(Меликов У. А.) («Информационное право», 2010, N 2)
РЕАЛИЗАЦИЯ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА НА ИНФОРМАЦИЮ В ТАДЖИКИСТАНЕ
У. А. МЕЛИКОВ
Меликов Умрилло Асадуллоевич, младший научный сотрудник Института государства и права Академии наук Республики Таджикистан.
Рецензент — директор Национального центра законодательства при Президенте Республики Таджикистан, доктор юридических наук, профессор М. З. Рахимов.
В работе анализируются нормы Законов Республики Таджикистан «Об информации» и «О праве на доступ к информации» на предмет соответствия ст. 30 Конституции Республики Таджикистан.
Ключевые слова: информация, право на доступ к информации, свобода слова, средства информации.
Realization of the Constitutional Right to Information in Tadzhikistan Melikov U. A.
The article analyses the norms of the laws of the Republic of Tadzhikistan «On Information» and «On the Right to Access to Information» with respect to correspondence thereof to article 30 of the Constitution of the Republic of Tadzhikistan.
Key words: information, right to access to information, freedom of discussion, means of mass media.
Право на информацию является одним из важнейших правовых средств, посредством которых субъект может удовлетворить свои информационные потребности. Данное правовое средство закреплено не только в Конституции, но и в более десяти других нормативных актах Республики Таджикистан, которые свидетельствуют о значимости данного права в современном обществе. В Конституции Республики Таджикистан от 6 ноября 1994 г. нет прямо закрепленного права на поиск, получение и распространение информации, как это сделано в конституциях некоторых стран СНГ <1>. Но при этом нормы, предусмотренные в ст. ст. 23, 30 и ряде других статей Конституции Республики Таджикистан, охватывают правовые основы информационной деятельности. Например, свобода слова, печати, право на пользование средствами информации гарантируется каждому согласно ст. 30 Конституции Республики Таджикистан. ——————————— <1> См.: Законодательство о СМИ бывших стран СССР / Под ред. Г. В. Винокурова, А. Г. Рихтера, В. В. Чернышова. М.: Институт проблем информационного права, 2002. С. 63 — 64.
В связи с этим положением в юридической литературе предлагается внести изменение и дополнение в ст. 30 Конституции Республики Таджикистан и закрепить в ней право на поиск, получение и распространение информации <2>, а до внесения данных изменений при защите данного права исходить из широкого понимания закрепленного в Конституции РТ принципа «свобода слова». ——————————— <2> См.: Гаюров Ш. К. Свобода информации и личное информационное право граждан: теория и практика: Монография. М.: Спутник+, 2009. С. 44 — 45.
Категория «свобода» используется для определения прав человека и гражданина в области духовной, творческой деятельности и личной неприкосновенности <3>. Свобода слова и право на информацию — взаимосвязанные явления. По мнению М. Я. Муратова, право на информацию производно от свободы слова. Свобода слова в широком понимании, рассматриваемая в структуре правового статуса личности, состоит из следующих универсальных, взаимозависимых и взаимосвязанных элементов (правомочий): «…право свободно искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ» <4>. ——————————— <3> Цит. по: Стефанов Ю. А. Право и свобода: некоторые вопросы теории и философии права // Сибирский юридический вестник. 2004. N 2. URL: http:// www. law. edu. ru/ doc/ document. asp? docID=1167822; Клименко Ю. Г. Свобода как правовая категория: к вопросу о многообразии понятия // Вестник ТГУ. 2006. N 4(44). С. 457. <4> Муратов М. Я. Право на свободу слова: история и современность: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. С. 7.
При этом право на информацию тоже понимается по-разному. Так, Д. В. Огородов выделяет два доктринальных подхода к трактовке права на информацию, которые можно обозначить как широкий и узкий подход. Широкий подход предполагает отнесение к праву на информацию всех субъективных прав, направленных на информацию или действия с ней, т. е. право на получение информации, право на тайну и некоторые иные права. В рамках узкого подхода субъективное право на информацию трактуется только в качестве права на получение (на доступ) информации. Но даже в рамках узкого подхода оно не будет единым, поскольку право на получение информации в рамках административных, гражданских, трудовых и прочих правоотношений будет существенно различаться <5>. В широком понимании право на информацию рассматривается в работах А. В. Минбалеева <6>, Ш. К. Гаюрова <7> и др. На наш взгляд, широкий подход к пониманию права на информацию является более убедительным в связи с тем, что информация является объектом, в отношении которого можно осуществлять разные действия (а не только получение). ——————————— <5> См.: Огородов Д. В. Правовые отношения в информационной сфере: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. С. 174. <6> См.: Минбалеев А. В. Система информации: теоретико-правовой анализ: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2006. С. 22. <7> См.: Гаюров Ш. К. Источники права человека на информацию в условиях глобализации // Национальные правовые системы стран СНГ в условиях глобализации и региональной интеграции: Материалы международной конференции (19 — 20 ноября 2007 г., г. Душанбе, Таджикистан) / Отв. ред. чл.-корр. АН РТ, д. ю.н., проф. Ф. Т. Тахиров. Душанбе, 2007. С. 209.
Наряду со свободой слова в Конституции Республики Таджикистан гарантируется свобода печати, которая представляет собой одну из форм реализации свободы слова. Правовые средства, которые направлены на обеспечение свободы слова, также применимы и к печати. Обычно в сфере правового регулирования, когда речь идет о печати, имеются в виду печатные средства массовой информации, правовой режим которых регулируется специальным Законом Республики Таджикистан от 14 декабря 1990 г. N 199 «О печати и других средствах массовой информации» <8>. ——————————— <8> См.: Закон Республики Таджикистан «О печати и других средствах массовой информации» // Ведомости Верховного Совета ТССР. 1990. N 24. Ст. 421; 1992. N 10. Ст. 144; 1992. N 11. Ст. 175; Ахбори Маджлиси Оли РТ. 1996. N 3. Ст. 48; 1997. N 23 — 24. Ст. 333; 1999. N 12. Ст. 335; 2002. N 4 (ч. 1). С. 269.
Кроме того, в ст. 30 Конституции Республики Таджикистан гарантируется не только свобода слова и печати, но и «право на пользование средствами информации». Понятие «средства информации» не дается в законодательстве. Законодатель дает понятие только «средств массовой информации» <9>. В практике сформировался подход рассмотрения в качестве средства информации любого носителя информации, т. е. понятие «средства информации» шире, чем понятие «средства массовой информации» (например, сеть Интернет можно считать средством информации, которое, без сомнения, имеет важное значение для информирования граждан, но согласно законодательству Республики Таджикистан не является СМИ). ——————————— <9> См.: ст. 1 Закона Республики Таджикистан «О печати и других средствах массовой информации».
При этом возникает вопрос о том, равнозначно ли «право пользования средствами информации», предусмотренное Конституцией Республики Таджикистан, праву пользования собственностью? В юридической литературе часто отмечается, что право собственности приспособлено только к материальному, вещному характеру объекта <10>. Информация — нематериальное явление, и для него право собственности нехарактерно. Право собственности можно применять в отношении ее носителя. В. А. Копылов отмечал, что «институт вещного права защищает только лишь право собственности на материальный носитель с нанесенной на него информацией и никак не защищает содержание информации на этом носителе…» <11>. Право на пользование средствами информации связано с правом на получение и распространение информации. Поэтому в данном случае не исключено действие комплекса норм, при котором право собственности распространяется в отношении носителя информации и права на информацию в отношении отраженной в нем информации. ——————————— <10> См.: Минбалеев А. В. Указ. соч. С. 26; Дозорцев В. А. Интеллектуальные права: Понятие. Система. Задачи кодификации: Сб. статей / Исслед. центр частного права. М.: Статут, 2003. С. 53. <11> Копылов В. А. К вопросу об информационной собственности // Научно-техническая информация. Сер. 1. 1998. N 3. С. 5.
Таким образом, на наш взгляд, предусмотренные нормы ст. 30 Конституции Республики Таджикистан охватывают не только право на распространение информации, но и право на ее поиск и получение. Данные конституционные нормы согласуются с нормами, предусмотренными в ч. 2 ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. ст. 18 — 19 Всеобщей декларации прав человека. В рамках системы законодательства ст. 30 Конституции Республики Таджикистан развивается в других законах Республики Таджикистан: от 10 мая 2002 г. N 55 «Об информации» <12>, от 6 августа 2001 г. N 40 «Об информатизации» <13>, от 2 декабря 2002 г. N 71 «О защите информации» <14>, от 18 июня 2008 г. N 411 «О праве на доступ к информации» <15> и др. Однако положения некоторых норм этих законов на предмет соответствия требованиям Конституции (ст. 30) вызывают сомнение. Особенно в случаях, когда речь идет об ограничении права на информацию. К числу таких положений можно отнести норму, предусмотренную в ст. 33 Закона РТ «Об информации», согласно которой «не подлежат предоставлению для ознакомления по информационным запросам официальные документы, содержащие, документы, составляющие внутриведомственную служебную корреспонденцию (докладные записки, переписка между подразделениями и прочее), если они связаны с разработкой направления деятельности учреждения, процессом принятия решений и предшествуют их принятию». В данной статье законодатель фактически приравнивает документы, составляющие внутриведомственную служебную корреспонденцию (докладные записки, переписка между подразделениями и прочее), если они связаны с разработкой направления деятельности учреждения, процессом принятия решений и предшествуют их принятию, к документам, содержащим государственную тайну. ——————————— <12> Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан. 2002. N 4 (ч. 2). С. 320. <13> Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан. 2000. N 7. С. 502; 2005. N 12. С. 639. <14> Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан. 2002. N 11. С. 696; 2005. N 12. С. 646. <15> Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан. 2008. N 6. С. 469.
В определенной мере данная норма установлена обоснованно, поскольку разглашение внутриведомственной служебной корреспонденции, предшествующей принятию соответствующего решения, может привести к неблагоприятным последствиям. Но под ее действие можно отнести почти любую информацию, возникающую в процессе функционирования органов власти. Обычно одной из форм результата деятельности органов власти является принятие решений. А процесс их принятия связан с обменом и обработкой информации. Деятельность государственных органов в конечном итоге связана с интересом человека. Существуют случаи, которые по внешней форме кажутся внутриорганизационными, но, по существу, связаны с интересами общества и (или) каждого гражданина. Например, структурное подразделение государственного органа разрабатывает проект правил проведения проверок деятельности хозяйствующих субъектов в определенной сфере и предлагает его для утверждения руководству государственного органа. На основе вышеуказанной статьи Закона Республики Таджикистан «Об информации» государственный орган может отказать в предоставлении данного проекта субъектам, заинтересованным в получении такой информации, ссылаясь на то, что проект частично направлен на разработку направлений деятельности государственного органа и он будет предоставлен после его утверждения. Аналогичная норма содержится и в ч. 2 ст. 14 Закона Республики Таджикистан «О праве на доступ к информации», согласно которой «не подлежат предоставлению по запросам докладные записки, переписка, поручения должностных лиц и прочая информация внутриорганизационного характера». Предоставление такой широкой возможности отказать в предоставлении информации нарушает баланс публичных и частных интересов, связанных с информацией. Представляется, что формулировка «прочая информация внутриорганизационного характера» может быть применена для необоснованного отказа в предоставлении информации гражданам. Нельзя формулировать ограничительные нормы со словами «неограниченного» характера. На наш взгляд, в обеих статьях необходимо отграничить информацию, находящуюся в режиме государственной, служебной и других тайн, от информации, доступ к которой является открытым. В демократическом обществе правовые ограничения доступа к информации должны быть соразмерны угрозам, направленным на права и интересы субъектов. Поэтому отказы в предоставлении такой информации могут принести вред или представлять опасность для субъектов, особенно когда это связано с их правами и интересами. Следовательно, информирование граждан о деятельности государственных органов (за исключением государственной и служебной тайны), которые связаны с интересами общества и (или) гражданина, соответствует конституционным основам права на информацию, что необходимо учитывать при разработке и совершенствовании нормативных правовых актов Республики Таджикистан.
