(Гусенков А. С.) («Адвокатская практика», 2009, N 3)
ПОЛИЦЕЙСКИЙ НАДЗОР В НОВГОРОДСКОЙ ГУБЕРНИИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX ВЕКА
А. С. ГУСЕНКОВ
Гусенков А. С., аспирант Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого.
В статье рассказывается об одном из принудительных методов борьбы с преступностью, особенно распространенном в Новгородской губернии в конце XIX — начале XX века, — полицейском надзоре. Полицейский надзор подразделялся на четыре вида: а) как добавочное наказание, налагаемое судебными органами; б) особый полицейский надзор; в) негласный полицейский надзор и г) гласный полицейский надзор. В статье приводятся конкретные примеры применения данной меры принуждения на основе архивных материалов и действующего в рассматриваемый период законодательства. Отличительной особенностью действовавшего в конце XIX — начале XX в. российского законодательства была крайняя широта и неопределенность принудительных полномочий полицейской власти. Основными принудительными методами борьбы с преступностью в рассматриваемом периоде в Новгородской губернии были полицейский надзор, полицейский арест, административная высылка и ссылка и вооруженное принуждение. Наиболее часто применяемым в Новгородской губернии был полицейский надзор. Полицейский надзор подразделялся на четыре вида. Надзор, налагаемый как добавочное наказание судебными органами, заключался в том, что лица, отбывшие наказание, сопряженное с лишением всех или некоторых особенных прав и преимуществ, попадали под надзор полиции на срок от одного года до четырех лет (в зависимости от вида наказания). В течение этого времени поднадзорным воспрещалось изменять место жительства и удаляться из него без особого разрешения полиции. Кроме того, им воспрещалось жить и пребывать в столицах и столичных губерниях, в губернских городах, их уездах и близлежащих местностях, в крепостных районах и в городах или местностях, в которых по особым Высочайшим повелениям не разрешалось водворение поднадзорных. Вторым видом являлся особый полицейский надзор, и применялся он как мера пресечения способов уклонения от следствия и суда. Статья 416 Устава уголовного судопроизводства устанавливала ряд мер, применяемых по отношению к лицам, состоящим под следствием, с целью недопущения уклонения их от следствия. Меры эти заключались в отобрании вида на жительство или подписке о невыезде; в отдаче под особый надзор полиции; в отдаче на поруки; во взятии залога; в домашнем аресте и во взятии под стражу <1>. Из всех этих мер так называемый особый надзор полиции, не имеющий почти никакого практического значения, в Новгородской губернии применялся редко. Данный вид надзора устанавливался по распоряжению судебной власти и не предоставлял никаких полномочий полицейской власти по отношению к поднадзорному. Новгородское губернское жандармское управление направляло полицмейстеру и уездным исправникам письма о том, кто отдан под особый надзор, а когда поднадзорные не являлись по вызову, то полиция должна была доставлять их в жандармское управление <2>. ——————————— <1> См.: Устав уголовного судопроизводства // Щегловитов С. Г. Судебные уставы Императора Александра II с законодательными мотивами и разъяснениями. СПб., 1913. С. 325. <2> ГАНО. Ф. 120. Оп. 1. Д. 3. Л. 3 — 4 об.; ГАНО. Ф. 119. Оп. 1. Д. 89. Л. 1.
Но новгородские полицейские применяли еще два вида надзора, которые в отличие от двух предыдущих в полной мере соответствовали смыслу этого слова. Так, третьим видом был негласный надзор полиции, устанавливаемый согласно примечанию 1 к ст. 1 Устава о предупреждении и пресечении преступлений. По существу, негласный полицейский надзор не являлся самостоятельным полномочием полицейской власти. В форме негласного надзора новгородские полицейские осуществляли свои функции наблюдения. Кроме того, принудительного характера негласный полицейский надзор не имел. Устав о предупреждении и пресечении преступлений, говоря об «отдаче под надзор полиции», даже не называя этот надзор негласным, не давал точных определений ни формы надзора, ни тех полномочий, которые имела полиция по отношению к поднадзорному. Отрывочные упоминания Устава о полицейском надзоре проникнуты патриархальными воззрениями на его природу. Так, например, согласно ст. 234 Устава о предупреждении и пресечении преступлений, начальство обязано, после уведомления о какой-либо ссоре, «развести ссорящихся и отдать их под присмотр, доколе помирятся» <3>. Если же появлялось подозрение, что поссорившиеся могли прибегнуть к самовольному мщению (дуэли), то к ссорящимся посылались для присмотра надежные люди. ——————————— <3> Устав о предупреждении и пресечении преступлений // Свод законов Российской империи. Т. XIV. СПб., 1900. С. 88.
Новгородский губернатор давал указания уездным исправникам и полицмейстеру об установлении негласного надзора. Например, когда крестьянин Новгородского уезда, высланный по постановлению министра внутренних дел под гласный надзор полиции в Вологодскую губернию на два года, вернулся на родину 28 сентября 1910 г., губернатор немедленно поручил Новгородскому уездному исправнику «установить негласный надзор и, в случае проявления им вновь противоправительственной деятельности, донести» <4>. ——————————— <4> ГАНО. Ф. 119. Оп. 2. Д. 72. Л. 27 и об.
На практике часто бывало, что негласный полицейский надзор являлся предлогом для всевозможных полицейских стеснений и ограничений в отношении лиц, состоящих под надзором. До 1904 г. существовала еще особая «политическая» форма негласного полицейского надзора. Надзор этот распространялся преимущественно на определенные категории лиц, а именно: на привлекавшихся ранее к делам о государственных преступлениях, на рабочих, учителей, воспитанников высших учебных заведений и некоторых других. Циркуляром Министерства внутренних дел от 10 января 1904 г. N 253 эта форма полицейского надзора отменена, но вместе с тем начальникам жандармских управлений было поручено «в целях сохранения возможности ведения подсчета лиц, вредных в политическом отношении», вести списки не только лиц, состоящих под внутренним или внешним агентурным наблюдением, но и тех лиц, которые «представляются сомнительными по их образу жизни». Так, например, начальник Новгородского губернского жандармского управления писал Новгородскому уездному исправнику о том, что преподавателя одной из школ Новгородского уезда необходимо взять под негласный надзор, поскольку он «хотя в политической неблагонадежности не замечается, но знакомство ведет с неблагонадежными в политическом отношении лицами» <5>. Данные, собранные путем такого негласного полицейского надзора, нередко являлись основанием к отказу в выдаче свидетельств о так называемой политической благонадежности, требуемых для поступления в учебные заведения, на государственную или общественную службу, для открытия типографии и для целого ряда других занятий и промыслов. Таким образом, и негласный полицейский надзор на практике приводил к весьма ощутимым правоограничениям. ——————————— <5> ГАНО. Ф. 119. Оп. 2. Д. 72. Л. 2.
Существенно отличной формой полицейского надзора, применявшегося в Новгородской губернии, являлся гласный полицейский надзор, устанавливаемый по распоряжению административных властей над лицами как мера предупреждения преступлений против существующего государственного порядка. Этот надзор учреждался над «вредными для общественного спокойствия» <6>, т. е. над так называемыми политически неблагонадежными лицами. Представления местных властей об установлении гласного надзора рассматривались Особым совещанием, образованным при министерстве внутренних дел, под председательством руководившего полицией товарища министра, из четырех членов — двух от Министерства внутренних дел и двух от Министерства юстиции. Постановления, выносимые данным Совещанием, утверждались министром внутренних дел. ——————————— <6> Устав о предупреждении и пресечении преступлений, ст. 1 приложения II к статье 1 (прим. 2) // Свод законов Российской империи. Т. XIV. СПб., 1900. С. 97.
Гласный полицейский надзор устанавливался на срок не более пяти лет и являлся необходимым последствием административной высылки лица в определенную местность (т. е. административной ссылки). Но иногда он мог устанавливаться и над лицами в месте его постоянного проживания. Установление данного вида полицейского надзора влекло за собой ряд правоограничений, которые сводились к следующему. Лицо поднадзорное ограничивалось в свободе передвижения. У него отнимались документы о его звании и вид на жительство, взамен которых ему выдавалось свидетельство на проживание в назначенной ему для этого местности. Временные выезды в пределах уезда разрешались местным начальником полиции, в пределах губернии — губернатором, а в другие губернии — министром внутренних дел. Для каждого выезда из места жительства, определенного поднадзорному, он получал проходное свидетельство и обязательный для него маршрут. Проходное свидетельство было именным. Оно также содержало приметы поднадзорного (возраст, рост, цвет волос, бровей, глаз, описание лица, рта, носа и особые приметы), его обязанности и маршрут следования <7>. Во время пути поднадзорный не имел права уклоняться от маршрута и останавливаться где бы то ни было, за исключением случаев болезни или каких-либо непреодолимых препятствий. А в случае остановки был обязан немедленно доложить об этом местному начальнику полиции <8>. ——————————— <8> См.: Проходное свидетельство N 22425 дворянке О. Г. Успенской // ГАНО. Ф. 120. Оп. 1. Д. 1. Л. 1 и об.
Иногда прошение о предоставлении проходных свидетельств подавали родственники поднадзорных. Александр Глебов-Успенский просил для сестры разрешения на временные отлучки в Санкт-Петербург для «гипнотического лечения у врачей-специалистов», поскольку у нее было «нервное заболевание», а учитывая душевное заболевание их матери и отца, «болезнь могла развиться и у сестры по наследству» <9>. ——————————— <9> ГАНО. Ф. 120. Оп. 1. Д. 1. Л. 10 и об.
Жилище поднадзорного не пользовалось той неприкосновенностью, которая была гарантирована российским законодательством. Полиция имела право в любое время войти в квартиру поднадзорного, а также проводить в ней любые обыски и выемки. Министру внутренних дел предоставлялось право запрещать поднадзорному непосредственное получение и отправку корреспонденции. В случае такого запрета вся переписка поднадзорного представлялась на просмотр жандармским или полицейским властям Новгородской губернии. Поднадзорное лицо ограничивалось в свободе занятий и промыслов. Любое занятие, которое ставило его в непосредственное соприкосновение с окружающей его средой, т. е. с публичной деятельностью, ему было запрещено. Так, поднадзорному запрещалось быть на государственной или общественной службе, занятие педагогической и адвокатской деятельностью. Медицинская, акушерская и фармацевтическая практика разрешалась только с разрешения министра внутренних дел. Кроме того, поднадзорным запрещалось чтение публичных лекций, участие в публичных заседаниях ученых обществ, а также в сценических представлениях; содержание типографий, литографий, фотоателье, библиотек для чтения и служба в них; торговля книгами и всеми принадлежностями и печатными произведениями; содержание трактирных и питейных заведений. Поднадзорный мог быть принят в правительственные, общественные и частные учебные заведения только с разрешения министра внутренних дел по соглашению с руководителями учебного заведения. Кроме перечисленных занятий, запрещенных поднадзорному, любое другое занятие также могло быть запрещено Новгородским губернатором, если оно по какой-либо причине признавалось опасным для общественного порядка и спокойствия. Если же вследствие вышеперечисленных ограничений поднадзорное лицо оказывалось лишенным каких бы то ни было средств к существованию, ему должно было выдаваться пособие из казны на жизнь, на одежду, белье и обувь, а также, после окончания срока высылки, для отъезда из места водворения. Но, как видно из списка лиц, состоящих под надзором, такое пособие выплачивалось крайне редко <10>. ——————————— <10> ГАНО. Ф. 119. Оп. 1. Д. 158. Л. 19 — 24 об.
За неисполнение правил о надзоре поднадзорные подвергались аресту полицией: по постановлению начальника местной полиции — на срок до трех суток, по постановлению губернатора — на срок до семи суток, и по предписанию министра внутренних дел — на срок до одного месяца, причем в последнем случае арест мог быть назначен в тюрьме. Таковы были последствия, связанные с установлением гласного полицейского надзора. Будучи по своему смыслу предупредительной мерой, этот надзор по своим последствиям имел безусловно репрессивный характер. Многочисленные правительственные комиссии, обсуждавшие вопросы полицейского законодательства, всегда признавали практическую бесполезность, даже с точки зрения охраны государственного порядка, данной меры принуждения полиции.
