(Демичев А. А.) («История государства и права», 2012, N 5)
О ТЕНДЕНЦИЯХ В ИЗУЧЕНИИ СУДЕБНОЙ РЕФОРМЫ 1864 Г. <*>
А. А. ДЕМИЧЕВ
——————————— <*> Demichev A. A. On tendencies in study of Judicial reform of 1864.
Демичев Алексей Андреевич, профессор кафедры гражданского права и процесса Нижегородской академии МВД России, доктор юридических наук, кандидат исторических наук, профессор.
В статье выделяются и анализируются тенденции, наметившиеся в изучении судебной реформы 1864 г. в России в последние несколько лет.
Ключевые слова: Судебная реформа 1864 г., суд присяжных, хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение.
The article points out and analyzes the tendencies formed in study of Judicial reform of 1864 in Russia during the last several years.
Судебная реформа 1864 г. являлась, как известно, одной из наиболее радикальных реформ Александра II и оказала существенное влияние на последующий ход исторического развития России. Поэтому нет ничего удивительного в том, что исследованию отдельных ее институтов и всей реформы в целом с 60-х годов XIX в. и до наших дней посвящены сотни книг и тысячи статей. Естественно, среди такого обилия публикаций имеются и труды фундаментального характера, и исследования, раскрывающие региональные аспекты реализации судебной реформы 1864 г., и работы, посвященные изучению различных нюансов, связанных с разработкой и проведением реформы. К сожалению, немало среди них встречается и так называемых «оригинальных» исследований, носящих чисто плагиативный характер. Однако проблема плагиата в истории государства и права не является предметом данной статьи. Об этом пойдет речь в отдельной нашей работе. Мы остановимся на другой проблеме, а именно: какие тенденции в изучении судебной реформы 1864 г. наиболее ярко проявились в последние три — четыре года. Сразу оговоримся, мы не собираемся давать историографический обзор работ, посвященных судебной реформе 1864 г., — это, на наш взгляд, могло бы стать одним из перспективных, но при этом очень трудоемких направлений в рамках обозначенного проблемного поля. Мы остановимся на анализе представленных к защите в 2011 — 2012 гг. двух докторских диссертаций и одной монографии, по-видимому, по мнению ее автора, претендующей в будущем на статус докторской диссертации. Речь идет о диссертационных исследованиях А. Г. Галкина <1> и А. Д. Поповой <2>, а также о монографии Ю. А. Калинкина <3>. ——————————— <1> Галкин А. Г. Судебная реформа 1864 г. в контексте общественно-политической жизни пореформенной России (1864 — 1904 гг.): Автореф. дис. … д-ра ист. наук (специальность 07.00.02 — Отечественная история). М., 2011. 35 с. <2> Попова А. Д. Судебные реформы как механизм формирования гражданского общества в России (на материалах судебных реформ второй половины XIX в. и рубежа XX — XXI вв.): Автореф. дис. … д-ра ист. наук (специальность 07.00.02 — Отечественная история). М., 2012. 54 с. <3> Калинкин Ю. А. Организация работы судов присяжных в российских окружных судах (вторая половина XIX в.): Монография. М., 2011. 168 с.
Обратим внимание, что обе указанные диссертации носят не юридический, а исторический характер, однако данное обстоятельство у нас не вызывает опасений. Действительно, о судебной реформе 1864 г. и ее институтах писали и пишут много и историки, и юристы. Конечно, есть некоторые различия в подходах к изучаемому предмету среди представителей истории и юриспруденции. Однако эти различия не критичны и не являются препятствием к пониманию представителями одной науки того, что написано представителями другой науки. В последние пятнадцать — двадцать лет все большую популярность приобретают междисциплинарные исследования. И это, по нашему мнению, в целом является положительной тенденцией. Однако здесь имеется серьезная опасность. Дело в том, что глубина и ценность исследования определяются не только предметом, степенью его проработки, знанием историографии, но и научной методологией, с помощью которой получены результаты. Работая на стыке различных дисциплин, необходимо иметь целостное представление об их методологии, а также понимать общие закономерности типа и логики мышления представителей соответствующей науки. Без этого происходит элементарный обман (в лучшем случае — самообман), когда, например, представитель общей истории заимствует что-то давно известное историкам права и представляет это своим коллегам-историкам как некое новое достижение. Или, наоборот, историк права использует в историко-юридическом исследовании наработки «чистых» историков, полагая, что делает нечто новое в науке. Фактически же нередко происходит механическое перенесение давно известных фактов и приемов «тружеником» одной отрасли знания в другую отрасль. Последним характеризуется диссертационное исследование А. Г. Галкина. Данным автором в 2004 г. была защищена диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук <4>, теперь же он претендует на то, чтобы стать доктором исторических наук. Это несколько странно. Особенно если учесть, что уже достаточно давно существует противоположная тенденция — «чистые» историки все чаще защищают докторские диссертации по юриспруденции. ——————————— <4> Галкин А. Г. Нормативно-правовое регулирование судоустройства и судопроизводства в период проведения судебной реформы 1864 г. на территории Кубанской области: Дис. … канд. юрид. наук (специальность 12.00.01 — Теория и история права и государства; история правовых учений). Краснодар, 2004. 239 с.
Что касается дореволюционной и советской историографии судебной реформы, то в ее знании А. Г. Галкина не упрекнешь. По крайней мере, как и у всех исследователей судебной реформы 1864 г., в его работе содержится достаточно подробный перечень дореволюционных и советских ученых, занимавшихся данной проблематикой. Намного хуже обстоит дело со знанием современной историографии. Конечно, если с поиском наименований работ до 1991 г. все обстояло просто — достаточно было взять труд любого добросовестного автора, изучавшего судебную реформу, и посмотреть, на чьи работы он ссылается, то сейчас ситуация осложнилась. Очень уж много исследований по судебной реформе 1864 г. сегодня публикуется. Тут ведь нужно постоянно и систематически отслеживать и диссертации, и новые книги, и периодическую печать! А это очень трудоемко (особенно если «замахнуться» на всю судебную реформу 1864 г.) и, по-видимому, оказалось А. Г. Галкину просто не под силу. Перечисление фамилий десятков современных ученых, занимающихся изучением судебной реформы 1864 г. в целом, истории суда присяжных в России, мирового суда и т. д. и не упомянутых А. Г. Галкиным, заняло бы слишком много места. Да и не входит в задачи данной статьи облегчение поиска литературы тем авторам, кто сам это сделать не хочет или не может. Одной из бед современной науки является, как это ни печально, непрофессионализм и дилетантизм ряда исследователей. Причем из-за огромного объема исторического и историко-правового знания это становится заметным далеко не всегда. К сожалению, в последнее время диссертации все чаще приобретают компилятивно-констатационный характер. Новизна в них, несомненно, присутствует. А вот научной новизны, заключающейся в создании нового знания (а не в структурировании и систематизации уже имеющейся информации), в них мало или вовсе нет. При этом работы нередко носят сугубо описательный характер. Несомненно, исторический (историко-правовой) материал предполагает описательность, изложение фактуры. Однако для научной работы простой констатации фактов недостаточно. В диссертации, монографии, научной статье должно не рассказываться о чем-то, а обосновываться, анализироваться, доказываться что-то, делаться выводы на основе исторического материала. Концентрированным выражением нового научного знания в диссертации являются положения, выносимые на защиту. Их отсутствие есть свидетельство отсутствия нового слова в науке. Положений, выносимых на защиту, в автореферате докторской диссертации А. Г. Галкина нет. Рубрика «Научная новизна исследования» не заменяет положений, выносимых на защиту. Тем более то, что в ней сформулировано А. Г. Галкиным, давно известно, носит описательный характер и не требует доказательств. Удивительно, но в кандидатской диссертации названного автора научной новизны было больше, чем в докторской, — там по крайней мере в научный оборот вводились новые исторические источники из фондов Государственного архива Краснодарского края. Докторская диссертация также основывается на архивных материалах, но все они давно известны исследователям. Отметим еще несколько настораживающих моментов. Во-первых, основные положения диссертационного исследования изложены всего в тридцати публикациях. Полагаем, что для соискателя ученой степени доктора наук по гуманитарным специальностям (особенно в наше время) этого маловато. Во-вторых, из пятнадцати «ваковских» статей (сам по себе этот показатель, несомненно, является весьма достойным) две опубликованы в 2010 г., а тринадцать — в 2011 г. Это, по нашему мнению, свидетельствует о некоторой «скоропалительности» работы. Кроме того, сам список «ваковских» журналов, в которых опубликованы статьи А. Г. Галкина, мягко говоря, не впечатляет. Совершенно иная картина складывается при знакомстве со списком публикаций в автореферате А. Д. Поповой. В нем названо 35 работ, что тоже, по нашему мнению, не очень много. Однако география публикаций значительно шире, чем у А. Г. Галкина. Конечно, не очень принято вслух говорить об «авторитетности» того или иного «ваковского» издания — формально их статус равен, однако все же факт, что статьи А. Д. Поповой напечатаны на страницах таких журналов, как «Журнал российского права», «Российская юстиция», «Социологические исследования», «Общественные науки и современность», «Российский судья», «Вестник МГУ», свидетельствует о достаточно широкой известности их автора в научной среде. Кстати, у А. Д. Поповой, как и у А. Г. Галкина, 15 «ваковских» публикаций. Правда, первая из них относится не к 2010-му, а к 2001 г. Вернемся к исследованию А. Г. Галкина. При внимательном ознакомлении с авторефератом его докторской диссертации возникает один главный вопрос: а зачем вообще нужна эта работа? Имеется в виду, не зачем она нужна ее автору (тут как раз все очень понятно — чтобы получить ученую степень доктора наук), а зачем она нужна науке; какая крупная научная проблема в ней решена; какое новое научное направление в ней закладывается или развивается? На эти вопросы мы ответов, к сожалению, не видим. Может быть, у диссертанта в рамках открытой и честной научной дискуссии хватит интеллекта и смелости доказать и обосновать то, чего мы в его работе не увидели. Если аргументы будут корректно обоснованы и убедительны, мы готовы признать нашу неправоту. К чести А. Г. Галкина следует отметить, что в его работе отсутствует плагиат. То же можно сказать и о монографии Ю. А. Калинкина. Но, к сожалению, после прочтения книги Ю. А. Калинкина возникают те же вопросы, что и после знакомства с авторефератом диссертации А. Г. Галкина. Собственно научной новизны в монографии Ю. А. Калинкина немного. Сильной стороной работы является то, что отчасти она опирается на архивные материалы. В остальном — увы… Несмотря на то что автор плохо знаком с современной литературой по истории суда присяжных (это следует из библиографического списка), план работы весьма далек от оригинальности. Складывается ощущение «дежа вю» — что ты все это уже видел. Причем неоднократно. Наверное, уже в сотый раз в отечественной историографии встречаются рассуждения о необходимости судебной реформы, ее содержании, роли суда присяжных в реформе судебной системы, вновь не столько анализируются, сколько пересказываются Судебные уставы 1864 г., рассматриваются особенности уголовного судопроизводства с участием присяжных заседателей. На определенную оригинальность могла бы претендовать третья глава работы «Итоги работы судов присяжных в деятельности окружных судов», но объем ее составляет всего шестнадцать неполных страниц. А опирается она не (как было бы вполне логично) на материалы официальной статистики, содержащейся в ежегодно издаваемых с 1872 г. «Сводах статистических сведений по делам уголовным», а на отрывочные публикации статистических материалов в дореволюционной периодике и работы Е. Н. Тарновского, обобщавшего и анализировавшего статистику Министерства юстиции. Более перспективным, хотя и значительно более трудоемким, был бы анализ деятельности окружных судов сквозь призму материалов «Сводов статистических сведений по делам уголовным». К настоящему времени, как мы уже отмечали ранее, очень много написано о судебной реформе 1864 г., суде присяжных, мировом суде, пореформенной прокуратуре, адвокатуре и т. д. Это не означает, что данная тема закрыта для дальнейшего исследования. Напротив, изучение судебной реформы 1864 г. содержит в себе немало перспектив как в собственно научно-познавательном ключе, так и в практическом плане. Систематическое и глубокое изучение нормативной основы судебной реформы 1864 г. и различных аспектов ее реализации позволяет вырабатывать практические рекомендации по совершенствованию действующего законодательства. При этом исследователь сталкивается с несколькими серьезными сложностями. Во-первых, прежде чем сформулировать тему своего исследования, необходимо ознакомиться с широким массивом работ предшественников. Во-вторых, в рамках традиционных подходов к изучению судебной реформы 1864 г. вряд ли получится сделать что-то принципиально новое. Следовательно, необходимо находить не только новые исследовательские ниши, но и действовать в рамках новых подходов, новых научных направлений. Одним из таковых является хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение <5>. В целом в рамках этого направления и написана докторская диссертация А. Д. Поповой. Целью исследования названного автора стал «комплексный сравнительный анализ исторической роли судебных реформ как механизма формирования гражданского общества во второй половине XIX в. и на рубеже XX — XXI вв., а также выявление общих закономерностей, особенностей и роли изучаемых реформ в этом процессе» <6>. ——————————— <5> См.: Демичев А. А. Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение как направление современной юридической науки // История государства и права. 2010. N 16. С. 2 — 7. <6> Попова А. Д. Указ. соч. С. 6.
Исходя из методологии хронодискретного моногеографического сравнительного правоведения, А. Д. Попова предприняла достаточно удачную попытку сравнения в целом судебной реформы 1864 г. в Российской империи и судебных преобразований в Российской Федерации в конце XX — начале XXI в., а также отдельных судебных институтов, введенных в их ходе или подвергшихся наибольшей трансформации. В отличие от диссертации А. Г. Галкина, в исследовании А. Д. Поповой, как это и должно быть, имеются положения, выносимые на защиту. Некоторые из них спорные, но они обладают достаточной новизной и требуют научной аргументации и защиты. И в автореферате диссертации (естественно, и в самой диссертации) они раскрыты и аргументированы. Следует отметить, что в отличие от других авторов, упоминавшихся в данной статье, А. Д. Попова хорошо знает историографию проблемы, в том числе современную и зарубежную, а источниковая база исследования действительно широка, как это и должно быть в докторской диссертации. При этом в работе найден, как нам кажется, удачный баланс между нормативными и эмпирическими источниками. Конечно, не следует идеализировать работу А. Д. Поповой — она во многом носит постановочный характер, в ней присутствуют некоторые пробелы, имеются спорные положения и т. д., но тем не менее это, несомненно, серьезный научный труд, вносящий существенный вклад в изучение судебной реформы 1864 г. Научная новизна исследования заключается не только во введении в научный оборот ряда архивных документов, но и в том, что судебные реформы рассматриваются в качестве одного из механизмов формирования гражданского общества. Диссертант проанализировала значение преобразований в судебной сфере для проведения выборов, обеспечения свободной деятельности общественных организаций, защиты прав и свобод людей. В работе предпринята попытка оценить эффективность и успешность реформ через призму повседневных интересов простых подданных (граждан). На основе обобщения большого фактического материала А. Д. Попова сумела показать, каким образом деятельность реформированных судебных органов содействует росту правовой культуры граждан и развитию механизма воздействия общества на власть. Завершая статью, вновь акцентируем внимание на том, что к настоящему моменту опубликовано огромное количество книг и статей, посвященных судебной реформе 1864 г. При этом источниковая база изучения указанной проблемы остается практически неизменной. Конечно, она не статична. В основном ее расширение происходит за счет введения в научный оборот материалов региональных архивов, однако вряд ли стоит ожидать открытия какого-либо комплекса документов, которые могут существенно изменить устоявшиеся в науке взгляды. В последние годы в данной историографической и источниковедческой ситуации наметилось несколько тенденций в исследовании судебной реформы 1864 г. Первая тенденция заключается в том, что исследования судебной реформы все более приобретают междисциплинарный характер. Основной вклад здесь принадлежит историкам и историкам государства и права, в меньшей степени — культурологам, социологам и представителям других гуманитарных наук. При этом используются методы, характерные для различных гуманитарных и негуманитарных наук (математические, статистические методы). Вторая тенденция заключается в том, что стали появляться исследования, характеризующиеся механическим перенесением известных фактов и приемов из истории государства и права в общую историю и наоборот. Как правило, это работы описательного, компилятивного характера, несущие определенную новизну в смежную дисциплину, но не обладающие собственно научной новизной и не дающие приращения научных знаний. При этом их авторы зачастую искренне верят, что вносят существенный вклад в науку. Нередко такая наивная вера является следствием элементарного незнания историографии изучаемой проблемы. Третья тенденция обусловливается, с одной стороны, пониманием существующей историографической и источниковедческой ситуации, с другой — практическими потребностями общества в учете исторического опыта при реформировании судебной сферы. А заключается она в сравнении судебной реформы 1864 г. и судебной реформы конца XX — начала XXI в. в целом и отдельных их институтов (суда присяжных, мирового суда, адвокатуры, прокуратуры и пр.). Полагаем, что такое направление исследований является на сегодняшний день наиболее перспективным как в теоретическом, так и в практическом аспекте.
