Поиск науки о праве и государстве (научно-публицистическое эссе)

(Лазарев В. В.) («Lex russica», 2013, N 4)

ПОИСК НАУКИ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ (НАУЧНО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОЕ ЭССЕ)

В. В. ЛАЗАРЕВ

Лазарев Валерий Васильевич, доктор юридических наук, профессор кафедры теории государства и права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА).

Статья содержит суждения о научном подходе к изучению государства и права, а также некоторые критические оценки о состоянии отечественной юридической науки. Автор ведет поиск науки в трудах отдельных ученых, в научных коллективах, в учреждениях, но находит ее в виртуальной сфере. И вновь задает вопрос о правоте тех, кто не считает право и государство объективной реалией, а видит здесь своего рода социальный конструкт, а поиск перемещает в область виртуальной реальности, где место достоверных истин заменяют образы и символы реальных вещей, где доказательства ad hominem рассчитаны совсем не на строгие ценности науки. Отсюда подвергается сомнению критерий научности исследовательского метода и сама наука не отделяется от мифа, религии и пр.

Ключевые слова: юриспруденция, наука, ученый, школа, труды, оценка, результаты, реальность, виртуальность, модернизм.

The search of science on law and state (scientific and journalistic essay) V. V. Lazarev

Lazarev Valeriy Vasilievich — Doctor of Law, Professor of the Department of Theory of State and Law of the Kutafin Moscow State Law University.

The article contains some thoughts on scientific approach to the studies of state and law, as well as some critical evaluations on the current condition of the Russian legal science. The author is searching for scientific elements in works of some scholars, groups of scholars and institutions, but finds it in the virtual sphere. And one is to ask again whether those, who consider state and law to be a social construction rather than an objective reality, are right, and whether one should search in the sphere of virtual reality, where the objective truths are replaced by objects and symbols of real things, and where evidence ad hominem does not require correspondence to the strict values of science. Therefore, one may look critically at the scientific criterion of the research method and the science itself is not divided from myth, religion, etc.

Key words: jurisprudence, science, scientist, school, works, evaluation, results, reality, virtuality, modernism.

Все начиналось с «Поиска права» <1>. Безуспешно пытался я вести его, пока умные люди не подсказали: с государства надо начинать, вне связи с государством право неуловимо. Пришлось предпринять «Поиск государства» <2>. И вновь оказалось, что черную кошку в темной комнате пытался поймать. Как шторы не раздвигал, сумерки сплошные. А что увидишь в сумерках, если ты не Тициан? Искать следует в свете и в цвете. Но каждый, оказывается, больше видит в своем. Караваджо в одном, а Леонардо в другом. На некоторых полотнах нет четких границ: все размыто, проникает одно в другое, дышит, живет, пробуждает фантазию. Христа вижу, измены вижу, стену плача зрю, а багровые льды государственного айсберга остаются недоступными. Из тьмы выскакиваю, но тверди не ощущаю. Болотная хлябь под ногами плывет, и никаких кувшинок. Ни Моне, ни Мане, ни розовых, ни голубых картинок размытого государственно-правового пейзажа. Но умные люди и здесь не оставили без совета: не импрессионизм, а экзистенциализм твой свет, присмотрись в строгом свете науки. ——————————— <1> См.: Журнал российского права. 2004. N 7. <2> См.: Лазарев В. В. Избранные труды. Т. III. М.: РИО «Новая юстиция», 2010. С. 366 — 381.

Начинаю поиск науки. Опасный во всех отношениях. Обид не оберешься. Укажешь на толстенный фолиант, который освещает истинный путь, а он для кого-то гроша ломаного не стоит. На отъявленного атеиста можно попасть. Авторы (творцы науки) тоже разные. На их счет слышались весьма нелестные мнения то ли от Лао Цзы («ученые не бывают умные»), то ли от Руссо с Иоганном Фихте, которые в сословии ученых видели источник и средоточие всей человеческой нищеты и испорченности: те, которые должны были своей эпохе задавать мудрый и строгий тон, старательно прислушивались к тону, который задавали безгранично господствующая глупость и безгранично господствующий порок. Очевидно, речь шла об «ученых хлеба ради» (Шиллер), которые и сегодня все никак не переводятся, хотя хлеб с маслом получают теперь совсем другие сословия. Не убедила и лекция известного физика и писателя Чарлза Сноу («Две культуры»): ученые не хуже других людей, элемент моральности включен в самый процесс научной работы и в самой науке заложена идея справедливости. То ответ не менее известному писателю и философу-экзистенциалисту Жан-Полю Сартру, вещавшему во времена известных студенческих волнений прошлого века: «А если бы начали сжигать профессоров, то я и тут не увидел бы ничего плохого, потому что некоторые из них преступники. Но фактически я настаивал бы, чтобы их подержали какое-то время в одиночных камерах, подобно книгам и картинам во время войны…» <3>. Тем основательнее становится интрига — надо найти эту самую науку, чтобы «обсудить на свежую голову», что она дает и что с ней делать. ——————————— <3> ЛГ. 14 ноября 1973 г. N 46. С. 11.

Да где ж она, эта юридическая наука? На Западе иль на Востоке? В каком тридевятом царстве и тридесятом государстве? Хороша ли собой? Стройна ли? Умна ли, наконец? И причем здесь личные качества ученых? Не лучше ли посмотреть на их труды? На законодательство? На комментарии оного? На то, как правосудие вершится? Как вообще жизнь складывается? Заранее предвижу возражения: причем тут наука, если и трудов тех никто не читает, если к зову ее не прислушиваются? Властвуют политика и экономика! Экономический и политический интерес! Суть социальной экзистенции в прагматике: что полезно, то и истинно. Таким образом, поиск и состояние юридической науки не следует связывать с тем, в какой степени и насколько адекватно входит она в экономику и политику. Политика, как известно, дама ветреная. Экономика — дама рассудительная и прагматичная. Ветреной даме часто отдают предпочтение. Есть еще родная сестра политике — идеология. Науке она также сестра, но неродная. Она с успехом может метаться от науки к политике и наоборот. Дамы ревниво предъявляют свои требования (вызовы) друг другу, и науке приходится возвыситься над разными интересами, чтобы дать адекватный, соответствующий исторической истине ответ. Ему мы всегда отдаем предпочтение и очень печалимся, если науку забыли, оттеснили, не призвали, не спросили и т. д. В России, мягко скажем, это случается. Но еще хуже, если сама призванная наука курвится. Прочитал в одной книжке: «В общественных науках России произошел невиданный в истории других стран переворот: все юристы, экономисты, философы поголовно, по команде сверху сменили свои «убеждения» на 180° (…материя первична, сознание вторично. Но если нам прикажут и сверху нам укажут, то всякий запоет совсем наоборот…)» <4>. С начала 90-х гг. прошлого столетия Россию охватила эпидемия своего рода идиосинкразии к трудам классиков марксизма, к ленинским работам в особенности. Распад СССР и сокрушение роли КПСС способствовали такого рода диссеминации. Уже одно упоминание имени, ссылка на Ленина влекли отвержение цитируемого положения. Никто не пытался осмыслить его по существу, расценить в контексте событий того времени. Кстати, иногда это были и вовсе не ленинские, а аристотелевские, например, положения. Срабатывала реакция на символ. Точно так же идиосинкразически реагировали (хотя и по-разному в разное время) на имена Троцкого, Бухарина, Сталина. «Роман Пастернака не читал, но…» В политике, в публицистике это уместно, но наука в подобных случаях уподобляется известной унтер-офицерской вдове. Яркий пример с оценкой трудов Г. Кельзена. Им была написана небольшая работа по критике коммунистической теории права, и уже одно это обстоятельство обусловливало болезненную реакцию на его имя в советское время, несмотря на то что России всегда были близки позиции нормативистской теории права. Трудов Кельзена не издавали, их мало кто знал, но считалось уместным «лягнуть» его при случае. Сегодня, наконец, намечается объективный анализ его творческого наследия. К нему можно идти в поиске юридической науки! ——————————— <4> URL: http://lit. lib. ru/t/ tille_a/text_0010.shtml.

Взаимоотношения политики, экономики, идеологии и науки протекают в социокультурном контексте. Культурный уровень, который «никакому закону не подчинишь» определяет отношения людей в любой сфере. Он, в свою очередь, подвергается воздействию со стороны означенных «сестер», но способен проявлять здесь завидную устойчивость. Сменяющие одна другую моды на разные культурные и псевдокультурные ценности все-таки преходящи. Поэтому юридическая наука должна, во-первых, откликаться на вызовы общей и правовой культуры, во-вторых, поддерживать устоявшиеся культурные традиции, удовлетворяющие интересам народа, и, в-третьих, сопровождать рекомендациями действия власти, которая в рамках закона решительно препятствует явлениям коррозии легитимных культурных ценностей. Ух! Рассуждения о том, что юридическая наука в принципе должна быть и где она должна быть, можно вести бесконечно. Где она есть? Продолжаю поиск. Для начала (чтобы от сестер отличить) приходится запастись портретом. Много их было, и до сего времени не один в обиходе (точной, бесспорной цифровой карточки нет), но для ориентира сгодится любое описание. При этом мы понимаем, что наука рождалась в далекие времена, была дитятей, юной, молодой; становилась зрелой, в чем-то старилась, а в чем-то омолаживалась до неузнаваемости. В модном макияже пребывала… Но наука всегда представлялась как особого рода деятельность особой породы людей, творящих, выражаясь современным научным языком, концептуализированную совокупность верифицируемых знаний о том, что есть и что может быть в мире идей и мире вещей в пространственно-временном и субъектном измерении. Итак, есть описание, и я знаю, что ничего пока о незнакомке не знаю. Помню только, что похожая глубоко научная истина родилась в устах Сократа, творившего науку в жарких спорах с софистами на афинском базаре. Вот, думаю, где надо искать. Сегодня повсюду и повсеместно базар властвует. Наука же это то, на чем вся цивилизация держится, и на рынке, должно быть, на самых первых прилавках увижу. Тем более что юридическую науку спрашиваю — она ведь о том, на чем и верхи, и низы держатся, по чему каждый шаг сверяется. Она только экономической науке уступает (вспомните, какую громадную сумму в валюте иностранцы заплатили за брошюру, написанную в соавторстве отечественными экономистами в начале славных 90-х!!!). И что же? На что идут престижные инвестиции, кого покупают? «Анжи» покупает… 35 млн. долларов за игрока… А ИГП РАН — никого! «Зенит» покупает за двадцать с чем-то… А юрфак СПбГУ — не слышно, хотя бывший декан факультета, а ныне ректор университета — весьма влиятельная фигура. А ведь как было бы здорово заполучить, например, того игрока из США, который глобальные политико-правовые «фигуры» на великой шахматной доске расставляет… Или сложиться с экономистами, да и на Сороса замахнуться?! Готов держать ответ за иронию. Тем более что мне известны примеры, когда западные профессора-юристы «играют» в российских клубах. Я знаком с «генералом холодной войны» Кристофером Осакве, блестящим американским профессором, издавшим книгу в родном мне издательстве «Норма» и читающим почасовые лекции в ряде московских учебных заведений; много лет знаю другого советолога, специалиста сравнительного права профессора В. Батлера, создавшего свое учебное заведение в Москве, издающего научный журнал, и, наверное, многих не знаю еще, кто «провоцирует» российскую науку на достижения мирового уровня. Высмеяли меня за поверхностное представление о рынке. Наши профессора, дескать, истину ищут, а не деньги. Они могут получать меньше школьного учителя, и это их не заботит, а рынок всегда готов извлечь здесь свою пользу. Пока все держится на энтузиазме отдельных ученых, в правительстве могут спать спокойно. «Голос единицы тоньше писка»… Что в такой науке, как юриспруденция, может сделать одиночка? Есть же научные учреждения, есть учебные заведения, где должна буйствовать научная мысль! Последних сегодня великое множество, но ни одно из коммерческих и мало какое из государственных заявляют о себе как о едином производителе научных знаний. Перед ними ставится такая задача, но имеет ли она перспективу при существующей организации и формах оплаты труда? Похожая ситуация имеет место и с собственно научными учреждениями (хотя труды отдельных ученых, работающих в этих учреждениях, впечатляют). Ни одно из них сегодня, на мой взгляд, не оправдывает тех ожиданий, которые проистекают из факта их создания и статуса. По сути же никто и не ждет от них глубокого коллективного творчества. А власть, возможно, и не заинтересована в этом, если предположить появление независимого объективистского исследования. Чаще всего учреждения просто технически обслуживают государственные органы. Передо мной список 50 научно-исследовательских организаций, чей рейтинг рассчитывался по публикациям за 2007 — 2011 гг. В нем нет ни одного юридического профиля! А какая научно-исследовательская программа объединяет усилия разных учреждений и отдельных исследователей? Почему нет единого заказчика? И государства здесь нет, как нет его во многих других сферах. Только в коррупционные отношения внедрилось оно в лице видных своих представителей. И все-таки «писк» отдельных исследователей на юридическом базаре можно услышать. Сегодня составляются рейтинги авторов, конкурирующих между собой по числу ссылок на их произведения. И в одном (не знаю, кем составленном) списке из 50 фамилий на первом месте вижу С. С. Алексеева. Многие уже годы занимает он это место, будучи цитируем и теоретиками, и отраслевиками. Но не вижу в списке, например, академика В. Н. Кудрявцева. Надо ли говорить об известности его исследований в области теории права, уголовного права, криминологии? Уже по одной этой причине закрадываются сомнения в авторитетности списка <5>. И сомнения эти усилятся, если знать, что считается уместным ссылаться на тех, кто сегодня занимает соответствующие должности, кто является экспертом, членом ученого совета, возможным оппонентом и т. д. О какой науке здесь может быть речь?! И какова ценность соответствующего списка, в котором учтены публикации за последние годы и фигурируют имена здравствующих ныне лиц, но не приводятся имена тех, чьи работы находятся в орбите современных исследований, хотя и изданы полвека или век назад?! Не вернее ли искать науку как раз в трудах, выдержавших испытание временем?! Недавно академик Велихов констатировал, что более всего ссылок на его небольшую и самую раннюю статью. Естественники ценят новое и начинают свои исследования с констатации того, что уже открыто. Гуманитариям свойственно скорее (в общей массе) умолчать о достигнутом, дабы возвысить свои успехи. Например, неисчислимы отечественные публикации по правам человека в последние годы, но редко кто ссылается (и может, теперь редко кто из пишущих знает) на статью В. М. Чхиквадзе о взаимной ответственности государства и личности. А ведь она была первой в российской науке и определяющей тему в методологическом плане. ——————————— <5> В списке, к большому удовлетворению, значится имя Виктора Васильевича Лунеева (только под номером 19). Я не специалист в его отраслевой науке, но слушал его, знакомился с книгами, знаю об оценке его исследований отечественными и зарубежными экспертами и в поиске науки могу отослать к его трудам без тени сомнения. Он мучительно ищет истину. Убедиться в этом можно при прочтении хлесткой, столь же публицистичной, сколь и научной, статьи «Свобода лучше, чем несвобода?» // Государство и право. 2012. N 9. С. 13 — 21.

Однако аксиома остается неопровергнутой: в поиске науки следует искать имена и их фолианты. Именно последние дают основание судить о присутствии или отсутствии науки и, соответственно, присуждать соискателям ученые степени или отказывать в этом. С 2007 по 2012 г., судя по объявлениям на сайте ВАК, были предъявлены к защите 475 докторских диссертаций по юридическим наукам. Для сравнения хорошо знать, сколько было «остепененных» на весь СССР. По данным Высшей аттестационной комиссии при Министерстве высшего и среднего специального образования СССР, количество лиц, утвержденных в ученых степенях доктора и кандидата юридических наук, за период 1937 — 1960 гг. росло следующим образом (см. таблицу).

1937 — 1940 1941 — 1945 1946 — 1950 1951 — 1955 1956 — 1960 гг. гг. гг. гг. гг.

Доктора наук 26 26 43 27 31

Кандидаты 100 64 243 861 301 наук

В 1961 г. Высшая аттестационная комиссия утвердила в ученой степени кандидата юридических наук 56 человек и доктора юридических наук — 8 человек, в 1962 г. соответственно 54 и 19. В 1960 г. в стране было более 354 тыс. научных работников, занятых в высших учебных заведениях, в научных и других учреждениях. Из них имели ученые степени или звания 135 тыс. человек, или 38% от общего количества. В то же время научных работников в области юридических наук в стране было 2249, из них ученую степень доктора наук имело 105 человек и кандидата наук — 1339 человек, а всего 64,2% от общего количества <6>. Мой аттестат кандидата юридических наук был МЮР N 001191 (1968 г.), а докторский — ЮР N 000136 (1978 г.). ——————————— <6> URL: http://law. edu. ru/article/ article. asp? articleID=1130251.

Без базара! Надо идти в советы по присуждению ученых степеней и званий, в ВАК, разумеется. Но уже на входе я был огорошен: идут проверки, выясняется, что не все ладно в королевстве датском, что в выборочно проверенных диссертациях до 90% плагиата, есть сомнения в авторстве и пр. Правда, тут же шепнули, что не только у нас, но и в Германии лишают степеней… А что вы хотите, рыночные отношения, извлечение прибыли, а мы тоже европейская страна… Нет, не там ищите, дорогой товарищ! Долгое время сам был членом ряда диссертационных советов, руководил одним из них, руководил кафедрой и многое знаю не понаслышке. Исследования ведутся чаще всего спонтанно, без должной координации и организации. Если раньше утверждение тем диссертаций требовало решения координационного совета, действующего в пределах СССР, теперь можно избирать тему кандидатской диссертации, по которой написаны десятки работ, в том числе защищена не одна докторская диссертация. Научные руководители часто не являются специалистами в той теме, которая привлекла молодого исследователя. Ему бы поехать туда, где есть своего рода исследовательская школа в избранной области, а он идет к единственному в вузе профессору. Поток информации таков, что стало сложно ориентироваться в новизне. Вся новизна в наименовании работы. Советы по защите диссертаций плодятся, появляются возможности легкой защиты… Вместе с тем диссертация требует денег (официальных и неофициальных). Считается, что написание диссертации — это личное дело диссертанта. Защитившему обе диссертации в советское время (МГУ 1967 и 1977 гг.) это трудно понять, так как в то время исследовательские работы государство обеспечивало и организационно, и материально. Сегодня жить наукой не каждому по средствам. Можно было бы ожидать наведения относительного порядка ВАКом, но перспективы представляются неутешительными. Ее компетенция и наличные силы недостаточны, а надеяться приходится только на нового руководителя, сменившего «рыночника». Как реакция на все происходящее — появление письма чиновника президентской администрации, в котором предлагается фактически обрушить всю систему присуждения ученых степеней и званий. Коммерциализация науки и свободный рынок научной продукции обнажили многие негативные стороны. Чтобы издать монографию, надо найти спонсора. Но при деньгах можно издавать все и все научные степени становятся доступными. Фундаментальные исследования даже в естественных науках находят поддержку разве что за рубежом, а гуманитарные на это вообще не рассчитывают. Да и где они — фундаментальные? 20 лет назад создан Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ). Указана в числе других такая область знаний, как «Гуманитарные и общественные науки». Кто получил грант? Многие ли труды известных наших юристов изданы на Западе? Достойные условия работы в свое время заставляли многих известных юристов уходить из университетов в милицейские учебные заведения, а сегодня и те обеднели своими научными кадрами — привлекательней бизнес. Ученые юристы идентифицируются не столько по ведомственному и учрежденческому признаку, сколько по географическому принципу: московские, свердловские, саратовские, питерские. Последние, на мой взгляд, могут претендовать на первенство как в теоретических, так и в отраслевых исследованиях. Люблю наезжать в Питер. Люблю ледоход на Неве. А теперь еще и по той причине, что трещит и взламывается лед юриспруденции на Сенатской площади. И дело не только в степенях и званиях конституционных судей. Они на передовой исследовательского фронта. Сюда идут не академические запросы, но ответы на них требуют глубоких научных знаний и научного обоснования. Позитивно-правового и естественно-правового. Jus проявляется во всей полноте. Все сколько-нибудь важные проблемы государственно-правовой жизни здесь по необходимости не просто осмысливаются, но и решаются так или иначе. В публичных слушаниях имеют место дискуссии экспертов и специалистов высшего уровня. Решения Конституционного Суда активно вовлекаются в научно-исследовательскую деятельность по всей России. Сами конституционные судьи являются авторами наиболее авторитетных научных трудов. Здесь издается научный журнал. Непосредственно в суде или в городе Конституционный Суд проводит научные форумы. Широкие международные связи судей также имеют исследовательский оттенок. Одним словом, есть нечто мифическое в том, что Фемида берет под свое покровительство поиск научной истины. Есть нечто сакральное в том, чтобы Богиня в этом историческом дворце стояла без повязки на глазах и без меча в руке. С учетом состава исследовательских кадров и качества продукции можно сделать вывод, что юридическая наука неоднородна. В самом общем виде позволю себе выделить три разновеликие ее части, каждая из которых претендует на звание науки, но не каждая таковой является в строгом значении этого слова. Первая часть, возможно, исторически самая древняя, может быть образно поименована «служанкой». Впрочем, таковой она и была на самом деле. Она не только не стремилась к поиску истины, но, напротив, использовала весь наличный инструментарий для увода от истины. В угоду власть имущим, в угоду господствующему взгляду, к собственной выгоде. Вторую часть, отнюдь не объемную, составляют ничем не обремененные поиски чистой истины по вопросам происхождения и сути государства и права, их назначения, наилучших форм, механизмов и функций. Это научные исследования на самом высоком методологическом уровне с опорой на достижения науки предшествующих эпох. Эта наука не состоит в услужении кому-либо, преследует собственный интерес, хотя не исключено, что ее результаты будут использованы той или другой социальной силой. Третья часть самая обширная. Следует рассматривать ее в свете своего рода «социальной алхимии» со всеми теми плюсами и минусами, которые свойственны алхимии вообще. Да, усилия ее тружеников нацелены на творчество, на поиск своего «золота», своего «философского камня», но усилия эти бесплодны. Там, начиная от студента-первокурсника, воображают себя способными усвоить истины, не читая книг и не считаясь с мнением «основоположников». В той массе все «марксы». Но те, кто на «мерсах», «умнее» «марксов». А те, кто в «жириновских», — проворнее. Алхимию юридической науки характеризует емкое русское слово «словоблудие». Не проведя специального исследования, все же рискну предположить, что науку, как в первой, так и во второй ее части, делают менее чем 10% всех занятых в этой сфере. Открытия здесь единичны, «изобретения» редки, преобладают «рационализаторские предложения». Большинство исследователей проводят черновую работу по систематизации юридических знаний, комментированию законодательства и практики, обозрению многочисленных точек зрения и т. д. и т. п. Определенным показателем значимости проводимых исследований является возвращение к их результатам по прошествии времени, востребованность в дальнейших научных поисках. Российская юридическая наука рождалась в российских университетах, в которых первое время преподавали немецкие профессора и потом еще долгое время пропагандировались исследования преимущественно немецких ученых. Только в начале XX в. появились труды отечественных исследователей, претендующие на оригинальность. В настоящее время оригинальными работами в области права являются те, в которых проводятся своего рода реконструкции взглядов плеяды российских профессоров (и теоретиков, и отраслевиков) конца XIX и первой четверти XX в. Через призму истории философии и теории права выявляется юридический концепт современных реалий, постигается реальность права и правовая реальность, в которую юридическая наука входит в качестве самостоятельной онтологии права <7>. ——————————— <7> При всех оговорках придерживаюсь традиционных выводов о кумулятивном характере науки (см.: Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956. С. 27) и не принимаю современный постпозитивистский взгляд на историю науки как историю заблуждений. Аристотель не заблуждался в определении государства, как не заблуждались и марксисты, отвергая аристотелевские определения.

Наличие оригинальных работ являлось основанием присвоения профессорского звания, а оно, в свою очередь, позволяло возвести ученого в дворянское сословие со всеми существовавшими привилегиями. Судите меня: я против уничтожения сословий, если это сословия ученых; я за привилегии, если они воздаются по уму, а не по идеологическим пристрастиям. Иду возложить цветы к надгробиям тех, кто внес свою лепту в развитие отечественной юридической науки. «Спит в Донском монастыре русское дворянство…» И на Волковом спит… И в Александро-Невской Лавре… «Спит и нас не судит…» Не согласен с поэтом, судит оно нас. Судит, какие мы, иваны, как относимся к национальному достоянию. Переиздаем ли их труды, цитируем ли. Да, говорю я упокоившемуся, наконец, в России Ивану Ильину, десятитомным собранием вышли ваши труды; да, говорю я ему, интегрально мечтавшему о соединении преимуществ авторитаризма и демократизма, входят ваши идеи в правосознание мыслящих. Перемены сегодня в этом отношении заметны. Так, недавно случайно услышал, что в бывшем Казанском им. Ульянова-Ленина университете цивилисты страны проводят конференцию, посвященную памяти Г. Ф. Шершеневича. А ведь полвека назад мне пальчиком грозили, когда я писал о правовых взглядах этого профессора. О времена, о юридическая наука советского времени! Где они, ее служители? Отдельные — в кремлевской стене, другие нет, вряд ли много их на Новодевичьем. По неким подсчетам, пятая часть всех имевших отношение к юридической науке в период 1917 — 1964 гг. (ученые, пропагандисты, организаторы советской юридической науки) — репрессирована и расстреляна. Сегодня, благодаря стараниям и большой работе профессора В. М. Сырых, мы имеем возможность знать тех, кто представляет отечественную юридическую науку. Издан бесценный труд в нескольких томах «Правовая наука и юридическая идеология России. Энциклопедический словарь биографий». Замечательный ориентир для тех, кто идет с цветами поклониться выдающимся правоведам, и для тех, кто извлекает из запасников Ленинской библиотеки забытые книги для их тщательного анализа. Они разные, и не случайно на некоторых портретах значится: работы «имеют весьма отдаленное отношение к сфере правовой науки» или публикации «имели чисто идеологический характер и никакого вклада в развитие правовой науки не внесли». Юридическая наука характеризуется собственными (внутренними) ценностями, принципами, нормами, институтами права и государства, конструктами их рефлексии, логическими конструктами, формулами генетических и семиотических средств управления. В коллайдере юридической науки производится масса идей, взаимные трения и столкновения которых порождают «кварки» отдельных независимых суждений и совокупности, образующие концепции, школы, направления правовой мысли. В особенности это заметно, если искать научную истину в русле истории политических и правовых учений. При этом становится понятно, что наука во многом несет на себе печать времени, во многом определяется соотношением политических сил, состоянием правового сознания в его идеологической части и психологическом наполнении. Жертвенное служение науке имело место во все времена, но оно никогда не было массовым. Поиск науки в конкретно-историческом контексте показывает, что определяющее влияние на содержание и развитие науки имели внешние факторы. Поэтому очевидно: науку нельзя искать в отрыве от тех отношений, которые порождают государство и право, от тех отношений, в которых они проявляют себя, отношений, которые они регулируют. Право и государственно-правовые институты трудно оценить вне позитивного и негативного опыта реализации заложенных в них теоретических конструкций. Более того, с позиций социологов право надо искать в самих общественных отношениях, и в окончательном виде формулирует его суд или администрация. Даже собственно нормативистское направление в праве (континентальная правовая система), если отвлечься от «чистой» теории права Г. Кельзена, понимает источники права в самых разных аспектах, признает общественную (экономическую, политическую, религиозную, моральную) практику как фактор формирования законодательной воли, а судебную практику как непосредственный источник права. Соображения о внутренних источниках, питающих науку, о связи ее с предметом изучения и действием внешних сил заставляют сместить направление (координаты) поиска. На кладбищах побывали, там все спокойненько… А наука рождается в шумных спорах. Конференции проводятся. Не мировые пока, но почти всегда международные (для перехода в разряд мировых рекомендую из университета Дружбы народов стажеров с разных континентов приглашать). Посетил. Шум случается, но не всегда. Часто перепеваются известные идеи, уже опубликованные автором или, хуже, к автору не имеющие отношения. Теоретики не перестают горячиться по поводу понятия права, отраслевики не могут определиться с положением их отрасли в системе права, государствоведы поют дифирамбы демократии — все о своем, все по-своему, вроде бы все о науке и по науке, но где конвенциальность? Между тем о на выдвигается сегодня едва ли не как основной критерий научности. О какой конференции, о каком совещании правоведов постперестроечного времени мы можем сказать как о переломном для развития науки? Можно предполагать, что такие форумы были у цивилистов и криминологов, у трудовиков, поскольку новые кодексы увидели свет. Сегодня, наблюдая бесконечные правки фундаментальных нормативных актов, начинаешь сомневаться в их научной проработанности. Наблюдая перманентное изменение норм избирательного права, реформирование системы государственных органов и т. д. и т. п., убеждаешься, что наука к ним не имеет никакого отношения. Законы производят и бесконечно правят на Охотном ряду. И там, как вдруг обнаружилось, и кандидаты, и доктора наук в большом количестве. Может быть, им и нет необходимости обосновывать свои инициативы ссылками на университетских профессоров (см. стенограммы заседаний)?! Может быть, именно они живут исключительно жизнью законодательства? Заходить не потребовалось. Благодаря трансляциям знаем, что жизнь многих не жизнь и бытие права, что заботит депутатов больше всего, как бы не обнаружили их незадекларированные квартиры и особняки, как бы Илья Пономарев в прокуратуру не обратился по поводу получения ученых степеней… Впрочем, по крылатой мысли Николая Бердяева, наука живет «на отчуждении человека от бытия», наука «не творчество, а послушание». Более, чем думское послушное большинство, найти трудно. В итоге ловлю себя на гибельной для статьи мысли. Ищу науку в познании и устроении государства, в познании права и устроении системы права. Но начинал статью с констатации того, что предпринятый ранее поиск права и поиск государства мало что дал. Circulus vitiosus. Idem per idem. И вновь задаю вопрос о правоте тех, кто не считает право и государство объективной реалией, а видит здесь своего рода социальный конструкт, а поиск перемещает в область виртуальной реальности, где место достоверных истин заменяют образы и символы реальных вещей, где доказательства ad hominem рассчитаны совсем не на строгие ценности науки. Отсюда подвергается сомнению критерий научности исследовательского метода и сама наука не отделяется от мифа, религии и пр. <8>. «Метафизика власти и закона» исключает рациональные подходы. Куда нам плыть? ——————————— <8> О поисках критериев научности юриспруденции, о метаниях западных идеологов и тупиках, в которые наука попадает, см., напр.: Честнов И. Л. Постклассическая теория права. СПб.: Издательский дом «Алеф-Пресс», 2012. С. 216 — 236.

Нахожу итоговый образ и тем завершаю поиск науки. Зрю я Афину в кабинете Папы Римского. В «Афинской школе» учителя и ученики, афиняне, персы, мусульмане с самыми разными (порой диаметрально противоположными) воззрениями, материалисты и идеалисты, метафизики и диалектики, математические умы и наивные мечтатели, жившие в разное время, в тесном коммуникативном общении обсуждают жизнь глубоко и многоаспектно, вырабатывая некое интегральное знание, некую всепроникающую мудрость, открытую для дальнейшего развития и практического воплощения во благо человека. Вселенская мудрость — суть сей Божественной науки. Спасибо Рафаэлю.

Библиография:

1. Лазарев В. В. Избранные труды. Т. III. М.: РИО «Новая юстиция», 2010. С. 366 — 381. 2. Лунеев В. В. Свобода лучше, чем несвобода? // Государство и право. 2012. N 9. С. 13 — 21. 3. Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956. С. 27. 4. Честнов И. Л. Постклассическая теория права. СПб.: Издательский дом «Алеф-Пресс», 2012. С. 216 — 236.

References (transliteration):

1. Lazarev V. V. Izbrannye trudy. T. III. M.: RIO «Novaya yustitsiya», 2010. S. 366 — 381. 2. Luneev V. V. Svoboda luchshe, chem nesvoboda? // Gosudarstvo i pravo. 2012. N 9. S. 13 — 21. 3. Bernal Dzh. Nauka v istorii obshchestva. M., 1956. S. 27. 4. Chestnov I. L. Postklassicheskaya teoriya prava. SPb.: Izdatel’skiy dom «Alef-Press», 2012. S. 216 — 236.

——————————————————————

Интервью: Интервью для журнала «Российский следователь» директора Института повышения квалификации Следственного комитета Российской Федерации, генерал-майора юстиции Анатолия Михайловича Багмета («Российский следователь», 2013, N 9)

ИНТЕРВЬЮ ДЛЯ ЖУРНАЛА «РОССИЙСКИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ» ДИРЕКТОРА ИНСТИТУТА ПОВЫШЕНИЯ КВАЛИФИКАЦИИ СЛЕДСТВЕННОГО КОМИТЕТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА ЮСТИЦИИ АНАТОЛИЯ МИХАЙЛОВИЧА БАГМЕТА

А. В. БОРБАТ

— Каковы цели создания возглавляемого вами Института, его структура и перспективы развития? — Овладение новыми знаниями и практическими навыками, поддержание их на высоком профессиональном уровне рассматриваются служебной обязанностью каждого сотрудника Следственного комитета Российской Федерации. Сегодня как никогда актуален принцип «образование в течение всей жизни». Законодательство находится в постоянной динамике, стремительно совершенствуются технико-криминалистические средства. Потребности следственной практики как раз и призвана удовлетворить интеграция образования и непосредственно профессиональной деятельности следователя. Правительством Российской Федерации 4 августа 2010 г. было издано распоряжение об учреждении в структуре Следственного комитета при прокуратуре России ведомственного образовательного учреждения. Спустя две недели председателем Следственного комитета А. И. Бастрыкиным был подписан соответствующий приказ о создании Института повышения квалификации, и уже 1 ноября этого же года Институт осуществил первый набор слушателей. В январе 2011 г. в связи с созданием Следственного комитета Российской Федерации образовательное учреждение было преобразовано в Институт повышения квалификации Следственного комитета Российской Федерации. Таким образом, создание Института — это важный этап реализации концепции выстраивания системы ведомственного профессионального образования. В настоящее время фактически все следователи, следователи-криминалисты, сотрудники подразделений процессуального контроля и руководящий состав СК России повышают свою квалификацию в нашем Институте. За период с создания Института до настоящего времени более 5 тыс. сотрудников СК России повысили свой профессиональный уровень.

— Как вы считаете, достаточно ли для решения задач, поставленных перед СК России, имеющегося количества филиалов Института? Быть может, стоит проработать вопрос об их создании не только в центрах федеральных округов РФ, но и в наиболее крупных мегаполисах, где есть соответствующая база (Омск, Иркутск, Воронеж, Владивосток и др.)? — В Институте к настоящему моменту филиалы созданы практически во всех федеральных округах: Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Ростове-на-Дону, Екатеринбурге, Новосибирске, Хабаровске, которые вполне обеспечивают выполнение задач по повышению квалификации сотрудников СК России. Принятие решения об открытии филиала — вопрос не простой, поскольку важно, чтобы каждое обособленное структурное подразделение имело необходимый научный потенциал, соответствующий установленным требованиям библиотечный фонд, материально-техническую базу, учебные площади и отвечало ряду иных важных критериев.

— Оправдала ли себя практика активного привлечения к учебному процессу специалистов-практиков, ветеранов, обладающих большим опытом следственной работы? Приведите, пожалуйста, примеры. — Самая главная задача Института — обеспечить высокие стандарты обучения, не допустить того, чтобы сотрудники СК России относились к повышению квалификации как к чему-то второстепенному. Поэтому учебный процесс в Институте построен таким образом, чтобы преподаваемые дисциплины были максимально приближены к возможностям практического применения. Для того чтобы обеспечить такой подход к обучению, необходимы соответствующий кадровый потенциал, специалисты высокого класса, имеющие глубокие теоретические знания и проработавшие на следственной работе много лет. На сегодняшний день штатная численность Института и филиалов составляет 175 должностей. Созданы кафедры криминалистики, уголовного процесса, уголовного права, менеджмента деятельности следственного органа, учебно-методической работы, а также криминалистическая лаборатория и лаборатория по управлению профессиональными знаниями следствия. Более 60% из числа профессорско-преподавательского состава имеют ученые степени и ученые звания. При этом наши преподаватели не только теоретически высокообразованны и владеют педагогическим мастерством, но имеют значительный практический опыт работы, как следственный — в органах прокуратуры, так и в суде. Например, профессиональный стаж заместителя директора Института кандидата юридических наук, доцента полковника юстиции Ю. П. Боруленкова превышает 25 лет и складывается из долгих лет следственно-прокурорской работы, в том числе на высоких руководящих должностях в следственном управлении, и опыта преподавательской деятельности. Аналогичный подход к комплектованию кадров присутствует и в созданных филиалах. Так, директор Екатеринбургского филиала — доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, полковник юстиции В. Н. Карагодин — посвятил долгие годы развитию отечественной школы криминалистики, впервые предложив комплексный подход к исследованию проблем преодоления противодействия предварительному расследованию; является автором 150 научно-методических работ, среди которых 5 учебников и 15 книг. В Институте трудятся и другие заслуженные сотрудники — в полном смысле слова состоявшиеся специалисты. Безусловно, полностью себя оправдала и практика привлечения на занятия по повышению квалификации действующих сотрудников следственных органов и ветеранов следствия. Трудно переоценить вклад, который привносит Главное управление криминалистики СК России, возглавляемое генерал-майором юстиции А. А. Ивановым, в учебный процесс следователей и следователей-криминалистов. Сотрудники Управления криминалистического сопровождения следствия проводят занятия по вопросам расследования преступлений террористического характера, организации расследования преступлений, совершенных на транспорте, использования современных технико-криминалистических средств. Сотрудники Управления экспертно-криминалистической деятельности повышают квалификацию в области современных возможностей различных экспертиз и нетрадиционных методов расследования преступлений. Институтом налажено тесное сотрудничество с ветеранами. Регулярно читает лекции слушателям ветеран органов прокуратуры кандидат юридических наук Заслуженный юрист России В. В. Донцов. Вызывают неподдельный интерес лекции по применению специальных методов психологии в расследовании преступлений первого заместителя Главного управления криминалистики СК при прокуратуре России в отставке С. Я. Шкрябача. В учебных занятиях принимают участие ведущие ученые в области права, в частности доктор юридических наук, профессор П. С. Яни, занятия которого отличаются высоким педагогическим мастерством и основаны на глубоком знании правовых позиций Верховного Суда Российской Федерации, а также иные ученые в области уголовного права, процесса и криминалистики. Именно возможность привлечения к процессу обучения лиц, обладающих многолетним практическим опытом, является выгодным преимуществом обучения в ведомственном образовательном учреждении, поскольку абсолютное большинство преподавателей не понаслышке знают о существующих проблемах в следственной деятельности и путях выхода из сложных ситуаций, при этом преподавание различных учебных тем происходит на основе обобщения аналитического материала, оконченных производством уголовных дел, которые аккумулируются в Институте на системной основе.

— Как вы относитесь к идее подготовки и переподготовки в дистанционной форме? — Дистанционный метод обучения, т. е. фактически выстраивание системы непрерывного повышения квалификации, в перспективе может стать привычным процессом для каждого сотрудника и средством оперативного отклика на «горячие» события, изменения в законодательстве и судебной практике, появление новейших методик раскрытия и расследования преступлений. В настоящее время такие возможности Институтом прорабатываются. Первым решением может стать создание портала дистанционного обучения, на котором будет выкладываться необходимый учебный материал. Однако эффективность дистанционной формы обучения в настоящее время высокой быть не сможет. По моему мнению, дистанционное обучение в отношении сотрудников СК России применять затруднительно, в связи со спецификой работы в следственных органах. Дистанционное образование, хорошо зарекомендовавшее себя в гражданских образовательных учреждениях, проблематично использовать для следователей, работающих по 12 и более часов в сутки, зачастую без выходных и праздничных дней, не всегда имеющих полноценный отдых и отпуск. Согласитесь, при таком напряженном ритме службы следователей, даже имеющих склонность к исследовательской и аналитической деятельности, тяжело вовлечь в учебный процесс под дистанционным контролем Института, особенно тяжело говорить о достижении высокого качества подобного обучения. Реалии таковы, что организация дополнительного образования следователей целесообразна в условиях стационарного обучения с отрывом от службы.

— Взаимодействует ли Институт с государственными и общественными организациями? — Институт, как государственное образовательное учреждение и неотъемлемая часть СК России, не может не взаимодействовать с другими организациями, как общественными, так и государственными. Причем мы не только обмениваемся материалами, связанными с противодействием преступности, но и участвуем в совместных научно-практических форумах. Только в 2012 г. преподаватели Института приняли участие в 46 научно-практических конференциях и семинарах, из которых 16 — всероссийского, а 13 — международного уровня. В целях разработки вопросов практической направленности деятельности следственных органов профессорско-преподавательским составом осуществлены ряд интересных публикаций научных и учебно-методических работ. Сотрудниками Института, единолично и в соавторстве, в 2012 г. подготовлено и опубликовано 17 научных и учебно-методических работ. Наиболее значимыми являются учебник по криминалистике под редакцией директора Екатеринбургского филиала В. Н. Карагодина, 2 монографии, 9 учебных пособий по расследованию отдельных видов преступлений. Институтом заключены соглашения о сотрудничестве с рядом ведущих вузов. При этом такое взаимодействие, не ограничиваясь рамками столицы, имеет широкий географический диапазон. В частности, двусторонние договоры заключены: с юридическим факультетом Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова; Московским государственным юридическим университетом имени О. Е. Кутафина (МГЮА); Российской правовой академией Министерства юстиции России; Южно-Уральским государственным университетом (г. Челябинск); Уральской государственной юридической академией (г. Екатеринбург); Волгоградской академией МВД России; Тюменским институтом повышения квалификации сотрудников МВД России; Дальневосточным юридическим институтом МВД России (г. Хабаровск) и рядом иных высших учебных заведений, как ведомственных, так и гражданских.

— Расскажите, пожалуйста, о созданном в Институте криминалистическом полигоне. Каковы цели и результаты его создания? — Полигоны необходимы для проведения практических занятий по обнаружению, изъятию, закреплению и сохранению следов преступления, моделированию проведения отдельных следственных действий. Сразу скажу, что председателем СК России А. И. Бастрыкиным поставлена задача внедрения в практику следственной работы наиболее передовых методов, и эта задача нами последовательно выполняется. Техническое оснащение полигона с каждым годом совершенствуется. Например, Институтом приобретено оборудование для запечатления хода и результатов следственных действий. Речь идет о криминалистических средствах изготовления компьютерной сферической панорамы, так называемой КСП. С помощью специального фотоаппарата с широкоугольным объективом, штатива и специального программного обеспечения следователь может создать трехмерную компьютерную модель любого следственного действия. При этом если обычные средства фотофиксации объектов позволяют воспринимать запечатленное изображение фрагментарно, в одной плоскости, то использование КСП позволяет комплексно воспринимать обстановку, осматривая предметы с разных сторон. Какова практическая ценность данного средства? Очевидно, что при рассмотрении уголовного дела в суде участникам уголовного судопроизводства бывает не просто представить обстановку на месте происшествия при изучении процессуальных документов, скажем, протокола осмотра места происшествия. Вот как раз здесь на помощь и приходит КСП, которая может наглядно продемонстрировать запечатленные изображения. В настоящее время Институт и филиалы располагают значительным количеством современных технико-криминалистических средств. В частности, закуплены криминалистические комплекты для работы на местах происшествия, в том числе на местах взрыва, для выявления и изъятия следов рук, приборы для извлечения данных с мобильных устройств и многие другие средства криминалистической техники.

— Расскажите, пожалуйста, о наиболее резонансных делах, расследуемых в настоящее время СК России. Какова степень и форма участия в этом процессе Института? — Институт повышения квалификации является подразделением, обеспечивающим деятельность Следственного комитета России, и непосредственно не осуществляет предварительное расследование. Но могу сказать, что следователи СК России во взаимодействии с оперативными сотрудниками МВД и ФСБ России раскрывают тысячи тяжких и особо тяжких преступлений, в том числе преступлений, совершенных в прошлые годы. Отвечая на вторую часть вопроса, могу сказать, что сотрудники СК России, повышающие в нашем Институте свою квалификацию, конечно, получают ответы на вопросы, возникающие в практической деятельности. Уверяю вас, что ни одна из поднимаемых проблем следственной деятельности не остается без внимания, по каждой Институт высказывает свою точку зрения. Причем мы помогаем разрешать проблемные вопросы и вне рамок повышения квалификации. Институтом осуществляется конструктивное взаимодействие с территориальными следственными органами по обсуждению проблемных ситуаций, складывающихся в следственной практике, и выработке оптимальных путей решения. С целью выработки единой правоприменительной практики по запросам следственных органов Институт дает научно-правовые консультации по конкретным уголовным делам по вопросам применения уголовно-процессуальных норм, а также уголовно-правовой оценке действий обвиняемых.

— Как вы относитесь к передаче следственных органов ФСКН и МВД в СК России? — С моей точки зрения, решение об объединении следственных органов в единый Следственный комитет России является конструктивным и своевременным, так как несовершенство уголовно-процессуального законодательства и разобщенность следственных органов по ведомственной принадлежности не способствуют единообразию следственной практики и в целом эффективной борьбе с преступностью. В настоящее время Следственный комитет имеет необходимый потенциал для успешного раскрытия и расследования тяжких и особо тяжких преступлений, следователь обладает необходимым уровнем процессуальной самостоятельности, поэтому дальнейшее реформирование системы предварительного расследования будет способствовать повышению эффективности деятельности следственных органов. Имея значительный опыт осуществления надзора за следствием в органах прокуратуры, могу сказать, что следователями Следственного комитета России после выделения из системы органов прокуратуры проводится более эффективная работа по расследованию преступлений. Причем следователь не только осуществляет предварительное следствие, с очевидностью возросла его роль в раскрытии преступлений. Кроме того, после создания СК России в числе первых ведомственных организационно-распорядительных документов был издан Приказ «Об организации работы по раскрытию и расследованию преступлений, совершенных в прошлые годы». Сегодня вопросы расследования преступлений прошлых лет, серийных преступлений, а также преступных деяний, от которых пострадали несовершеннолетние, приоритетны в работе следственных органов СК России и находятся на особом контроле у руководителей ведомства.

— Какие профессиональные качества необходимы следователю в первую очередь и насколько часто следует проходить повышение квалификации? — Основные характеристики, необходимые для назначения на должность следователя, — компетентность и безупречные нравственные качества. Это главное. Расследование преступлений — благородный труд, направленный на защиту граждан и организаций, чьи права и законные интересы оказались попраны; это удел для ответственных, целеустремленных, неравнодушных и нравственных людей. В СК России в подавляющем большинстве работают профессионалы. Однако реальность такова, что в основном это молодые люди, которым не исполнилось еще и 30 лет. Именно поэтому профессиональный рост сотрудников определен председателем СК России А. И. Бастрыкиным «стратегическим направлением» внутренней политики ведомства. Хотя законодательно не закреплена периодичность повышения квалификации сотрудниками следственных органов, однако процесс познания нового и самосовершенствования должен быть внутренней потребностью каждого следователя и, следовательно, быть непрерывным в течение всей жизни. Обучение в Институте, полагаю, должно носить регулярный характер с периодичностью не реже одного раза в три года, а также проводиться в связи с поступлением на службу, постановкой в кадровый резерв, замещением вышестоящей должности, изменением соответствующей специализации и всегда приводить к получению слушателями системы знаний.

— С какими из международных учреждений взаимодействует Институт повышения квалификации СК России? — Развитие межгосударственных взаимоотношений является одной из основных задач Управления международно-правового сотрудничества Следственного комитета России. Институт принимает необходимое участие в процессе взаимного обмена опытом. Например, представитель Института в 2011 г. принял участие в служебной поездке в Чешскую Республику, в ходе которой были продемонстрированы достижения в области криминалистической техники. Институт взаимодействует с Национальной ассоциацией слушателей Института высших исследований в области безопасности и юстиции Французской Республики, в ходе которой осуществляется взаимообмен практикой организации учебного процесса и обсуждается иная проблематика. В связи с демократизацией нашего общества появилась возможность для всех граждан свободно перемещаться через государственные границы. Однако этим воспользовались и преступные организации. Практика борьбы с преступностью показала, что наибольшая эффективность противодействия общественно опасным деяниям достигается при взаимодействии с общественными организациями и правоохранительными органами других стран. Институт, как составная часть СК России, не может не сотрудничать с международными организациями в сфере борьбы с преступностью. Например, с 2011 г. Институт контактирует с правоохранительными органами Франции. В 2012 г. была проведена российско-французская конференция по вопросам противодействия трансграничным преступным формированиям. В январе 2013 г. заключен договор о творческом сотрудничестве с Академией МВД Республики Беларусь. В настоящее время находятся в стадии заключения соглашения о сотрудничестве с рядом учебных заведений правоохранительных органов стран ближнего зарубежья.

— Какие методики подготовки следователей вы считаете наиболее эффективными? — Институтом реализуются 16 образовательных программ повышения квалификации, рассчитанные на двухнедельный срок обучения. Другой формой послевузовского образования является профессиональная переподготовка. Институтом разработана дополнительная профессиональная программа профессиональной переподготовки со сроком обучения 530 часов, предполагающая отрыв от службы. Указанная программа предназначена для приобретения дополнительных знаний и навыков работы, необходимых для осуществления нового вида служебной деятельности. Потребность в переподготовке возникает, когда окончивший вуз молодой специалист впервые назначается на должность следователя. Система организации учебных занятий в Институте достаточно проста и понятна, но вместе с тем разнообразна. На первоначальном этапе использовался наиболее традиционный метод профессионального обучения — лекции, в процессе которых аудитория воспринимает большой объем теоретического материала. В настоящее время Институт стремится строить учебный процесс по схеме «лекция — практическое занятие — деловая игра». Не менее трети общего объема учебной нагрузки приходится на практические занятия, поскольку они более приближены к реальной профессиональной деятельности. В ходе их слушатели, получая то или иное задание, например, дать правовую оценку действиям лица в конкретной ситуации, после чего составить постановление о привлечении в качестве обвиняемого, самостоятельно решают поставленные задачи, т. е. вырабатывают практические навыки. Итоги подводятся совместно с преподавателем и коллегами, обсуждаются допущенные ошибки и просчеты. Эффективность такого метода обусловлена активностью познавательного процесса слушателей. В учебном процессе используются обучающие фильмы, специальные компьютерные программы. Например, программа, предполагающая проведение с помощью компьютера осмотра места происшествия. Слушатель не просто наблюдает за происходящим, а непосредственно виртуально проводит указанное следственное действие, при этом программа подмечает все просчеты и не позволяет двигаться дальше, пока не исправлены допущенные ошибки.

— Считаете ли вы необходимым законодательно закрепить институт «объективной истины»? — Считаю, что в условиях изъятия из системы принципов уголовного процесса всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела остается нереализованной острая потребность непредвзятого и полноценного исследования обстоятельств совершенного преступления. Принцип установления объективной истины, исторически сложившаяся доктрина в науке уголовного процесса на протяжении всех этапов развития отечественного уголовно-процессуального законодательства подтверждали свою состоятельность и необходимость законодательного закрепления. Анализ научной литературы по рассматриваемому вопросу показывает, что большинство ученых поддерживают необходимость восстановления в уголовно-процессуальном законе нормы об установлении объективной истины. По моему убеждению, установление объективной истины должно стать нормативно закрепленной целью, достигаемой в ходе уголовного судопроизводства по каждому уголовному делу. Следователь, несмотря на то, что отнесен законом к стороне обвинения, — главная «фигура», которая и призвана устанавливать объективную истину по делу. В суд поступает оконченное производством уголовное дело, и роль суда — дать оценку представленным доказательствам, по существу установить истину на основе собранных материалов, а следователь начинает работу с чистого листа, т. е. с заявления о совершенном преступлении. Его задача — объективно разобраться, установить действительные обстоятельства совершенного преступления, собрать достаточное количество доказательств вины или невиновности лиц, попавших в орбиту уголовного судопроизводства, создать условия для восстановления нарушенных прав и законных интересов потерпевших. Не случайно я отмечал, что следователь в первую очередь должен быть нравственным. Нравственность — это общечеловеческое понятие, и вкладывать в него какой-либо другой смысл просто невозможно. Нравственность на следствии — это способность, невзирая ни на какие соблазны и ложные ценности, которые сегодня зачастую провозглашаются, жить и работать для блага государства, конкретных потерпевших, устанавливать объективную истину и в конечном итоге добиваться справедливости. Создание условий по проведению действительно объективного расследования уголовных дел должно стать основным смыслом и целью проводимой реформы следственных органов.

Беседу вел А. В.Борбат

——————————————————————