(Подольный Н. А., Волков В. М.) («Адвокатская практика», 2005, N 4)
ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ЮРИДИЧЕСКИЕ БЮРО: НАДЕЖДЫ И ИЛЛЮЗИИ
Н. А. ПОДОЛЬНЫЙ, В. М. ВОЛКОВ
Подольный Н. А., заместитель декана факультета экономики, управления и права Мордовского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент.
Волков В. М., Президент адвокатской палаты Республики Мордовия.
Вопрос о том, какой быть адвокатуре, до настоящего времени по-прежнему не решен окончательно. И это несмотря на то, что уже более трех лет действует Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», который, как изначально предполагалось, дал вполне конкретные ответы на все те вопросы, которые стояли перед обществом относительно значения для него адвокатской деятельности. Однако, как видно по отдельным высказываниям в средствах массовой информации, данные названным Законом ответы не удовлетворили определенную часть населения нашей страны. В чем же причина? В том ли, что предложенные Законом ответы не дают решения существующих проблем? Или, может быть, в том, что те, кто должен применять и руководствоваться данным Законом, не хотят этого делать в силу каких-то своих идейных убеждений? Разобраться в этих вопросах — это одна из важнейших задач сегодняшнего дня. Неотложность ее разрешения обусловлена тем, что наблюдаются попытки изменить направление развития законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре. Так, на страницах «Российской газеты» 22 марта этого года Владислав Куликов сообщил о том, что в недрах Министерства юстиции Российской Федерации появилась идея провести «эксперимент по созданию государственных юридических бюро» <*>. Объяснение необходимости этого эксперимента для неискушенного в проблемах оказания квалифицированной юридической помощи выглядят убедительно. Да и как может быть иначе, если основным аргументом в пользу данного эксперимента называют то, что обратиться в данные бюро «сможет любой бедняк, которого обычные адвокаты без денег, наверное, и на порог не пустят» <**>. Доступность квалифицированной юридической помощи — разве это не благородная цель, достижение которой — благо для развития демократии в России? ——————————— <*> Куликов В. Адвокатов назначит министр // Российская газета. 2005. 22 марта. <**> Куликов В. Адвокатов назначит министр // Российская газета. 2005. 22 марта.
Очевидность ответа на этот вопрос делает понятной силу приведенного аргумента. Само благородство цели, которая ставится созданием государственных юридических бюро, еще до начала всякого спора о правильности подобной меры обезоруживает того, кто имеет сомнение в ее эффективности и пользе для общества. Предвосхищение общественного блага, которое должно наступить, как об этом заверяют сторонники названной меры, повергает в сладостное состояние ожидания чуда, которого ранее не было, несмотря на все усилия законодательных и правоохранительных органов, и которое вот-вот наступит благодаря сравнительно незначительным, но эффективным мерам — введению государственных юридических бюро. Сложно в этом случае спорить, ведь невозможно спорить с мечтой, в которую хотят верить миллионы. Но, к сожалению, надо. Надо увидеть те трудности, те опасности для общества, которые скрыты, завуалированы за этой мечтой. Во-первых, аргумент о необходимости доступной квалифицированной юридической помощи основан на предположении о том, что в настоящее время она недоступна. Но так ли это? Данное предположение слишком субъективно, так как в его обоснование не приводится каких-либо цифр, указывающих число лиц, обратившихся за помощью к адвокату, но получивших в этом отказ. Евгений Семеняко на вопрос о том, что якобы адвокаты не хотят браться за оказание помощи неимущим и что такие дела якобы копятся пачками, ответил: «Пусть мне покажут хотя бы одну такую пачку или дадут вразумительную статистику» <*>. Такой статистики нет. А раз ее нет, то всякое утверждение о том, что якобы адвокаты отказывают в оказании юридической помощи, не соответствуют действительности, а потому не должны приниматься во внимание ни законодательными, ни правоохранительными органами во внимание и тем более рассматриваться как повод для изменения действующего законодательства. ——————————— <*> Игра в защите. Евгений Семеняко: откроем тайны следствия адвокату // Российская газета. 2005. 29 марта.
Во-вторых, желание ввести государственные юридические бюро основано на непонимании места адвокатуры в обществе и ее для него значения. Демократическое общество предполагает независимую от государства адвокатуру, которая является самостоятельным институтом этого общества. Ее независимость является гарантией в отстаивании прав и свобод граждан, в том числе и неимущих. Адвокат, если он станет государственным, превратится в государственного чиновника, такого же, как и множество других, уже существующих. Его интересы станут далеки от интересов простого гражданина. Вот тут-то и появится недоступность таких адвокатов для граждан, причем не только неимущих. Но эта недоступность будет совсем иного рода: они будут недоступны в силу их глухоты к чаяниям своих клиентов, так как интересовать их будут только чиновничьи корпоративные проблемы. Такие адвокаты всегда будут стремиться к максимальному удобству, а это значит, что они не захотят перечить даже очевидному нарушению закона, допущенному в отношении их подзащитного. Зачем портить конфликтами, даже во имя закона, собственную нервную систему, особенно если это нарушение закона не затрагивает тебя лично? В-третьих, введение государственных юридических бюро подрывает одну из основ демократии, состоящую в том, что адвокатура как институт гражданского общества обеспечивает баланс между частным и публичным интересами. А это очень важно, так как отсутствие такого баланса всегда является прологом к авторитаризму, который в угоду публичному интересу попирает частный. Именно для авторитаризма характерно то, что на весах правосудия сиюминутный, часто мнимый, интерес государства, под которым подразумевается и все общество, перевешивает права и свободы отдельных граждан, реализация которых необходима для их жизнедеятельности. Адвокатура — это институт общества, который препятствует торжеству публичного интереса в ущерб частному. Благодаря ей достигается необходимый баланс, который гарантирует личность от необоснованного и незаконного ущемления ее прав и свобод и вместе с тем не подрывает общего блага, являющегося условием существования общества и государства. В этом качестве адвокатура является своеобразным рычагом, с помощью которого конкретный гражданин имеет возможность воздействовать на государство, с тем чтобы оно обратило внимание на его интерес, а в отдельных случаях и заставить его этот интерес соблюдать, с тем чтобы защитить свои права и свободы. Это возможно лишь до тех пор, пока адвокатура является институтом общества, а не государства. Как только адвокатура станет государственной, так сразу же будет разрушен названный баланс между публичным и частным интересом, отдельный гражданин не сможет добиться соблюдения своего частного интереса, своих прав и свобод, у него не будет рычага, с помощью которого он мог бы добиться от государства уважения к себе и своим правам. В-четвертых, мечта о государственных юридических бюро как о способе обеспечить беднейшие слои населения квалифицированной юридической помощью скрывает вполне приземленное желание представителей отдельных правоохранительных органов сделать адвокатов «карманными». Понятно, что если адвокаты будут объединены в единую государственную структуру, то в этом случае появятся безотказные средства воздействия на них. Одним из таких средств будет сама государственная структура, то есть государственное юридическое бюро. Она вначале превратит адвоката в винтик большой и великой государственной машины, а затем заставит его совершать движения в соответствии с требованиями этой машины. При этом все недуги этой машины станут присущи и этой новой адвокатской структуре. В числе этих недугов — бюрократизация, при которой остаются незамеченными интересы простых людей; чинопочитание, когда адвокат вопреки интересам своего подзащитного будет действовать в соответствии с мнением чиновника более высокого ранга; карьеризм, когда адвокат, как и всякий иной чиновник, будет желать выслужится перед высоким начальством, с тем чтобы продвинуться по службе, и тому подобное. Структура государственных юридических бюро будет содействовать тому, чтобы «построить» адвокатов перед лицом власти, указав им при этом на их место. И это далеко не все, что скрывается под лозунгом создания государственных юридических бюро для необеспеченных слоев населения. Преследуются и иные, далекие от романтической мечты цели. Но сутью их всех является постоянно существующее желание представителей отдельных правоохранительных органов иметь в лице адвоката не своего оппонента, а лишь своего подголоска, который бы не замечал промахов в ведении расследования, нарушений закона и не досаждал бы своими постоянными ходатайствами и заявлениями. Но если данное желание будет воплощено в жизнь, то будет разрушено все здание правосудия, так как не будет места принципу состязательности. Ведь данный принцип основан на том, что стороны судопроизводства отстаивают различные позиции и высказывают свой независимый взгляд на произошедшее событие и роль в нем конкретного лица. Но о каком независимом взгляде можно говорить в том случае, если адвокат будет лишь вторить следователю или государственному обвинителю? Понятно, что состязательность — это спор, спор сторон уголовного судопроизводства, а потому, если одна из сторон будет вынуждена в силу закона, а не в силу приводимых аргументов, что предлагается созданием государственных юридических бюро, согласиться с мнением другой стороны, то спора не будет, а потому не будет и состязательности. Согласие между сторонами возможно и в рамках действия принципа состязательности, но это согласие основано на силе убеждения, то есть на неопровержимости приводимых в споре аргументов и доводов. Но сторонники создания государственных юридических бюро хотят для себя максимум удобств, состоящих в выдвижении ими неаргументированных обвинений, решений и требований, которые принимались бы и судом, и стороной защиты как изначально истинные, без какой-либо их критики. Однако начало воплощения такого желания означало бы начало конца правосудия, поскольку его место в этом случае займет произвол. Введение государственных юридических бюро не решит проблемы, связанной с необходимостью оказания квалифицированной юридической помощи беднейшим слоям населения, но при этом приведет к большим материальным затратам, связанным с решением целого ряда организационных и иных проблем. В то же время гораздо меньшие суммы могли бы решить проблему оказания квалифицированной юридической помощи, если бы они были направлены уже сегодня на оплату такой помощи существующими адвокатскими объединениями. Как справедливо отметил Е. Семеняко: «Если сотую долю того, что планируется потратить на госбюро, передать на своевременную оплату в действующие адвокатские палаты, я думаю, что это будет на порядок дешевле» <*>. Ведь в настоящее время юридическая помощь бедным во многом осуществляется благодаря одному лишь энтузиазму отдельных адвокатов. Так, известно, что оплата их труда на предварительном следствии фактически не осуществляется. И связано это с порядком финансирования такой помощи, которая осуществляется государством через соответствующие ведомства: МВД, прокуратуру. По этой причине дальнейший ход реформы адвокатуры видится во введении иного, нового порядка финансирования — финансирования через адвокатскую палату. ——————————— <*> Игра в защите. Евгений Семеняко: откроем тайны следствия адвокату // Российская газета. 2005. 29 марта.
Финансирование оказания квалифицированной юридической помощи через адвокатскую палату смогло бы стать инструментом повышения качества этой помощи. Так, адвокат уже не воспринимал бы, что его правовая помощь оплачивается МВД или прокуратурой, а потому не было бы у него ощущения дискомфорта от того, что он получает плату за свою работу от тех, кому он оппонирует. В этом случае он чувствовал бы себя более уверенно в отстаивании своей позиции. Тем самым не было бы иллюзии и у людей, обратившихся за юридической помощью, того, что конкретный адвокат содержится за счет средств МВД или прокуратуры, а потому в большей степени заинтересован в отстаивании интересов этих ведомств или, по крайней мере, в нахождении компромисса с ними. При этом они бы не сомневались в том, что если адвокат и предлагает компромисс, то данный компромисс отвечает их интересам, а не делается в угоду конкретных правоохранительных ведомств, которые оплачивают его работу. Кроме того, финансирование оказания квалифицированной юридической помощи через адвокатские палаты способствовало бы повышению уровня оказания правовой помощи. Также имелась бы возможность контролировать качество оказываемой юридической помощи и беднейшим слоям населения. Этого можно было бы добиться благодаря тому, что все случаи оказания такой помощи стали бы строго фиксироваться в адвокатских палатах для контроля денежных средств, поступающих от государства. Конечно же, одним только финансированием непосредственно адвокатских палат добиться улучшения качества оказываемой юридической помощи невозможно. Но именно финансирование может стать той основой, на которой будет возможным искоренение тех пороков, к сожалению, еще встречающихся, которые препятствуют реформе и адвокатуры, и правосудия в целом. С тем, что эти пороки имеются, никто не спорит, но они не являются сущностью современной адвокатуры, а потому предлагать покончить с этой существующей ныне адвокатурой — это значит расстаться с надеждой на то, что любой гражданин вне зависимости от его положения в обществе сможет эффективно отстоять свои права, даже в том случае, если они будут нарушены государством. С сожалением приходится признать, что в среде адвокатов встречаются разнообразные пороки, среди которых прежде всего следует отметить то, что отдельные адвокаты постепенно превратились из правозащитников, каковыми они и должны быть, в бизнесменов, оценивающих то или иное дело не с позиций необходимости отстаивания прав и свобод граждан, а исходя из прибыльности такого мероприятия. Это, безусловно, является нетерпимым, но надо заметить, что адвокатура борется с этим. Конечно, для эффективности данной борьбы необходимо продумать еще целый ряд мер, отдельные из которых следует закрепить законодательно. Но в целом следует отметить, что в уже действующем законодательстве немало инструментов воздействия на таких недобросовестных адвокатов. Поэтому хотелось бы, чтобы те основы деятельности и организации адвокатуры, которые закреплены в Федеральном законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», не были отброшены и преданы забвению лишь из-за того, что они показались неудобными для отдельных представителей правоохранительных органов. Представляется, что введение государственных юридических бюро подорвет саму идею адвокатуры как института гражданского общества, призванного отстаивать интересы отдельных граждан независимо от их положения и имущественного благосостояния. В том виде, в котором ныне существует адвокатура, она является одной из гарантий реализации принципа состязательности в уголовном судопроизводстве, а потому обеспечивает демократичность правосудия. Адвокат не должен находиться в зависимости от государства, поскольку это обязательно негативно отразится на его способности отстаивать интересы граждан. Сложно представить себе адвоката, который состоит на службе у государства и вместе с тем отстаивает права и свободы отдельных граждан в ущерб интересам государства. Такое невозможно, а потому и создание государственной адвокатуры — это не что иное, как шаг против адвокатуры, своеобразная контрреформа, которая прикрыта благородным лозунгом обеспечения малоимущего населения бесплатной квалифицированной юридической помощью. По этой причине представлялось бы правильным оставаться в русле тех преобразований, которые уже были проведены и которые достаточно сильно в последнее десятилетие изменили облик адвокатуры, сделав ее важным элементом демократического общества. Введение государственных юридических бюро — это поворот и движение вспять, против уже проведенных демократических реформ. Поэтому следовало бы воздержаться от подобного рода экспериментов как опасных для демократии в целом и правосудия. Проведение эксперимента по созданию государственных юридических бюро — это, по существу, эксперимент по уничтожению адвокатуры.
