МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ СРЕДЫ ПРАВА И ПРАВО ЧЕЛОВЕКА
К. Е. СИГАЛОВ
Сигалов К. Е., профессор кафедры теории государства и права Московского университета МВД России.
Право человека — это квинтэссенция права, то, собственно на что право нацелено. Это философско-правовое и естественно-правовое восприятие права, и подобный подход исключен в позитивистских концепциях права и во внезападном понимании права как ценности высшего порядка. Ценность — это все, что имеет значение для человека. Право — безусловная положительная ценность, причем как личная, так и сверхличная, важная как для общества в целом, так и для отдельного человека. Право является социальной предпосылкой существования человека, личности, лица. Правовым существом может быть только такой деятель, который обладает правами и обязанностями. При этом следует учитывать, что в разных правовых культурах или цивилизациях право не только проявляется в различных формах, но и имеет различное содержание. Право как социокультурная ценность всегда имеет различное звучание в разных цивилизациях. В правовых культурах западной ориентации (индивидуалистической правовой культуры) господствует точка зрения, что право является и главным средством, и целью общественного развития. С этих позиций утверждается, что для того, чтобы достичь социального совершенства, необходимо иметь совершенные, правовые законы. Имея совершенные законы, можно достичь идеала правового государства, а следовательно, создать совершенное общество. Отношения, построенные на договоре (т. е. естественно-правовых, договорно-правовых отношениях), рассматриваются как приоритетные в жизни любого социума. Частное право, частный интерес движет индивидуума по жизни. Это Запад, на Востоке индивидуалистические ценности отсутствуют или почти отсутствуют. Западное общество формирует именно правовое представление об индивидуализме, начиная с Великой хартии вольностей и разработки Свода законов Магдебургского права были заложены традиции конституционализма и защиты права человека, включая право собственности и право противостояния деспотической власти. В большинстве других цивилизаций право было куда меньшим фактором, обусловливающим мышление и поведение, а уж право человека игнорировалось вообще. Эти черты цивилизации способствовали возникновению чувства индивидуализма и традиции индивидуальных прав и свобод, не имеющих себе равных среди других обществ. Заметим, что, во-первых, современная западная цивилизация — это синтез варварского и античного элементов, а варварство — совершенно не ноль культуры. Именно от варваров идут и национальная культура Европы (поддержанная католической церковью), и суд присяжных, и вольности общин, из которых выросла современная западная демократия <1>. Именно потому, что Западная Европа была варварской, она в Средние века сопротивлялась любым попыткам правящих институтов сосредоточить в своих руках всю полноту власти. Вся логика феодальной системы Западной Европы была такова, что нигде и никогда не было возможности полностью подчинить отдельно взятого рыцаря его синьору. Это способствовало становлению индивидуализма как одной из фундаментальных западных ценностей. ——————————— <1> См.: Померанц Г. С. Роль масштабов времени и пространства в моделировании исторического процесса // Выход из транса. М., 1995. С. 304.
Во-вторых, западное государство еще в эпоху феодализма показало, что на деле, а не только во мнениях либерально настроенных мыслителей его самого гораздо меньше, чем на Востоке. Абстрактная маска феодализма скрывает парадоксальную роль государства в подготовке импульсов развития. Неразвитость государства в Европе — одно из условий формирований социальных предпосылок буржуазного общества. «Нормальное» развитие азиатского государства блокирует социальную дифференциацию (развитие городов, меньшинств, науки). Подготовка капитализма в Европе — результат «аномалии» европейского общества. «Государство как подлежащее ограничению представляет собой собственную правовую действительность, а как ограничивающее — суть собственного права. Подлежащим ограничению государство является именно в том смысле, в котором только и ставится вопрос, ибо в качестве ограничивающей сущности государство как понятие собственной действительности представляет собой сам правопорядок. Это позволяет нам увидеть в том, что касается поставленного вопроса, нисколько его не упрощая, какая норма, не относящаяся к государству, подчиняет его праву» <2>. ——————————— <2> Рудбрах Г. Философия права. М., 2004. С. 202.
В-третьих, гражданское общество — это общество горожан. И речь прежде всего идет о западноевропейском городе, ибо ни в России, ни в арабо-мусульманском мире, ни в других странах Востока ничего подобного не было. Прежде всего западноевропейский город — это пространство свободы его жителей. В иерархическом и сословном средневековом обществе, когда неравноправие являлось нормой жизни абсолютного большинства населения, город представлял собой совершенно другой мир. Именно в западноевропейских городах сформировались начала современного права, особенно применительно к правам и свободам личности, здесь лежат начала западных представлений о гражданском обществе, о равноправии, о конституционном устройстве, разделении властей, корпоративных отношениях и самоуправлении граждан. В-четвертых, зарождалось новое представление о полноправности. На смену античной общественной политической свободе пришла личная социальная свобода. Человеку достаточно было соблюдать все законы, чтобы обладать полнотой политических прав. В отличие от античного мира, участие или неучастие в политической жизни общества и государства становится его личным делом. Право сделало человека неподопечным регламентирующему государственному вниманию и мелочному контролю, при этом значительно увеличилась ответственность за собственные деяния и поступки. Можно сказать, что к началу Нового времени Европа получила и нового человека, который требовал обеспечения своих прав и свобод. Путем ожесточенной борьбы он нередко добивался этого. В основных странах Запада свобода добывалась по-разному, в дальнейшем слившись в единый поток, в который каждая из стран принесла что-то свое, присущее только ей. Именно из европейской истории и фактически, и формально развились наиболее существенные элементы будущей подлинно всемирной истории. Это был уже не просто шаг вперед. «Это был стихийный и неудержимый переворот сознания, коснувшийся практически всех сторон западной культуры. На фоне высокой драмы, в мучительных содроганиях появляется на свет новый человек Возрождения, «окутанный облаком славы» <3>. ——————————— <3> Тарнас Р. История западного мышления. М., 1995. С. 194.
Итак, гражданское общество — это порождение европейской традиции в «чистом виде». Удачное «отклонение» от общемирового алгоритма породило столь значимое явление, ставшее в настоящий момент признанной общецивилизационной ценностью. Нигде право не «пыталось» ограничить государство и построить его по своим принципам — это чисто западноевропейская традиция, обусловленная всем историческим путем и цивилизационным кодом развития Запада, где только и возможно была реализация «права человека» в чистом виде. Прежде всего надо договориться о том, что такое международное право. Это совокупность норм и правил общего характера, которые приемлемы везде и для всех, или это особая форма норм и правил, функционирующая исключительно в сфере действий межгосударственных отношений, когда между государствами действуют одни нормы и правила, а внутри государства — другие, порой прямо противоположные (менее развитые или более жесткие и т. п.). При последнем обстоятельстве право как таковое и право человека в частности превращаются в голую декларацию, в подобие права. Следующий аспект проблемы состоит в том, чем собственно международное право может быть «полезно» праву человека, насколько это актуально и насколько давно возник международно-правовой аспект права человека. Заметим, что этот аспект возник еще в XIII в. Совершенно справедливо отмечает В. П. Малахов, что «средневековое европейское право в силу своего величайшего плюрализма, многосистемности гораздо ближе к индивидуальному компоненту, нежели право в высокодифференцированном, но и высокоорганизованном обществе, способном к самопроизводству лишь на основе системы предельных формализаций» <4>. Конечно, вряд ли английские бароны в 1215 г., «наезжая» на Иоанна Безземельного, думали о международно-правовых аспектах права человека. Они просто, борясь за свои права и свободы, выбили Великую хартию вольностей, которая гарантировала каждому свободному человеку защиту от незаконного посягательства на его личность или имущество и справедливость для каждого. Но были заложены не только конституционные основы Англии, но и значительной части мира. У. Черчилль отмечает: «Во всех притязаниях и спорах, касаются ли они пастбищ Среднего Запада, нефтяных полей Калифорнии, золотоносных шахт Австралии или территориальных прав маори, эти правила применяются, по крайней мере, в теории, в соответствии с процедурой и формой суда, установленной английским общим правом» <5>. Мы сегодня не знаем, почему именно далеко не самый большой город Германии Магдебург в 1220 г. стал местом разработки свода законов, основанных на свободе, самоуправлении и признании права человека самостоятельно решать свои проблемы. Но в Средневековье Магдебургское право признавалось так широко, что его приняли сотни вновь образованных городов по всей Центральной Европе и судебные решения принимались со ссылкой на решения магдебургских судей. Что же это? Экономия времени и энергии, нежелание самостоятельно думать, признание того, что это право наиболее оптимально и потому приемлемо всем? И главное — можно ли его считать правом международным? ——————————— <4> Материалы методологического семинара кафедры теории государства и права Московского университета МВД РФ. М., 2007. <5> Черчилль У. Рождение Британии. М., 2005. С. 228 — 229.
Следует согласиться с В. П. Малаховым, что «право человека должно рассматриваться как культурное явление, а его формирование — как процесс, в полной мере протекающий по законам, свойственным культуре» <6>. Однако культура — понятие многомерное, и здесь, особенно в той части, которая касается именно права человека и прав человека, очень много подводных камней. Прежде всего следует понять, о какой, собственно, культуре идет речь. Традиционно считается, что именно западные правовые ценности имманентно обусловливают обеспечение права человека и соблюдение прав человека. Френсис Фукуяма в 1989 г. в своей знаковой статье «Конец истории» пишет: «Триумф Запада, западной идеи очевиден прежде всего потому, что у либерализма не осталось никаких жизненных альтернатив» <7>. В 2003 г. Фукуяма уже не столь оптимистичен и категоричен: «Но для многих стран во всем мире современное состояние Запада труднодостижимо. В то время как отдельные страны Восточной Азии за последние 60 лет совершили этот переход успешно, другие развивающиеся страны в этот период или не менялись, или явно регрессировали. Спорным остается вопрос, действительно ли универсальны институты и ценности либерального Запада» <8>. Явный западник Самюэль Хантингтон в своей книге «Столкновение цивилизаций» вообще ставит вопрос: а не есть ли это результат развития центральной части Северной Европы, а не наиболее универсальная установка общественного развития. «Суть западной цивилизации — это Magna Carta, а не Magna, MacDonald’s. Тот факт, что жители не-Запада могут укусить гамбургер, не подразумевает, что они примут первое» <9>. Право человека здесь совершенно явственным образом соотносится с тем, какова природа правовой культуры, весь «набор» правовых ценностей, превалирующих в той или иной цивилизации, насколько характер индивидуального права и собственно «персонализация мира» человека в правовой или в какой-либо другой сфере. Есть мир, в котором человек сам — микрокосм, сам определяет то, как ему следует жить, и руководствуется в своих действиях исключительно правовыми установками и понимаемыми исключительно им моральными и религиозными нормами. Он абсолютно ответственен за свои поступки и решения. Только в таком мире могло возникнуть представление, что даже «преступление — право преступника» (Гегель). В этом, по сути дела, природа правового существа человека из западной цивилизации. Вина западного ответственного человека в том, что «Запад завоевал мир не из-за превосходства идей, ценностей или религии (в которую было обращено лишь небольшое количество представителей других цивилизаций), а, скорее, превосходством в применении цивилизованного насилия. Жители Запада часто забывают этот факт; жители не-Запада никогда его не забудут» <10>. Для Запада право было завоеванным, но, завоевывая это право, жители западной цивилизации так «увлеклись», что стали предлагать свои стандарты всем, как похожим на них, так и не похожим. Эффект наступил в виде неприятия западных ценностей разного плана. Так, неприятие современного григорианского календаря (1582 г.) — абсолютно нейтрального с политической и правовой точки зрения научного открытия — православным и протестантским миром было обусловлено реакцией на жесточайший прозелитизм папы Григория XIII. Международно-правовая привлекательность социокультурных феноменов как внеправового, так и правового плана может быть обусловлена целым комплексом обстоятельств, при этом не следует полагать, что только государственное право может быть агрессивным и нетерпимым к непривычным стандартам, а негосударственное — нет. В небольших, замкнутых общинах тоталитарные интенции проявляются с огромной силой, что доказывает история различных стран, включая историю первых поселенцев на американском континенте, стремившихся к свободе. ——————————— <6> Материалы методологического семинара кафедры теории государства и права Московского университета МВД РФ. М., 2007. <7> <8> Фукуяма Ф. Сильное государство. М., 2006. С. 14. <9> Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2005. С. 77 — 78. <10> Там же. С. 66.
Право человека реализуется в рамках внутригосударственного, точнее — внутрицивилизационного, функционирования и в единстве всех форм права, прежде всего в сочетании общественного (государственного и гражданского) и обычного. Что для одного является правом, для другого — дикостью. Так, для одних дам свобода и право на независимость и самовыражение проявляется в возможности ходить топлес, а для других — в хиджабе; попытки навязать одно другому будут восприняты как преступление. Зачастую предоставляемые (дарованные) права являются «правами» навязанными, они подобны семенам, попавшим на невспаханную почву и потому обреченным на невозможность произрасти. Право человека, как никакое другое право, не может быть навязано извне, в противном случае оно немедленно превратится в неправо. И все же говоря о международно-правовых аспектах права человека, трудно избежать такого понятия, как стандарт — т. е. набор норм, который блокирует наиболее жесткие с любой точки зрения проявления несвободы. При этом все же чаще всего говорят о западном, либеральном стандарте. Однако при этом следует иметь в виду, что, во-первых, западный либерализм за последние годы сильно изменился, во-вторых, западное правовое и политическое мироощущение весьма разнообразно как внутри страны, так и между странами, в-третьих, события 11 сентября в значительной мере дали понять Западу, что не только далеко не весь мир желает следовать западным стандартам, но и существуют стандарты совершенно иные.
