Р. Лисицин, адвокат, кандидат юридических наук (г. Москва).
«Ордер» — слово латинского происхождения: «ordo» означает «ряд, порядок». В современном понимании ордер — это письменное предписание, распоряжение или документ на выдачу, получение, осуществление чего-нибудь (Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1993. С. 471). Именно в такой интерпретации используется данный термин в Федеральном законе от 31 мая 2002 г. «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Как сказано в ч. 2 ст. 6 этого Закона, в случаях, предусмотренных федеральным законом, адвокат должен иметь ордер на исполнение поручения, выдаваемый соответствующим адвокатским образованием. Поскольку данная статья регламентирует полномочия адвоката, то ордер является одним из документов, удостоверяющих полномочия адвоката на исполнение определенного поручения доверителя.
Исследование правовой сущности и назначения адвокатского ордера в гражданском и уголовном судопроизводстве целесообразно начать с рассмотрения вопроса о том, какие полномочия адвоката удостоверяет ордер.
Все полномочия адвоката принято разделять на общие и специальные. К первым относятся права и обязанности, закрепленные в Федеральном законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», в том числе и прежде всего в ст. 6 указанного Закона. Специальные полномочия адвоката, т. е. его права и обязанности при участии в судопроизводстве в качестве представителя или защитника, регламентируются соответствующим процессуальным законодательством Российской Федерации.
С момента присвоения статуса адвоката он наделяется общей правосубъектностью, т. е. получает потенциальную возможность использовать общие полномочия адвоката. Для того чтобы данная возможность стала реальной, адвокат должен получить специальную правосубъектность, означающую его способность осуществлять адвокатскую деятельность.
В соответствии с ч. 1 ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатская деятельность осуществляется на основании соглашения между адвокатом и доверителем. Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, в котором помимо иных существенных условий указываются предмет поручения, а исходя из его содержания — также конкретные полномочия, которыми наделяется адвокат для его надлежащего исполнения. Таким образом, заключение соглашения об оказании юридической помощи является юридическим фактом, с которым Закон связывает наступление специальной правосубъектности адвоката.
Специальная правосубъектность адвоката означает, что для оказания юридической помощи он вправе использовать не только его общие права, но и специальные полномочия определенных процессуальных субъектов. Она наступает с момента допуска адвоката в гражданский или уголовный процесс в качестве соответствующего субъекта.
Согласно ч. 4 ст. 49 УПК РФ адвокат допускается к участию в уголовном дела в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. Аналогичным образом решается вопрос о допуске адвоката в гражданский процесс: право адвоката на выступление в суде в качестве представителя удостоверяется ордером, выданным соответствующим адвокатским образованием (ч. 5 ст. 53 ГПК РФ). Следовательно, с момента предъявления ордера должностному лицу, в чьем производстве находится уголовное или гражданское дело, адвокат приобретает специальную правосубъектность соответственно защитника или представителя.
Отвечая на вопрос о значении ордера в уголовном и гражданском процессе, можно сделать вывод, что ордер удостоверяет общие полномочия адвоката, а также предоставляет ему возможность использовать специальные процессуальные права защитника или представителя.
Следующей актуальной проблемой является вопрос о сравнении правовой сущности ордера адвоката и доверенности. Дело в том, что полномочия одного и того же субъекта, например представителя истца в гражданском процессе, могут быть удостоверены ордером, если представителем является адвокат, либо доверенностью, если в качестве представителя участвует иное физическое лицо. Но и адвокат может представлять доверителя на основании доверенности в тех случаях, когда по закону он не должен иметь ордер на исполнение поручения (ч. 2 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).
В соответствии с п. 1 ст. 185 ГК РФ доверенностью признается письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому для представительства перед третьим лицом. Следовательно, как ордер, так и доверенность удостоверяют полномочия адвоката на исполнение поручения доверителя перед лицом, осуществляющим гражданское или уголовное судопроизводство. Общим для ордера и доверенности будет и основание для их выдачи, которым является договор поручения между адвокатом и доверителем. Однако называть ордер частным случаем доверенности было бы неверным по следующим причинам. Во-первых, доверенность выдается самим доверителем, а ордер — адвокатским образованием. Во-вторых, доверитель сам определяет в доверенности перечень специальных полномочий из числа предусмотренных законом, которыми наделяется адвокат для выполнения конкретного поручения. Полномочия адвоката, удостоверенные ордером, всегда унифицированы и зависят лишь от того, в качестве какого субъекта он участвует в деле.
Таким образом, ордер адвоката — это самостоятельный правовой документ, на который не распространяются правовые нормы, регулирующие выдачу и действие доверенности.
В настоящее время для осуществления функций представителя в гражданском процессе адвокату могут потребоваться и ордер, и доверенность. Ордер необходим для того, чтобы удостоверить статус адвоката и его полномочия в качестве представителя, а доверенность наделяет адвоката возможностью использовать для ведения дела определенные (дополнительные) права представителя, перечисленные в ст. 54 ГПК, например право на подписание искового заявления и на предъявление его в суд. Такое двойное удостоверение оправдывается тем, что использование любого из дополнительных полномочий может оказать существенное влияние на исход дела. Поэтому решение вопроса о наделении ими представителя справедливо ставится в зависимость от волеизъявления доверителя. Однако оформление такого волеизъявления отдельной доверенностью, которая во многом дублирует ордер и к тому же требует нотариального удостоверения, представляется неконструктивным.
На мой взгляд, ст. 54 ГПК было бы целесообразным дополнить положением о том, что перечисленные в ней дополнительные права представителя могут быть специально оговорены не только в доверенности, но и в ордере адвоката. Это можно сделать путем перечисления указанных прав на обратной стороне ордера и удостоверения соответствующего волеизъявления доверителя его подписью, заверенной руководителем адвокатского образования. Реализация данного предложения упростит порядок принятия адвокатом поручения по гражданскому делу, а также будет способствовать единообразию процессуальной формы.
Далее остановимся на вопросе о продолжительности действия ордера адвоката. Данный вопрос мы рассмотрим на примере уголовно-процессуального законодательства. Обратимся к двум законодательным положениям: адвокат должен иметь ордер только в случаях, предусмотренных Федеральным законом (ч. 2 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»); по предъявлении ордера адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника (ч. 4 ст. 49 УПК). Из первой предпосылки следует, что при отсутствии в федеральном законе прямой обязанности адвоката предъявить ордер никто не вправе требовать от него представления ордера для удостоверения полномочий. В уголовно-процессуальном законе требование о предъявлении ордера предусмотрено лишь для допуска адвоката к участию в уголовном деле в качестве защитника, т. е. на этапе вступления адвоката в уголовный процесс. Выполнив данную обязанность, адвокат приобретает процессуальный статус защитника и может использовать все его полномочия, сформулированные в ст. 53 УПК, в том числе право участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой, второй и надзорной инстанций, а также в рассмотрении вопросов, связанных с исполнением приговора. Из буквального толкования уголовно-процессуального закона следует, что для реализации данного права предоставления нового ордера не требуется. Таким образом, приобщенный к материалам уголовного дела ордер удостоверяет полномочия адвоката в качестве защитника на всех стадиях уголовного судопроизводства. Поэтому «узаконенное» практикой требование к адвокату представлять новый ордер для подтверждения его полномочий в качестве защитника на следующей стадии уголовного процесса, а также при передаче дела от одного органа уголовного судопроизводства другому является неправомерным.
Крайне противоречивую позицию по данному вопросу занимает Московский городской суд. Судебная коллегия по уголовным делам указанного суда принимает к рассмотрению кассационные жалобы защитника на приговоры и иные решения суда первой инстанции. Однако без предъявления ордера на защиту осужденного (оправданного) именно в Московском городском суде и именно в стадии кассационного производства адвокат не допускается к рассмотрению дела.
Существует мнение, что обязанность адвоката предъявлять новый ордер на каждую стадию уголовного процесса обусловлена тем, что таким образом подтверждается наличие соглашения на оказание юридической помощи между адвокатом и доверителем, т. е. удостоверяется волеизъявление доверителя на участие адвоката в деле. С данной точкой зрения можно согласиться только в части определения порядка удостоверения полномочий адвоката-представителя, который не имеет самостоятельных полномочий и действует от имени доверителя. Но для адвоката-защитника, который является самостоятельным субъектом уголовного процесса, она неприемлема по следующим причинам.
В соответствии с ч. 7 ст. 49 УПК адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого. Это означает, что адвокат, вступивший в уголовный процесс в качестве защитника, обязан осуществлять защиту прав и законных интересов подозреваемого или обвиняемого и оказывать ему юридическую помощь до окончания производства по уголовному делу, если только сам подзащитный не откажется от защитника.
Факт расторжения соглашения об оказании юридической помощи не всегда влечет за собой отказ от защитника. Во-первых, расторжение соглашения с адвокатом является правом доверителя, которым может быть не только сам подозреваемый или обвиняемый, но и его законный представитель, а также другие лица, которые по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого заключили данное соглашение. В силу ч. 1 ст. 52 УПК отказ от защитника допускается только по инициативе подозреваемого или обвиняемого. Во-вторых, отказ от защитника должен быть заявлен лицу, в чьем производстве находится уголовное дело, в письменном виде и, как правило, в присутствии самого защитника. До этого момента, несмотря на прекращение действия соглашения об оказании юридической помощи, защитник продолжает участвовать в деле.
Ограничение правосубъектности защитника, в том числе не предусмотренным законом требованием предъявления ордера, влечет нарушение права подозреваемого, обвиняемого на защиту, поскольку он лишается квалифицированной юридической помощи адвоката.
В соответствии со ст. 18 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» ордер адвоката является средством удостоверения его права на свидание с подзащитным, содержащимся под стражей. В декларативности данного предписания убедился каждый адвокат, осуществлявший защиту по так называемым «стражным» уголовным делам. Дело в том, что согласно п. 149 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации, утвержденных Приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 12 мая 2000 г., свидания с адвокатом, участвующим в деле в качестве защитника, подозреваемым и обвиняемым предоставляются по предъявлении адвокатом документа о допуске к участию в уголовном деле, выданного лицом или органом, в производстве которых находится уголовное дело, на основании ордера адвокатского образования.
25 октября 2001 г. Конституционный Суд РФ Постановлением N 14-П признал не соответствующим Конституции РФ, ее ст. ст. 48 (ч. 2) и 55 (ч. 3), положение п. 15 ч. 2 ст. 16 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», допускающее регулирование конституционного права на помощь адвоката (защитника) ведомственными нормативными актами, поскольку это положение — по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой, — служит основанием неправомерных ограничений данного права, ставя реализацию возможности свиданий обвиняемого (подозреваемого) с адвокатом (защитником) в зависимость от наличия специального разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело. Несмотря на это, даже в московских следственных изоляторах от адвоката до сих пор требуют разрешения следователя (суда) на свидание с подзащитным.
Вместе с тем положение Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» о том, что свидания с адвокатом, участвующим в деле в качестве защитника, предоставляются по предъявлении им ордера соответствующего адвокатского образования, также является не вполне конструктивным. Как уже было сказано, адвокат приобретает статус защитника с момента предъявления удостоверения адвоката и ордера. Поскольку ордер адвоката приобщается к материалам уголовного дела, то возникает вопрос: что будет предъявлять адвокат в следственном изоляторе? Представляется, что таким документом должна быть копия ордера адвоката, удостоверенная лицом, в чьем производстве находится уголовное дело.
Копия ордера адвоката, с одной стороны, удостоверяет факт его участия в уголовном деле в качестве защитника, а с другой — наделяет адвоката полномочием на посещение СИЗО (ИВС) для свидания с подзащитным в любое время, без ограничения количества и продолжительности.
