Загородский Владимир Викторович, соискатель кафедры государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России.
Права и свободы человека представляют собой итог продолжительного периода эволюции правовой культуры, традиционно являющейся антропоцентричной и индивидуалистичной. Но по мере усиления в последнее время позиции коммунитаризма происходят изменения и в теории прав и свобод человека.
Сравнительный анализ источников права различных стран указывает на то, что, несмотря на основные идеи, составляющие содержание прав и свобод человека, с периода их зарождения, остается прежней идея устремленности государственной политики на гарантирование и признание прав и свобод человека как высшей ценности. Аргументы, по которым государство берет на себя обязанность гарантировать права и свободы человека, приобретают бесспорную специфику в контексте правовой культуры, анализу которой и посвящено наше исследование.
Удаленность доктринального поля от внутренней гармоничности осложняет системность взаимопонимания правовой культуры во взаимообусловленности и взаимосвязи с правами и свободами человека. Стремление к совершенствованию права прав человека в направлении его наибольшей ориентации на правовую культуру и к осуществлению установленных в нем норм затрудняется по ряду причин. Средства урегулирования доктринальных коллизий предполагают инновационные методы исследования правовой культуры в контексте прав и свобод человека. На наш взгляд, доктринальный конфликт западной и социалистической концепций прав человека и концепции международного сотрудничества в области прав человека в различных правовых культурах стал сегодня во многом фактом истории международного права прав человека, но ему на смену пришел доктринальный конфликт, имеющий цивилизационную окраску развития правовой культуры и прав и свобод человека. В конкретных доктринах прав и свобод человека находит свое отражение уже не столько социальный строй, сколько правовая культура, правовые и духовные традиции и идеи конкретного гражданского общества.
Решение проблемы о том, как именно правовая культура влияет на понимание прав и свобод человека и признание обязательности их нормативного закрепления, существенно затрудняется тем, что о правовой культуре традиционно говорят применительно к различным уровням проявления ее сущности [1]. Понятие правовой культуры применяют и для характеристики родовой сущности человека, и для фиксации «исторического типа» правовой культуры, соотносимого с социальной структурой общества и характерным обществу на определенной ступени его историко-правового развития уровнем развития производительных сил и производственных отношений, и для видового определения правовой культуры локальных общностей (страны, народности, нации, определенной общности и т. д.), и для выражения особенностей правовой культуры отдельно взятого индивида [2]. Все это вызывает определенного рода трудности в выборе направления, в котором содержательные особенности правовой культуры обусловливают специфику возникновения, развития и признания прав и свобод человека.
В период цивилизационной неконсолидированности прав человека им очень трудно стать воплощаемой идеей правовой культуры. Но существующее положение облегчается тем, что мировым сообществом сформировано понимание необходимости принципиальных основ и исходных положений коллективного существования, сформулированного в нормах и принципах внутригосударственного и международного права прав человека. В международном праве существуют основные принципы признания и последующего функционирования прав и свобод человека в качестве консолидирующей идеи правовой культуры. Образцом в данном случае можно признать Европейскую конвенцию о защите прав и основных свобод, в преамбуле которой говорится о том, что «целью Совета Европы является достижение большего единства между его членами и что одним из средств достижений этой цели являются защита и развитие прав человека» [3]. Однако это не означает, что права и свободы человека играют роль лишь средства в достижении высокого уровня правовой культуры, скорее, напротив, правовая культура — это то, с помощью чего гарантируется обеспечение, соблюдение и защита прав и свобод человека.
Однако в российском законодательстве [4] также имеют место примеры, которые дают основание полагать, что правовая культура и права и свободы человека являются взаимосвязанными и взаимообусловленными элементами.
При исследовании правовой культуры в качестве неотъемлемой характеристики сущности прав и свобод человека предметом исследования становится все то, что создано человеком. Исследование правовой культуры в этом случае дает возможность трактовать права и свободы человека в качестве одного из элементов правовой культуры.
При чрезмерном отдалении друг от друга доктринальных интерпретаций правовой культуры и прав и свобод человека возникает барьер, делающий невозможным совместные усилия в данной области. Способом разрешения данных проблем может стать унификация доктрин. Но данного единства на сегодняшний день пока нет в силу существующих различий в правовых культурах и традициях различных национально-правовых систем. При этом нельзя переоценивать потенциал возникновения общего научно-теоретического подхода или общих принципов интерпретации, способных поглотить все различия в точках зрения и убеждениях ученых юристов по поводу места и роли правовой культуры в контексте прав и свобод человека. Транснациональный консенсус вряд ли предполагает выработку космополитической модели прав и свобод человека.
В трудах И. Канта развертывание понятия права начинается от понимания права в человеческом мире как замысла природы к объективному праву, далее к чистому праву, а от него — к праву человека, и наконец, понимание права как цели общества [5]. Признание особой роли прав и свобод человека в формировании правовой культуры, утверждение гарантий прав и свобод человека, обеспечение автономии личности относятся к неотъемлемым ценностям правовой культуры. Но общество, не принимавшее участия в формировании правовой культуры, не может признать установленные права и свободы человека беспрекословными. Согласно же либертарному правопониманию, правовая культура и права человека имеют одну и ту же сущность. «Право вообще — это нормативно выраженная свобода, — утверждает В. А. Четвернин, — а совокупность прав и свобод человека, достигнутых в конкретной правовой культуре, составляет тот объем правовой свободы, который в этой правовой культуре признается необходимым для каждого индивида» [6].
Представляется актуальным поиск действенных правовых механизмов, побуждающих всех и каждого не нарушать частные права и свободы человека в силу правовой нецелесообразности, что приведет к возникновению совершенной правовой культуры.
Нецелесообразно, на наш взгляд, говорить и о правовой культуре и особенностях прав и свобод личности применительно к отдельно взятому человеку. Это определяется тем, что специфика понимания прав и свобод человека конкретной личностью определяется не только правовыми, но и другими социальными нормами. Вследствие этого применительно к названному уровню следует рассматривать куда более широкий круг проблем, чем проблема детерминации признания прав и свобод человека факторами правовой культуры, и речь здесь должна идти не об особенностях правовой культуры, а о факторах личностного развития, предопределяющих субъективность в представлениях отдельно взятой личности о содержании прав и свобод человека.
Следовательно, одним-единственным срезом правовой культуры, применительно к которому целесообразно вести речь о факторах, определяющих признание прав и свобод человека, является понимание правовой культуры как феномена, характеризующего правовые особенности отдельно взятого гражданского общества. Представляется, что именно в данном аспекте содержание правовой культуры предопределяет особенности в признания прав и свобод человека в разных государствах, что находит свое отражение, в том числе и в действующих в них нормативных правовых актах, закрепляющих данные права и свободы.
Причиной, по которой государство берет на себя обязанность гарантировать достойный уровень жизни своих граждан (подданных), является существующая в обществе правовая культура, в которой признание прав и свобод человека должно быть залогом благополучного существования общества и необходимым условием его самосохранения.
При этом важнейшее условие формирования и укрепления данного общества — опора в государственном и общественном строительстве на общепризнанные демократические правовые принципы (защита прав и свобод человека и гражданина, равноправие граждан, верховенство закона, разделение властей) и институты (независимая судебная система, развитое местное самоуправление, эффективная многопартийность, независимые свободные СМИ, демократические и свободные выборы, гражданские инициативы). Ее становление — процесс, который займет еще многие годы и движущей силой которого являются личности и наиболее активные слои общества, заинтересованные в укреплении правовых институтов государства, в повышении правовой культуры граждан, основанной на признании верховенства закона и приоритетности прав и свобод человека [7].
Во-первых, если в контексте западной правовой культуры краеугольным камнем не только правовой культуры и правовой идеологии, но и правовой практики является значимость прав и свобод человека, то в России правовая культура и правовая идеология, а также правовая практика в этом моменте слабо согласованы: конституционное утверждение о первичности ценности человека уживается с фактической незначимостью прав и свобод человека, с полной их зависимостью от воли государства.
Во-вторых, если формальность правовых отношений на Западе не только отражает регулятивную природу права, но и отвечает массовым, в правовой культуре закрепленным, установкам, то в России формальность правовых отношений не согласована в необходимой мере с установками на содержательность правовой жизни и потому не связывается в массовом сознании с пониманием такого положения как нормального [8].
Право человека в данном случае абсолютно отчетливым образом соотносится с тем, какова природа правовой культуры, весь «набор» правовых ценностей, превалирующих в той или иной цивилизации, насколько характер индивидуального права и собственно «персонализация мира» человека в правовой или в какой-либо другой сфере.
С. С. Алексеев выделяет четыре элемента правовой культуры, к которым относит: уровни правосознания, законность, совершенство законодательства и юридическую практику [9]. А. П. Семитко также считает необходимым акцентирование внимания на уровне развития законодательства, правовой практики и правосознания при определении и характеристике структуры правовой культуры общества. По его мнению, структурными элементами правовой культуры выступают компоненты правовой системы — правовые тексты, правовая деятельность, сознание и развитие субъектов, взятые в уровневом состоянии их развития [10].
А. П. Семитко следующим образом определяет понятие правовой культуры: «Под правовой культурой понимается обусловленное всем социальным, духовным, политическим и экономическим строем качественное состояние правовой жизни общества, выражающееся в достигнутом уровне развития правовой деятельности, юридических актов, правосознания и в целом в уровне правового развития субъекта человека, различных групп, всего населения, а также в степени гарантированности государством и гражданским обществом прав и свобод человека» [11].
Довольно интересен подход В. М. Сырых к определению правовой культуры, который утверждает: «Правовой режим, обеспечивающий надлежащий уровень законности, неукоснительную реализацию прав и свобод человека, иных лиц, взаимную ответственность государства и личности, охватывается понятием правовой культуры» [12].
Среди элементов правовой культуры личности, кроме уровня правосознания, выделяется в целом уровень правового развития субъекта (человека, различных групп, всего населения), который проявляется прежде всего в его правовой активности, а также степень гарантированности государством и гражданским обществом прав и свобод человека [13].
Передовой опыт демократических государств свидетельствует о том, что эффективность гарантий основных прав и свобод человека и гражданина находится в прямой зависимости от уровня развития правовых принципов и институтов демократии, состояния экономики, принципов распределения жизненных благ, уровня правового воспитания и правовой культуры населения, степени общественного согласия.
При этом характер регулирования прав и свобод человека обусловлен прежде всего уровнем развития политической и правовой культуры общества. Ибо народ «созревает» для свободы и права в процессе собственной политической деятельности. Поэтому предпосылкой эффективности демократической реформы являются понимание людьми необходимости их широкого участия в политической жизни и их действительное участие в ней [14]. Как правило, реализация прав и свобод человека сопутствует и активному развитию правовой культуры.
Как мы полагаем, в условиях демократизации общества процесс реализации прав и свобод человека и гражданина РФ объективно обусловлен состоянием экономической, социальной, политической, духовно-культурной сфер общества, уровнем развития его правовой культуры.
В этом случае политическая и правовая культура непосредственно отражаются на содержании и форме конституционно-правового регулирования. Не имея представления о политической и правовой культуре конкретного государства, трудно понять особенности партийной системы, увидеть разницу между реализацией одинаковых конституционных положений о правах и свободах человека и гражданина в разных странах.
В российской правовой культуре признание прав и свобод человека связано с такими социальными нормами, как нормы морали и нравственности. Признание необходимости гарантирования прав и свобод человека в данном случае обусловлено тем, что принятие на себя государством обязанности обеспечивать права и свободы человека всем без исключения членам общества рассматривается как должное, причем вне зависимости от того, способствует ли оно обеспечению устойчивости общественных отношений и благополучия общества или, наоборот, препятствует ему.
Литература
1. См.: Файнбург З. И. К вопросу о понятии культуры и периодизации ее исторического развития // Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки. 1976. N 3. С. 38 — 39; Коган Л. Н., Данова О. В. Культура в условиях НТР. Саратов, 1987. С. 14 — 15, и др.
2. См.: Хачатуров Р. И. Формирование правовой культуры в условиях становления гражданского общества в России: Политико-правовое исследование: Дис. … канд. юрид. наук. Казань, 2005. С. 63.
3. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (заключена в г. Риме 04.11.1950) вместе с Протоколом N 1 (подписан в г. Париже 20.03.1952), Протоколом N 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней (подписан в г. Страсбурге 16.09.1963), Протоколом N 7 (подписан в г. Страсбурге 22.11.1984) // СЗ РФ. 08.01.2001. N 2. Ст. 163.
4. Постановление Центризбиркома России от 14.04.2009 N 156/1111-5 «О комплексе мер по повышению правовой культуры избирателей (участников референдума), обучению организаторов выборов и референдумов и других участников избирательного и референдумного процессов в Российской Федерации на 2009 — 2011 годы»; Постановление Центризбиркома России от 24.01.2001 N 120/1204-3 (ред. от 14.04.2009) «Об издательском обеспечении деятельности Центральной избирательной комиссии Российской Федерации» (вместе с Положением о журнале «Вестник Центральной избирательной комиссии Российской Федерации») // Вестник Центризбиркома России. N 1. 2001; Постановление Центризбиркома России от 08.04.2009 N 155/1097-5 «О конкурсе среди избирательных комиссий субъектов Российской Федерации на лучшую организацию работы по повышению правовой культуры молодежи»; Протокол заседания Центризбиркома России от 02.04.2009 N 154-1-5 (выписка) «О выполнении Сводного плана основных мероприятий по повышению правовой культуры избирателей (участников референдума), обучению организаторов выборов и референдумов, совершенствованию и развитию избирательных технологий в Российской Федерации на 2008 год» // Вестник Центризбиркома России. N 3. 2009; Постановление Центризбиркома России от 18.02.2009 N 149/1077-5 «Об организации обучения кадров избирательных комиссий и других участников избирательного (референдумного) процесса в Российской Федерации в 2009 — 2011 годах» // Вестник Центризбиркома России. 2009. N 2; и т. д.
5. Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. Т. 1. М., 1994.
6. Четвернин В. А. Введение в курс общей теории государства и права. М., 2003.
7. См.: Круглов А. Региональные особенности формирования гражданского общества (на примере Москвы).
8. Панькин М. А. Правовые качества как критерий общественной и индивидуальной правовой культуры // История государства и права. 2007. N 10.
9. Алексеев С. С. Проблемы теории государства и права. Т. 1. Свердловск, 1974.
10. Семитко А. П. Правовая культура социалистического общества: сущность, противоречия, прогресс. Свердловск, 1990.
11. Теория государства и права: Учебник для вузов / Отв. ред. д. ю.н., проф. В. Д. Перевалов. 3-е изд., перераб. и дополн. М., 2004. С. 213.
12. Сырых В. М. Теория государства и права: Учебник для вузов. 5-е изд., стереотипное. М., 2006. С. 143.
13. См.: Васильев А. В., Догадайло Е. Ю. Теория государства и права (в схемах и определениях): Учебное пособие. М.: Изд-во РАГС, 2005.
14. См.: Иеринг Г. Борьба за право. Перевод. М., 1991.
