(Багаутдинов Ф. Н., Гумаров И. А.) («Журнал российского права», 2008, N 2)
УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ХИЩЕНИЕ ИЗ МАГИСТРАЛЬНЫХ ТРУБОПРОВОДОВ
Ф. Н. БАГАУТДИНОВ, И. А. ГУМАРОВ
Багаутдинов Флер Нуретдинович — доктор юридических наук, профессор.
Гумаров Ильнур Асгатович — аспирант (г. Казань).
Федеральным законом от 30 декабря 2006 г. N 283-ФЗ введена новая редакция ч. 3 ст. 158 Уголовного кодекса РФ, которая усиливает уголовную ответственность за кражи из магистральных трубопроводов. Теперь кража, т. е. тайное хищение чужого имущества, совершенная из нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода, квалифицируется по п. «б» ч. 3 ст. 158 УК РФ и наказывается штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет либо лишением свободы на срок от двух до шести лет со штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового. В примечании 3 к ст. 158 УК РФ законодатель разъяснил, что под хранилищем понимаются не только хозяйственные помещения, обособленные от жилых построек, участки территории, иные сооружения независимо от форм собственности, которые предназначены для постоянного или временного хранения материальных ценностей, но также и трубопроводы. Произошли и некоторые иные изменения уголовного закона, относящиеся к магистральным трубопроводам. Предыстория появления указанных изменений хорошо известна, причины усиления уголовной ответственности за кражи из магистральных трубопроводов вполне объяснимы и логичны. Многочисленные врезки в магистральные трубопроводы, массовое хищение нефтепродуктов стали обычным явлением. Создавая серьезную угрозу безопасности страны и людей, причиняя огромный вред как экономике, так и экологии, эти преступления не относились к категории тяжких либо особо тяжких преступлений, а по сути приравнивались к банальной карманной краже (ч. 2 ст. 158 УК РФ). Соответственно и меры наказания за них были не адекватными общественной опасности. Можно было украсть цистерну нефти и получить за это условное наказание. Исходя из вышеизложенных обстоятельств, в УК РФ были внесены изменения. Приравнивание краж из магистральных трубопроводов к кражам из хранилищ в какой-то мере облегчает привлечение виновных лиц к уголовной ответственности. На практике определение суммы ущерба, т. е. количества, объема украденной нефти почти невозможно, за исключением случаев, когда похищенное удается изъять. При этом следственные органы, как правило, довольствуются ничем не подтвержденной справкой нефтяной компании или предприятия магистральных трубопроводов либо же исходят из объема изъятой похищенной нефти. Отсутствуют современные средства, которые помогли бы определить объем похищенной нефти исходя из каких-либо объективных показателей (например, диаметра врезки, скорости перегона нефти, изменения давления и иных показателей внутри трубы и т. д.). Таким образом, в результате изменений, внесенных в уголовный закон, для квалификации этого преступления по ч. 3 ст. 158 УК РФ уже не имеет значения размер вреда (хотя его все равно надо установить). В случае кражи из трубопровода бочки или цистерны нефти уголовная ответственность наступает по ч. 3 ст. 158 УК РФ как за кражу из хранилища. В этой связи возникает вопрос: является ли магистральный трубопровод хранилищем либо же это средство перевозки, вид транспорта? Ряд авторов, в частности А. И. Перчик, включают магистральные трубопроводы в самостоятельную систему магистрального трубопроводного транспорта (МТТ), которая, по их мнению, должна регулироваться нормами трубопроводного права как подотраслью транспортного права <1>. ——————————— <1> См.: Перчик А. И. Трубопроводное право. М., 2002.
Оставляя в стороне научные попытки создания новой подотрасли права (трубопроводного права), все же отметим, что магистральные трубопроводы не вполне соотносятся с традиционным пониманием хранилища. Основное предназначение магистральных трубопроводов — это перегон, т. е. перевозка на дальние расстояния. Они строились в первую очередь для перекачки, перегона нефтепродуктов, газа по территории страны и далее — в другие страны. Следовательно, магистральные трубопроводы являются средством перевозки груза, видом транспорта (в отличие от хранилища). С этой точки зрения понятие хранилища, определенное в примечании к ст. 158 УК РФ, нуждается в уточнении. На наш взгляд, данное примечание следует сформулировать в следующей редакции: «Под хранилищем понимаются хозяйственные помещения, обособленные от жилых построек, участки территории, иные сооружения, независимо от форм собственности, которые предназначены для постоянного или временного хранения материальных ценностей, а также трубопроводы, в связи с транспортировкой по ним газа, нефти и других нефтепродуктов». Еще одно важное замечание. Изменения, внесенные в ст. 158 УК РФ, коснулись лишь случаев совершения кражи, т. е. тайного хищения из магистральных трубопроводов. Конечно, основная масса преступлений этой категории совершается именно таким способом. Но ведь есть и случаи, когда хищения из магистральных трубопроводов совершаются открыто, т. е. путем грабежа. Однако в ст. 161 УК РФ никаких изменений в этой связи не внесено, что снижает меру уголовной ответственности за открытое хищение из магистрального трубопровода. Достаточно указать, что в результате внесенных изменений за открытое хищение — кражу из магистрального трубопровода (ч. 3 ст. 158 УК РФ) максимальный срок наказания в виде лишения свободы составляет шесть лет. А за открытое хищение — грабеж из магистрального трубопровода (ч. 2 ст. 161 УК РФ) максимальный срок наказания в виде лишения свободы составляет семь лет. То есть разница в наказании между двумя этими составами, которые серьезно отличаются друг от друга по степени общественной опасности, является незначительной. Не исключено и совершение рассматриваемого преступления путем разбойного нападения на охрану, однако какие-либо изменения в ст. 162 УК РФ также не внесены. Тем самым нарушена единая система конструирования составов преступлений. Таким образом, становится очевидным, что законодатель не рассматривал проблему в комплексе, применительно к группе составов преступлений и в результате породил явные несоответствия и противоречия в уголовном законодательстве. Законодатель также ввел новую ст. 215.3 Уголовного кодекса РФ — «Приведение в негодность нефтепроводов, нефтепродуктопроводов и газопроводов». Причем в части 1 этой статьи указано: «Разрушение, повреждение или приведение иным способом в негодное для эксплуатации состояние нефтепроводов, нефтепродуктопроводов, газопроводов, а также технологически связанных с ними объектов, сооружений, средств связи, автоматики, сигнализации, которые повлекли или могли повлечь нарушение их нормальной работы и были совершены из корыстных или хулиганских побуждений». Недоумение вызывает указание уголовного закона лишь на два мотива — корыстный и хулиганский. Возникает вопрос: другие мотивы исключены или они менее опасны? В период работы одного из авторов статьи прокурором г. Альметьевска Республики Татарстан митинг местного общественного движения закончился походом на нефтепровод «Дружба», массовыми беспорядками с закрытием задвижки нефтепровода. Это деяние было совершено под лозунгами суверенитета, сопровождалось требованиями оставить нефть, добываемую в Татарстане, для самой Республики и т. д. То есть корыстного или хулиганского мотива (в традиционном понимании) не было. И сегодня есть случаи, когда повреждения нефтепроводов совершаются на почве националистических, шовинистических идей и даже из личных мотивов. Не исключено, что такие действия вполне могут совершить и различные общественные, экологические движения. Поэтому мы считаем, что в данном конкретном составе преступления мотив его совершения не может иметь правового значения. Уголовная ответственность должна наступать независимо от мотива, которым руководствовался виновный. Кроме этого, введение ст. 215.3 УК РФ создает правовую коллизию с другими статьями — ст. 167 УК РФ («Умышленное уничтожение и повреждение имущества»), ст. 215.2 УК РФ («Приведение в негодность объектов жизнеобеспечения»). На практике возникнут неизбежные спорные вопросы квалификации этих преступлений и их разграничения. Насколько обоснованно, целесообразно введение специальной уголовной ответственности за посягательства на отдельные виды имущества? Из сталинских времен мы хорошо помним так называемый Закон о трех колосках от 7 августа 1933 г. Знаем, как в 1961 г. приняли Указ, позволявший применять смертную казнь за спекуляцию валютными ценностями или ценными бумагами. В 1999 г. в Государственную Думу ФС РФ был внесен законопроект о введении специальной уголовной ответственности за кражу, хищение изделий из цветных и черных металлов, повлекших остановку деятельности предприятий, учреждений и организаций, независимо от форм собственности, или иные тяжкие последствия. Вспомним, что происходило тогда с кражей изделий из цветных и черных металлов (снимали километры электрических проводов, воровали обшивки теплотрасс и многое другое). И подобное положение дел вполне позволяло ввести уголовную ответственность за данные деяния, но законопроект был отклонен. Возможно, «нефтегазовое лобби» сегодня оказалось сильнее, организованнее и провело нужный для себя закон. На наш взгляд, введение специальной уголовной ответственности за хищение отдельных видов имущества — путь скользкий и ненадежный. Появляется соблазн для дальнейшего законотворчества, в особенности по инициативе заинтересованных ведомств. Выросли кражи сотовых телефонов, хакеры воруют деньги со счетов фирм, банков. Возникает вопрос: нужна ли специальная статья, предусматривающая уголовную ответственность за подобные деяния? Но дело в том, что УК РФ предоставляет широкие возможности для привлечения виновных лиц к уголовной ответственности за различные виды посягательств на собственность. Следовательно, необходимо реализовывать эти возможности в полной мере. Конституция РФ 1993 г. в ч. 2 ст. 8 провозгласила: «В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности». При этом под различными формами собственности понимается главным образом принадлежность имущества различным видам субъектов — частным лицам, публичным (государственным и муниципальным образованиям), иным признаваемым законом субъектам права. Данное положение также означает, что Конституцией РФ и законодательством в равной мере признаются различные формы хозяйствования, экономическая (хозяйственная) деятельность различных субъектов: физических лиц (граждан) и юридических лиц (организаций), действующих на основе частного, государственного, муниципального или какого-либо иного имущества, принадлежащего им на законных основаниях. Кроме этого, все существующие формы собственности, хозяйствования, виды имущества не только признаются, но и защищаются одинаково, равным образом, в равной мере. Конституция РФ запрещает установление каких-либо привилегий или ограничений для тех или иных форм или субъектов хозяйственной деятельности. Лишь ч. 3 ст. 55 Конституции РФ закрепляет общее правило о том, что права и свободы человека и гражданина (подразумевается и право собственности) могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Таким образом, для всех законно существующих форм собственности, форм хозяйствования и видов имущества устанавливается равный, общий, единый правовой режим. Уголовный кодекс РФ уже не содержит отдельных статей, устанавливавших уголовную ответственность за посягательства на различные виды собственности (государственную, общественную, личную). Законодатель сегодня применяет единую формулу, обозначая объект посягательства словами «чужое имущество». Неважно, к какой форме собственности относится имущество, которое стало объектом посягательства, главное, что оно является чужим. Именно на основе данного признака построены основные составы преступлений гл. 21 УК РФ (преступления против собственности) — ст. 158, 159, 160, 161, 162, 163. Нефтепродукты, газ в магистральных трубопроводах могут принадлежать любому собственнику — как государственной компании, так и частной фирме. Но общеизвестно, что основная часть нефтегазовой отрасли принадлежит государству. Именно государство контролирует деятельность большинства крупных нефтяных и газовых компаний. Поступления от реализации нефти, газа составляют значительную часть российского бюджета. С этой точки зрения установление специальной, повышенной уголовной ответственности за хищение из магистральных трубопроводов, на наш взгляд, в скрытой форме противоречит конституционному положению о равной защите всех форм собственности, закрепленному в ч. 2 ст. 8 Конституции РФ. Кроме этого, Федеральным законом от 24 июля 2007 г. N 222-ФЗ были установлены поправки к Федеральному закону от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ «Об оружии», которые позволяют сотрудникам охранных структур открытого акционерного общества «Газпром» и дочерних обществ открытого акционерного общества «Акционерная компания по транспорту нефти «Транснефть», эксплуатирующих магистральные нефтепроводы и являющихся их собственниками, иметь служебное огнестрельное оружие. Законодатель свое решение мотивировал тем, что Газпром и Транснефть являются «юридическими лицами с особыми уставными задачами». Таким образом, создается возможность иметь собственные корпоративные армии. На наш взгляд, опасная тенденция продолжает развиваться.
