(Тарасевич И. А.) («Российский юридический журнал», 2012, N 2)
КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИЗНАНИЯ РЕЛИГИОЗНОГО СООБЩЕСТВА ТРАДИЦИОННЫМ В КОНТЕКСТЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РФ
И. А. ТАРАСЕВИЧ
Тарасевич Иван Анатольевич, кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и муниципального права Института права, экономики и управления Тюменского государственного университета (Тюмень).
Обосновывается необходимость изменения методов борьбы с экстремизмом в России. Предлагается использовать потенциал традиционных для нашей страны конфессий как один из путей создания здорового и безопасного общества. Автор рассматривает конституционно-правовые проблемы наделения конфессий статусом традиционных. Описываются проблемы, возникающие при наделении таким статусом, предлагаются способы их решения.
Constitutional legal problems of giving the religious association the status of traditional in the context of religious safety of the RF I. A. Tarasevich
The idea that it is necessary to change a paradigm of struggle against extremism in Russia is presented. The use of potential of traditional for Russia confessions is one of the ways of creation of healthy and safe society in Russia. The author considers the constitutional problems of giving some religious confessions the status of traditional and suggests their solutions.
Key words: religious extremism, religious safety, religious sphere, national security.
В настоящее время в сфере борьбы с экстремизмом акцент делается на запретительные меры, а также на ужесточение юридической ответственности за проявления экстремизма. По нашему мнению, сегодня силовые методы уже не приносят желаемого результата, а ресурсы запретительной политики государства практически исчерпаны. Всякая попытка силового решения проблем экстремизма приводит только к возрастающему противодействию. Не подвергая сомнению необходимость проведения силовых мероприятий, мы утверждаем, что для достижения наилучших результатов на данном этапе развития российского общества требуется смена парадигмы в борьбе со всеми формами экстремизма. Мы видим основную причину неэффективности борьбы с экстремизмом в том, что, стараясь вытеснить из социума факторы, провоцирующие экстремистские настроения, государство взамен не предоставляет никакой альтернативы. Но природа, как известно, не терпит пустоты, и через некоторое время образовавшийся идеологический вакуум заполняется не менее радикальными идеями и устремлениями. Думается, что новой парадигмой в борьбе с экстремизмом может стать политика замещения общественных ценностей, провоцирующих экстремизм, мировоззренческими установками, исключающими всякое его проявление. В частности, мы полагаем, что в целях борьбы с экстремизмом должна быть пересмотрена государственная политика в отношении традиционных для российского общества религий <1>. ——————————— <1> К ним мы относим православие, ислам, буддизм и иудаизм, которые особо отмечены в преамбуле Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях».
В последние два десятилетия в нашей стране активно обсуждается идея выделения в отдельную юридическую категорию некоторых религиозных сообществ <2>. По мнению ряда исследователей, традиционные религиозные сообщества, значительно повлиявшие на становление российского социума, выступают проводниками фундаментальных нравственных принципов, которым противны любые проявления экстремизма, а значит, они будут одним из ключевых факторов обеспечения национальной, в том числе религиозной, безопасности государства. ——————————— <2> Проект Федерального закона N 99048645-2 «О традиционных религиозных организациях России» (официально не опубликован. СПС «КонсультантПлюс»).
Не дожидаясь правового содействия, на протяжении последних десятилетий традиционные религиозные сообщества возрождают общественное служение. Занимаясь как религиозной, так и не относящейся напрямую к религиозной (например, предпринимательской) деятельностью, данные сообщества вступают в различные правоотношения с органами государственной власти и местного самоуправления. В частности, заключаются соглашения о сотрудничестве между религиозной организацией и тем или иным органом власти <3>. ——————————— <3> Пример такого соглашения см.: Соглашение о сотрудничестве между Министерством социальной защиты населения РФ и РПЦ в интересах социального развития РФ от 18 июня 1996 г. (извлечение) // Русская православная церковь и право: Коммент. / Отв. ред. М. В. Ильичев. М., 1999. С. 434 — 435.
Несомненно, имеется определенная общность задач традиционных религиозных объединений в социальной и культурно-просветительской сферах и задач современного Российского государства, провозглашенного в Конституции РФ в качестве социального. Так, крупнейшая религиозная организация в России сегодня — Русская православная церковь (Московский патриархат) (далее — РПЦ (МП)). С начала 90-х гг. XX в. заметно расширяется круг социальных проблем, в решение которых включается РПЦ (МП). В тексте Основ социальной концепции Русской православной церкви перечислено 16 направлений «соработничества Церкви и государства»: миротворчество, сохранение нравственности, образование и воспитание, дела милосердия и благотворительности, культура, профилактика правонарушений, наука, здравоохранение, средства массовой информации, семья и др. <4>. ——————————— <4> Основы социальной концепции Русской православной церкви. Тюмень, 2000. С. 16.
Отношения РПЦ (МП) и государства были исследованы А. Б. Агаповым. Ученый, основываясь на иерархической структуре данной организации, выделил три уровня административных отношений с участием РПЦ (МП). На высшем уровне от имени РПЦ (МП) в целом в отношениях с органами власти и управления участвуют ее Поместный и Архиерейский соборы, Патриарх Московский и всея Руси, т. е. высшие руководящие органы РПЦ (МП); на промежуточном — Священный синод, синодальные учреждения, епархиальные архиереи, представляя различные подразделения РПЦ (МП); на низшем уровне — входящие в РПЦ (МП) местные религиозные организации (приходы, монастыри) в лице своих руководящих органов <5>. Все большее распространение получает практика заключения соглашений о сотрудничестве между государственными структурами и РПЦ (МП). ——————————— <5> Агапов А. Б. Церковь и исполнительная власть // Государство и право. 1998. N 4. С. 24 — 25.
Руководство РПЦ (МП) активно взаимодействует с депутатами всех уровней. Работу с депутатским корпусом можно считать оптимальной. Она не выходит за рамки правового поля, поскольку интересы РПЦ (МП), как правило, представляют собой консолидированные интересы большинства избирателей. Можно сделать однозначный вывод, что отдельные религиозные объединения, такие как РПЦ (МП), фактически занимают сегодня в процессе государственного строительства особое место <6>. Но достижение максимальной эффективности сотрудничества подобных религиозных объединений и Российского государства маловероятно без юридического предоставления им дополнительных прав <7>. Возникает вопрос о том, в какой мере российское законодательство позволяет это сделать. ——————————— <6> Авакьян С. А. Свобода вероисповедания как конституционно-правовой институт // Вестн. МГУ. Сер. 11. Право. 1999. N 1. С. 11; Морозова Л. А. Государство и церковь: особенности взаимоотношений // Государство и право. 1995. N 3. С. 92. <7> Подробнее см.: Кузнецов М. Н., Понкин И. В. Конституционно-правовое обоснование непротиворечия выделения традиционных религиозных организаций части 2 статьи 14 Конституции Российской Федерации // Государство и традиционные религиозные организации в сфере образования. Конституционно-правовой аспект: Сб. ст. / Отв. ред. М. Н. Кузнецов. М., 2002. С. 9 — 28.
В преамбуле Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» <8> (далее — Закон о свободе совести) подчеркнуто значение некоторых религий. В частности, признается особая роль православия в истории России. Нужно сказать, что эта формулировка вызвала бурную отрицательную реакцию не только в России, но и за рубежом, хотя преамбула имеет лишь мотивировочное, но не нормативное значение. В Заключении о проверке соответствия Закона о свободе совести международно-правовым обязательствам России Уполномоченный по правам человека в РФ подверг преамбулу Закона резкой критике, указав, что формулировка некорректна, поскольку создает условия для нарушения права на свободу совести и закрепляет привилегированное положение отдельных религий <9>. ——————————— <8> Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» (по сост. на 1 июля 2011 г.) // СЗ РФ. 1997. N 39. Ст. 4465. <9> Рос. газ. 1999. 22 апр.
Чтобы оценить обоснованность подобных выводов, обратимся к отечественному законодательству. Конституция РФ и Закон о свободе совести содержат четко сформулированное правило: никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Принадлежность или непринадлежность к определенному религиозному объединению не может служить основанием для ограничения гражданской правоспособности физических и юридических лиц. Однако ни в российском законодательстве, ни в международных документах мы не найдем положений, препятствующих признанию свершившегося факта — наличия религиозной традиции. Более того, как показало исследование, проведенное Ф. М. Рудинским и М. А. Шапиро, в международных нормативных актах нет даже требования об обязательности отделения религии от государства <10>. ——————————— <10> Рудинский Ф. М., Шапиро М. А. Свобода совести и религий: международно-правовые пакты и национальное законодательство // Государство и право. 1992. N 5. С. 11 — 21 (особенно с. 16).
По мнению И. А. Куницына, в Конституции РФ речь идет не о равноправии религиозных объединений. Разница между равенством перед законом и равноправием очень существенна. Равноправие — это наделение субъектов равным объемом прав и обязанностей по сравнению с другими субъектами, в то время как равенство перед законом, о котором говорится в Конституции, означает предъявление законом равных требований ко всем религиозным объединениям независимо от религиозной принадлежности. Следовательно, закрепление расширенной правосубъектности традиционных религиозных сообществ не противоречит конституционному принципу равенства религиозных объединений перед законом, что косвенно подтверждается Постановлением Конституционного Суда РФ от 23 ноября 1999 г. <11>. ——————————— <11> СЗ РФ. 1999. N 51. Ст. 6363.
Государство как институт, призванный представлять интересы всех граждан и обеспечивать реализацию естественного права человека на свободу совести, при взаимодействии с религиозными объединениями должно учитывать их фактическое неравенство, неодинаковую степень интеграции различных религиозных норм в культуру, а также разное их влияние на развитие страны <12>. Предоставление особого статуса традиционным религиозным сообществам правомерно, если оно соответствует двум главным требованиям международных документов: во-первых, условия деятельности традиционных религиозных сообществ должны быть закреплены не в любых нормативных актах, а только в законах; во-вторых, установление особого статуса должно быть обусловлено потребностью демократического общества в предотвращении преступлений, охране государственной и общественной безопасности, общественного порядка, здоровья, морали, а также основных прав и свобод граждан <13>. ——————————— <12> Куницын И. А. Юридические проблемы отражения традиционности религиозных сообществ в законодательстве России // URL: http://religion. russ. ru/state/20020516-kunitsin. html. <13> Там же.
Мировой опыт показывает, что в демократических правовых странах национальные традиции находятся под покровительством государства. В ФРГ религиозные организации публичного права в отличие от других имеют расширенную правосубъектность, позволяющую им сотрудничать с государством во многих сферах. В Бельгии, несмотря на признание равенства всех религий, в социальной сфере ряд конфессий имеют особый статус и пользуются дополнительными правами. В Болгарии и Ирландии в законах прямо указываются конфессии, обладающие исключительными правами. Привилегии, в том числе налоговые льготы, предоставлены католической церкви в Италии и Испании. В Великобритании англиканская церковь наделена особым статусом благотворительной организации. Во Франции и США государство официально сотрудничает далеко не со всеми религиозными обществами. Положительные примеры можно найти и в бывших республиках СССР. Так, едва ли не самым удачным примером сотрудничества церкви и государства служит опыт Грузии, официально заключившей Конституционное соглашение между грузинским государством и Грузинской апостольской автокефальной православной церковью от 14 октября 2002 г. <14>. ——————————— <14> URL: http://www. geo. orthodoxy. ru/articles9.htm.
Как было показано, препятствий на пути наделения религиозных сообществ расширенной правосубъектностью нет ни в российском, ни в международном законодательстве. По нашему мнению, предоставление дополнительных прав традиционным религиозным сообществам должно затрагивать деятельность в социальной и благотворительной, а также в образовательной и культурно-просветительской сферах. Особого внимания заслуживает вопрос налогового стимулирования их общеполезной деятельности. Экономическое обеспечение этой деятельности должно осуществляться не столько посредством прямой государственной поддержки (она в определенных случаях также нужна), сколько путем признания особого статуса внекультовой религиозной деятельности (производства и распространения предметов религиозного назначения, проведения культурно-просветительских, религиозно-туристских и других мероприятий). Религиозным организациям следует предоставить льготы по уплате налогов и платежам за аренду государственного и муниципального имущества. Возникает вопрос: какой орган и на основании каких критериев должен признавать то или иное религиозное сообщество традиционным? В последнее время часто предлагается идея создания федерального органа, наделенного полномочием присваивать правовой статус традиционных религиозным сообществам. Но традиционность — это объективное свойство, она не может зависеть от решения государственного органа. Наделение государственного органа исполнительной власти таким полномочием может повлечь негативные последствия. Пока не предложено поддающихся юридической формализации критериев традиционности религиозных сообществ. Поэтому решение о присвоении статуса традиционного тому или иному религиозному сообществу может стать выражением мнения лишь группы государственных чиновников. Подобный подход, на наш взгляд, нелегитимен и противоречит основам конституционного строя России, поскольку согласно Основному закону РФ единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. Полагаем, что целесообразно наделить полномочиями по присвоению рассматриваемого правового статуса федеральные представительные органы государственной власти, которые призваны выражать волю избирателей. Такое правило действует, например, в Литве. Еще одна проблема связана с особенностями юридического терминологического аппарата. Сегодня широкое распространение получило понятие «традиционная религиозная организация». Однако употребление его без внесения изменений в законодательство недопустимо в силу его юридической некорректности. Под словосочетанием «религиозная организация» понимается не все религиозное сообщество как единое целое (например, РПЦ (МП), а лишь отдельное входящее в него структурное подразделение. Исходя из анализа части первой ГК РФ и Закона о свободе совести можно сделать вывод, что действующие сейчас на территории России религиозные сообщества не представляют собой единого субъекта права. В силу ГК РФ каждое юридическое лицо приобретает и осуществляет имущественные и личные неимущественные права от своего имени. Значит, каждая религиозная организация приобретает права и обязанности самостоятельно, одна организация не может от своего имени приобрести правовой статус для другой. Когда религиозный центр или структурное подразделение приобретают какие-либо права или обязанности, то эти права или обязанности приобретаются только этим центром или подразделением, не затрагивая прав и обязанностей других центров или подразделений. Следовательно, приобретение централизованной религиозной организацией правового статуса традиционной не означает его проекции на входящие в ее состав религиозные организации. Например, РПЦ (МП) зарегистрирована в качестве юридического лица в Российской Федерации как централизованная религиозная организация. Присвоение ей правового статуса традиционной не будет означать автоматического распространения этого статуса на входящие в структуру РПЦ (МП) канонические подразделения. По закону они не смогут приобрести права и обязанности, возникающие из правового статуса традиционной религиозной организации, при его приобретении Московским патриархатом. В случае законодательного закрепления термина «традиционная религиозная организация» неизбежно сложится ситуация, когда каждая в отдельности религиозная организация, входящая в структуру централизованной религиозной организации, получившей правовой статус традиционной, будет вынуждена для приобретения аналогичного статуса самостоятельно обращаться в представительные государственные органы. Поэтому должен быть предусмотрен юридический механизм автоматического наделения правовым статусом всех традиционных религиозных организаций, входящих в состав того или иного религиозного сообщества, признанного традиционным. И. А. Куницын для решения обозначенной проблемы предлагает предоставлять централизованным религиозным организациям право учреждать другие централизованные религиозные организации. При этом находящаяся на вершине иерархии в религиозном сообществе по закону должна быть наделена правом по определенным принципиальным юридическим вопросам приобретать права в пользу всех религиозных организаций, входящих в ее структуру. Поскольку Закон о свободе совести не допускает такой возможности, указанное полномочие и перечень соответствующих вопросов должны найти отражение в его тексте <15>. ——————————— <15> Куницын И. А. Указ. соч.
Мы рекомендуем иной способ решения проблемы, который кажется нам оптимальным и не требует внесения изменений в Закон о свободе совести. Предлагаем ввести в юридический оборот через специальный закон понятие, обозначающее всю совокупность структурных подразделений религиозного сообщества и позволяющее говорить о нем как о едином целом не только с точки зрения его внутренних установлений, но и с позиций светского права. К сожалению, сегодня ни в законодательстве, ни в религиоведении нет единого понятийного аппарата, который охватывал бы сферу государственно-конфессиональных отношений. Поэтому на вооружение нужно взять наиболее близкое по значению понятие, закрепить его правовую дефиницию и ограничить сферу применения рамками будущего федерального закона. Таким понятием представляется религиоведческий термин «конфессия». В научной литературе он используется для обозначения определенного направления в рамках той или иной религии <16>. Полагаем, что законодательно следует зафиксировать трактовку, предложенную И. А. Куницыным: «Конфессия — совокупность местных и централизованных религиозных организаций, иных организаций, приравненных к статусу религиозных организаций, а также их обособленных и необособленных подразделений, действующих на основании единой системы внутренних установлений (догматов, канонов, внутренних нормативных документов высших органов управления и т. д.) и находящихся на их основе между собой в отношениях субординации» <17>. ——————————— <16> Религия, свобода совести, государственно-церковные отношения в России. М., 1997. С. 402. <17> Куницын И. А. Указ. соч.
Исходя из приведенного определения под «конфессией» будет пониматься не православие, а, например, РПЦ (МП), Российская православная автономная церковь, Русская православная старообрядческая церковь и др. (каждая в отдельности); не ислам, а Центральное духовное управление мусульман России и Духовное управление мусульман европейской части России (каждое самостоятельно). Таким образом, особый правовой статус будет присваиваться не конфессии как новой организационно-правовой форме, а совокупности принадлежащих к ней религиозных организаций. Применение термина «конфессия» позволит отсечь религиозные сообщества, использующие в названиях элементы наименований религиозных организаций, удовлетворяющих критерию традиционности, но, по сути, являющиеся деструктивными и опасными для общества и государства. По нашему мнению, наделение отдельных религиозных сообществ особым юридическим статусом, традиционным на данном этапе развития российского общества, крайне важно для укрепления религиозной, а значит, и национальной безопасности России. Федеральный закон «О традиционных конфессиях» должен предусматривать необходимость заключения дополнительных соглашений о социальном партнерстве между Российским государством и каждой религиозной конфессией из числа признанных традиционными. В таком соглашении должны быть четко обозначены границы расширения правосубъектности каждой традиционной конфессии, поскольку общественно полезный потенциал конфессий часто существенно различается <18>. ——————————— <18> Так, социальный и духовный потенциал Русской православной старообрядческой церкви в качественном отношении не уступает аналогичному потенциалу РПЦ (МП), а кое в чем и существенно превосходит его. Но в количественном отношении последователей Русской православной старообрядческой церкви несравнимо меньше, чем последователей РПЦ (МП). Соглашения о социальном партнерстве государства и данных конфессий по содержанию и объему будут различаться.
В заключение отметим, что Россия имеет пока очень скромный опыт построения отношений с религиозными объединениями в условиях капиталистического общества. Однако наличие отдельных юридических проблем не отрицает важности и актуальности продолжения работы в направлении отражения традиционности конфессий в отечественном законодательстве.
Bibliography
Agapov A. B. Cerkov’ i ispolnitel’naya vlast’ // Gosudarstvo i pravo. 1998. N 4. Avak’yan S. A. Svoboda veroispovedaniya kak konstitucionno-pravovoj institut // Vestn. MGU. Ser. 11. Pravo. 1999. N 1. Kunicyn I. A. Yuridicheskie problemy otrazheniya tradicionnosti religioznyx soobshhestv v zakonodatel’stve Rossii // URL: http://religion. russ. ru/state/20020516-kunitsin. html. Kuznecov M. N., Ponkin I. V. Konstitucionno-pravovoe obosnovanie neprotivorechiya vydeleniya tradicionnyx religioznyx organizacij chasti 2 stat’i 14 Konstitucii Rossijskoj Federacii // Gosudarstvo i tradicionnye religioznye organizacii v sfere obrazovaniya. Konstitucionno-pravovoj aspekt: Sb. st. / Otv. red. M. N. Kuznecov. M., 2002. Morozova L. A. Gosudarstvo i cerkov’: osobennosti vzaimootnoshenij // Gosudarstvo i pravo. 1995. N 3. Osnovy social’noj koncepcii Russkoj pravoslavnoj cerkvi. Tyumen’, 2000. Religiya, svoboda sovesti, gosudarstvenno-cerkovnye otnosheniya v Rossii. M., 1997. Rudinskij F. M., Shapiro M. A. Svoboda sovesti i religij: mezhdunarodno-pravovye pakty i nacional’noe zakonodatel’stvo // Gosudarstvo i pravo. 1992. N 5. Russkaya pravoslavnaya cerkov’ i pravo: Komment. / Otv. red. M. V. Il’ichev. M., 1999.
