В. Волков, председатель президиума коллегии адвокатов Республики Мордовия.
А. Подольный, заведующий кафедрой правоведения Мордовского госуниверситета, кандидат юридических наук.
Поверхностный взгляд на проблему, действительно, приводит к мысли: «А почему бы и не допустить всех желающих к выполнению процессуальной деятельности защитника?» Это позволило бы создать достаточно большой рынок по оказанию услуг данного рода, благодаря чему любой гражданин мог бы свободно осуществлять выбор защитника, способствовало бы пресечению возможности превращения ныне практикующих адвокатов в своеобразное замкнутое элитарное сословие. Значит, этот демократический элемент оживил бы и ускорил дальнейшее развитие института защиты в уголовном процессе.
Такой взгляд на проблему не соответствует Конституции РФ, в ст. 78 которой сказано, что каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Допуск же к осуществлению защиты всех желающих или желаемых самим обвиняемым лиц противоречит указанному требованию, так как допуск в качестве защитника лица, не сведущего в данного рода деятельности, может оказаться вовсе не помощью для обвиняемого, а, напротив, повредить его защите. Вполне очевидно, что гражданин, оказавшийся в процессуальном положении обвиняемого, не обладает всем объемом знаний, с помощью которых можно правильно построить защиту. При этом он противостоит другим субъектам уголовного процесса, которые, являясь должностными лицами, имеют необходимые юридические познания и определенный опыт работы, т. е. в достаточной мере квалифицированны для осуществления своей деятельности. Поэтому если обвиняемый осуществляет защиту собственными силами, то в силу отсутствия у него необходимой квалификации он не в состоянии эффективно состязаться с противостоящими ему субъектами уголовного процесса, и принцип состязательности будет действовать в усеченном виде. Чтобы устранить данное противоречие, законодательная практика всех цивилизованных стран мира определила право на защиту не только как возможность обвиняемого осуществлять защиту собственными силами, но и как допустимость привлечения для осуществления этой деятельности другого лица, которое в силу имеющейся квалификации способно грамотно и эффективно осуществить защиту. Вот почему нелепо было бы видеть в качестве защитника лицо, настолько же не искушенное в практике защиты, как и сам обвиняемый.
В проекте УПК в достаточно категоричной форме записано: «В качестве защитников допускаются адвокаты». Но здесь же имеется оговорка, делающая бессмысленным данное утверждение: «Если в уголовном деле не участвует адвокат, то по определению суда или постановлению судьи в качестве защитника в суде может быть допущен один из близких родственников или законных представителей обвиняемого, представителей профсоюзов и других общественных организаций по делам членов их организаций или других лиц». Иначе говоря, проект не учитывает приведенной выше нормы Конституции РФ и, так же как и действующий УПК, не последователен в утверждении права на защиту.
Одним из доводов в пользу допуска широкого круга лиц к участию в защите приводится желание самого обвиняемого. Возникает вопрос: обеспечивается ли реальное право на защиту, если обвиняемый избрал себе в качестве защитника лицо, которое не имеет достаточной квалификации? Думается, что нет, поскольку защитник нужен не для того, чтобы сторона защиты увеличивалась количественно, а в целях обеспечения надлежащего качества защиты.
Стало быть, право на защиту нельзя толковать лишь как следование защитником по всем вопросам воле обвиняемого. Это достаточно четко прослеживается в действующем уголовно — процессуальном законодательстве. Так, в ст. 51 УПК РСФСР сказано: «Защитник обязан использовать все указанные в законе средства и способы защиты в целях выявления обстоятельств, оправдывающих подозреваемого или обвиняемого, смягчающих их ответственность, оказывать им необходимую юридическую помощь». Здесь речь не идет о том, что действия защитника должны быть во всем производны от воли обвиняемого. Предполагается, что защитник может действовать и вопреки воле обвиняемого, если эти действия были предприняты для достижения благоприятного для подзащитного результата.
Из данной нормы следует, что государство в реализации права на защиту исходит не из желания самого обвиняемого, а из его действительного блага — возможности эффективно, в полном объеме использовать им это право. Поэтому правильным представляется положение, когда государство ограничивает круг лиц, допускаемых в качестве защитника. Тем самым оно как бы не доверяет обвиняемому выбор защитника, так как предполагает, что правильно его совершить он не сможет, не сумеет выявить действительные (а не мнимые) профессиональные достоинства конкретного лица, которое предлагает себя в качестве защитника.
Другим доводом против ограничений допуска лиц к осуществлению защиты является утверждение о том, что не всегда адвокаты оказывают квалифицированную юридическую помощь. К сожалению, приходится признать, что такие факты имеют место. Однако вовсе не значит, что допуск широкого круга лиц улучшит качество юридической помощи. Напротив, это свидетельствует о том, что в адвокатское сообщество влилось слишком много случайных людей, которые не в состоянии справиться с возложенными на них задачами, что контроль за качеством оказываемой адвокатами юридической помощи со стороны общества ослаблен. Но ведь понятно, что чем больше лиц допущено к деятельности защитника, тем контроль со стороны общества становится менее эффективным, так как охватить вниманием деятельность неопределенно большой массы людей, не объединенной в какую-либо организацию, практически невозможно. Поэтому еще раз утверждаем: допуск всех желающих к осуществлению защиты обозначает вовсе не ее демократизацию, а ухудшение качества.
