получение такой информации путем опознания оставленных преступником вещей, производства других оперативных мероприятий и следственных действий; — установление группы лиц, находившихся в районе места преступления, а также установление последнего контакта погибшего, и проверка этих лиц на причастность к убийству и др. Из содержания изложенных мероприятий видно, что они не связаны с построением версий, а потому «работают» на проверку любой версии. Более того, некоторые из них могут быть применены для установления любого участника (свидетеля, потерпевшего, преступника, его сообщника), любого, не обязательного преступного, события. Эти направления расследования связаны с установлением самого факта убийства с анализом характера первоначально полученной информации, то есть зависят от следственной ситуации. Аналогичные ситуации складываются при расследовании других преступлений. Н. Г. Шурухнов в работе «Расследование краж» указывает, что «по некоторым уголовным делам планирование и организация расследования должны осуществляться не в соответствии с версиями, а в соответствии с направлениями работы, объединяющими несколько однородных или тесно связанных мероприятий (следственных действий, оперативно-розыскных и организационно-технических мероприятий) и обеспечивающих проверку нескольких версий» <*>. К числу таких действий он относит, в частности, поиск мест хранения похищенного, установление лиц, организаций, занимающихся реализацией похищенного; пресечение нового аналогичного преступления; проведение мероприятий в местах содержания осужденных; проверка по способу совершения противоправного деяния с целью выявления аналогичных преступлений, оставшихся нераскрытыми, и др. ——————————— <*> Шурухнов Н. Г. Расследование краж. М.: Юристъ, 1999. С. 58 — 59.
Фактически эти действия представляют собой план работы на первоначальном этапе расследования. Применительно к приведенным ситуациям утверждение, что версии определяют направление расследования, противоречит объективной действительности. 2. В целом ряде случаев направления расследования определяются обязательностью установления фактов, обстоятельств, событий, свойств отдельных элементов механизма преступления, независимо от конкретных обстоятельств, типа и вида убийства. Утверждая тезис о доминирующем значении версий в раскрытии преступлений, Л. Я. Драпкин указывает: «В зависимости от объема и содержания исходных данных процесс раскрытия преступлений состоит из различного числа информационно-поисковых этапов, не обязательно имеющих жесткую структуру и строгую последовательность: — логическое упорядочение исходного информационного массива данных, выявление проблемной ситуации; — построение полной версионной системы, типовых равновероятных версий и контрверсий; — проверка выдвинутых предположений, получение новых данных и отброс контрверсии; — дальнейшая проверка версий и поступление информации, влекущие изменение вероятности версий, трансформация версионной системы; — полученная и продолжающая поступать информация позволяет закончить проверку типовых версий и создать новую версионную систему, в которую входят специфические равновероятностные версии и контрверсии; — новая информация и отброс новых контрверсий, трансформация версионной системы, выдвижение специфических равновероятных версий; — получение новой информации и новая оценка версий с позиций вероятности; — подтверждение одной и опровержение других версий. Версионная система устраняется <*>. ——————————— <*> Драпкин Л. Я. Основы теории следственных ситуаций. С. 32 — 38.
Из предлагаемого алгоритма процесса раскрытия преступлений видно, что он не затрагивает содержательную сторону проблемы. В нем лишь указывается на необходимость постановки проблемы, решения конкретных задач. Сами по себе эти задачи не определены. Но тогда возникает вопрос, чем же предопределяются цели расследования, их содержательная сторона. Представляется, что применительно к раскрытию убийств конкретные задачи в значительном количестве случаев предопределены существующими методами установления преступника, рекомендациями криминалистики, смежных с нею наук. Эти обстоятельства подлежат обязательному установлению не только потому, что они являются элементами состава преступления. Без их установления невозможно применить указанные выше методы, способы выявления скрывшегося преступника, раскрытия преступления. Поэтому они являются условиями, обеспечивающими возможность исследуемой деятельности. Так, из содержания указанных выше методов, способов выявления преступника следует обязательность установления времени и места наступления смерти, факта перемещения трупа, личности погибшего, мотива убийства и целого ряда других обстоятельств. С точки зрения поисково-познавательной деятельности значимость их состоит в том, что они взаимосвязаны. Без установления одного из названных обстоятельств невозможно либо крайне затруднительно установление других обстоятельств. Например, без установления места убийства, без обнаружения трупа погибшего крайне сложно установить причину и время наступления смерти, факт инсценировки, круг лиц, которые находились в районе места происшествия, а значит, могли совершить убийство. Кроме того, в этом случае меньше шансов выяснить поисковые признаки преступника и получить доказательства совершения убийства конкретным лицом. Не зная личность погибшего, во многих случаях почти невозможно установить круг лиц, с которыми он общался, его последний контакт, мотив и цель убийства. С такими же трудностями следствие столкнется, если не определит с достаточной степенью точности время наступления смерти. Кроме того, это будет препятствовать возможности проверки алиби заподозренных, установлению событий, предшествовавших смерти, их участников, а также возможных очевидцев. Не случайно Э. Анушат обстановку преступления, время события, предшествующую жизнь потерпевшего, сведения о похищенном и др. называл опорными точками своей работы <*>. ——————————— <*> Анушат Э. Искусство раскрытия преступлений и законы логики. М.: ЭлексЭст, 2001. С. 70.
Примечательно, что методика расследования убийств, теория выявления преступника нередко указывают исчерпывающий перечень вариантов возможного происхождения основных, подлежащих установлению обстоятельств, которые в совокупности представляют достоверное суждение: исчезнувший жив — мертв; смерть наступила в результате убийства, самоубийства, несчастного случая, в силу естественных причин; место убийства и обнаружения трупа совпадают — труп перемещался и т. д. А уже версионный процесс предписывает в случае неясности этих обстоятельств отдельные варианты этого комплекса трансформировать в предположения, версии, каждая из которых должна конкретизироваться путем выдвижения нескольких частных версий. Из изложенного следует, что задача раскрытия преступления реализуется через разработку и применение соответствующих методов (в частности, указанных выше). Условием применения этих методов является обязательность установления вполне определенных фактов, обстоятельств. Эта задача решается проведением отдельных следственных действий, например осмотра места происшествия, что, в свою очередь, требует выдвижения и проверки следственных версий. Этот вывод полностью соответствует выводу Н. С. Полевого, убедительно показавшего, что «разработка методов решения криминалистических задач или их выбор из числа известных определяется характером той информации и информационных процессов, которые должны быть реализованы, чтобы обеспечить решение поставленной задачи. А это значит, что между объектом, задачей и методами ее решения в рамках той или иной информационной системы существует прямая взаимосвязь… Применение того или иного метода познания в сфере криминалистической деятельности неразрывно связано не только с объектом познания, но и с той задачей, которая ставится познающим субъектом. Кроме того, характер задачи и даже сама ее постановка во многом предопределяет структуру процесса ее решения, т. е. алгоритм ее реализации» <*>. ——————————— <*> Полевой Н. С. Криминалистическая кибернетика. М.: Издательство Московского университета, 1982. С. 109, 113.
3. Выстраиваемая с целью раскрытия конкретных преступлений система версий и в значительной степени их содержание являются составной частью логической схемы установления неизвестного убийцы, разработанной теорией установления личности преступника, поисково-идентификационной деятельности, то есть ее алгоритма. Согласно положениям этих теорий установление скрывшегося преступника происходит в соответствии со следующими правилами. 1. Ограничение группы проверяемых лиц по нескольким основаниям, поскольку чем больше признаков используется, тем уже круг проверяемых лиц, объектов. В качестве таких оснований теория рекомендует, а практика использует: — определение групповых свойств, качеств преступника (свой — чужой; местный — приезжий; имеющий преступный опыт — не имеющий его и т. д.); — определение мотива, цели убийства; — определение территории, на которой находится преступник. Необходимо отметить, что названные криминалистически значимые групповые признаки лица, совершившего убийство, дают возможность проводить системные следственные действия и оперативные мероприятия, приводящие к выявлению убийцы. По содержанию они являются алгоритмизированными. Их содержательная сторона определена научными исследованиями, следственной, оперативной практикой. Поэтому при выдвижении версий они не могут выбираться и использоваться произвольно. 2. Формирование такой группы проверяемых субъектов, в которую обязательно входил бы искомый субъект (из чего следует обязательность выдвижения версии и контрверсии). 3. Выявление в проверяемой группе лиц, сходных по своим признакам с установленными либо предполагаемыми признаками преступника; проверка выявленных лиц на причастность к расследуемому преступлению <*>. ——————————— <*> Криминалистика / Под ред. В. А. Образцова. М.: Юристъ, 1995. С. 421.
В связи с исследуемым вопросом значительный интерес представляет природа предположений, выводов о криминалистически значимых признаках преступника. Р. С. Белкин, например, утверждал: «В структуре следственной версии отчетливо просматриваются те же элементы, что и в диагностической гипотезе; построение и проверка версии проходят те же этапы, что и гипотеза при диагностировании» <*>. ——————————— <*> Криминалистика: Учебник для вузов / Под редакцией Р. С. Белкина. М.: Издательство «НОРМА», 2001. С. 115.
В настоящее время это положение находит весьма убедительное подтверждение. Так, в практике расследования убийств все большее развитие получает психологическое и географическое профилирование, содержанием которых является диагностирование психологических качеств, свойств преступника, особенностей его поведения, предпочтений, зоны проживания, производимое по особенностям места преступления, действиям преступника во время совершения убийства. По форме и содержанию эти виды профилирования, получившие заметное развитие за рубежом, представляют собой заключения экспертов и принимаются судами в качестве доказательств. Выводы этих экспертов касаются свойств и признаков преступника, которые используются следователями. Сходная методика установления свойств и качеств преступника существует и в России. В соответствии с ней информация о признаках отдельных групп преступников рассматривается как измеримая величина. Любой признак имеет свой вес, количественные значения, частоту встречаемости. Для определения меры близости сравниваемых признаков в системе используются коэффициенты подобия. Наиболее высокий коэффициент связи указывает на тот типичный круг лиц, среди которых может находиться преступник <*>. Очевидно, что и в этом случае использованы методы экспертного диагностического исследования. ——————————— <*> Самойлов Ю. Н. Особенности выдвижения оперативно-розыскных версий при раскрытии многоэпизодных убийств, совершенных на сексуальной почве // Проблемы предупреждения преступлений против личности: Материалы республиканского научно-практического семинара. Душанбе, 1989. С. 54.
Таким образом, устанавливая криминалистически значимые свойства, качества преступника, следователь фактически проводит диагностическое исследование, результатом которого является категорический или вероятностный вывод. При дальнейшем сравнении таких выводов с заключением эксперта невольно напрашивается вопрос: справедливо ли диагностический вывод следователя, особенно если он сделан с привлечением соответствующих специалистов, называть версией? Существует определение, согласно которому версия — обоснованное предположение следователя в отношении еще не установленного события преступления в целом или отдельных его элементов. При диагностике может быть получен категорический вывод (а не предположение), что преступник является, например, несовершеннолетним, ранее судимым и т. д. В то же время разработана система мероприятий по обнаружению преступника в этой среде независимо от конкретных особенностей совершенного преступления. Но все это противоречит и определению понятия «версия», и классическому версионному процессу, предполагающего аналитику, выведение следствий, их проверку. Из изложенного очевидно, что в приведенных случаях не версии предопределяют алгоритм, направление расследования, а наоборот, алгоритм раскрытия убийства указывает на обстоятельства, в отношении которых должны выдвигаться версии, их содержание и даже достаточно полный перечень вариантов возможного генезиса события. Утверждение, что именно версионный процесс должен обеспечить правильное направление расследования преступления, в этих случаях фактически равнозначно возложению на следователя обязанности каждый раз разрабатывать методику расследования. Очевидно, что применение версионного метода без подчинения его механизму раскрытия преступления будет хаотичным, нецеленаправленным и неэффективным. Это соответствует выводам Е. П. Ищенко и К. О. Сливинского, которые указывают: «Основная масса следователей, подчиняясь версионному процессу, измышляют множество безосновательных вариантов и пытаются их проверить в алогичной последовательности. То, что один из них оказывается верным, во многом зависит от случая. Для большинства следователей версии и их проверка есть метод полного ненаправленного перебора возможных альтернатив из числа частично подкрепленных фактами фантазий» <*>. ——————————— <*> Ищенко Е. П., Сливинский К. О. Технико-криминалистическое обеспечение эффективности следственной деятельности путем ее алгоритмизации // Технико-криминалистическое обеспечение раскрытия и расследования преступлений / Под ред. Е. П. Ищенко, П. Т. Скорченко. М.: Былина, 2000. С. 9.
Такое положение нельзя признать случайным, особенно если учесть, что в учебной и научной литературе теории раскрытия преступлений, в частности убийств, уделяется куда меньше внимания, чем версионному процессу и следственным ситуациям. Изложенное дает основания однозначно утверждать, что в приведенных случаях положение, что «главная задача криминалистической версии — обеспечить правильное направление расследования преступления», является неточным, что оно применимо не ко всем ситуациям расследования умышленных убийств и других тяжких преступлений. Кроме того, из изложенного следует вывод об обязательности включения в частные методики расследования насильственных, корыстно-насильственных, некоторых видов корыстных преступлений описания методов, способов выявления преступника и условий их применения, поскольку без них невозможно либо сложно объяснить логику расследования, обосновать цели и задачи проведения отдельных следственных действий. Сказанное ни в коей мере не умаляет большое значение версий, версионного процесса в деятельности следователя, особенно при расследовании убийств. На это указывают следующие обстоятельства. 1. При установлении вышеуказанных фактов, предписанных теорией установления преступника и методикой расследования убийств, каждый из возможных вариантов развития события, в свою очередь, распадается на множество дополнительных вариантов, исследование которых сталкивается с той же проблемой — невозможностью предусмотреть все взаимосвязи и алгоритмизировать процесс расследования. Следовательно, на этом этапе вновь возникают те же проблемы, а роль версий, версионного процесса становится определяющей. 2. В силу ситуативности конкретного преступления предусмотреть, описать эти взаимосвязи и составить жесткий алгоритм расследования невозможно. Значимые связи можно выделить на основании ситуационного анализа обстановки места происшествия; криминалистического анализа способа совершения преступления; анализа пространственно-временных связей и отношений; виктимологического анализа; психологического анализа поведенческих актов устанавливаемого субъекта; проверкой доказательств на их непротиворечивость; анализом оперативной обстановки. Нередко такие связи выявляются в ходе построения и анализа сложных моделей. Построение логических цепочек связей оказывается сложным. В таких ситуациях выдвигаемые версии действительно определяют направление, стратегию и тактику расследования.
