(Клебанов Л. Р.) («Законы России: опыт, анализ, практика», 2009, N 10)
НЕКОТОРЫЕ КВАЛИФИЦИРУЮЩИЕ ПРИЗНАКИ ХИЩЕНИЯ КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ <*>
Л. Р. КЛЕБАНОВ
——————————— <*> Статья подготовлена в рамках исследовательского проекта «Уголовно-правовая безопасность культурного богатства России в период глобализации», поддержанного грантом Российского гуманитарного научного фонда. Номер проекта — 09-03-00009а.
Клебанов Лев Романович, кандидат юридических наук, доцент, старший научный сотрудник Института государства и права РАН.
Ежедневно в мире похищается 450 — 500 произведений живописи, ваяния, антиквариата, религиозного культа, археологических ценностей и других произведений культуры разных эпох <1>. По мнению О. В. Давлетшиной, на Западе культуру считают «зоной преступности номер три» после наркобизнеса и торговли оружием <2>. В. В. Кулыгин, ссылаясь на данные Интерпола, считает, что преступления данной категории по объему получаемого незаконного дохода и вовсе вышли на второе место, уступив «лидерство» только наркобизнесу <3>. ——————————— <1> См.: Панов В. П. Сотрудничество государств в борьбе с международными преступлениями. М.: Юрист, 1993. С. 49. <2> Давлетшина О. В. Криминальный рынок культурных ценностей и борьба с ним в Южном федеральном округе // Проблемы борьбы с криминальным рынком, экономической и организованной преступностью. М.: Рос. криминологич. ассоциация, 2001. С. 85. <3> Кулыгин В. В. Возможности оптимизации уголовно-правовой охраны культурных ценностей // Российский судья. 2003. N 5. С. 40.
В нашей стране согласно проведенным исследованиям ежегодно похищается произведений искусства на сумму около 4 млрд. долл. США. В розыске находится более 45 тыс. произведений искусства. Ежемесячно этот скорбный список пополняется еще на 2 тыс. новых предметов <4>. В России на сегодняшний день выявлено более 200 совместных преступных организаций, занимающихся контрабандой культурных ценностей. В странах Западной Европы, по оперативным данным МВД России и Государственного таможенного комитета России (ныне — Федеральная таможенная служба РФ), действует 40 организованных групп контрабандистов, специализирующихся на вывозе культурных ценностей из России <5>. ——————————— <4> См.: Мацкевич И. М., Кутяева О. А. Уголовно-правовой и криминологический анализ основных составов преступлений, посягающих на предметы и документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность // Прокурорская и следственная практика. 2003. N 3-4. С. 124. <5> См.: Давлетшина О. В. Указ. соч. С. 86.
В таких условиях возрастает значимость правовых мер предупреждения хищений культурных ценностей, среди которых выделяются уголовно-правовые меры. Уголовный кодекс РФ, как известно, содержит специальную норму, которая устанавливает уголовную ответственность за хищение предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, независимо от способа хищения (ч. 1 ст. 164). В соответствии с ч. 2 ст. 164 УК РФ уголовная ответственность наступает за хищение, совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «а») либо повлекшее уничтожение, порчу или разрушение предметов и документов, указанных в ч. 1 этой статьи (п. «в»). Как известно, эффективное применение правовой нормы зависит, прежде всего, от точности и ясности ее формулировки, а это значит, что не должно быть никакой двусмысленности в понимании излагаемых в норме терминов. К сожалению, следует признать, что этим ст. 164 УК РФ «похвастаться» как раз и не может. В уголовно-правовой литературе уже возникали дискуссии относительно предмета изложенного преступления, момента окончания хищения культурных ценностей, его субъективной стороны и т. п. В настоящей статье мы хотели бы обратиться к квалифицирующему признаку хищения, изложенного в п. «в» ч. 2 ст. 164 УК РФ. Анализ соответствующих источников позволяет утверждать, что среди исследователей нет единства в понимании ряда объективных и субъективных признаков преступления, предусмотренного этим пунктом. Особенностью хищения культурных ценностей, повлекшего их уничтожение, порчу или повреждение, является наличие дополнительных последствий, которые не охватываются основным составом хищения культурных ценностей. Как отмечает Н. А. Лопашенко, «в п. «в» ч. 2 ст. 164 предусмотрен состав с двумя уровнями последствий: первый уровень присущ любому хищению — это причинение имущественного ущерба собственнику или иному законному владельцу в результате изъятия предмета хищения виновным и его обращения в свою пользу или пользу других лиц; второй уровень специфичен для данного хищения и заключается в безвозвратной утере предмета хищения или причинении ему ущерба» <6>. ——————————— <6> Лопашенко Н. А. Преступления против собственности. Теоретико-прикладное исследование. М.: ЛексЭст, 2005. С. 79.
В уголовно-правовой науке уничтожение, порча и разрушение культурных ценностей при их хищении определяются следующим образом. А. В. Наумов понимает под уничтожением указанных предметов и документов в результате совершенного хищения приведение их в полную негодность, выражающуюся в утрате их культурной ценности. При разрушении происходит такое изменение свойств указанных предметов и документов, при котором хотя особая их ценность уменьшается и они становятся частично непригодными для целевого использования, однако могут быть восстановлены, например путем реставрации. Порча указанных предметов и документов, по мнению А. В. Наумова, является разновидностью разрушения <7>. ——————————— <7> Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 3 т. Т. 2. Особенная часть (главы I — X). М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 311.
А. П. Севрюков под уничтожением предметов или документов, имеющих особую ценность, также понимает приведение их в полную негодность, когда эти предметы полностью утрачивают свою ценность. Разрушение — синоним уничтожения. Порча — причинение такого вреда предметам, который не исключает возможности их применения по прямому назначению, не уничтожает их особую ценность, но понижает ее <8>. ——————————— <8> Севрюков А. П. Хищение имущества: криминологические и уголовно-правовые аспекты. М.: Экзамен, 2004. С. 178.
Б. В. Яцеленко рассматривает уничтожение предметов преступления как приведение их в полную негодность для целевого использования (сожжение, растворение в кислоте и т. п.). Разрушением, по мнению Б. В. Яцеленко, признается такое изменение свойств предметов преступления, при котором они становятся частично непригодными для целевого использования. При разрушении предмет или документ может быть восстановлен. Как и А. В. Наумов, Б. В. Яцеленко рассматривает порчу указанных предметов или документов как разновидность разрушения <9>. ——————————— <9> См.: Уголовное право России. Части Общая и Особенная / Под ред. А. И. Рарога. 6-е изд., перераб. и доп. М.: ТК «Велби»; Проспект, 2008. С. 395.
Ю. Ю. Ткачев замечает, что термин «порча» является синонимом повреждения, так как вытекает из их толкования в русском языке, и поэтому считает, что более правильным было бы употреблять именно термин «повреждение». Это предложение представляется рациональным, поскольку такое понятие более привычно как для самого УК (например, ст. ст. 167 и 168 УК РФ предусматривают ответственность за умышленное или неосторожное уничтожение или повреждение имущества), так и для правоприменителя <10>. Более того, как справедливо замечают А. П. Резван и А. С. Сенцов, это решение позволит соблюсти принцип единства терминологии при конструировании уголовно-правовых норм, посягающих на культурные ценности, поскольку ст. 243 УК РФ «Уничтожение или повреждение памятников истории и культуры» для описания таких же последствий употребляет термин «повреждение» <11>. ——————————— <10> Ткачев Ю. Ю. Хищение предметов, имеющих особую ценность: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2007. С. 21. <11> Резван А. П., Сенцов А. С. Уголовно-правовые меры борьбы с хищениями предметов, имеющих особую ценность: Лекция. Волгоград: ВЮИ МВД России, 1999. С. 26.
В отношении таких терминов, как «разрушение» и «уничтожение», в литературе, как следует из всего вышеизложенного, также не наблюдается единства мнений. Так, например, А. П. Резван и А. С. Сенцов рассматривают разрушение как разновидность уничтожения. А. П. Севрюков, в свою очередь, рассматривает эти понятия в качестве синонимичных. Ю. Ю. Ткачев пишет, что «с точки зрения толкования русского языка, разрушение является синонимом уничтожения. Уголовный же закон в п. «в» ст. 164 УК разделяет эти понятия» <12>. В то же время Ю. Ю. Ткачев полагает, что разрушение следует рассматривать как частный случай уничтожения, но в таком случае речь не может идти о синонимичности этих терминов, поскольку разрушение рассматривается фактически как вид уничтожения. Примечательно, что автор здесь же делает оговорку, что при сохранении обоих понятий («уничтожение» и «разрушение») в тексте закона термин «разрушение» следует применять к ситуациям уничтожения зданий, сооружений, архитектурных ансамблей, скульптур, скульптурных композиций, барельефов, монументов и т. п., предварительно выступивших предметами хищения, предусмотренного ст. 164 УК <13>. ——————————— <12> Ткачев Ю. Ю. Указ. соч. С. 21. <13> Там же.
Анализируя приведенную позицию Ю. Ю. Ткачева, следует сказать, что не совсем ясен критерий, по которому будут отбираться предметы разрушения. Можно лишь предполагать, что термин «разрушение» будет обозначать вредные последствия для памятников монументального искусства, старинных особняков и т. д., т. е. предметов, которые сделаны из камня, кирпича, других строительных материалов. Хотя если отколот фрагмент от какой-нибудь скульптуры, то такое последствие можно расценивать как повреждение. Если же эта скульптура оказалась полностью разбитой и расколотой, то такие последствия можно расценивать как уничтожение. Думается, что при такой каверзной ситуации следует все же руководствоваться правилами русского языка, которые действительно рассматривают понятия «уничтожение» и «разрушение» в качестве синонимов <14>. Это позволяет рассматривать разрушение как уничтожение. Данный вывод подтверждается и диспозициями других статей. ——————————— <14> См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1996. С. 643.
Так, например, ст. 281 «Диверсия» говорит о совершении действий, направленных на разрушение или повреждение определенных предметов. По этому поводу С. С. Босхолов и С. В. Максимов отмечают следующее: «Под разрушением… объектов понимается приведение их в полную негодность» <15>. ——————————— <15> См.: Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под общ. ред. Л. Д. Гаухмана и С. В. Максимова. М.: ФОРУМ; ИНФРА-М, 2003. С. 298.
В целом же в тексте статьи следует упоминать термин «уничтожение», что также будет соответствовать принципу единства терминологии при создании уголовно-правовых норм, поскольку упомянутая ранее ст. 243 УК РФ также оперирует понятием «уничтожение». За использование терминов «уничтожение» и «повреждение» выступает также Н. А. Лопашенко <16>. В целях повышения эффективности нормы законодателю следует, как уже говорилось, изложить п. «в» ч. 2 ст. 164 УК РФ в новой редакции, предусмотрев в качестве последствий уничтожение и повреждение похищенных ценностей. ——————————— <16> Лопашенко Н. А. Указ. соч. С. 79.
Таким образом, можно сделать следующие выводы: уничтожение (разрушение) культурных ценностей — это приведение таких ценностей в полную негодность с использованием различных способов, их истребление, что влечет полную утрату ими своих свойств и непригодность для целевого использования. Повреждение культурных ценностей — это приведение их посредством различных способов в такое состояние, при котором они утрачивают часть своих свойств, становятся частично непригодными для целевого использования, но подлежат восстановлению. Перечисленные последствия, относящиеся к вещи, имеющей особую ценность, должны наступать в результате совершения хищения, т. е. между хищением и последствиями должна быть установлена необходимая причинная связь. Принимая во внимание тот факт, что п. «в» ч. 2 ст. 164 УК РФ предусматривает наступление дополнительных преступных последствий, возникает закономерный вопрос: какой будет форма вины по отношению к уничтожению или повреждению предметов, имеющих особую ценность? Решение этого вопроса представляет определенные трудности. Как отмечает Г. Л. Кригер, «корыстная сущность хищения мало согласуется с умышленным уничтожением особо ценных предметов. Косвенный умысел можно предположить разве что в случаях, когда ради одного предмета уничтожается или повреждается другой особо ценный предмет» <17>. ——————————— <17> См.: Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. М.: Спарк, 2002. С. 363.
Вопрос о форме вины по отношению к наступившим дополнительным последствиям, предусмотренным в п. «в» ч. 2 ст. 164 УК РФ, не решен и в настоящее время остается открытым. Так, некоторые исследователи утверждают, что такие последствия охватываются только умышленной формой вины. А. Н. Игнатов, например, отмечает, что преступление может быть совершено только с прямым или косвенным умыслом <18>. По мнению Б. В. Волженкина, наступление последствий охватывается в основном косвенным умыслом <19>. ——————————— <18> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В. М. Лебедева. М., 2004. С. 390. <19> См.: Практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Х. Д. Аликперова и Э. Ф. Побегайло. М., 2001. С. 419.
В свою очередь С. М. Кочои и С. И. Улезько полагают, что отношение виновного к последствиям может быть только неосторожным <20>. Как подчеркивают С. А. Приданов и С. П. Щерба, «для хищения особо ценных предметов и документов характерны корыстные мотивы, цель состоит в завладении предметом преступного посягательства, а его уничтожение, порча или повреждение обычно не охватываются умыслом преступника, являясь лишь случайным последствием его действий». В этой связи ученые приводят пример из правоприменительной практики. Так, сантехник Российской национальной библиотеки Т. из корыстных побуждений вынес из ее здания восемь книжных раритетов, среди которых — «Путешествие в священную землю» XV в., «Виды насекомых» 1500 г. издания, «Путешествие в Персию через Московию» 1714 г. При выносе книг Т. завернул их в редчайшую гравюру XVIII в., которая от этого оказалась практически уничтоженной. По заключению искусствоведческой экспертизы, все предметы имеют особую историческую ценность. Однако, учитывая отсутствие у Т. умысла на уничтожение гравюры, следователь правильно, по мнению С. А. Приданова и С. П. Щербы, квалифицировал содеянное по п. «в» ч. 2 ст. 164 УК РФ <21>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник «Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть» (под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева) включен в информационный банк согласно публикации — ИНФРА-М; КОНТРАКТ, 2006 (издание исправленное и дополненное). —————————————————————— <20> См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева. М., 2004. С. 193; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации с постатейными материалами и судебной практикой. Ростов-на-Дону, 2002. С. 348. <21> Приданов С. А., Щерба С. П. Преступления, посягающие на культурные ценности России: квалификация и расследование. М.: Юрлитинформ, 2002. С. 43 — 44.
Однако согласно ч. 2 ст. 24 УК РФ деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей. Следовательно, в рассматриваемом нами случае только неосторожной вины быть не может, поскольку об этом прямо не говорится: форма вины по отношению к последствиям, предусмотренным п. «в» ч. 2 ст. 164 УК РФ, не указана вообще. В подобных случаях некоторыми авторами в литературе высказывается следующая точка зрения: если в отношении наступивших последствий вина не конкретизирована в тексте статьи Особенной части, то их наступление охватывается как умышленной, так и неосторожной виной. Так, например, В. В. Лунеев отмечает следующее: «Если… преступление совершается умышленно, но при этом имеются последствия, причиненные по неосторожности, то указания на неосторожную вину в статье не требуется. Например, нарушение правил несения службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности (ст. 343 УК РФ) может быть только умышленным, но причинение вреда правам и законным интересам граждан (ч. 1) или тяжких последствий (ч. 2) может быть полностью или частично неосторожным, эти последствия охватываются данными составами, хотя в статье упоминания о неосторожности нет» <22>. ——————————— <22> Лунеев В. В. Субъективное вменение. М.: Спарк, 2000. С. 14.
В связи с этим необходимо подчеркнуть, что существует и третья точка зрения, согласно которой отношение к наступившим последствиям в виде уничтожения или повреждения культурной ценности может быть как умышленным, так и неосторожным. Этой позиции придерживается, например, Н. А. Лопашенко <23>. Такое же мнение и у А. П. Севрюкова, отмечающего, что в случае уничтожения, порчи или разрушения культурных ценностей дополнительной квалификации по ст. ст. 167 и 168 не требуется <24>. ——————————— <23> Лопашенко Н. А. Указ. соч. С. 79. <24> Севрюков А. П. Указ. соч. С. 178.
Иной взгляд у А. В. Наумова, который прямо говорит о том, что в тех случаях, когда диспозиция статьи Особенной части не конкретизирует форму вины, соответствующее преступление может быть только умышленным <25>. ——————————— <25> Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 3 т. Т. 1. С. 371 — 372.
В пользу этой точки зрения можно выдвинуть следующие доводы. Законодатель, как известно, должен дифференцировать уголовную ответственность в зависимости от формы вины по отношению к преступным последствиям. Следовательно, неосторожные уничтожение или повреждение культурных ценностей должны наказываться менее строго, чем их умышленные аналоги, поэтому объединять такие деяния под «крышей» одного пункта соответствующей части ст. 164 нет оснований. В этой связи можно согласиться с Т. А. Лесниевски-Костаревой, которая пишет следующее: «В теории уголовного права (равно как и в самом УК РФ. — Л. К.) случаи неосторожного отношения к квалифицирующим обстоятельствам в умышленном преступлении именуют двойной формой вины. Такая вина, на наш взгляд, возможна лишь в умышленных преступлениях, влекущих два последствия — непосредственное и более отдаленное. В таких случаях умышленное деяние виновного влечет осознаваемое и желаемое им первое последствие и нежелаемое, но входящее в объем предвидения более отдаленное последствие. Во всех остальных случаях субъективное отношение к объективной стороне умышленного преступления, и в том числе к квалифицирующим обстоятельствам, должно быть единым» <26>. Как нетрудно заметить, законодатель, предусматривая наступление последствий по неосторожности, всегда отражает этот факт в диспозиции статьи и прямо называет неосторожную форму вины. ——————————— <26> Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. М.: Норма, 2000. С. 240.
Если бы законодатель считал, что такое деяние может совершаться с двумя формами вины, то необходимо было сформулировать рассматриваемый признак следующим образом: «2. То же деяние: …в) повлекшее по неосторожности уничтожение или разрушение предметов или документов, указанных в части первой настоящей статьи». Последствия в виде уничтожения или повреждения предметов, имеющих особую ценность, могут возникать при изъятии культурных ценностей, при их перевозке, при их неправильном хранении (в частности, при нарушении температурного режима хранения) и т. п. Примером наступления таких последствий по неосторожности может выступать следующий случай из зарубежной практики защиты культурных ценностей. В январе 1999 г. в Китае был казнен Гао Юньпяо, руководитель преступной группы, совершившей кражу каменной статуи Будды периода династии Тан (618 — 907 гг. н. э). Во время похищения статуя разбилась на три части. Содеянное было судом квалифицировано как кража редких культурных ценностей при отягчающих обстоятельствах. Подельники Гао, в свою очередь, были приговорены к лишению свободы на различные сроки <27>. ——————————— <27> См.: Ахметшин Х. М., Ахметшин Н. Х., Петухов А. А. Современное уголовное законодательство КНР. Уголовный кодекс КНР. М.: Муравей, 2000. С. 174 — 175.
Однако в случае если считать уничтожение или повреждение умышленными, то придется признать, что виновный, похищая культурную ценность, желает наступления последствий в виде ее уничтожения или повреждения, либо сознательно допускает такие последствия или относится к ним безразлично. Но если лицо изымает такую ценность с целью уничтожить ее или повредить (например, по психологическим причинам), а не с корыстной целью, то и состав хищения отсутствует. Ответственность наступает по ст. 167 УК РФ <28> либо, при наличии к тому оснований, по ст. 243 УК РФ. ——————————— <28> См.: Учебный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. Э. Жалинский. М.: Эксмо, 2005. С. 489.
Если виновный сначала похищает предмет, имеющий культурную ценность, а затем, не сумев его сбыть, повреждает или уничтожает, то такие действия следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 164 и 167 (либо, при наличии оснований, по ст. 243) УК РФ. Иллюстрацией тому может послужить судьба картины кисти Ж. Л. Жерома «Бассейн в гареме», украденной из Эрмитажа в 2001 г. Хищение получило широкую огласку, и продать картину стало невозможно. Ее, разрезанную на четыре части, анонимно передали в приемную лидера фракции КПРФ в Государственной Думе Г. Зюганова. В январе 2007 г. картина вернулась в Эрмитаж <29>. Но в данном случае содеянное охватывается самостоятельной нормой об ответственности за уничтожение или повреждение предметов, имеющих особую ценность (или за уничтожение или повреждение имущества). Как полагает Г. Н. Борзенков, уничтожение или повреждение предметов хищения «образуют квалифицирующий признак, когда эти последствия наступили в результате хищения, но не являются самостоятельным деянием (ст. 243 УК)» <30>. ——————————— <29> См.: Шевелев И. Гарем на месте // Российская газета. 2007. 30 янв. <30> См.: Курс уголовного права. Особенная часть. Том 3 / Под ред. Г. Н. Борзенкова и В. С. Комиссарова. М.: Зерцало-М, 2002. С. 462.
Утверждать, что указанное в п. «в» ч. 2 ст. 164 УК РФ последствие (и то только в виде повреждения) охватывается умыслом, можно, как представляется, в том случае, если способ хищения имущества сопряжен с повреждением похищаемых ценностей. Например, злоумышленники перед изъятием полотна разрезали его, чтобы легче было выносить. Единства подходов по поводу определения формы вины при наступлении последствий, указанных в п. «в» ч. 2 ст. 164 УК РФ, вряд ли удастся достигнуть в обозримом будущем. Мы полагаем, что без вмешательства законодателя либо (что более вероятно) Верховного Суда РФ в данном случае не обойтись, ведь подобные противоречия могут возникнуть в связи с применением аналогичных предписаний других норм. В такой ситуации необходимо твердо знать, какая форма вины возможна по отношению к наступившим последствиям в виде уничтожения или повреждения похищенных ценностей. Полагаем, что разъяснения со стороны, например, того же Верховного Суда РФ сняли бы споры среди ученых и правоприменителей, что позволило бы повысить эффективность соответствующих уголовно-правовых предписаний.
Библиографический список
1. Ахметшин Х. М., Ахметшин Н. Х., Петухов А. А. Современное уголовное законодательство КНР. Уголовный кодекс КНР. М.: Муравей, 2000. С. 174 — 175. 2. Давлетшина О. В. Криминальный рынок культурных ценностей и борьба с ним в Южном федеральном округе // Проблемы борьбы с криминальным рынком, экономической и организованной преступностью. М.: Рос. криминологич. ассоциация, 2001. С. 85, 86. 3. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В. М. Лебедева. М., 2004. С. 390. 4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации с постатейными материалами и судебной практикой. Ростов-на-Дону, 2002. С. 348. 5. Кулыгин В. В. Возможности оптимизации уголовно-правовой охраны культурных ценностей // Российский судья. 2003. N 5. С. 40. 6. Курс уголовного права. Особенная часть. Том 3 / Под ред. Г. Н. Борзенкова и В. С. Комиссарова. М.: Зерцало-М, 2002. С. 462. 7. Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. М.: Спарк, 2002. С. 363. 8. Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. М.: Норма, 2000. С. 240. 9. Лопашенко Н. А. Преступления против собственности. Теоретико-прикладное исследование. М.: ЛексЭст, 2005. С. 79. 10. Лунеев В. В. Субъективное вменение. М.: Спарк, 2000. С. 14. 11. Мацкевич И. М., Кутяева О. А. Уголовно-правовой и криминологический анализ основных составов преступлений, посягающих на предметы и документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность // Прокурорская и следственная практика. 2003. N 3-4. С. 124. 12. Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 3 т. Т. 1. С. 371 — 372. 13. Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 3 т. Т. 2. Особенная часть (главы I — X). М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 311. 14. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1996. С. 643. 15. Панов В. П. Сотрудничество государств в борьбе с международными преступлениями. М.: Юрист, 1993. С. 49. 16. Практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Х. Д. Аликперова и Э. Ф. Побегайло. М., 2001. С. 419. 17. Приданов С. А., Щерба С. П. Преступления, посягающие на культурные ценности России: квалификация и расследование. М.: Юрлитинформ, 2002. С. 43 — 44. 18. Резван А. П., Сенцов А. С. Уголовно-правовые меры борьбы с хищениями предметов, имеющих особую ценность: Лекция. Волгоград: ВЮИ МВД России, 1999. С. 26. 19. Севрюков А. П. Хищение имущества: криминологические и уголовно-правовые аспекты. М.: Экзамен, 2004. С. 178. 20. Ткачев Ю. Ю. Хищение предметов, имеющих особую ценность: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2007. С. 21. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник «Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть» (под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева) включен в информационный банк согласно публикации — ИНФРА-М; КОНТРАКТ, 2006 (издание исправленное и дополненное). —————————————————————— 21. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева. М., 2004. С. 193. 22. Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под общ. ред. Л. Д. Гаухмана и С. В. Максимова. М.: ФОРУМ; ИНФРА-М, 2003. С. 298. 23. Уголовное право России. Части Общая и Особенная / Под ред. А. И. Рарога. 6-е изд., перераб. и доп. М.: ТК «Велби»; Проспект, 2008. С. 395. 24. Учебный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. Э. Жалинский. М.: Эксмо, 2005. С. 489. 25. Шевелев И. Гарем на месте // Российская газета. 2007. 30 янв.
