У меня есть глубокое убеждение: люди, посвятившие себя такой психологически, да и физически сложной профессии, как адвокат, нуждаются в некоем балансире в виде интеллектуальных увлечений, предпочтительно за пределами правовой тематики. При этом меньше всего лично я ценю наставнические книги, адресованные молодым адвокатам и основанные чаще всего на материале советского периода — уже поэтому молодым эти советы малопонятны. Сразу вспоминается любимая присказка Генри Резника, заимствованная, кажется, у Игоря Губермана:
Боюсь одной я только лишь угрозы,
Подумаю — мороз идет по коже!
Что по причине страшного склероза
Начну давать советы молодежи.
Проще говоря, когда адвокат пробует себя в литературе, мне это кажется более чем нормальным, если только он не начинает «давать советы молодежи». Тем более что адвокатская практика сама по себе дает столько литературного материала, что хватит на многотомные собрания сочинений.
Поэтому я не мог не заинтересоваться литературными опытами нашего товарища по адвокатскому цеху Михаила Барщевского. Действительно, подумал я, по возрасту уже пора переходить от интеллектуальных игр к чему-то более весомому. Мою дружелюбно-снисходительную внутреннюю тональность как рукой сняло после того, как в театре Стаса Намина я увидел постановку пьесы М. Ю. Барщевского «Перекресток». Эта пьеса, во-первых, по-настоящему талантлива, а во-вторых, работает на дело правовой реформы и верховенства права в России лучше многих очень ученых книг и статей.
Я рекомендую всем сходить на этот спектакль и при этом спокойно изложу здесь содержание пьесы, поскольку такое знание не только не помешает, а скорее поможет зрителю.
Итак, в придорожном баре на перекрестке у поста ГАИ под Москвой как-то в семь часов вечера собрались четверо посетителей, хозяин бара и его жена, всего шесть человек. Как потом выяснилось, собрались они неслучайно: у каждого был серьезный мотив для убийства человека, живущего в квартире, расположенной как раз над баром. По сюжету это убийство происходит невидимо для зрителей во время действия, место которого ограничивается помещением бара. Убийца — точно кто-то из героев пьесы, но кто конкретно? Подозрение падает на каждого, распределяясь более или менее равномерно. Зрители являются свидетелями поведения персонажей в течение тех полутора часов, когда и произошло убийство. Правда, сильно напоминает знаменитый «Восточный экспресс»?
Но дальше начинается такое, до чего Агата Кристи в жизни бы не додумалась. Да у нее и не было надобности воспитывать британских подданных в духе уважения к презумпции невиновности и суду присяжных: у них это в крови. В России же эти элементарные истины нужно с большим отставанием от всего мира внедрять в так называемое общественное правосознание, без которого нельзя ни гражданское общество создать, ни добиться соответствия страны реалиям XXI столетия.
Литература, неотъемлемой и очень часто наиболее передовой частью которой является драматургия, может играть большую роль в воспитании демократического правосознания. Может, но примеров тому у нас немного. Видимо потому, что профессиональные писатели сами не слишком в этом разбираются.
Но вернемся к сюжету. К концу пьесы ничего не проясняется. Мгновенно появившийся на месте убийства следователь не может никого припереть к стенке, хотя быстро обнаруживает доказательства возможного мотива убийства у каждого из участников событий. Зрителей вовлекают в процесс расследования, когда они могут задавать вопросы и выдвигать свои версии. Затем неожиданно для себя зрители превращаются в членов жюри присяжных: им предлагается «мягким рейтинговым» голосованием определить, кто же убийца. Заигравшаяся публика с энтузиазмом голосует. И тут получившего большинство голосов предполагаемого убийцу хватают и заковывают в наручники подоспевшие конвоиры. Арестованный в отчаянии признается, что действительно хотел убить, и горько сетует, что этого не сделал.
Его уводят, а зрители вдруг отчетливо осознают: только что лично (пусть и не взаправду) они, каждый из них, признали человека виновным в убийстве, которого тот, похоже, не совершал. Сидя в зале, я видел, что многие переживают своего рода шок.
Более сильного и наглядного материала для объяснения принципа презумпции невиновности я не встречал за свою более чем тридцатилетнюю карьеру юриста и преподавателя. Думаю, что пьесу Михаила Барщевского следует активно использовать в учебном процессе не только в школах и неюридических вузах в рамках курса «Основы права», но и для подготовки студентов-юристов.
