(Александрова И. А., Шевелев А. В.) («Российский следователь», 2007, N 15)
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ОПЕРАТИВНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА ДЛЯ ИЗОБЛИЧЕНИЯ ВЗЯТОЧНИКОВ
И. А. АЛЕКСАНДРОВА, А. В. ШЕВЕЛЕВ
Александрова И. А., старший преподаватель кафедры уголовного, уголовно-исполнительного права и криминологии Нижегородской академии МВД РФ, кандидат юридических наук.
Шевелев А. В., следователь по особо важным делам прокуратуры г. Нижнего Новгорода.
Полагаем, нет нужды специально доказывать тезис о том, что коррупция превратилась в угрозу национальной безопасности России. Меры для устранения этой угрозы должны быть предприняты экстраординарные. Одним из наиболее действенных средств выявления фактов взяточничества должен быть оперативный эксперимент. Однако необходимо снять некоторые ограничения по его применению. В настоящее время данное мероприятие согласно п. 14 ч. 1 ст. 6, ч. 8 ст. 8 Федерального закона от 12 августа 1995 г. «Об оперативно-розыскной деятельности» (в ред. от 22 августа 2004 г.) <1> может проводиться только в отношении тяжких и особо тяжких преступлений. Основные составы взяточничества не подпадают под условия проведения оперативного эксперимента. Считаем необходимым снять существующие ограничения по его применению в отношении любых проявлений коррупции, включая протекционизм в отношении определенных бизнес-структур, проведение выборных кампаний, карьерные преференции, т. е. любые преимущества неправомерного характера. ——————————— <1> СЗ РФ. 1995. N 33. Ст. 3349; 1997. N 29. Ст. 3502; 1998. N 30. Ст. 3613; 1999. N 2. Ст. 233; 2000. N 1 (ч. 1). Ст. 8; 2001. N 13. Ст. 1140; 2003. N 2. Ст. 167; N 27 (ч. 1). Ст. 2700; 2004. N 27. Ст. 2711; N 35. Ст. 3607.
Перечень оснований для проведения оперативно-розыскных мероприятий (включая оперативный эксперимент), направленных на изобличение взяточников, исчерпывающим образом определен ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Мы считаем, что применительно к взяточничеству толкование данной нормы должно быть расширено, ибо буквальное толкование означает, что должны быть конкретные данные, указывающие на то, что взятка была дана, дается или будет дана. Полагаем, что тем самым ограничивается возможность применения оперативных средств для получения данных, изобличающих взяточников. В самой концепции законодательства об оперативно-розыскной деятельности заложена идея о пассивной роли оперативных органов. Данную концепцию надо изменить: оперативный эксперимент надлежит использовать для инициативного выявления коррупционеров, коррупционных схем; особенно в высших эшелонах власти. Необходимо расширить пределы правомерного активного поведения сотрудника оперативного подразделения, а именно: оперативный эксперимент следует считать законным средством изобличения преступника и не являющимся недопустимой провокацией взятки, если он выступает способом фиксации сложившегося механизма преступной деятельности, но также доказывания наличия умысла, готовности лица на получение очередной взятки. Возможность активного поведения сотрудника в рамках оперативного эксперимента с целью выявления направленности и реализации умысла на совершение преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ, не идет вразрез с целями «выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, а также выявления и установления лиц, их подготавливающих или совершивших», о которых говорится в ст. 2, а также в ч. 8 ст. 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Заманить в ловушку и поймать с поличным взяточника — вот в чем цель деятельности оперативника при проведении оперативного эксперимента. Мы считаем, что если предложение оперативником взятки найдет позитивный отклик у проверяемого, в отношении которого имеются оперативные данные о его причастности к получению взяток, уже факт согласия, выраженного тем или иным образом, но обязательно недвусмысленно и однозначно, будет свидетельствовать о сформировавшемся преступном умысле у данного должностного лица и его решимости на совершение преступления. Оперативный эксперимент (ловушка) должен подтверждать обоснованность подозрения. Если должностное лицо, в ходе проводимого в отношении его сотрудником правоохранительного органа оперативного эксперимента, в явной и недвусмысленной форме согласится за вознаграждение любого рода и в любой форме совершить в пользу предлагающего взятку оперативника какие-либо действия, идущие как вопреки интересам службы, так и не нарушающие закон, необходимо квалифицировать это как покушение на получение взятки. Бывают ситуации, когда от чиновника не требуется что-либо совершать. Наоборот, его роль в коррупционной схеме сводится к бездействию, когда, например, он сам, или его родственники, или близкие ему люди получают доход в курируемом данным чиновником бизнесе, другом роде деятельности, когда он, с одной стороны, не приводит в действие контрольно-надзорный государственный механизм, а с другой — рьяно применяет его в отношении конкурентов опекаемой структуры. В этом случае любые проявления его согласия на выполнение этой роли должны считаться фактом, подтверждающим его причастность к взяточничеству. Проведение оперативной комбинации, элементом которой будет и эксперимент, должно вскрыть роль коррумпированного должностного лица. Если чиновник не успел получить предмет взятки, но были зафиксированы его действия и слова, прямо или косвенно подтверждающие наличие у него намерения, скажем, получить «откат», готовность выполнить в пользу дающего взятку какие-то действия или воздержаться от действий, то это может быть квалифицировано как покушение на получение взятки. В ходе оперативно-розыскных мероприятий можно зафиксировать (с применением технических средств — видеозаписи) не только классическое требование, но и согласие должностного лица за предложенное ему вознаграждение (в любом виде) выполнить в интересах предлагающего взятку оговоренную деятельность, или проявить пассивность особого характера (например, не обратить внимание на соблюдение какой-то формальности), или воздержаться от совершения действий, скажем, штрафного характера. Мы считаем, что наличие умысла на получение взятки доказывается экспериментом, проводимым оперативным работником, если в ответ на предложение оперативника должностное лицо дает согласие на получение предлагаемой ему взятки, т. е. проявляет в любой форме намерения получить деньги, ценное имущество, льготы, место в бизнес-структуре (после выхода на пенсию) и пр. При фиксации этого факта акцент надо делать на использование технических средств. Именно технические средства — видеозапись, звукозапись и т. п. — должны отразить внешнее проявление намерения испытуемого получить предлагаемое вознаграждение в качестве взятки. Естественно, мы согласны с тем, что должны быть процессуальные ограничения на использование технических средств при фиксации действий участников оперативного эксперимента (оперативной комбинации) и испытуемого. Подход, на наш взгляд, должен быть таким. Если эксперимент проводится в общественном месте, в помещении органа власти, предприятия, учреждения, организации (независимо от формы собственности), применение технического средства может производиться по постановлению начальника органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Например, в тех случаях, когда оперативный эксперимент будет проводиться в жилище, в помещении адвокатского образования или суда, разрешение на него должно даваться судом. В рамках оперативного эксперимента для изобличения коррупционных связей должны использоваться операции, в том числе многоходовые, с использованием специально создаваемых юридических лиц, с активным участием оперативников, которые условно можно называть «ловушка», «контролируемое преступление». Современный коррупционер высокого полета в конвертах деньги не берет. Используются различные схемы, связанные с предоставлением преференцией в ведении бизнеса, подавления конкурента, предоставления нужной информации, продвижения по службе каких-то людей, подготовки себе «запасного аэродрома» в виде синекуры в коммерческой структуре и т. п. Создание оперативными органами подставных структур, которые вступают в игру с коррупционером для выявления его роли в коррупционной схеме, должно быть допущено нашим законом. Доказательства, полученные в ходе таких операций, которые всегда связаны с совершением оперативниками якобы преступных действий, должны приниматься нашими судами в качестве оснований для вынесения обвинительных приговоров и конфискации имущества коррумпированных лиц. Конечно, определенные ограничения для провокации взятки должны быть. Для чистоты оперативного эксперимента важно сохранить подозреваемому свободу выбора вариантов поведения и право добровольно отказаться от получения взятки или оперативника. Решение брать или не брать взятку должностное лицо, в отношении которого проводится эксперимент, должно принимать самостоятельно. Насилие над волей проверяемого в той или иной форме должно квалифицироваться как фальсификация доказательства, предусмотренная ст. 303 УК. Применение технического средства (видеозаписи) в ходе оперативного эксперимента должно однозначно снимать все сомнения на данный счет, опровергать доводы защиты о провоцировании невинного. Считаем, что уголовно-правовой запрет на провокацию взятки в современных условиях изжил себя и должен быть ликвидирован. Вполне достаточно будет в УК общей ст. 303 — о фальсификации доказательств, искусственно создающих основание к возбуждению уголовного дела и его производству. Наше законодательство нуждается в радикальных средствах, аналогичных тем, что дает в США закон РИКО. Следует перенять позитивный опыт других стран, где оперативники ведут активный поиск лиц, склонных к получению взяток, предлагают им взять взятки, проводят с этой целью многоходовые операции, а потом выступают в суде в качестве свидетелей обвинения. Лицом, которое в качестве свидетеля вызывается в суд для подтверждения факта взятки, должен быть оперативник, проводивший оперативный эксперимент. Показания оперативников не должны дискриминироваться потому, что они якобы являются заинтересованными лицами.
