(Жинкин С. А.) («История государства и права», 2009, N 11)
О ПЛЮРАЛИЗМЕ В ИССЛЕДОВАНИИ ПРОБЛЕМ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРАВА
С. А. ЖИНКИН
Жинкин Сергей Алексеевич, заместитель декана юридического факультета Кубанского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент.
Исследование эффективности права и отдельных предписаний законодательства требует новых методологических подходов, связанных прежде всего с изучением психологических, антропологических аспектов данной проблемы, преодолением экономического детерминизма в объяснении правовых явлений. В отечественной юридической науке вопросы эффективности в праве уже много лет являются предметом научных дискуссий. В частности, достаточно обстоятельной разработке подверглись проблемы эффективности правовых норм, эффективности и формального качества нормативных актов и актов применения права. К сожалению, другим аспектам эффективности в праве, в том числе психологическим, антропологическим, аксиологическим, уделялось и уделяется гораздо меньше внимания. В советской литературе справедливо указывалось, что проблема эффективности законодательства оказалась «проблемой высшей степени трудности». Это объяснялось двумя основными причинами: во-первых, многоаспектностью самой проблемы, в частности, многочисленностью и различным характером правовых объектов исследования, а следовательно, и многообразием подходов к решению поставленной задачи; во-вторых, трудностями, связанными с использованием для решения задачи эффективности законодательства новейших приемов и методов научного исследования, требующих, как правило, значительных усилий не отдельных ученых, а целых коллективов, специально нацеленных на решение определенной задачи <1>. ——————————— <1> См.: Эффективность гражданского законодательства (актуальные вопросы) / Под ред. В. П. Грибанова. М., 1984. С. 6 — 7.
Представляется, что в современных условиях настоятельной необходимостью является широкое применение плюралистического подхода к проблемам эффективности в праве, в том числе проблемам эффективности права в целом и норм законодательства. Такая необходимость, на наш взгляд, связана со следующими факторами. Плюрализм в исследовании эффективности права, во-первых, связан с дискуссионностью самого определения права, существованием множества точек зрения на его понятие. Отход от «господствующего» понимания права, развитие самых различных подходов к праву должны влечь и разработку различных подходов к проблемам характеристик права, законодательства, его конкретных норм, в том числе к проблеме их эффективности. Во-вторых, плюралистический подход основывается на многоаспектности, многомерности самого права как социального и духовного феномена, как продукта духовного творчества и одной из форм духовного существования человечества, как системы норм, защищаемых государством, как носителя общечеловеческих, конкретно-исторических, этнических, классовых и иных ценностей, как нормативно закрепленных справедливости и свободы, как инструмента социально позитивной самореализации личности и т. д. Многогранность права и форм его проявления предопределяет и многогранность понятия эффективности права, различные проявления такой эффективности. В-третьих, в русле преодоления позитивистского понимания права, сведения его лишь к нормам государства необходимо четко разграничить эффективность права в целом как социального и духовного регулятора и эффективность конкретных норм права, которые было бы точнее в данном контексте назвать нормами законодательства или нормами позитивного права. Если эффективность права как регулятора онтологически, культурно-исторически и психологически предопределена, то эффективность конкретных норм позитивного права (норм законодательства) зависит от принципиально другого комплекса факторов: политики государства в соответствующей сфере отношений, экономических условий общественной жизни, формального качества соответствующих нормативных актов и их конкретных предписаний, работы правоприменительных органов, соответствия норм общественному мнению, культуре и традициям народа и т. д. При этом эффективность тех или иных норм, на наш взгляд, может вступать в противоречие с эффективностью права в целом как регулятора социальной и духовной жизни, если эти нормы по своей сути носят антиправовой, несправедливый и антигуманный характер, препятствуют социально позитивной самореализации личности, закономерностям социальной и духовной жизни. В-четвертых, категория эффективности права и норм законодательства должна быть рассмотрена не только с позиций соотношения целей норм и результатов их действия, но и в других аспектах, например с позиций решения соответствующими нормами духовных, общегуманитарных, экономических, социальных и иных задач, важнейшей из которых является предоставление возможности для личностного роста, для социально позитивной самореализации личности. Итак, с позиций плюралистического подхода эффективность права как социально-духовного регулятора является многоаспектным феноменом. Эффективность права следует анализировать не только в контексте выполнения им тех задач, которые ставит перед ним государство, но и с позиций социального назначения права как формы бытия людей, материального, но прежде всего духовного, с позиций выражения правом основополагающих начал социальной жизни, являющихся неотъемлемой частью правосознания: идей иерархичности, свободы, порядка, справедливости и т. д. Таким образом, эффективность права означает успешное осуществление им своего духовного и социального назначения в конкретный исторический период, осуществление господства правовых начал в общественной жизни, когда общественные отношения, деятельность человека и государства оцениваются с позиций права — справедливость, гуманизм, упорядоченность, предсказуемость, разумность, единство свободы и ответственности. С позиций социального развития и социальной конфликтности эффективность права может быть определена как обеспечение минимально конфликтного развития общества, обеспечение правом максимальной социальной конструктивности и разрешаемости спорных социальных ситуаций. В социальном смысле эффективность права может также рассматриваться как обеспечение посредством правовых средств эффективного, беспрепятственного доступа к социальным благам и их обороту. Социальным критерием эффективности может считаться также усложнение общественной жизни, появление новых социальных связей и институтов. Эффективность права в социальном смысле, кроме того, могла бы пониматься и как максимальная сплоченность общества, его направленность с помощью правовых средств на решение общих задач. Эффективность права выражается, помимо прочего, и в обеспечении доступности и сбалансированности основополагающих социальных ценностей, что представляет собой аксиологический (ценностный) подход к эффективности права. Эффективность права с антропологических позиций, на наш взгляд, представляет собой обеспечение им возможности для социально позитивной самореализации личности в конкретном обществе в конкретный исторический период, максимальное развитие качеств и способностей человека в соответствующих культурно-исторических рамках. В широком философском смысле эффективность права должна пониматься как нахождение и осуществление правом в целом и его отдельными нормами безопасного, комфортного как для отдельного индивида, так и для общества в целом способа существования человека в конкретном обществе. Определение эффективности норм позитивного права (норм законодательства) с точки зрения развиваемого нами плюралистического подхода также включает целый ряд аспектов. Интерес для исследования могли бы представлять следующие из них. 1. Целевой (функционально-целевой) — эффективность норм законодательства в русле господствующей в отечественной науке целевой концепции означает соотношение между целями нормы и реально наступившими результатами. 2. Аксиологический (ценностный) — эффективность норм законодательства при этом означает степень их соответствия основополагающим социальным ценностям — свободе, порядку, иерархичности, справедливости и т. д. 3. Социальный — эффективность норм законодательства понимается как соответствие их балансу социальных интересов, способствование снижению уровня деструктивной, социально вредной конфликтности в данной сфере отношений, этнической или иной социальной группе. 4. Экономический — в данном контексте эффективность выражается в обеспечении экономической выгоды, экономического роста, облегчении справедливого доступа к экономическим благам и их обороту. 5. Антропологический (психологический) — в этом аспекте эффективность норм законодательства должна пониматься как степень духовного развития, степень духовной и материальной самореализации личности, которую обеспечивает соответствующая группа правовых предписаний. Антропологический (психологический) аспект эффективности норм законодательства включает также степень формирования у конкретных индивидов и их групп активной гражданской позиции, глубокой солидарности с соответствующими нормами, желания их добровольно соблюдать, исполнять, использовать или применять. Антропологическая эффективность норм законодательства зависит от их антропологической адекватности, т. е. соответствия норм основополагающим качествам и потребностям личности, способности норм права содействовать развитию и самореализации членов общества. Выделение различных аспектов эффективности конкретных норм позитивного права не означает, что каждая норма обладает всеми указанными аспектами. Кроме того, далеко не всегда тот или иной аспект эффективности соответствующей нормы может быть измерен. Данные аспекты являются скорее основными ориентирами, на которых должны основываться правотворческая деятельность, целенаправленная работа государства по совершенствованию норм законодательства, повышению их эффективности. В рамках применения принципа плюрализма в исследовании проблем эффективности в праве представляется необходимым расширить и дополнить имеющиеся классификации видов эффективности норм законодательства. Во-первых, необходимо отграничить виды эффективности норм законодательства от уровней эффективности позитивного права. Такими уровнями мы считаем эффективность позитивного права в целом как государственного регулятора, как инструмента государственного управления общественными процессами в сравнении с другими регуляторами; эффективность отрасли законодательства с позиций реализации ею своих принципов, решения стоящих перед ней задач; эффективность института законодательства; эффективность отдельных норм законодательства. Во-вторых, мы предлагаем различать потенциальную (прогнозируемую) эффективность и реальную (фактическую). Такое разграничение позволит, на наш взгляд, более четко выяснить причины недостаточной эффективности норм законодательства (такими причинами могут быть не только факторы, лежащие в сфере правореализации, но и завышенные требования законодателей к соответствующим нормам, правовой идеализм, постановка нереальных целей). Интерес, по нашему мнению, представляет разграничение видов эффективности в зависимости от предполагаемых форм реализации норм (соблюдение, исполнение, использование, применение). Кроме того, определенное значение для оптимизации путей и форм правового регулирования имеет классификация видов эффективности норм законодательства по их действию в пространстве, во времени и по кругу лиц. В частности, следует различать общую (общегосударственную) и региональную эффективность. Территориальный фактор, как представляется, оказывает существенное влияние на дифференциацию и динамику эффективности норм законодательства, поэтому нередко одни и те же нормы дают в разных регионах эффекты, значительно отличающиеся по своим количественным и даже качественным характеристикам. По действию во времени мы предлагаем различать непосредственную, отдаленную (перспективную) и обратную (ретроспективную) эффективность. Показатели эффективности норм законодательства могут также резко отличаться в зависимости от того, какие социальные и этнические группы охвачены регулированием. В контексте различения эффективности права и эффективности конкретных норм законодательства представляется необходимым четко разграничить предпосылки эффективности права в целом как социально-духовного регулятора и факторы, влияющие на эффективность конкретных норм законодательства. Предпосылки эффективности права вытекают из закономерностей существования человека и человеческой цивилизации, из онтологической природы самого права, его качеств и основополагающих принципов, из закономерностей функционирования психики самого человека. При этом представляется целесообразным выделить онтологические и аксиологические предпосылки. Наиболее важными онтологическими предпосылками эффективности права, на наш взгляд, являются следующие: — право, являясь формой духовного существования человечества, отражает такие необходимые условия существования человеческой личности, как представления о должном и о границах собственного и чужого поведения; — право в своем позитивном выражении подкреплено авторитетом государственной власти, а также возможностью защиты посредством государственного принуждения; — право закрепляет в основном те социальные стандарты, которые уже широко распространены в общественной практике, подтверждены социальным опытом; — право выполняет адаптативную функцию, облегчает адаптацию личности к общественной среде, ориентацию личности в системе социальных связей. Кроме онтологических предпосылок эффективности права мы предлагаем выделить также группу аксиологических предпосылок, связанных с выражением правом ряда основополагающих ценностей общества и личности. К наиболее важным выражаемым правом ценностям следует отнести упорядоченность и иерархичность социальной жизни, свободу, порядок, справедливость, автономию и необходимость самореализации личности. Для повышения эффективности права и конкретных норм законодательства в современной России необходимо создание в общегосударственном масштабе единой многоуровневой системы ценностного и ценностно-правового воспитания. Она должна включать разработку и постоянное совершенствование развернутой государственной идеологии, касающейся основных сфер социальной жизни, формирование у граждан социально адекватного комплекса ценностей, идеологическую борьбу с ценностями социально негативной направленности. Итак, в соответствии с плюралистическим подходом эффективность права как духовного и социального регулятора следует отличать от эффективности конкретных норм законодательства, а само понятие эффективности в праве подлежит исследованию как многоаспектная многоуровневая категория.
