Законодательное обеспечение противодействия рейдерству

(Сычев П. Г.) («Безопасность бизнеса», 2010, N 3)

ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ РЕЙДЕРСТВУ

П. Г. СЫЧЕВ

Сычев П. Г., заместитель начальника Управления, начальник отдела по делам об особо опасных преступлениях в сфере экономической деятельности Следственного комитета при МВД России, подполковник юстиции, кандидат юридических наук.

31 июля 2008 г. Президент Российской Федерации Д. А. Медведев дал поручение первому заместителю Генерального прокурора Российской Федерации — председателю Следственного комитета при прокуратуре России и заместителю Министра внутренних дел Российской Федерации — начальнику Следственного комитета при МВД России усилить контроль за законностью и обоснованностью процессуальных решений по уголовным делам, касающимся захвата имущества, имущественных и неимущественных прав, денежных средств предприятий, так называемого рейдерства. Это поручение изложено в п. 9 раздела IV Национального плана противодействия коррупции. В новой редакции Национального плана противодействия коррупции, который утвержден Указом Президента Российской Федерации от 13 апреля 2010 г. N 460, такого акцента на противодействие рейдерству как коррупционному элементу не сделано. Означает ли это, что рейдерство побеждено? Едва ли. С криминологической точки зрения рейдерство, так же как и убийства, разбои, кражи и другие преступления, может быть сведено к приемлемому минимуму, позволяющему органам предварительного следствия эффективно противодействовать ему, но искоренить полностью его вряд ли возможно. В этой связи возникает вопрос: а насколько сейчас, при наличии действующего законодательства, такое противодействие эффективно, нужны ли нововведения, скажем, в Уголовный или Уголовно-процессуальный кодекс РФ? Для ответа на этот вопрос нужно проанализировать следственно-судебную практику по уголовным делам о преступлениях, совершенных в ходе рейдерских захватов или корпоративных конфликтов, понять, в чем заключаются недочеты и пробелы и являются ли они результатом несовершенства законодательства или это всего лишь некачественная работа следственных органов. В 2007 г. в производстве органов предварительного следствия МВД Российской Федерации находилось 520 уголовных дел, в 2008 г. эта цифра сократилась до 352 дел, но 2009 г. восстановил прежний уровень — 513 дел. Необходимо сразу оговориться, что профессиональные рейдерские команды, которые с успехом действовали в конце 1990-х и начале 2000-х годов, в настоящее время практически все ликвидированы, самораспустились или перешли в другой, более безопасный бизнес. Классические рейдерские захваты в таком виде, в каком они совершались в тот период, — посторонняя компания вторглась и захватила чужой бизнес целиком — стали редки. Чаще всего преступления совершают участники длительных корпоративных конфликтов, вчерашние партнеры, не сумевшие сохранить разумный паритет в своих отношениях или цивилизованно разделить бизнес. В один прекрасный день тлеющий конфликт перерастает в активную фазу, один из его участников, проконсультированный специалистами по «разрешению кризисных ситуаций», решает применить рейдерский прием в отношении своего противника, который содержит признаки уголовно наказуемого деяния. Такое действие в большинстве случаев предполагает адекватный ответ. Совершается цепь преступлений, что в дальнейшем дает повод и основания к возбуждению уголовного дела, которое зачисляется в разряд дел о рейдерских захватах, и это, на наш взгляд, справедливо. Возвращаясь к итогам 2009 г., укажем, что возбуждено 121 уголовное дело по фактам рейдерских захватов. Остальные находившиеся в производстве почти 400 уголовных дел — если можно так выразиться, «неликвидный» остаток прошлых лет. Это уголовные дела, по которым доказать вину исполнителей и организаторов захватов, вероятно, невозможно. Либо таких доказательств вины, какие требует Уголовно-процессуальный кодекс РФ, не было изначально, либо они утрачены с течением времени. Без них направление уголовного дела в суд невозможно — к сожалению, таково наше процессуальное право, заформализованное, громоздкое, неповоротливое, сохранившее рудименты советской правовой доктрины. Вместе с тем материальный ущерб в особо крупном размере, причиненный потерпевшим, а также общественный резонанс вокруг практически каждого рейдерского захвата не дают морального права следствию прекращать уголовное дело. Значительная часть этих уголовных дел изучалась в Следственном комитете при МВД России в порядке выполнения поручения Президента Российской Федерации об обеспечении законности и обоснованности процессуальных решений по делам данной категории, по 181 уголовному делу необоснованные постановления о приостановлении или прекращении отменены, производство возобновлено. Никто не тешит себя напрасными надеждами на то, что дела, умершие много лет назад, можно реанимировать. Тем не менее уже четыре уголовных дела из отмененных направлены в суд, и, по всей видимости, это уже кое-какой результат, ведь за каждым таким делом стоит судьба предприятия, а с ним и судьбы его работников, учредителей и других заинтересованных и пострадавших лиц. Всего за 2007 — 2009 гг. в суды направлено не менее 300 уголовных дел о рейдерских захватах. Цифра не так уж велика, однако дело делу рознь, одно может быть расследовано в течение полугода, для окончания другого требуются годы. Приведем несколько примеров. 10 апреля 2009 г. Симоновским районным судом г. Москвы вынесен приговор в отношении организованной преступной группы, совершавшей рейдерские захваты от имени ООО «Инвестиционная компания «Россия». Данная преступная организация занималась рейдерством на профессиональной, системной основе и была, без сомнения, одной из самых дерзких и опасных в нашей стране. Потерпевшими от преступной деятельности стали не только десятки промышленных, торговых, научно-исследовательских организаций, но и конезавод, форелевое хозяйство, завод шампанских вин и ряд других предприятий. ИК «Россия» имела строгую иерархическую подчиненность и высокий уровень конспирации, имена и телефоны высших руководителей были доступны только ограниченному кругу лиц. Существовали подразделения разведки, осуществлявшие поиск потенциальных объектов захвата, вербовки, подыскивавшие граждан на роль подставных руководителей фиктивных фирм для перевода на них прав на захваченное имущество, а также граждан, непосредственно осуществлявших физические захваты объектов недвижимости, финансовые подразделения, определявшие стоимость захвата того или иного объекта, и т. д. Была даже собственная «контрразведка», которая вела наблюдение за сотрудниками компании. Приговор весьма суров — от 9 до 13 лет лишения свободы наиболее активным участникам группировки. Ряд организаторов до сих пор находятся в международном розыске, им заочно предъявлено обвинение и избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. В период расследования сторона обвинения столкнулась с ожесточенным сопротивлением со стороны противников. Адвокаты использовали весь предоставленный законом арсенал процессуальных средств с целью затягивания следствия, «развала» уголовного дела, освобождения обвиняемых от уголовной ответственности. Со стороны коррумпированных должностных и других лиц, причастных в той или иной степени к деятельности этой компании, применялись самые разнообразных средства воздействия: от «телефонного права» до развертывания негативной кампании в средствах массовой информации. Несмотря ни на какие трудности, следователи справились с поставленной задачей, добились принятия законного и обоснованного решения, обеспечили вынесение сурового и справедливого наказания преступникам. Более 80% недвижимости, захваченной рейдерами, передано под контроль прежних собственников, которые в настоящее время разрешают дела в арбитражных судах для возвращения утраченного в результате преступных действий права собственности, ибо суд уголовной юрисдикции не уполномочен решать этот вопрос. Для расследования данного уголовного дела потребовалось более трех лет, при этом следствие не закончено — в суд направлена часть уголовного дела по доказанным эпизодам преступной деятельности. В производстве остается дело по остальным эпизодам, которое будет направляться в суд, по всей видимости, также по частям. Совершенно противоположный пример: в декабре 2008 г. Тверским районным судом г. Москвы вынесен приговор Бирюкову и Тимофееву, которые признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК Российской Федерации, выразившегося в завладении путем обмана правами на здания в центре Москвы общей стоимостью свыше 210 млн. рублей, принадлежащие ЗАО «Бизнес-центр». Обвиняемые сфабриковали от имени единственного акционера — кипрской компании «Maighty lion trading limited» документы о прекращении полномочий законного генерального директора и назначении на эту должность Тимофеева. После регистрации указанных недостоверных сведений в Едином государственном реестре юридических лиц Тимофеев от имени ЗАО «Бизнес-центр» продал фиктивному юридическому лицу ООО «НПФ «Тиква» два принадлежащих ЗАО здания. Предварительное следствие окончено в рекордно короткий срок для уголовных дел указанной категории — в течение шести месяцев. При расследовании использовались методические рекомендации, разработанные Следственным комитетом при МВД России. За самоотверженное выполнение своего служебного долга, профессионализм, проявленный при расследовании данного уголовного дела, Приказом Министра внутренних дел Российской Федерации генерала армии Р. Г. Нургалиева сотрудники следственной части ГСУ при ГУВД по г. Москве, которые мастерски провели следствие, представлены к наградам. Анализ судебно-следственной практики показывает, что для квалификации действий рейдеров в основном следствие и суды используют ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, которая предусматривает уголовную ответственность за мошенничество, т. е. за хищение чужого имущества или завладение правом на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием и наказание — лишение свободы на срок до 10 лет. Для дополнительной квалификации используется ст. 327 УК РФ «Подделка документов», а если имел место самовольный захват имущественного комплекса — ст. 330 УК РФ «Самоуправство». В том случае, если имущественный комплекс, пакет акций или доля в уставном капитале перепродавались через фиктивные подставные юридические лица, преступникам вменяется ст. 174.1 УК РФ «Легализация», которая до недавнего времени предусматривала наказание до 15 лет лишения свободы <1>. ——————————— <1> Федеральным законом от 7 апреля 2010 г. N 60-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» санкция за совершение преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ, снижена до 10 лет лишения свободы.

Тем не менее судебная практика складывается не так гладко, как хотелось бы. И это неудивительно, поскольку каждый рейдерский захват по-своему уникален, его организаторы и исполнители по-своему изобретательные и остроумные люди. А уж в борьбе за свою свободу, когда тюремные нары приобретают для них весьма реальные очертания, они проявляют недюжинную энергию. Ряд приговоров рейдерским группам по ст. 159 УК Российской Федерации (мошенничество), вынесенных в первой инстанции, которые считались одними из первых серьезных результатов в борьбе с рейдерством, не устояли в кассации. Это произошло по уголовным делам по обвинению Казакова и Плотникова (захват ОАО «Чебоксарский электроаппаратный завод»), Капитонова (захват ООО «Максим»), Шамбир и Ружьева (захват ООО «Мытищинский электромеханический завод»). И если в первых двух случаях по результатам нового рассмотрения в первой инстанции снова вынесен приговор по ст. 159 УК Российской Федерации, то в последнем случае ситуация несколько хуже — с 15 (Шамбир) и 14,5 (Ружьев) года лишения свободы суд перешел на срок — 4,5 года каждому. Помимо субъективной причины, лукаво именуемой «человеческий фактор», есть и объективная причина, заключающаяся непосредственно в доктрине уголовного права России. Понятие «хищение» определяется как противоправное безвозмездное изъятие чужого имущества в пользу субъекта преступления. Обязательный признак хищения — корыстная цель — крайне сложен в доказывании. Самое надежное доказательство при расследовании таких уголовных дел — изъятие у лица, обвиняемого в совершении хищения, самого похищенного имущества. По всем уголовным делам о кражах, грабежах, разбоях, вымогательствах (разновидности хищения) принимаются исчерпывающие меры к отысканию и изъятию вещей, ставших предметом преступного посягательства, а если оно не обнаружено, следователь заручается документами, доказывающими полную невозможность этого. По делам о мошенничествах финансового характера, к коим следует отнести и рейдерские захваты, имущество, как правило, переводится в собственность надежных третьих лиц, как юридических, так и физических, и доказать, что они находятся под контролем бенефициара преступления, крайне сложно, а порой и вовсе невозможно. В частности, когда добросовестным приобретателем имущества, ставшего предметом преступного посягательства, стала заграничная оффшорная компания. Следствие, доказывая финансовое мошенничество, особое внимание уделяет доказыванию факта выбытия имущества из законного владения собственника (потерпевшего) путем обмана или злоупотребления доверием. Корыстная цель, к сожалению, в большинстве случаев доказывается факультативно. Обращение имущества в пользу обвиняемого предполагается тождественным его незаконному обогащению и часто вопреки теории доказывания обосновывается аргументами сослагательного наклонения. По уголовным делам о «финансовых пирамидах» в конце 1990-х годов доказательством служили факты наличия в собственности обвиняемых недвижимости, дорогостоящих автотранспортных средств и т. д. И все равно уверенности в том, что корыстная цель доказана, тогда не было. Нет ее и сейчас, в том числе и по уголовным делам о рейдерских захватах. Еще на заре рейдерского движения, когда суды с трудом представляли, как судить лиц, совершивших вторжение на предприятие с целью смены руководства, в приговорах фигурировала формулировка, сводящаяся к следующему тезису: «…между потерпевшими и обвиняемыми имел место корпоративный конфликт, то есть событие преступления в виде хищения отсутствует». Тогда палочкой-выручалочкой служила ст. 330 УК РФ «Самоуправство». Именно так суды поступили в 2003 — 2004 гг. по уголовным делам о захвате НИИ «Зенит», ОАО «Ассоциация «Арис», банка «Национальный капитал» и многим другим, осудив рейдеров по этой статье и приговорив к 1 — 2 годам лишения свободы условно. По уголовному делу по обвинению братьев Т. по факту корпоративного конфликта (т. е. уже не захвата) вокруг ЗАО «Трансэкспедиция» вышеуказанная мотивировка вообще послужила основанием для вынесения оправдательного приговора. Эта лукавая формулировка некоторыми судами вспомнилась и сейчас. Именно ей руководствуются суды, оправдывая подсудимых в части ст. 159 УК РФ, особенно после отмены предыдущего приговора в кассационной инстанции. Есть и второй фактор, заставляющий задуматься о совершенстве нашего уголовного законодательства. В ряде случаев рейдерский захват пресекается на стадии регистрации в ЕГРЮЛ фиктивной информации о единоличном исполнительном органе, т. е. в момент захвата управления в юридическом лице. Наблюдается некоторая растерянность судов и следствия в такой ситуации. Правомерно ли применять в такой ситуации ст. 159 УК РФ, ведь фактического хищения имущества еще не произошло? Некоторые правоприменители не колеблются, поскольку понимают, что захват управления совершается отнюдь не в альтруистических целях. Отчуждение наиболее ликвидных активов юридического лица «своим» контрагентам — единственная задача рейдеров. Поэтому смена исполнительного органа в юридическом лице путем обмана или злоупотребления доверием абсолютно верно квалифицируется как покушение на мошенничество. Однако некоторые следователи, а вслед за ними и суды имеют свои взгляды на такую ситуацию. Тушинским районным судом г. Москвы в феврале 2008 г. вынесен приговор в отношении Гриднева, который дважды организовал регистрацию в ИФНС фиктивных сведений о единоличном участнике и генеральном директоре ООО «16» (цель внесения фиктивных сведений в ЕГРЮЛ в приговоре не указана). Так как подсудимый признал свою вину в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 165 УК РФ, суд в особом порядке рассмотрел дело и приговорил его к 1 году лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении. Суд использовал в приговоре формулировку «в результате преступления потерпевший утратил право участия в ООО «16», чем ему причинен особо крупный имущественный вред» и на этом основании сделал вывод о том, что в действиях Гриднева отсутствуют признаки хищения. Однако причинение имущественного вреда путем обмана без признаков хищения предусмотрено диспозицией ст. 165 УК РФ. В Белгородской области судом рассмотрено уголовное дело по обвинению Земцева в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 327 УК РФ, который с целью назначения генеральным директором ООО «Белгородфундаментспецстрой» лица, находящегося под его контролем, подделал протокол общего собрания участников данного ООО, зарегистрировав в ИФНС по г. Белгороду. Приговор — 1 год лишения свободы условно. И в том и в другом случае следствие и суд не усмотрели в незаконном захвате полномочий по управлению активами юридического лица предусмотренного ст. 159 УК РФ завладения путем обмана и злоупотребления доверием права на имущество. А между тем единоличный исполнительный орган (генеральный директор) — единственное лицо, наделенное весьма существенным правом распоряжения имуществом юридического лица <2>. ——————————— <2> В том случае, если стоимость имущества превышает 25% балансовой стоимости активов, его отчуждение по общему правилу производится с согласия общего собрания участников. Тем не менее после одобрения право заключения такой сделки принадлежит только исполнительному органу.

Правоприменителям при отсутствии должной фантазии весьма проблематично связать право корпоративного управления в юридическом лице (а именно оно и является первоначальной целью рейдеров) с имущественными правами, которые являются объектом преступного посягательства, предусмотренного упомянутой нами ст. 159 УК РФ. В свете этого предупреждение рейдерских захватов, на наш взгляд, заключается не в усилении уголовной ответственности и введении в уголовное право терминов типа «хищение активов юридического лица». Необходимо защищать систему корпоративного управления в юридическом лице. Сотрудники Следственного комитета при МВД России, прежде всего криминалисты, и мы не претендуем на глобальное знание теории корпоративного управления. В этой области есть признанные авторитеты <3>. Поэтому мы попытались максимально адаптировать систему корпоративного управления для нужд уголовного права. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник «Корпоративное право» (отв. ред. И. С. Шиткина) включен в информационный банк согласно публикации — Волтерс Клувер, 2007. —————————————————————— <3> См.: Корпоративное право: Учебник для студентов вузов, обучающихся по направлению «Юриспруденция» / Отв. ред. И. С. Шиткина. М., 2008; Добровольский В. И. Применение корпоративного права: Практическое руководство для корпоративного юриста. М., 2008; Он же. Корпоративное право для практикующих юристов. М., 2009; и др.

Для следствия юридическое лицо как объект защиты — это не группа лиц и не имущественный комплекс. Бывают юридические лица, состоящие из одного человека, который является и учредителем, и генеральным директором. Многие юридические лица не имеют в собственности недвижимого имущества, но могут обладать иными нематериальными активами. Мы понимаем юридическое лицо прежде всего как систему правовых отношений, сложившихся по поводу управления его обособленным имуществом. Возможно, наше понимание упрощено до предела, но именно это позволяет эффективно выстроить защиту системы корпоративного управления, в которую входят следующие элементы: высший орган управления (общее собрание участников), исполнительный орган и непосредственно объект управления — активы. В обычном, мирном режиме система корпоративного управления функционирует следующим образом: общее собрание участников назначает исполнительный орган и в пределах компетенции отдает ему распоряжения по поводу управления и распоряжения активами. Исполнительный орган (если он единоличный — это генеральный директор, управляющий и т. д.), в пределах своей компетенции и руководствуясь распоряжениями высшего органа управления юридического лица, распоряжается активами. Полученный от этого доход распределяется между участниками корпорации, и, если исполнительный орган не является участником, ему выплачивается вознаграждение. Схематично это выглядит так: «общее собрание участников — исполнительный орган — активы». Суть рейдерского захвата заключается в том, что эта цепочка правомерного корпоративного управления разрывается в одном из звеньев, и далее происходит незаконное распоряжение активами юридического лица в интересах рейдерской группы. Если рейдеры фальсифицируют результаты общего собрания акционеров, либо создают фиктивный реестр акционеров, либо размывают контрольный пакет мажоритарного акционера, либо организуют хищение акций или наложение необоснованного ареста на них, а также осуществляют иные действия данного порядка, происходит разрыв системы корпоративного управления в звене «участники — исполнительный орган». В других случаях рейдеры взламывают систему корпоративного управления в звене «исполнительный орган — активы». Это происходит путем фальсификации решения участников об избрании исполнительного органа и регистрации его в органах ФНС. В этой ситуации законно избранный генеральный директор отстраняется от управления активами юридического лица, и ими уже управляет другое лицо — ставленник рейдеров. Некоторые рейдеры, не утруждая себя сложными корпоративными махинациями, фальсифицируют пакет документов о продаже недвижимого имущества и регистрируют его через коррупционные связи в органах ФРС. Такое деяние содержит настолько явные признаки мошенничества, что думать о создании какой-то особой нормы УК нет необходимости. Однако и оно нарушает систему корпоративного управления в обобщенной схеме «юридическое лицо — активы». Обращаясь к международному опыту правовой защиты системы корпоративного управления, мы неоднократно указывали, что в большинстве европейских стран сформирован блок законодательства, предусматривающий уголовную ответственность за посягательства такого рода. Торговый кодекс Французской Республики, Уголовный кодекс Королевства Испании, Закон о предприятиях Федеративной Республики Германия содержат подобные нормы. Поскольку посягательства на нормальное функционирование системы корпоративного управления юридического лица, по сути, являются преступлениями против интересов службы в коммерческих и иных организациях (здесь мы переходим на язык Уголовного кодекса России), то такая норма структурно должна быть размещена в гл. 23 УК РФ. На основе обобщения судебно-следственной практики и изучения международного опыта представителями Следственного комитета при МВД России совместно с авторитетными экспертами в области слияний и поглощений был разработан проект ст. 201.1 УК РФ, направленный на защиту системы корпоративного управления в юридическом лице, которая в окончательной редакции выглядела так: «Статья 201.1. Незаконный захват управления в юридическом лице 1. Внесение в уставные документы или решения учредителей (участников), реестр акционеров юридического лица или Единый государственный реестр юридических лиц заведомо ложных сведений, повлекшее прекращение или приостановление полномочий единоличного или коллегиального органа управления юридического лица, являющегося коммерческой или иной организацией, и фактический переход этих полномочий к неуправомоченному лицу или лицам, либо ликвидацию или реорганизацию юридического лица, если эти деяния повлекли причинение существенного вреда юридическому лицу либо правам и законным интересам граждан или других юридических лиц либо охраняемым законом интересам общества или государства — наказывается штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от шести месяцев до одного года, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет. 2. Те же деяния: а) совершенные группой лиц по предварительному сговору; б) совершенные с использованием лицом своего служебного положения; в) причинившие ущерб в крупном размере, — наказываются штрафом в размере от трехсот до восьмисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок от трех до восьми лет. 3. Те же деяния, а) сопряженные с вторжением на охраняемую территорию юридического лица, повлекшие причинение легкого вреда здоровью потерпевшего, уничтожение или повреждение чужого имущества; б) совершенные организованной группой; в) причинившие ущерб в особо крупном размере, — наказываются штрафом до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного от трех до пяти лет, либо лишением свободы на срок от пяти до десяти лет». Главная задача, которую ставили перед собой разработчики данного проекта, — уход от доказывания корыстной цели и приближение момента наступления уголовной ответственности к более ранним стадиям развития рейдерского захвата — когда имущество еще не поменяло собственника, а лишь совершены действия по «подмене» единоличного исполнительного органа. В 2007 г. в рамках доработки проекта Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования механизмов разрешения корпоративных конфликтов)» сотрудниками Следственного комитета при МВД России текст данной нормы был вынесен на обсуждение. Руководителем рабочей группы — председателем Комитета Государственной Думы по собственности В. С. Плескачевским она включена в законопроект, выносимый на второе чтение. Однако Государственно-правовое управление Президента Российской Федерации рекомендовало внести поправки в Уголовный кодекс РФ отдельным законопроектом. Тем временем сказал свое веское слово Следственный комитет при прокуратуре России (будьте внимательны — у нас теперь два Следственных комитета). Руководитель названного ведомства доложил Президенту Российской Федерации свои предложения по введению уголовной ответственности за рейдерские захваты. Разработанная нами ст. 201.1 фактически была расчленена на три части, разнесена по гл. 22 и 23 УК РФ. Сейчас проект состоит из ст. 170.1 «Фальсификация Единого государственного реестра юридических лиц или реестра владельцев ценных бумаг» и ст. 185.5 «Фальсификация решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества». Была третья статья, которая сейчас представляет собой вторую половину ст. 185.5, и она была посвящена фальсификации решений совета директоров. Одно из немногих предложений, воспринятое проектировщиками, было о соединении двух фактически однородных норм. Часть 1 ст. 170.1 Проекта предусматривает уголовную ответственность за представление в орган исполнительной власти, ведущий Единый государственный реестр юридических лиц, или организацию, исполняющую функции держателя реестра ценных бумаг (регистратору), заведомо подложных документов для внесения в Единый государственный реестр юридических лиц, реестр владельцев ценных бумаг недостоверных сведений об учредителях (участниках) юридического лица, размерах и номинальной стоимости их участия в уставном капитале хозяйственного общества, сведений о зарегистрированных владельцах именных ценных бумаг, количестве, номинальной стоимости и категории именных ценных бумаг, об обременении акции или доли, о лице, осуществляющем управление долей, переходящей в порядке наследования, о руководителе постоянно действующего исполнительного органа юридического лица или иного лица, имеющего право без доверенности действовать от имени юридического лица или в иных целях, направленных на приобретение права на чужое имущество. За это предлагается широкий спектр видов наказания, среди которых лишение свободы на срок до трех лет. Внесение в реестр владельцев ценных бумаг заведомо недостоверных сведений путем неправомерного доступа к реестру владельцев ценных бумаг, предусмотренное ч. 2 данной статьи, карается также лишением свободы на срок до трех лет. Деяния, предусмотренные ч. 2 настоящей статьи, если они были сопряжены с применением насилия или угрозой его применения, должны быть наказаны лишением свободы на срок от трех до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на тот же срок либо со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей. Статья 185.5 Проекта представляется гораздо более содержательной. В ней предусмотрена ответственность за умышленное искажение результатов голосования при принятии решения на общем собрании акционеров, общем собрании участников общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью либо на заседании совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества путем внесения в протокол заседания совета директоров (наблюдательного совета), протокол общего собрания, выписки из него, а равно в иные документы, отражающие ход и результаты голосования, заведомо недостоверных сведений о количестве голосовавших, кворуме или результатах голосования, составления заведомо недостоверного списка лиц, имеющих право на участие в общем собрании, заведомо недостоверного подсчета голосов или учета бюллетеней для голосования, блокирования или ограничения фактического доступа участника общества или члена совета директоров (наблюдательного совета) к голосованию, несообщения сведений о проведении собрания акционеров или заседания совета директоров (наблюдательного совета) или сообщения недостоверных сведений о времени и месте проведения общего собрания, заседания совета директоров (наблюдательного совета), голосования от имени участника общества по заведомо подложной доверенности, совершенных в целях принятия незаконного решения о внесении изменений в устав общества, одобрении крупной сделки, одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, изменении состава органов управления обществом (совета директоров, исполнительного единоличного или коллегиального органа общества), избрании его членов и досрочном п рекращении их полномочий, избрании управляющей организации или управляющего, увеличении уставного капитала общества путем размещения дополнительных акций, реорганизации или ликвидации общества. За данные деяния предлагается, в частности, лишение свободы на срок до двух лет. Те же деяния, если они были совершены путем принуждения акционера акционерного общества, участника общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, члена совета директоров (наблюдательного совета) к голосованию определенным образом или отказу от голосования под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения имущества, распространения сведений, позорящих потерпевшего, его близких родственников, родственников или близких лиц, наказываются штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей либо лишением свободы на срок до пяти лет со штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей. Так гласит ч. 2 указанной статьи. При Государственно-правовом управлении Президента Российской Федерации была создана рабочая группа, в которую вошел и автор настоящей публикации. Еще на стадии доработки проекта представители СК при МВД России предупреждали, что разработанные нормы могут быть использованы рейдерами в своих, криминальных, целях. В начале апреля 2010 г. Президент Российской Федерации внес данный законопроект в Государственную Думу Российской Федерации. Недоработки, которые могут повлечь вмешательство в корпоративные конфликты с помощью статей данного законопроекта, так и не устранены. В настоящее время по данному вопросу разгорается полемика уже среди депутатов. Но это тема отдельной публикации. Гораздо важнее тот факт, что законотворческий процесс развернулся в сторону защиты корпоративного управления в юридическом лице, т. е. для решения проблемы гигантского количества рейдерских захватов в России предложен осмысленный и разумный вариант. Небезосновательно надеемся, что это верный путь к декриминализации рынка слияний и поглощений, который в обозримом будущем приобретет цивилизованные формы, что создаст предпосылки для превращения России в международный финансовый центр.

——————————————————————