(Синюков В. Н.) («Журнал российского права», 2009, N 7)
ЮРИДИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В КОНТЕКСТЕ РОССИЙСКОЙ ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ
В. Н. СИНЮКОВ
Синюков Владимир Николаевич — Министр культуры Саратовской области, член совета Учебно-методического объединения по юридическому образованию вузов России, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации.
Модели повышения качества юридического образования исходят из общих алгоритмов совершенствования отечественной высшей школы и не всегда учитывают специфики юридического образования как важнейшего института воспроизводства отечественного правового сознания. Между тем конкретная ситуация в правовой сфере состоит в том, что обществу и государству пока не удается решить главную задачу — создать современную правовую среду для экономической и социальной модернизации общественных отношений. Имеет ли нынешняя реформа юридического образования в России системные ориентиры в национальной правовой культуре? Каковы закономерные особенности нашей правовой культуры, определяющие специфику подготовки профессионального юридического корпуса? Насколько способно профессиональное образование влиять на фундаментальные основания отечественной правовой жизни? Какие цели реформа юридического образования должна ставить в контексте проблем отечественного правосознания? К сожалению, общественная дискуссия по поводу реформы юридического образования идет в основном вокруг ступеней, уровней и стандартов подготовки юристов, не затрагивая при этом исходных и постановочных вопросов самой реформы. Будучи социальной ценностью, способной определять характер поведения и принципы отношений в обществе, юридические познания существуют в контексте определенного мировоззрения, жизненного уклада, системы этических стандартов и повседневного человеческого быта. Вне этих условий подготовка юристов лишена характера подлинного образования и сводится, по сути дела, к углубленным техническим навыкам. Юридизм правовой культуры не определяется дифференциацией институтов юридической практики. Юридизм — род человеческого творчества, формируемого вне формальных государственно-правовых структур. Далеко не случайно, что юридическое образование как широкая практика и самостоятельная отрасль обучения появилось значительно позже самой юридической профессии, совпав с процессом восстановления смысла утраченного римского правового наследия в средневековых университетах Италии и Германии. Также не случайно и то, что до сих пор значительная часть юристов в мире готовится методом индивидуального научения юридическим действиям в конкретной сфере юридической практики. Такая модель подготовки признается весьма эффективной, так как концентрирует внимание на строгой специфике юридического метода. Однако именно подобный тип подготовки юристов наиболее отчетливо демонстрирует реальный механизм социализации права: содержательные и технико-догматические элементы хотя и занимают в нем важное положение, но, по сути, они являются вспомогательными, инструментальными и надстраиваются в основном на более широком образовательном фундаменте. Параметры правовой культуры выходят за формальные границы правовых отношений. То, что «собственного» правового содержания в юридической профессии относительно немного и что главная роль юридического образования заключается в задаче приспособить человека к специфике юридического мышления, вовсе не свидетельствует о простоте и линейности формирования профессионального юридического сознания. Наоборот, бедность собственной методологии права ставит проблему поиска синтетических режимов, в которых правовое сознание получало бы максимальную целостность и глубину выражения. Такими режимами в широком смысле могут быть политическая, нравственно-религиозная и социально-экономическая культуры общества. Каждое общество вырабатывает свой способ формирования правового профессионального сознания юристов. Значительную эффективность показали английская система, включающая подготовку юриста в структуре самой юридической деятельности, и американская, построенная как образование последипломного уровня на основе социально-политического, историко-социологического и экономического образовательного фундамента. Очевидно, что беспрецедентно высокий общественный статус юридического корпуса в Англии и США тесно связан со спецификой социальных отношений, интегрированностью механизма формирования личности правоведа в политическую и социально-экономическую культуру общества. Получить узкоюридическое образование и обеспечить профессиональную интеграцию — далеко не совпадающие явления, и они выстраиваются в определенную инновационную систему формирования юридического стиля страны. Юридическое образование в России основано на континентальной традиции, которой присущ академический фундаментализм. Его особенность — образовательная замкнутость и самоценность научного знания, в частности юридического. Характерной чертой этого типа формирования профессионального сознания юристов является значительная социальная автономия юридического образования, основанная на способности академического сообщества самостоятельно определять программы своего развития. Следствием такого положения стал значительный упор на дидактические методы реализации юридических программ, где методология подготовки юриста в принципе не отличается от обучения иным социальным и естественным наукам. Дефицит «научности» в данной традиции юриспруденция восполняется обширными философскими и историческими экскурсами и подробным изложением догматических вопросов. Правовая культура как основа юридического образования. Правовая культура — это механизм воспроизводства и передачи норм правового поведения. Новейшие данные биологии и антропологии свидетельствуют о том, что существует определенная общая «природа человека», позволяющая служить основой для тождественного поведения — парная семья, глубинные структуры грамматики, цветоделение и понятие о времени <1>. Генетические универсалии поведения сами по себе фундаментальны и малоизменчивы, в свою очередь, формы их проявления гибки и подвергаются воздействию разного рода условий. Процесс эволюции человека показывает, что реальная стадийность в жизни человека тесно связана со способностью к новым видам деятельности — собирателя, охотника, земледельца, инженера или программиста. В структуре данных способностей объективно-правовые признаки занимают значительный и все более растущий вес. Способность к познанию и широкой социализации неизбежно создает параллельные структуры правового сознания и правовые институты даже до и вне формальных юридических норм. В истории общества когнитивные способности во многом определяли общественный прогресс, и условием реализации таких способностей человека является адекватная правовая среда. Юридизм этой среды формируется вне институтов права и законодательства. ——————————— <1> См.: Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее / Пер. с англ. М., 2008. С. 40.
И на генетическом, и на культурном уровнях заложены объективно-правовые элементы — способность к состраданию, переживание долга, формы общественного (политического) поведения и многое другое, приобретающие по мере возрастания сложности общественных связей определяющую роль. Прогресс и успехи рыночной экономики западного общества прежде всего связывают с господством закона и конституционной демократии, являющихся, в свою очередь, результатом усвоения этических правил. В конечном счете общественное благосостояние в современном обществе зависит от адекватности правовой среды, которая, имея сложную социальную детерминацию, превращается из фактора-условия в фактор прямой инновации развития. Длительные деформации политического режима, ограничение доступа к культуре и образованию, личному участию в формировании правовых отношений, безусловно, сформировали нынешние особенности правового сознания в России. Однако историческая практика свидетельствует о значительных возможностях правовой культуры и образования изменять, в том числе довольно радикально, сложившиеся стереотипы правового поведения. Национальный «правовой характер» русских проделал значительную эволюцию на двух основных социальных этапах: первом — в связи с переходом языческого славянства к христианской культуре, втором — после церковного раскола и петровских реформ. Для первого этапа был характерен перевес начал этических и мистических над общественными и правовыми; для второго — наоборот, фетишизация формы, подавленность традиции формальным законом и утрата правовым сознанием русских некогда глубокого этического контекста <2>. Третий этап фундаментальных изменений национального правосознания разворачивается на наших глазах и имеет во многом потенциальный и несформировавшийся в своих тенденциях смысл. Ясно одно, что на нынешней этапной антропологической эволюции национальной правовой культуры допускаются потери основных социальных характеристик отечественного правосознания, вводятся в действие ретроградные факторы. Остановить этот процесс может только устранение препятствий к самостоятельной творческой деятельности в сфере массового поведения в рамках конституционных демократических институтов. Главное в этих изменениях не столько собственно юридические формы, сколько правовые человеческие институты взаимодействия, установления статусов, семейные, бытовые, производственные поступки, принимающие массовый характер. ——————————— <2> О русском национальном характере и его эволюции в связи с изменениями природных и социальных условий см.: Ключевский В. О. Курс русской истории: В 4 т. М., 1906 — 1915. Т. 1. С. 386 — 387.
В социальном правовом государстве, к статусу которого стремится Россия, правовая культура выступает естественной средой развития человека и важнейших сфер его жизни. Россия не может актуализировать свои человеческие возможности без радикального изменения ситуации в сфере права и правопорядка. Даже при наличии достаточно дифференцированного законодательства, системы юрисдикционных учреждений и при несомненном этапном развитии с точки зрения резервов своего исторического потенциала правовая культура страны все же переживает стагнацию. Непременным условием развития экономики и прогресса в строительстве правового общества являются и радикальные изменения в правовой культуре, устраняющие препятствия в демократических механизмах воспроизводства правового сознания. В конце 80-х гг. XX в. в связи с открытием новых социальных возможностей в общественном развитии в стране в буквальном смысле назревала культурная революция права. Но она не произошла. Ее основные противоречия и задачи не были решены, в том числе в рамках судебной реформы и юридического образования. Нельзя отрицать развития в 90-е гг. XX в. Однако оно пошло неприемлемым для нашего правосознания этическим путем — через «точечное» повышение благосостояния судей, формирование их замкнутой иерархии и независимости от населения, коммерциализацию юридического образования, непомерное разбухание правоохранительных органов с неизбежной бюрократизацией, деградацией общественной правозащитной функции, снижение уровня доступности юридической помощи населению и культивирование прочих антисистемных явлений. Культурной революции, которая давно назрела в обыденном правосознании, мешают устойчивые структуры бюрократического управления, слабо реагирующие на социальные потребности общества. Сама по себе юридическая практика не в состоянии сформулировать адекватный социальный заказ правового развития. Массовая юридическая практика объективно «подгоняет» под свой утилитарный и часто социально деформированный ранжир подготовку юристов, требуя от вузов «готовности» выпускников выполнять поручения работодателя. Между тем главная задача образования нового поколения инновационная: изменять сложившуюся юридическую практику, формировать новую правовую культуру на принципах, адекватных социальным ценностям России. Объективный заказ на новую правовую культуру сдерживается слабостью творческой динамики в ведущих областях общественных отношений, искусственной подавленностью заказа на развитие новых юридических технологий. Прогресс правовой культуры немыслим вне потребностей политической, экономической, социальной жизни общества. Римское право достигло непревзойденной высоты в разработке института собственности через утилитарное обслуживание гигантски возросших хозяйственных отношений Римской империи. То же следует сказать и о политической доктрине римского народа, отразившей потребности управления сложным государственным организмом. Французский Гражданский кодекс 1804 г. был ответом юристов на наиболее передовое по тем временам развитие буржуазных отношений, простор которым дала Великая французская революция. Правосознание народа растет в процессе конструктивной, новой и даже революционной социальной деятельности. В пореформенный период из правового оборота часто изымаются отношения, являющиеся объективно инновационно-правовыми, формирующие правомерное поведение, дающие позитивные импульсы развитию правосознания, а также создающие новое качество правовой культуры. Так, юридическая практика регулирования новых сфер национальной экономики не может сложиться вне новой структуры экономики; конституционные правоотношения не получают развития и фундаментальности в условиях фактического сокращения предметов ведения субъектов Федерации; политические отношения не становятся источником политической культуры населения в условиях непрерывного вмешательства в них государства и хронической слабости местного самоуправления. Характер экономического роста серьезно влияет на динамику правовой культуры. Экстенсивный и сырьевой его тип не только не стимулирует разнообразие правовых институтов и творческую профессиональную деятельность, а наоборот, создает предпосылки для бюрократизации правовой элиты, глубоких деформаций правоохранительной деятельности. В России разлажен процесс воспроизводства правовой культуры в структурах основных общественных отношений — экономических, политических, социальных. В этом — фундаментальная, глубинная причина системного снижения качества юридического образования, которое не находит в реальных правовых отношениях заказа на инновационное развитие. Моральный статус юристов в России. Важнейшая проблема нашей правовой культуры — моральный статус юридической корпорации. Формирует ли наше юридическое образование адекватную систему ценностей? Далеко не всегда. В современном юридическом образовании значительно снижен морально-нравственный стандарт подготовки к юридической профессии. Мы поспешили с определением нашей правовой стратегии как переходной от социоцентристского к персоноцентристскому типу отечественной правовой культуры <3>, поэтому сейчас больше занимаемся созданием новых фискальных правовых структур, чем заботимся об актуализации исходных правовых ценностей. В результате правовая система становится все более изолированной от реального социального контекста России. Звеном такого разрыва стало и юридическое образование, которое утрачивает концептуальность прежде всего своей ценностной и моральной компоненты. ——————————— <3> См.: Семитко А. П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс. Екатеринбург, 1996.
На каких моральных критериях сейчас воспитываются российские юристы? Практически исключительно — личного успеха, понимаемого в основном как материальное благополучие. При громадных оборотах «юридической образовательной машины» и даже реальной угрозе занятости в этом секторе рынка труда нашим пенсионерам бывает негде проконсультироваться, у нашей милиции смутные представления о законности, а проблема коррупции стала актуальной даже для судей — элиты благосостояния юридического корпуса. Из юридического образования уходит моральная идея служения обществу, юристы начинают осознавать себя не столько профессионалами, сколько предпринимателями или чиновниками, где бы они ни находились. Происходят отрицательные изменения в этических принципах подбора юридических кадров: в юристе больше ценится безоглядная принадлежность «команде», лояльность и конформность, нежели профессионализм и честность. Через такие «мягкие» институты неформальной правки социального статуса юриста происходит «корректировка» правосудия, правоохранительной деятельности и даже законотворчества, что значительно деформирует правовую культуру. Юридическое образование и юридическая практика нуждаются в подлинно этическом контроле со стороны общества, который сейчас сведен к формальному принципу законности. В самом юридическом образовании должна быть среда, способная оказывать изменяющее моральное воздействие на практику, так как юридическое образование по своей природе способно воспроизводить и передавать общекультурные правовые ценности, среди которых главная — идея общественного служения юриста, какой бы отрасли юридической профессии он ни принадлежал. Идея приватизации правовой деятельности противоречит духу не только национальной, но и мировой правовой культуры и ведет к тому, что юристы, скажем адвокаты, начинают превращаться в прислужников богатых клиентов. Важнейшими ценностями системы воспитания юристов являются категории мужества и самостоятельности, которые, к сожалению, никак не фигурируют даже среди общепрофессиональных компетенций в образовательном стандарте по специальности «Юриспруденция». Снижение морального статуса отечественной юридической корпорации связано и с тем, что, по распространенному мнению, наиболее важная задача юридических вузов, особенно негосударственных, заключается лишь в выполнении ими правопросветительских функций и общей социализации молодежи. Так, известный российский криминалист проф. А. С. Подшибякин полагает, что, «обучаясь пусть и в «плохих» юридических вузах, молодежь отвлекается от улицы, занимается делом, повышает свой общий уровень и пусть на недостаточном уровне, но впитывает правовые идеи. Эти юноши и девушки в период обучения проходят этап «социализации», и после окончания даже такого вуза они не совершают преступления по недомыслию и уже могут четко определиться в своих желаниях» <4>. ——————————— <4> Подшибякин А. С. О проблемах юридического образования (мнимых и реальных) // Юридическое образование и наука. 2008. N 4. С. 38.
Обратим внимание на снижение социальных критериев, применяемых А. С. Подшибякиным к юридическим вузам и юридической профессии, — не совершать преступлений «по недомыслию» и четко определяться в «желаниях» для юриста. К сожалению, это реальный моральный стандарт современного юридического образования в России. Между тем юридическое образование не может быть институтом правовой адаптации подростков с неустойчивыми социальными установками и сомнительными ценностями, потому что это смешение различных социальных функций в образовании. Юридическое образование в принципе не допускает «параллелизма» правового начала и нравственного. В правовой культуре нет механизмов «чисто» юридической социализации, эта культура не совместима с моральным релятивизмом. Обучение праву исходно предполагает моральную зрелость человека, достаточно сформированную личность, так как сами по себе владение юридическими технологиями и информированность о юридических нормах не являются фундаментальным знанием и не формируют профессиональную культуру. Юридическое образование в России, максимально «демократизируясь», утрачивает статус специфичного института правовой культуры. К сожалению, большинство юридических вузов в России работает в режиме общего правового всеобуча. По принципиальным признакам — массовость, обзорность, широта, поверхностность, отсутствие специфичного субъекта, моральная относительность — оно превратилось в государственно-частную программу общественного всеобуча. Такое смешение, выполняя определенные функции социализации молодежи, в принципе не способствует решению проблем воспроизводства профессиональной правовой культуры и обеспечения юридической деятельности. Для обеспечения такого режима действительно необходимо аномальное число профессоров и доцентов безотносительно к их реальному уровню и требуются гигантские объемы «массовой» учебной компилятивной литературы, перегруженные учебные планы, приоритет пассивных аудиторных и заочно-дистанционных форм занятий, «широкие» итоговые квалификации и многие иные инструменты, традиционно используемые в масштабных общественно-просветительских проектах. Между тем специфика подготовки юристов по заказу субъектов юридической деятельности имеет совсем иные механизмы по сравнению с подготовкой юристов для самопросвещения и укрепления социального статуса человека. В режиме юридического просвещения могут работать самые разные вузы, и их возможности в этом плане, скорее всего, не надо ограничивать, предусмотрев отдельный стандарт с уровнем юридической подготовки «широкого» типа, дающей право заниматься правовым воспитанием в школах, лицеях, гимназиях, колледжах, вести несложную правовую работу на предприятиях, в системе охраны общественного порядка и т. д. без права представительствовать в суде и занимать процессуальные должности в юрисдикционных органах. Как правильно пишет проф. А. С. Подшибякин, «если человек, особенно за свой счет (или родителей), хочет иметь юридическое образование, ему надо дать такую возможность в интересах и общества, и государства, так как каждый гражданин страны должен знать ее законы» <5>. При этом, однако, нельзя забывать, что не всякий «знающий законы» должен допускаться обществом до юридической деятельности, получать статус юриста. Смешение этих статусов в современной России отрицательно сказывается на ее правовой культуре, открывая дорогу в госаппарат, правосудие, правоохранительную деятельность людям, не способным выполнять эту важную социальную роль. ——————————— <5> Подшибякин А. С. Указ. соч. С. 39.
Юридическое образование как инновационный элемент правовой культуры. Какими способами наше юридическое образование может выявить, актуализировать и превратить в реальный инновационный фактор модернизации общества возможности нашей правовой культуры? Какой тип юридизма соответствует правовой культуре новой России? Насколько образовательные модели, применяемые в современной российской высшей школе, соответствуют потребностям развития национального правосознания? В ответах на эти вопросы и должна, вероятно, состоять правовая образовательная политика. Разрыв между юридическим образованием и отечественной правовой культурой значителен. Юридическое образование все более делается институтом, изолированным от национальной духовной культуры. Ограничиваясь концепцией юриста «широкого профиля», обучение праву не делает человека по-настоящему образованным, понимая юридический профессионализм как знание закона и умение его «применять». Юридические нормы, юридическая техника, правовая догма, правила процесса, безусловно, элементы культуры, но это культура прикладных юридических технологий, которая является лишь частью правосознания юриста. Поэтому профессиональная часть юридического образования должна иметь достаточно глубокий культурный и личностный фундамент. По сравнению с просветительской моделью профессиональный сектор юридического образования, минимальный по удельному весу в правовой подготовке <6>, выполняет тем не менее ключевые функции в правовой культуре — юрисдикционные, духовно-нравственные, творческие. Здесь мы сталкиваемся с важной закономерностью: если в утилитарных и просветительских целях юридическое образование должно делать акцент на юридической информированности, то юрисдикционным и тесно с ними связанным нравственно-ценностным функциям нужен иной приоритет. В данном случае на первый план выходят человеческие, культурные и общесоциальные характеристики профессиональной подготовленности юриста. Парадоксально, но сам по себе юридизм не требует профессионального образования, однако ему прежде всего необходимы этический статус и способность к нравственной и стилевой адаптации в правовой культуре страны. ——————————— <6> По экспертным оценкам, для обеспечения нужд правовой системы достаточно 10 — 20 классических юридических факультетов и академий.
Эти качества в наименьшей степени вырабатываются в ходе позитивного правового обучения, поэтому здесь необходима широкая общегражданская образованность и всесторонняя нравственная социализация. Известно, например, что судейская деятельность долгое время не требовала вообще никакой специальной подготовки, и до сих пор в некоторых странах, в частности в Англии, мировые судьи магистратских судов, а также судьи некоторых специальных судов выполняют свои функции без специального юридического образования. Основной критерий их рекрутирования — интерес и способность к общественной деятельности, моральный авторитет среди населения <7>. По таким же критериям формировалась значительная часть юстиции в России в конце XIX в. И дело не в том, конечно, что английская высшая школа не в состоянии «подготовить» в достаточном количестве лиц с юридическим образованием: речь идет о принципиальной несводимости юридической профессии к специальным юридическим познаниям или по крайней мере отнюдь не о линейном соотношении этих институтов, сложном и уникальном сочетании в статусе юриста элементов различных и внешне даже далеких друг от друга познавательных и поведенческих статусов. ——————————— <7> См.: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. М., 1998. Т. 1. С. 309 — 310.
Для юридической профессии принципиально важна опора на ментальные основы в национальной правовой культуре, на правосознание обыденное, которое нивелируется и зачастую деформируется профессиональной юридической практикой. По глубине и обостренности чувства справедливости, равноправия, законности, правосознание простых граждан в целом значительно выше правосознания юристов, которые, как правило, всегда находят оправдание действиям власти. Полный переход современной России на «образовательный» принцип формирования юридического сообщества во многом объясняет проигрыш именно в юридическом профессионализме нашего, скажем, судейского корпуса, милиции, даже по сравнению с советским периодом. В связи с этим обществу необходимы механизмы, постоянно поддерживающие определяющее влияние социального начала на юриспруденцию. В России оказалась разорванной именно эта социальная связь. Поэтому актуальным вопросом инновационного развития правовой культуры является создание широкой социальной среды формирования стилевых признаков правового сознания и поведения. Существенные элементы такой среды — вузы, предназначенные по своей природе быть не только организациями образования, но и центрами правовой культуры. Сейчас их вторая функция неразвита и сведена к утилитарно-просветительской цели. Изменения системного характера в правовом поведении могут произойти только в рамках идентичного России правового стиля, под которым понимается группа этических норм поведения, задающих форму самым различным, в том числе неправовым, видам человеческой деятельности. Правовой стиль должен постоянно воспроизводиться и совершенствоваться, оставаясь тем не менее внутренне преемственным. Основные элементы правового стиля лежат вне собственно правовых явлений в их узком смысле. Этические стереотипы труда, альтернативные методы разрешения конфликтов, конфессиональное поведение, общественные институты доверия в социальных отношениях — таковы некоторые параметры стилевой характеристики правовой культуры. Стилевые особенности находят выражение в структуре и источниках права, формах правового мышления и специфике исторического наследия, а также в отношении к правовому формализму, в юридических фикциях, юридической технике и приемах толкования правовых норм <8>. ——————————— <8> См.: Осакве К. Сравнительное правоведение в схемах: общая и особенная части. М., 2002. С. 34, 84.
Наше право во многом лишено стилевой основы в культурном укладе. Манера вести себя в общественных местах, одеваться, форма повседневных контактов, употребление пищи и алкоголя, межличностная языковая практика — все это и многие другие ключевые для правовой культуры институты в России бессистемны, часто этически аномальны и оторваны от религиозной и правовой морали. Само понятие «правовая этика» используется у нас чрезвычайно узко, главным образом применительно к поведению юриста в уголовном и гражданском процессах. Юридическое образование не способно повлиять на столь широкую социальную инфраструктуру, но оно может и должно быть инновационным механизмом создания новых социально-правовых продуктов общественного сознания в этой сфере. Главным таким продуктом юридического образования должны быть образовательные программы, рассчитанные на создание современных форм социально-правовой деятельности на местном, региональном, конфессиональном и отраслевом уровнях. В любой из этих сфер невозможно добиться прогресса без стилевого правового контекста общественного сознания, способного включать новые формы и смыслы, оставаясь в рамках устойчивой правовой традиции. Вузам как центрам правовой культуры необходимо более значительно, чем сейчас, интегрироваться в социальный контекст: учебные планы юридических факультетов должны быть сопряжены с программами гуманитарных факультетов классических университетов; деятельность юридических академий и институтов прикладного характера должна соотноситься с системой практической деятельности отрасли или региона, образуя научно-практические и культурно-просветительские кластеры. В рамках культурной идентификации правового образования определенная роль принадлежит так называемым непрофильным вузам, реализующим юридические программы. Эти вузы готовят юристов общего профиля, но должны разрабатывать индивидуальные для каждой непрофильной профессии образовательные юридические программы, что обогатит юридическую профессию проникновением правовой культуры в нетипичные для нее сферы общественных отношений. Современные юристы готовятся в России сразу со школьной скамьи, не имея, кроме общеобразовательной школы, никакого культурного и профессионального фундамента. Более того, в структуре самого юридического образования нет институтов, которые бы отвечали за социально-правовую интеграцию юриста, будучи звеном культурного влияния на юридическую практику. Последняя, скорее, сама рассматривается как институт «доводки» специалиста до практически пригодной кондиции, явным образом подменяя и часто деформируя правосознание выпускников. Поэтому юридическое образование у нас теряет связь с личностью юриста. Кризис «академической» модели обучения юристов имеет фундаментальные причины, не исчерпывающиеся национальной ситуацией в юридическом образовании. Это — кризис социально-правовой и духовной идентичности юристов, которая оказалась настолько важной ценностью, что ограничила значимос ть профессионально-юридической компоненты. С наибольшей силой эта проблема обозначилась в России, испытавшей наиболее глубокий раскол своего политико-правового и нравственного сознания. Однако и в благополучных государствах Европы, скажем в Германии, форму юридического образования которой исторически заимствовала Россия, ситуация с классической моделью юридического образования рассматривается как неудовлетворительная и требующая революционных перемен. Смысл этих перемен состоит в отказе от принципа «единого юриста», усилении социальной и философской ориентации в юридических дисциплинах, интеграции теоретической и практической подготовки как основы социальной адаптации юридического корпуса. Фактически главной тенденцией является то, что юридическое образование закономерно выходит за рамки университета в область национальной и межнациональной культуры — экономической, политической, молодежной, канонической. Юрист, сформированный на идее юридического профессионализма (например, судейского), столкнулся с парадоксальным вызовом времени, требующим для своего разрешения определенного возврата к исходной цельности человеческого существования. В процессе развития новых правовых отношений система «чистого» юридического академизма попадает в сложное противоречие: с одной стороны, рост источников права, прежде всего законодательства, требует вовлечения в предмет обучения все новых областей регулирования, вытесняя при этом социальные и нравственные фундаментальные основы образования; с другой же стороны, увеличение юридических познаний, несмотря на удлинение сроков подготовки, делает юриста все более профессионально и социально неадекватным, менее образованным и не способным интегрироваться в культуру данного общества. Далеко не случайно, что именно в Германии — исторической родине классического университетского образования — вот уже более трех десятков лет не стихает дискуссия по реформированию сложившейся академической парадигмы юридического образования, которая даже при весьма высоком профессиональном уровне подготовки демонстрирует увеличивающийся разрыв между университетским (вузовским) и служебно-практическим (социальным) компонентами общественной социализации юристов <9>. ——————————— <9> См.: Зипунникова Н. Н., Хусснер М. Юридическое образование в Германии: правовое регулирование, проблемы и перспективы развития // Вестник Гуманитарного университета / Гл. ред. С. С. Алексеев. Екатеринбург, 2005. С. 167.
Главные проблемы юридического образования не технологические. Методы обучения юристов везде непрерывно совершенствуются, но, наверное, только Россия свела вопрос подготовки юристов к повышению их «качества» через ужесточение «условий» образовательного процесса и восприятие двухуровневой системы подготовки. Можно ли рассчитывать на решение даже этих ограниченных задач, если мы имеем сугубо формальные представления о самом «качестве» юридического образования? Подлинное качество юридического образования основано на механизме культурной идентификации юридического мышления, на встроенности юридического образования в процесс воспроизводства национального правового сознания и культуры. Возникающие в обществе сомнения по поводу способности юристов не только применять и интерпретировать, но и понимать общество и воспроизводить его имманентные культурные нормы нельзя устранить проверкой у студентов остаточных знаний действующего законодательства. В России слабость такого механизма наиболее болезненно отразилась на правовом поведении профессионалов. Молодые люди, получившие формально «широкие», обзорные юридические сведения вне контекста общей национальной, региональной, отраслевой культуры, оказываются неготовыми к реализации своей социальной роли в общественных отношениях. Поэтому смысл реформы юридического образования состоит не столько в решении проблемы повышения уровня догматических познаний выпускников, сколько в формировании целостной культурной среды формирования юридического корпуса страны, образовательная специализированная компонента которой есть лишь одна из предпосылок подлинной юридической квалификации. Такую среду не надо специально выдумывать, она уже есть. Ее фрагменты разрозненны, несистемны, рассредоточены в различных институтах и требуют концептуального соединения. Прежде всего, наше юридическое образование нуждается в обретении твердой почвы в отечественной и мировой гуманитарной культуре. Правовую культуру не может развить юридическая ученость, которая недостаточна для созидания широкого юридизма как способа социализации человека. Воспитание юридического корпуса через университеты имеет гораздо более глубокий смысл, чем изучение там законов. Такое изучение должно быть элементом мультикультурного образования, которое способен дать только университет. Застойные явления в отечественной правовой культуре и образовании вызывают необходимость пересмотра существующего типа юридической подготовки в университетах и академиях. В своих профессиональных аспектах она должна строиться на основных неюридических университетских программах социально-гуманитарного типа в области истории, социологии, культурологи, экономики, психологии и иных фундаментальных гуманитарных наук. Это создаст необходимую общенаучную и мировоззренческую основу для освоения частных юридических курсов, которые имеют смысл только в структуре широкой общесоциальной культуры юриста. Непременное формирование общенаучного фундамента для последующего изучения права имеет глубокую традицию в мировой образовательной культуре. Так, со времен первых средневековых европейских университетов XII — XIII вв. обязательным для всех учащихся был подготовительный (или артистический) факультет, где преподавалось семь свободных искусств, а также курсы математики, геометрии, астрологии, теории музыки. Только получив степени бакалавра (магистра) искусств, студент допускался для продолжения обучения на одном из основных факультетов — богословском, медицинском или юридическом, по окончании которого ему присуждалась степень магистра в соответствии с профилем факультета <10>. К сожалению, потенциал зарубежной и русской общественной мысли, значительные ценности, созданные в этой сфере, очень мало используются в отечественном юридическом образовании — области, по сути, производной, глубоко связанной с фундаментальными гуманитарными ценностями. В этом смысле наше юридическое образование нуждается в расширении своих человеческих и интеллектуальных источников. Ценность университетского образования не только в том, что выпускники гуманитарных факультетов могут работать учителями истории или обществоведения. Университеты — носители и хранители широкой гуманитарной культуры, и последняя должна восстановить свою роль в формировании юридического корпуса страны. ——————————— <10> См.: Средневековые университеты XII — XVI вв. // Хрестоматия по истории института научной подготовки и аттестации в университетах и академиях Западной Европы и России (начало XII в. — 1918 г.): В 2 ч. Ставрополь, 1997. Ч. 1. С. 25.
Профессиональное поведение предполагает интеллектуальную и психологическую зрелость, достижение которой невозможно непосредственно со школьной скамьи и вне культурного контекста данного общества. Опыт классических правовых стран свидетельствует, что юридическая корпорация формируется путем сложного и последовательного прохождения этапов формирования индивидуальной социальной и правовой культуры. Так, английские барристеры начинают судейскую карьеру к 40 годам, а в большинстве случаев — даже после 50 лет <11>. ——————————— <11> См.: Цвайгерт К., Кетц Х. Указ. соч. С. 317.
Юридическая профессия в России нуждается в росте и оздоровлении своего человеческого капитала. Необходимым условием получения профильного юридического образования профессионального типа должно быть наличие опыта практической работы либо гуманитарного, экономического и иного университетского образования хотя бы на уровне бакалавриата, что позволит значительно расширить интеллектуальные источники формирования юридического корпуса, укрепить его культурную основу, ограничить приток в юридическую профессию случайных и незрелых людей. Юридическое образование профессионального типа — особый вид обучения, так как служит одной из существенных предпосылок для назначения на юридическую должность, поэтому оно должно иметь особые механизмы личностного отбора и учебных траекторий. Для продолжения образования по собственно правовым дисциплинам необходимо, вероятно, предусмотреть трехгодичный профильный специалитет, ориентированный на конкретную сферу юридической деятельности. Уточнение ориентиров. Мы проводим реформу юридического образования без фундаментальной стратегии. Результатом этого стало отставание профессиональной школы от потенциала отечественной правовой культуры, принижение в юридической профессии морально-нравственного и воспитательного начал, отсутствие строгой социально-профессиональной идентичности юристов, ограниченность профессионального мировоззрения выпускников, ослабление юридическим образованием системных общественных связей в гуманитарной культуре и, как следствие, отставание национальной школы права от мировых тенденций развития юридического сообщества. Болонский процесс сам по себе не может заменить национальной стратегии развития юридического образования. «Повышение качества» подготовки юристов обретает смысл только в конкретной системе адекватных институтов национальной правовой культуры и при том условии, что само образование преодолевает свою изолированность и выступает частью более широкой научной, воспитательной, культовой и иной институционной социальной системы. Россия находится в поиске своей модели юридического образования и стиля правовой культуры. Правовая культура является социальной инновационной средой современного западного капитализма. Его достижения общеизвестны и впечатляющи. Правосознание западного мира имеет глубокую основу в победившей в Средние века и утвердившейся после буржуазных революций протестантской этике. Однако эти несомненные и уникальные в своей цивилизационной индивидуальности достижения в стратегическом отношении имеют фундаментальную черту: западный тип воспроизводства правовой культуры в принципе не гарантирует отчуждения человека от власти и демократии, человеческого одиночества в обществе, серьезных злоупотреблений не только элиты, но и в целой системе отношений, включая ксенофобию и даже геноцид. Ситуация в России убедительно показывает, что рыночные реформы и бесчисленные «голые» правовые институты сами по себе порождают лишь правовой цинизм населения и рекрутируют беззастенчивую экономическую элиту. Нынешняя кризисная ситуация на финансовых рынках свидетельствует о том, что сама по себе этика западного общества имеет фундаментальный недостаток именно в правовой культуре. Господствующее правосознание современного рыночного капитализма определяет принципы экономического поведения. Корпоративные скандалы, злоупотребления финансовых менеджеров, их не знающая меры алчность и продажность основывались на системе стимулирования, допускавшей личное обогащение за счет своих акционеров и наемных работников. Должна ли наша правовая культура, развиваясь в лоне рыночных отношений, безоговорочно воспринимать этику иной правовой и социальной морали? Не является ли низкая эффективность и слабая приживаемость инструментов новой экономики, отчуждение широких слоев населения от духа нового законодательства и широкая нестабильность его буквы следствием подавленности институтов национальной правовой этики и деградации его догмы? Нам необходимо видение того, в каком направлении мы хотим изменить нашу правовую культуру, в чем именно состоит здесь роль юридического образования и через какие институты оно будет способно выполнить эту роль. По мнению западных авторов, изменяющийся в результате глобализации мир требует новой системы регулирования, а также переосмысления роли государства и этических принципов. «Вызов сегодняшнего дня состоит в том, — пишет Дж. Стиглиц, — чтобы выправить баланс между государством и рынком, между коллективными действиями на местном, национальном и глобальном уровнях, между действиями государства и негосударственными действиями. По мере того, как меняются экономические обстоятельства, нужно менять и баланс. Государство должно включаться в новые сферы деятельности и уходить из старых» <12>. Мы не можем не задаваться такими же вопросами, чтобы иметь осмысленный план действий в целой системе политико-экономических и правовых отношений современной России. Однако ответы на эти вопросы в контексте реальных правовых культур весьма разные. Если для США в стратегическом плане является актуальным «открытие» ограниченности рыночного механизма и осознание порочности дерегулирования и необходимости большего и глубокого участия государства в правовых отношениях с целой системой обновленных этических принципов, то для России в сфере права речь идет о восстановлении исходных социальных ценностей, извращенных поверхностным пониманием индивидуализма и капитализма, и фактическом формировании правовой культуры следующего поколения, построенной на отказе от примата абстрактной юридической формы в пользу дерегулирования и раскрепощения творческой активности человека <13>. ——————————— <12> Стиглиц Дж. Ревущие девяностые. Семена развала. М., 2005. С. 59, 24. <13> Дерегулирование нельзя понимать в духе крайнего либерализма и правового индивидуализма. Речь идет об изменении способов регулирования, дебюрократизации, в частности упрощении порядка регистрации юридических лиц, внешнеторговых операций, сокращении проверок, предметов лицензирования и т. д. Подробнее об этом см.: Тихомиров Ю. А., Талапина Э. В. Введение в российское право. М., 2003. С. 117.
Фактически речь идет об одном и том же — движении к максимальной эффективности и благосостоянию, однако для России достижение этих целей возможно только в результате глубоких изменений в ключевых сферах национальной правовой культуры и юридического образования.
