——————————— <*> Ogleznev V. V. Historical reconstruction of formation of an alytical jurisprudence. Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (N 11-33-00343а2), Совета по грантам Президента РФ (N МК-270.2011.6) и в рамках государственного контракта на выполнение поисковых научно-исследовательских работ для государственных нужд в рамках Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России», мероприятие 1.1. Проект «Онтология в современной философии языка» (2009-1.1-303-074-018).
Оглезнев Виталий Васильевич, докторант кафедры истории философии и логики философского факультета Томского государственного университета, кандидат философских наук.
В статье представлено становление и развитие такой специфической отрасли научного знания, как аналитическая юриспруденция. Выявлены особенности аналитического подхода к философско-правовой проблематике.
Ключевые слова: аналитическая юриспруденция, философия права, правовые правила, языковые конструкции.
The article presents formation and development of specific branch of scientific knowledge such as analytical jurisprudence. The author reveals the peculiarities of analytical approach to philosophy-law problems.
Key words: analytical jurisprudence, philosophy of law, legal rules, language constructions.
В 40 — 50-х годах XX в. многие аналитические философы начали проявлять пристальный интерес к темам, имеющим особое значение для юриспруденции, потому что правовая система с ее изобилием понятий и методами их разъяснения представляла собой ту испытательную площадку, на которой можно было проверить, уточнить и обосновать определенные философские аргументы. В частности, понятие «правило» и логические особенности выражений, требующих или использующих правила, являлись центральными темами философских дискуссий, инспирированных Дж. Л. Остином на заседаниях Аристотелевского общества <1>. Отдельными аналитическими философами, такими как Г. Райл, П. Ф. Стросон, Э. Энском, Дж. Серл и др., довольно детально было исследовано понятие «действие», результат которого важен для прояснения «намерения», «мотива» и «воли», часто используемых в теории уголовного права. Анализ функций имен и дескрипций оказался релевантным юридическим проблемам, имеющим отношение к толкованию права, в то время как выявление того, что одно высказывание или правило может относиться к другому высказыванию или правилу самыми различными способами, обеспечило основание для более углубленного понимания структуры и взаимосвязи правовых систем и отношений между правовыми и моральными правилами. Наконец, интерес к типам рассуждения, которые, как, например, в сфере морали и права, могут быть рациональными, не будучи при этом окончательными, и к способам применения понятий, не допускающих жестких определений и имеющих «открытую текстуру» (open texture), может помочь правоведам избавиться от идеи, что дедуктивное доказательство полностью исчерпывает идею логического рассуждения <2>. ——————————— <1> Austin J. L. Other Minds // Proceedings of the Aristotelian Society. 1946. Vol. XX. P. 169 — 174. <2> Hart H. L.A. Philosophy of Law and Jurisprudence in Britain (1945 — 1952) // The American Journal of Comparative Law. 1953. Vol. 2. N 3. P. 364.
Г. Л.А. Харт, выдающийся философ права XX в., основатель аналитического неопозитивистского направления в правопонимании, вдохнул новую жизнь в юриспруденцию, переориентировав ее таким образом, что основные свойства аналитической философии второй половины двадцатого столетия, такие как строгость рациональной аргументации, понятность и ясность, внимание к тонким концептуальным различиям и чувствительность к языку и его логике, стали применимы к исследованию фундаментальных правовых проблем. В одной из своих ранних работ он так определяет предметную область аналитической юриспруденции: «…современная (аналитическая) философия не только занимается проблемами обыденного языка, но и говорит на нем; и теперь между двумя этими науками (аналитическая философия и юриспруденция) больше не существует барьера из метафизического жаргона технических терминов» <3>. ——————————— <3> Hart H. L.A. Philosophy of Law and Jurisprudence in Britain (1945 — 1952) // The American Journal of Comparative Law. 1953. Vol. 2. N 3. P. 357 — 358.
Аналитический подход к философско-правовой проблематике адекватно может быть эксплицирован через исследование четырех основных его направлений: 1) анализ существующей концептуальной структуры права; 2) создание новых концептуальных структур права с соответствующей терминологией; 3) рациональное обоснование существующих и предполагаемых правовых установлений; 4) телеологическое толкование, означающее, что принятие социальных целей подразумевается в терминах социальных мер и социального упорядочения <4>. Методология аналитических правоведов сложна отчасти оттого, что они, являясь прежде всего академическими философами, при познании правовых явлений часто применяли аналитико-философские методы, которые были неизвестны или неправильно поняты их предшественниками. Поэтому такая методология лучше всего может быть описана в терминах более глубокого понимания природы аналитической деятельности <5> и подробного исследования ее основных направлений. ——————————— <4> Summers R. S. The New Analytical Jurists // New York University Law Review. 1966. Vol. 41. P. 865 — 866. <5> Warnock G. J. English Philosophy Since 1900. Oxford: Oxford University Press, 1958. P. 172.
Все аналитические правоведы проявляли интерес и оказывали пристальное внимание концептуальному анализу как основному методу познания правовой действительности. Из-за неопределенности общих черт концептуальный анализ весьма часто путают с толкованием права <6>. Но когда правовед-теоретик занимается концептуальным анализом, он не делает того, что делает юрист-практик, когда интерпретирует статью закона или какой-нибудь другой нормативно-правовой документ. Несмотря на многочисленность различий между этими видами интеллектуальной деятельности, можно выделить три весьма значимых примера. Во-первых, совершенно отличны основания проблемных областей. Проблема толкования для юриста-практика возникает потому, что, например, в тексте закона или иного нормативно-правового акта непоследовательно используется одно и то же слово вследствие синтаксической двусмысленности или из-за различий между содержанием властного предписания и обычным значением слов, используемых в повседневной речи. Однако в этом смысле для концептуального аналитика проблемы не возникает. Напротив, его проблема может возникнуть не потому, что он в затруднении, а скорее потому, что он желает при помощи анализа ясно сформулировать нечто, что намеревается подвергнуть рефлексии. Во-вторых, юрист-практик может разрешить имеющуюся проблему при наличии выбора между двумя альтернативными интерпретациями, каждая из которых ему известна и совершенно понятна. Чего нельзя сказать о правоведе-аналитике, решению проблемы которого препятствует наличие в праве коллизионных норм и пробелов. В-третьих, практик при своем анализе будет использовать методы, отличные от правовой аналитической методологии, так как при интерпретации он вынужден применить прежде всего догму права, т. е. некие юридические каноны, чуждые концептуальному анализу. Помимо этого, практик может оказаться вовлеченным в старый методологический спор между телеологической и буквальной интерпретацией. Напротив, правовед-аналитик не пытается определить то, что отдельный человек подразумевал в конкретном случае, используя те или иные понятия, а пытается выявить некие правила соответствующего словоупотребления. ——————————— <6> Bodenheimer E. Modern Analytical Jurisprudence and the Limits of Its Usefulness// University of Pennsylvania Law Review. 1956. Vol. 104. P. 1080 — 1093.
Поэтому, если аналитический правовед пытается что-то осветить и проникнуть в суть чего-то, он должен выйти за пределы концептуального status quo. Чтобы значительно улучшить репрезентативность реальности, аналитик должен выйти за пределы анализируемых понятий, но в пределах определенной концептуальной схемы <7>. Необходимость в подобных конструктивных усилиях может быть объяснена следующими моментами. Во-первых, не всегда существующая концептуальная структура состоит из правильно понятых предметов. Во-вторых, предметы изменчивы, а понятия, их обозначающие, иногда не успевают за этими изменениями. Не все понятия и не все идеи могут быть применимы к отдельным предметам или дать верное представление о них. Подобное исследовательское затруднение существует не потому, что отсутствует достаточное количество фактов, касающихся этих предметов или их наблюдаемых свойств, а скорее по причине того, что существующая концептуальная структура неудовлетворительна или неадекватна. Необходимы иные схемы или структуры. Обеспечение этих условий позволяет выйти за пределы концептуального status quo и не обязывает вводить в научный оборот совершенно новые понятия или изобретать новую терминологию, чтобы выразить эти понятия. При концептуальном анализе правовед-аналитик пытается разъяснить нечто более сложное и недостаточно хорошо понятое. Поэтому важно подчеркнуть, что концептуальное затруднение, так же как и изначальное неправильное понимание сущности предметов, является первопричиной создания концептуальных структур, позволяющих или способных привести к единообразному пониманию базовых самотождественных юридических понятий. ——————————— <7> Hall R. Conceptual Reform One Task of Philosophy // Proceedings of the Aristotelian Society, New Series. 1961. Vol. 61. P. 169.
Рациональное обоснование представляет собой главный тип интеллектуальной деятельности, т. е. собственно аналитический. Например, в чем заключается рациональное обоснование гражданского неповиновения? В чем заключается рациональное обоснование наказания? Каково рациональное обоснование stare decisis? Подобные вопросы призывают правоведа разбирать общий случай, чтобы выстроить и ясно сформулировать общие аргументы для обоснования вместо того, чтобы проанализировать концептуальный status quo или построить новые концептуальные схемы с соответствующей терминологией. Рациональное обоснование отличается от известного ежедневного практического обоснования двумя моментами. Во-первых, правовед-аналитик решает прежде всего такие общие вопросы, как, например, каково рациональное обоснование гражданского неповиновения. Однако обычный человек, как правило, апеллирует к более непосредственной и определенной форме ответа на этот общий вопрос, например (этот пример распространен в англо-американском публичном праве): оправданно ли неповиновение в случае, если локальный нормативно-правовой акт направлен на расовую дискриминацию? Во-вторых, человек может высказываться по существу о достоинствах или недостатках определенного вопроса, тогда как правовед-аналитик вообще не должен давать никаких оценочных суждений. Работа аналитика закончена тогда, когда он сформулировал и выстроил соответствующие аргументы. Рациональное обоснование является аналитическим, по крайней мере в позитивном отношении, так как включает в себя дифференциацию, конструирование и выстраивание рациональных аргументов. Хотя телеологическое толкование, введенное в научный оборот Л. Л. Фуллером <8>, имеет меньшее значение, чем виды, обсужденные выше, тем не менее является одним из направлений аналитической деятельности, заинтересовавшей некоторых правоведов. Выявить характер этого направления невозможно без анализа следующих вопросов: позволяет ли учет цели, заключающейся в создании эффективной правовой системы, сделать вывод, что правила необходимы? Должны ли быть правила известными? Должны ли быть правила применимыми? Если учитывать цель человека, заключающуюся в выживании, а также его природу и условия, при которых он живет, то следует ли из этого, что должны быть созданы правила, запрещающие воровство и насилие? Если учитывать цель, заключающуюся в создании гуманного и либерального общества, то следует ли из этого, что правовая система такого общества должна признавать презумпцию невиновности? Обращаясь к подобным вопросам, правовед не создает общего случая и не выступает против некоторого общего суждения, учреждения, практики или идеи; вместо этого он пытается ответить на то, почему принятие социальных целей или ценностей обусловлено терминами социальных мер и социального порядка. ——————————— <8> Фуллер Л. Л. Мораль права. М.: ИРИСЭН, 2007.
Выявление этих направлений — свидетельство того, что аналитическая юриспруденция непременно является самостоятельной отраслью научного знания со своим самобытным предметом и эпистемологической полезностью. Однако против подобного утверждения естественным образом возникают как минимум два важных методологических вопроса. С какими обстоятельствами связано развитие аналитической юриспруденции? Каковы ее перспективы не только как отрасли научного знания, но, что более важно, как учебной дисциплины? Думается, что ответы на эти вопросы должны быть, по необходимости, спекулятивными и неполными. Благодаря представленной, хотя и в редуцированной форме, исторической реконструкции генезиса аналитической юриспруденции, мы можем эксплицировать несколько факторов, вероятно, объясняющих интерес к аналитически ориентированным исследованиям правовых явлений. Во-первых, к 1945 г. основные (фундаментальные) проблемы юриспруденции так и не были решены, но Дж. Остин и его последователи оставили, безусловно, богатое наследство для их критического осмысления. Кроме того, в послевоенное время многие англоговорящие академические философы, и правоведы в том числе, увлеклись исследованиями повседневного языка Б. Рассела и раннего Л. Витгенштейна, что в конечном счете повлияло на появление такой специфической отрасли, как аналитическая юриспруденция. Во-вторых, что менее закономерно, в 1952 г. Х. Л.А. Харт, имея за плечами восьмилетний опыт адвокатской практики и семилетний опыт преподавания философии, был избран на должность профессора юриспруденции Оксфордского университета. Хорошо разбираясь в основных философских проблемах и понимая эвристичность аналитической методологии, он актуализировал в англоговорящем мире внимание к юридическому языку и к тому, как употребляются правовые понятия. Есть, конечно, и другие факторы, объясняющие становление аналитической юриспруденции, но указанные выше кажутся наиболее существенными. Каковы перспективы аналитической юриспруденции? Основная сложность в развитии этого специфического направления объясняется следующими причинами. Во-первых, аналитическая юриспруденция не представляет собой единого (однородного и непротиворечивого) научного течения, а зачастую рассматривается как отрасль аналитической философии. Во-вторых, думается, самой важной причиной неопределенности перспектив аналитической юриспруденции является игнорирование методологического потенциала правового эмпиризма и явно негативное отношение к позитивистским правовым учениям со стороны отдельных российских теоретиков и философов права в условиях реформирования социально-экономической и правовой сферы Российского государства, существенных изменений в области правовых взглядов, норм и ценностей в современной России. Несмотря на все это, профессиональный интерес к аналитической юриспруденции тем не менее растет с каждым годом.
