Korolev S. V. Twilight of traditional ideological state: theoretical and legal aspects.
Королев Сергей Викторович, профессор кафедры теории права и конституционного права Юридического института Московского государственного университета путей сообщения (МИИТ), доктор юридических наук, профессор.
Статья связана с концепцией идеологического государства, которое может на первый взгляд оказаться плеоназмом, потому что невозможно представить национальное государство, лишенное идеологии. Ни одна из классических идеологий не избежала периода упадка или распада. Постмодернистским политическим идеологиям не хватает идеологической согласованности, исключительности и непрерывности. Во многом такой результат получается из-за многократных вызовов «глобальной деревне» с ее унифицированным уровнем жизни. Абсолютно новая интернет-идеология функционирует как мегаформа для всевозможного идеологического содержания, часто помогая интернет-пользователям «не зависать на чем-либо», т. е. уберечь их от обдумывания одной определенной идеи все время.
Ключевые слова: идеология, идеологическое государство, глобализация, партикуляризм, политическая мобилизация.
The article deals with the concept of ideological state, which may appear a pleonasm at first sight, because a national state void of ideology is inconceivable. Nevertheless, the author argues that political ideology in its classical form is practically nonexistent. None of classical ideologies has escaped the process of decadence. Postmodern political ideologies lack the ideological coherence, exclusiveness and continuity. In many respect this result is due to manifold challenges of the «global village» with its unifying standards of living. A totally new Internet-ideology functions as a mega-form for all possible ideological content, often discouraging Internet-users from «sticking to the point», i. e. from cherishing one particular ideology all the time.
Key words: Ideology, ideological state, globalisation, particularism, political mobilisation.
Термин «современная эпоха» выбран неслучайно. Обычно современные авторы предпочитают более звучный термин «глобализация» <1>. На мой взгляд, этот термин при его чисто рефлекторном («журналистском») употреблении не столько проясняет специфику современного государства, сколько просто индексирует наличие так называемых глобальных вызовов. Я полагаю, что не существует глобальных проблем в строгом смысле этого слова без всякого их взаимодействия с теми или иными локальными факторами. Термин «глобализация» на самом деле вообще не является термином, так как он может одновременно означать два встречных конфликтогенных процесса, а именно: партикулярный глобализм и глобальный партикуляризм. ——————————— <1> Scholte J. A. Globalization: A Critical Introduction. New York: St. Martin’s, 2000.
Задача термина «глобализация», точнее, пропонентов этого «термина», заключается как раз в том, чтобы представить специфику современных политических и социально-экономических явлений в мире как однонаправленный и в принципе «благотворный» процесс, современную форму так называемого социального прогресса <2>, а не как драматическое взаимодействие партикулярного глобализма и глобального партикуляризма. Явная дискуссионность слова «глобализация» как научного термина ставит вопрос о том, чем же это слово является на самом деле <3>. Ответ напрашивается сам собой: слово «глобализация» — это ключевая идеологема современности. ——————————— <2> Bhagwati J. In Defense of Globalization. Oxford University Press: Oxford, 2004. <3> Rehbein B., Schwengel H. Theorien der Globalisierung. Konstanz, 2008.
Ее задача, во-первых, заключается в том, чтобы представить глобализацию как всемирный процесс, лишенный всякого партикуляризма и субъективизма. При таком подходе глобализация представляет собой некий объективный процесс, полностью детерминированный «ходом вещей». Во-вторых, задача этой идеологемы заключается в том, чтобы исключить любые намеки на имманентную противоречивость и нередко несовместимость двух векторов глобализации, которые я называю «партикулярный глобализм» и «глобальный партикуляризм». Обычно под «глобализацией» понимают только партикулярный глобализм, который весьма агрессивно и асимметрично по отношению к глобальному партикуляризму представлен в мировой и национальной политике, и особенно в транснациональных СМИ. Речь идет о глобальной пропаганде и повсеместном внедрении мировоззренческих установок, политических, экономических и социальных стандартов наиболее развитых стран Запада (включая, разумеется, Австралию, Канаду, Новую Зеландию и Японию). Положительные аспекты партикулярного глобализма бесспорны: кросс-культурная коммуникация, защита прав человека, экологическое просвещение, пропаганда политической культуры и т. п. <4>. Но за эти дивиденды глобализации незападным странам порой приходится платить высокую цену. Например, принудительная стерилизация как инструмент национальной политики в Индии и Китае плохо согласуется с западными стандартами прав человека, но, с другой стороны, как же иначе этим странам бороться с возрастающим демографическим прессом внутри страны? Эта сторона медали мало интересует пропонентов «глобализации». ——————————— <4> Tomlinson J. Globalization and Culture. Cambridge: Polity Press, 1999.
Материальной инфраструктурой глобального партикуляризма является, конечно, политическая, экономическая и военная мощь упомянутых государств во главе с США. В качестве одного из «брендов» партикулярного глобализма можно назвать идею экономического роста как самостоятельной ценности. Мы настолько «глобализированы» этим брендом, что уже не улавливаем абсурдность и латентную антропофобию идеи экономического роста во имя его самого, в том числе и за счет подавляющего большинства человечества, которому партикулярный политико-экономический глобализм отводит роль мусорщиков на свалке глобализации. Что же представляет собой встречный процесс глобализации, который я предложил назвать «глобальный партикуляризм»? Это явление во многом напоминает так называемую глокализацию. Под «глокализацией» обычно понимают фрагментарный ренессанс локальных культур и образа жизни, индуцированный «сверху» глобализацией, например, глобальными туроператорами. Здесь речь идет о разнообразных локальных формах турбулентного противодействия процессу глобальной унификации, стандартизации и т. п. в духе уже рассмотренного партикулярного глобализма. Носители глобального партикуляризма, а это подавляющее большинство жителей планеты, нередко преследуют деструктивные цели, но чаще являются просто пассивными потребителями «продуктов» глобального партикуляризма (см. ниже). Именно поэтому их следует отличать от антиглобалистов, обычно атакующих идеологию глобализма из чисто спортивного или коммерческого интереса. Антиглобализм чисто реактивен, он просто реагирует на акты глобализации, т. е. не имеет собственного содержания. Совсем другое дело — глобальный партикуляризм. В качестве примера глобального партикуляризма можно привести современное прочтение норм шариата о расторжении брака. Вопрос заключается в следующем: можно ли расторгнуть исламский брак посредством SMS или e-mail? Традиционная исламская идеология крайне негативно оценивает такой способ развода <5>. Но сам факт, что данная тема возникла, весьма примечателен. Эта тема является продуктом глобального партикуляризма: в самом деле, зачем «глобализированному мусульманину» соблюдать всякие «архаичные формальности», когда есть современные средства коммуникации, позволяющие решить проблему в два счета? ——————————— <5> Ср.: Shahin O. The Muslim Family in Western Society: A Study in Islamic Law. South Bend: Cloverdale Coprporation, 2007.
В рамках идеологии глобального партикуляризма вполне допустимо, чтобы мусульманин «озвучивал» ту или иную формулу исламского развода on-line, т. е. используя электронную почту. Таким образом, жена может находиться в Сирии, а муж — в Канаде: для развода — при желании мужа и наличии предпосылок в нормах шариата ему нет нужды лететь в Сирию. Необходимо и достаточно только наличие электронных адресов и доступ к компьютеру или мобильному телефону. Итак, глобальный партикуляризм — это, во-первых, техника удержания и консервации социокультурной идентичности при помощи современных технологий, особенно в области коммуникации, т. е. в информационном пространстве. Во-вторых, глобальный партикуляризм — это ранее невозможная форма экспансии «социокультурной идентичности» за пределы исторически традиционной зоны фиксации этой идентичности. Глобализм сделал возможным своеобразное удвоение социокультурной идентичности. Так, в исторически традиционной зоне фиксации социокультурная идентичность передается и фиксируется в процессе реального межперсонального общения. Она продолжает, так или иначе, функционировать в своем первичном виде, но постепенно она деградирует под воздействием выше рассмотренного партикулярного глобализма. За пределами зоны фиксации (исторического ареала) по преимуществу действует уже виртуальная социокультурная идентификация on-line. Нередко ее нельзя считать самоидентификацией, поскольку выстрадать и выпестовать свою персонификацию по Интернету вообще невозможно. Внутри виртуального пространства можно только конструировать фрагменты своей идентичности из «контентов», заранее предложенных нередко анонимными разработчиками этих контентов. Но главная проблема даже не в этом, а в том, что социокультурная идентификация on-line начинает вытеснять первичную, т. е. искреннюю и обычно выстраданную самоидентификацию людей. Первичная же по природе социокультурная самоидентификация парадоксальным образом превращается в нечто «архаичное, неадекватное», т. е. в самоидентификацию off-line, которая в рамках интернет-идеологии рассматривается как «суррогат» для всех тех, кто не умеет или не хочет интегрироваться в интернет-параметры того или иного виртуального шаблона личности. Как видим, одним из самых серьезных вызовов глобализации является ранее неизвестный феномен под названием «интернет-идеология». Речь идет не просто о еще одной идеологии в традиционном смысле, т. е. в духе К. Маркса или К. Мангейма <6>. Продуктом этого феномена являются разноцветные революции по всему миру и, прежде всего, «национальные» идеологемы этих революций. В этих условиях существенно сокращается поле для первичных, т. е. традиционных идеологий, приспособленных лишь к режиму off-line. Любая традиционная идеология начинает испытывать все возрастающее давление со стороны своего виртуального двойника. Гибкость параллельного виртуального контента не знает границ: идеологический двойник из Интернета начинает диктовать условия off-line — оригиналу. В результате виртуальный социализм on-line может приобрести фрагменты из контента либертарной идеологии, а интернет-фашизм может приобрести некоторые характеристики традиционного анархизма off-line и т. п. ——————————— <6> Marx K. Die deutsche Ideologie // Marx K., Engels F., Werk., Dietz Verlag: Berlin/DDR. Band 3. S. 5 — 530. 1969; Mannheim K. Ideology and Utopia. London: Routledge, 1936.
Одним из самых распространенных и востребованных мифов интернет-идеологии является бренд о Всемирной паутине как идеологически нейтральном пространстве, а именно потому, что виртуальное пространство открыто для любой идеологии и каждый волен в любой момент покинуть любой сайт и тут же открыть любой другой. Это далеко не так, поскольку главной идеологией виртуальной коммуникации является идеология глобальной демократии <7>. ——————————— <7> Cohen J., Sabel Ch. F. Global Democracy? // International Law and Politics. 2005. Vol. 37.
Здесь не место разбирать контент этой идеологии, но само название говорит о том, что она никак не может быть нейтральной. Как бы то ни было, даже отказ от идеологии в рамках Всемирной паутины можно легко превратить в инструмент пропаганды определенной мировоззренческой позиции, например, социального индифферентизма. Таким образом, сама возможность идеологически нейтральных установок для кого бы то ни было становится крайне иллюзорной. Остается лишь признать, что идеологическое государство Нового времени уже не в состоянии контролировать собственные идеологии, которые перестали быть национальными и превратились в контент Всемирной идеологической паутины.
