(Максуров А. А.) («Правовые вопросы связи», 2011, N 1)
ВОЗМОЖНОСТИ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ СЕТИ ИНТЕРНЕТ
А. А. МАКСУРОВ
Максуров А. А., Ярославский государственный университет им. П. Г. Демидова, кандидат юридических наук.
Обобщая «технико-историческую» составляющую сведений о сети Интернет отметим, что многие авторы считают, что Интернет является одним из главных достижений холодной войны и, как оказалось впоследствии, самым аполитичным. Непосредственным предшественником Интернета была компьютерная сеть Министерства обороны США, объединившая в 1969 г. несколько американских университетов и компаний, выполнявших военные заказы. Первая сеть получила официальное название «APRAnet» (от названия головной организации APRA). Целью создания такой Сети было определение надежности ее функционирования, например, в случае военных конфликтов. Отсутствие единого (центрального) управления обеспечивало бесперебойную передачу информации даже в том случае, когда отдельный сегмент Сети был приведен в негодность (например, в результате ракетно-ядерного нападения). Поскольку Сеть оказалась особенно удобной для оперативного обмена результатами научных исследований (для чего, собственно, они и использовалась своими непосредственными создателями), к ней стали подключаться другие компьютеры, в первую очередь различных университетов США. Объем чисто гражданских вопросов, решавшихся через эту Сеть, постоянно рос, и Министерство обороны США разделило Сеть на две части (одну для военных целей и одну гражданского назначения), соединенные между собой набором технических и программных средств, названным «Internet Protocol» («межсетевой протокол»). Постепенно к Сети стали подключаться частные компании, некоторые из них продавали возможность входа в Сеть всем желающим. Интернет был приватизирован. Правительство США перестало его субсидировать и контролировать. С начала 90-х годов Интернет стал лавинообразно распространяться по странам и континентам, включая все новые сети и базы данных. Такие сети приобретают возможность подключения к более крупным сетям, а крупные сети имеют так называемые точки встречи (meeting point), где они соединяются друг с другом <1>. ——————————— <1> Информация о «технической» стороне вопроса взята и обобщена из следующих источников: http:// click. kmindex. ru/?uid=947http:// click. kmindex. ru/?uid=947; www. csu. ac. ru.
Следовательно, мы можем прийти к такому выводу: Интернет — это глобальное межсетевое компьютерное информационное пространство, априори не имеющее каких-либо границ, конечного числа пользователей, четких организационных элементов с постоянно развивающимися и видоизменяющимися техническими характеристиками (архитектурой). Теперь посмотрим, поддерживают ли такое определение или хотя бы отдельные его признаки субъекты правотворчества. Чтобы определить Интернет с точки зрения юриспруденции, мы должны выявить его сущностные, имманентные признаки, на основании которых и сконструировать определение данного феномена. Прежде всего обратимся к тому скудному и противоречивому материалу, который предоставил нам законодатель, по мнению которого Интернет является главным образом средством массовой коммуникации, средством массовой информации, а также информационным электронным архивом. Действующее законодательство России не содержит определений Интернета, но отдельные правовые признаки Сети отражены в ряде законов. В частности, нормы Закона РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 «О средствах массовой информации» не конкретизируют формы периодических изданий распространения массовой информации. Согласно ст. 2 Закона под средством массовой информации понимается периодическое печатное издание, радио-, теле-, видеопрограмма, кинохроникальная программа, иная форма периодического распространения массовой информации. Следовательно, информационные ресурсы в Интернете являются средствами массовой информации и действие данного Закона о СМИ распространяется и на них. В письме от 18 ноября 2002 г. N 18/14-16380/18-11218 МПТР РФ, на что обращают внимание многие авторы, подчеркивается, что информационный ресурс Интернета может считаться средством массовой информации, если отвечает установленным Законом о СМИ требованиям. Противники указанного вывода обращают внимание на термин «распространение информации», который в ст. 2 данного Закона дает исчерпывающий перечень возможных видов распространения: «Под распространением продукции средства массовой информации понимается продажа (подписка, доставка, раздача) периодических печатных изданий, аудио — или видеозаписей программ, трансляция радио-, телепрограмм (вещание), демонстрация кинохроникальных программ». Однако в ст. 24 «Иные средства массовой информации» указано, что правила, установленные для периодических печатных изданий, применяются в отношении периодического распространения тиражом тысяча и более экземпляров текстов, созданных с помощью компьютеров и (или) хранящихся в их банках и базах данных, а равно в отношении иных средств массовой информации, продукция которых распространяется в виде печатных сообщений, материалов, изображений. Кроме того, остается открытым вопрос о государственной регистрации сайтов как средств массовой информации. Ответ на него далеко не так очевиден, поскольку, например, в письме МНС РФ от 11 мая 2000 г. N ВГ-6-02/361@ говорится, что в отношении организаций, распространяющих периодические издания в сети Интернет, отсутствует требование об обязательном получении свидетельства о регистрации в качестве средства массовой информации. Интернет также является особой информационной системой, т. е. организационно упорядоченной совокупностью документов (массивов документов) и информационных технологий, в том числе с использованием средств вычислительной техники и связи, реализующих информационные процессы (абзац шестой ст. 2 Федерального закона от 20.02.95 N 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации»). В ст. 5.5 Кодекса РФ об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. N 195-ФЗ «Нарушение порядка участия средств массовой информации в информационном обеспечении выборов, референдумов» Интернет назван в качестве информационно-телекоммуникационной сети и указан отдельно от средств массовой информации (организации теле — и (или) радиовещания либо иной организации, осуществляющей выпуск или распространение средства массовой информации). Отношения в сети Интернет регулируются также Федеральным законом от 16 февраля 1995 г. N 15-ФЗ «О связи». В область определения, даваемого этим Законом термину «сети электросвязи» (ст. 2), можно отнести и Интернет. К сетям электросвязи относятся технологические системы, обеспечивающие один или несколько видов передач: телефонную, телеграфную, факсимильную, передачу данных и других видов документальных сообщений, включая обмен информацией между ЭВМ, телевизионное, звуковое и иные виды радио — и проводного вещания. Пунктом 1012 Устава Международного союза электросвязи определено, что электросвязь — это «любая передача, излучение или прием знаков, сигналов письменного текста, изображений и звуков или сообщений любого рода по проводной, радио-, оптической или другим электромагнитным системам». В распоряжении Правительства РФ от 29 августа 1996 г. N 1319-р «О перечне университетов Российской Федерации, в которых создаются с участием Фонда Сороса центры доступа к международной компьютерной сети Интернет» Интернет определяется как «международная компьютерная сеть связи». В Постановлении Государственной Думы РФ от 16 декабря 1998 г. N 3384-II ГД «О неотложных мерах по предупреждению распространения в России наркомании и токсикомании среди детей и молодежи» об Интернете упоминается как о компьютерной информационной сети. Во второй части Налогового кодекса РФ Интернет рассматривается как информационная система (подп. 25 п. 1 ст. 264). Определение понятия «Интернет» можно встретить и в российских судебных прецедентах. Так, в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 16 января 2001 г. N 1192/00 разъясняется, что сеть Интернет представляет собой объединение компьютеров, соединенных друг с другом посредством телефонной либо иной связи. С помощью этой Сети можно обмениваться информацией. О правоотношениях в Интернете указывается в новом Арбитражном процессуальном кодексе РФ: АПК РФ определяет глобальную компьютерную сеть Интернет как международную ассоциацию сетей. В подп. 9 п. 1 ст. 247 АПК РФ устанавливается, что в компетенцию арбитражных судов входит рассмотрение дел по экономическим и иным делам, связанным с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности иностранных лиц, международных организаций, в том случае, если спор возник из отношений, связанных с государственной регистрацией имен и других объектов и оказанием услуг в международной ассоциации сетей Интернет на территории Российской Федерации. Российское гражданское право применяется к большинству правонарушений, совершенных с использованием Интернета на территории России или в отношении лиц-резидентов: в отношении доброго имени и деловой репутации; если в результате правонарушения причинен вред; в отношении авторских и смежных прав на обнародованные либо необнародованные произведения, находящиеся в какой-либо объективной форме; в связи с недобросовестной конкуренцией; в отношении правонарушений, подпадающих под административную ответственность (ст. 5.5, 13.15 КоАП), и преступлений. Следовательно, к отношениям в Интернете применяется российское право и применимы доказательства, допустимые с точки зрения процессуального закона. Возможности обеспечения и сбора доказательств с помощью Интернета, процессуальный статус доказательств, полученных с помощью Интернета, были изложены в одноименной статье А. А. Вайшнурс (Вестник ВАС РФ. N 3/2003. С. 124). В главе 28 УК РФ впервые в истории российского уголовного права введена ответственность за совершение преступлений в сфере компьютерной информации. Глава помещена в разделе IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка». Статья 274 УК РФ устанавливает уголовную ответственность за нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети лицом, имеющим доступ к ЭВМ, системе ЭВМ или их сети, повлекшее уничтожение, блокирование или модификацию охраняемой законом информации ЭВМ, если это деяние причинило существенный вред (ч. 1 ст. 274) или повлекло по неосторожности тяжкие последствия (ч. 2 ст. 274). Поскольку сеть Интернет представляет собой глобальное объединение компьютерных сетей и информационных ресурсов, принадлежащих множеству различных людей и организаций, за нарушение правил пользования сетью Интернет будет наступать уголовная ответственность. К каким выводам мы приходим, точнее — нас приводит законодатель? 1. Интернет (а вернее говоря, его островки — сайты) — средство массовой информации (не всегда). 2. Интернет — информационная система, массив документов в электронной форме. 3. Интернет — компьютерная сеть электросвязи, «сеть сетей». 4. Интернет может служить источником доказательств, с его помощью возможно как правомерное (сделки), так и неправомерное поведение (совершение административных правонарушений и преступлений). Вот практически и все. Однако право оперирует другими понятиями — субъектно-объектными, поскольку само право — всегда та или иная юридическая интерпретация отношения чего или кого-либо к чему или кому-либо, т. е. ценно рассматривать Интернет не сам по себе, а в контексте общественных отношений, где он может выступать либо субъектом, либо объектом. Субъект — это то, что само по себе является источником деятельности, активности. Субъект в данной деятельности заинтересован, более того, он в ней объективно нуждается. Субъект неоднороден; специфика самой деятельности здесь обусловливает и специфику субъекта. С точки зрения философской науки понятие объекта коррелятивно понятию субъекта и может быть раскрыто через последний <2>. Субъект — активная сторона, объект — сторона относительно пассивная. Объект — «это то, что противостоит субъекту, на что направлена предметно-практическая, оценочная и познавательная деятельность субъекта» <3>. Следует согласиться с высказанным в юридической литературе мнением о целесообразности выделения первичных и вторичных отношений, а следовательно, первичных и вторичных объектов <4>. Первичными отношениями (и первичным объектом) здесь будут отношения между людьми, субъектами и участниками деятельности. Ко вторичным отношениям (вторичный объект) относятся отношения человека и предметов внешнего мира как средств удовлетворения его потребностей, желаний и целей. Сюда входят предметы, процессы и состояния природной и социальной среды, объективной и субъективной реальности, материальные и нематериальные блага. ——————————— <2> См.: Алексеев П. В., Панин А. В. Философия: Учебник. М., 1997. С. 190 — 192, а также: Спиркин А. Г. Философия: Учебник. М., 1999. С. 450 — 453. <3> Там же. С. 188. <4> См., например: Карташов В. Н. Юридическая деятельность: понятие, структура, ценность. Саратов, 1989. С. 60 — 61.
Чем же тогда является Интернет — субъектом или объектом права? От этого как раз и зависит принципиальная реализация правового регулирования. Итак, может ли Интернет рассматриваться в качестве субъекта права? С точки зрения теории права — нет. Действительно, «субъектами права являются лица или организации, за которыми признано законом особое юридическое свойство (качество) правосубъектности, дающее возможность участвовать в различных правоотношениях с другими лицами и организациями» <5>. Интернет не является ни лицом, ни организацией, обладающей правосубъектностью, т. е. ни индивидуальным, ни коллективным субъектом права. ——————————— <5> Проблемы общей теории права и государства: Учебник для юридических вузов / Под ред. В. С. Нерсесянца. М., 1999. С. 373.
Конструкция субъекта права раскрывается через родовое понятие «лица». В Гражданском кодексе РФ имеется подраздел «Лица», включающий главу «Граждане (физические лица)», посвященную индивидуальным субъектам гражданского права; другие главы посвящены юридическим лицам и участию Российской Федерации, субъектов Федерации, муниципальных образований в отношениях, регулируемых гражданским законодательством. В силу ст. 17 ГК РФ индивидуальными субъектами права являются граждане (физические лица), т. е. к числу субъектов гражданско-правовых отношений по нашему законодательству относятся в первую очередь люди — члены общества. В Германском гражданском уложении соответствующая глава в разделе «Лица» именуется «Физические лица», в названном законе употребляется понятие «человек». Пункт 1 ст. 48 ГК РФ указывает, что юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. Интернет же не обладает имущественной обособленностью, в нем отсутствует организационное единство как организованная коллективная совокупность и т. п. Убедительная критика данного подхода уже сформировалась в литературе <6>. ——————————— <6> См., например: Рассолов И. М. Право и Интернет. М.: Норма, 2009. С. 114.
Но даже без ссылок на законодательство и авторские публикации очевидно, что нет смысла рассматривать в качестве субъекта права то, что даже теоретически не может потом являться субъектом конкретных правоотношений. Справедливо отмечается, что субъекты правоотношений (права) — это участники правовых отношений, имеющие субъективные права и юридические обязанности <7>. Какие права и обязанности имеются у Интернета? Как он (точнее, она — Сеть) может их осуществлять и в каких целях? Абсурдность такого подхода очевидна. ——————————— <7> См.: Бабаев В. К. Правовые отношения // Общая теория права: Курс лекций / Под ред. В. К. Бабаева. Н. Новгород, 1993. С. 412.
Между тем здесь есть два «но». Прежде всего, Интернет все же обладает определенными признаками институциональности, организованности: он создавался людьми и не может функционировать (пока, по крайней мере) совершенно без их участия. Правда, тот же И. М. Рассолов справедливо отмечает, что «представляется достаточно спорным утверждение о том, что Электронная сеть в полной мере может выступать субъектом права, так как инстанции Интернета находятся на этапе своего формирования и их правовая природа достаточно неопределенна» <8>. Однако все более развивающуюся институциональность Интернета нельзя полностью игнорировать. ——————————— <8> Рассолов И. М. Право и Интернет. М.: Норма, 2009. С. 113.
Другой момент заключается в том, что использовать ресурсы Интернета можно, лишь вступив в определенные отношения с провайдером, т. е. «подключившись» к Интернету. Имеется соблазн представить провайдера лишь посредником юридической связи клиента с Интернетом. Однако отношения клиента с провайдером и всеми иными субъектами, обеспечивающими возможность доступа в Сеть, — это сугубо частноправовые отношения, договорные отношения по оказанию услуг, не относящиеся к интернет-праву. Провайдер (и иные лица) действуют в собственных интересах и от своего имени, а не от имени Интернета или в его интересах, которых у него нет и быть не может. Вряд ли, конечно, кто-то серьезно может придерживаться такой точки зрения, однако лучше отмести ее сразу. Тогда Интернет — объект права? Многие авторы придерживаются такой точки зрения. Некоторые прямо указывают, что именно на Интернет направлены действия субъектов (клиентов, пользователей, провайдеров и т. д.). Другие же рассматривают Интернет как объект права более осторожно. Например, И. М. Рассолов пишет: «…Интернет, скорее всего, будет выступать в качестве объекта правового регулирования» <9>. ——————————— <9> Там же. С. 115.
На первый взгляд здесь есть достаточно жесткая логика, с которой трудно поспорить. Если, скажем, сайт — «кирпичик» сети Интернет — является средством массовой информации, то у него есть учредитель, собственник и т. д. Можно проводить аналогию и в том случае, если рассматривать Интернет как компьютерную сеть электросвязи и любым иным образом. Можно рассуждать и в более общем порядке. Так, в соответствии со ст. 128 ГК РФ к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага. Интернет, как отмечалось, можно рассматривать в качестве информационного массива, а информация — объект гражданских прав. Такое рассуждение правомерно, однако, как это верно отмечает М. С. Дашян «в сущности, Интернет не является физическим объектом, обладающим материальными характеристиками. Это самостоятельно действующий набор протоколов передачи данных (правила, которым следуют компьютеры и программы при обмене информацией), принятый многими телекоммуникационными сетями. Он позволяет собирать, хранить, передавать и обрабатывать информацию» <10>. То есть здесь главное назначение Интернета — не наличие информационного массива, а наличие возможности им пользоваться: мы же не признаем всю информацию, содержащуюся в книгах, объектом права! Та или иная информация, содержащаяся в Интернете, безусловно, будет объектом правоотношений и является таковым на практике, но не сам Интернет как информационный массив. Иначе говоря, может быть право собственности на морковь на поле, но не на само поле, иначе субъектом такого права является все человечество (поскольку Интернет, в отличие от поля, не ограничен рамками и имеет безграничный, глобальный характер), а с кем же тогда будет вступать в отношения человечество по поводу Интернета как единого объекта права? Само с собой или с другим организованным сообществом индивидов, что уже из области научной фантастики? ——————————— <10> Дашян М. С. Юридическое содержания понятия «Интернет» в российском законодательстве // Современное право. 2003. N 4.
Да и с точки зрения основных постулатов теории права объект права — «это общественные отношения, которые могут быть предметом правового регулирования и требуют такого регулирования» <11>, а объект правоотношения — «это то, на что направлены субъективные права и юридические обязанности субъектов» <12>. То есть объект — всегда общественные отношения; общественные отношения в сети Интернет можно и нужно регулировать правовыми средствами, но не сам Интернет! ——————————— <11> Бабаев В. К. Указ. раб. С. 421. <12> Там же. С. 422.
Таким образом, Интернет не может выступать ни в качестве объекта, ни в качестве субъекта права. Возникают закономерные вопросы: как же тогда соотносятся Интернет и право, что же регулирует здесь право? В юриспруденции общепринято мнение, что право как совокупность общеобязательных норм является в государственно-организованном обществе единой системой, стремящейся скоординировать, упорядочить действия людей <13>. В юридической науке сложилось представление об объективном праве как универсальном регуляторе общественных отношений. Под правом обычно понимается система общеобязательных правил поведения (норм, властно-волевых предписаний и т. п.), установленных и охраняемых государством в целях регуляции общественных процессов. Например, В. К. Бабаев пишет, что право — это «система нормативных установок, опирающихся на идеи человеческой справедливости и свободы, выраженная большей частью в законодательстве и регулирующая общественные отношения» <14>. М. И. Байтин определяет право как «систему общеобязательных, формально-определенных норм, которые выражают обусловленную экономическими, духовными и другими условиями жизни государственную волю общества, ее общечеловеческий и классовый характер; издаются или санкционируются государством в определенных формах и охраняются от нарушений, наряду с мерами воспитания и убеждения, возможностью государственного принуждения; являются государственным регулятором общественных отношений» <15>. Предлагаемые иными авторами определения права все же очень близки к приведенным и лишь уточняют и модифицируют понимание права, акцентируя внимание на тех или иных аспектах указанного феномена общественной жизни. Иные оригинальные и самобытные подходы к определению понятия «право» <16> в целом не колеблют выделенных выше его фундаментальных имманентных признаков, среди которых следует отметить два основных функциональных начала — регуляцию общественных отношений и их охрану (защиту). Сегодня возможно уже уточнить названный подход. ——————————— <13> См.: Круглый стол: «Права человека и стратегия устойчивого развития» // Государство и право. 1998. N 11. С. 103 — 119. <14> Бабаев В. К. Понятие права // Общая теория права: Курс лекций / Под ред. В. К. Бабаева. Нижний Новгород, 1993. С. 111. <15> Байтин М. И. Современное нормативное понимание права: понятие, основные признаки, определение // Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М., 1997. С. 142. <16> См., например: Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000. С. 261 — 268.
Определение права как общественного феномена через его функциональность является, безусловно, наиболее приемлемым и научно перспективным подходом. Именно через уяснение функций объекта познания может быть осмыслено его глубинное содержание. Среди функций права нередко выделяют координационную (координирующую) функцию, хотя прямо и не называют ее таковой. Проблемы координации в праве в последнее десятилетие также признаются достаточно значимыми и актуальными, однако координация в праве исследуется либо как метод государственного воздействия <17>, либо в качестве отдельных полномочий компетентных органов по реализации возложенных на них задач <18>, наконец, как самостоятельная и весьма значимая разновидность юридической деятельности <19>. ——————————— <17> См.: Петров Г. М. Поощрение в государственном управлении (правовые аспекты). Ярославль, 1993. С. 12. <18> См., например: Стуканов А. Законность в деятельности органов административной юрисдикции // Законность. 1998. N 12. С. 10; Рохлин В. Координирующая роль прокурора в борьбе с преступностью // Законность. 1996. N 10. С. 9. <19> См.: Карташов В. Н. Юридическая деятельность: понятие, структура, ценность. Саратов, 1989. С. 79 — 101; Мураметс О. Ф. Проблема координации правовоспитательной деятельности // Связь юридической науки с практикой. М., 1986. С. 56 — 57; Максуров А. А. Координационная деятельность в правовой системе общества: Автореф. дис. Нижний Новгород, 2001. С. 6 — 7.
Таким образом, явление координации получило свое особое понимание в праве, однако в отличие от других областей знаний, где координация выступает в качестве предметной области или метода (познания, управления и пр.), ее место в праве совершенно особое. Координация — это основа права; иное ее понимание в юридической литературе будет незаслуженно узким. Действительно, если основные функции права — регуляция и охрана (в том числе защита нарушенных прав) общественных отношений (регулятивная и охранительная функции права), то не сводятся ли они в своей сути к координации общественных процессов, а именно согласованию интересов отдельных лиц, частного лица и государства (общества), наконец, государства и общества в целом? Разве не будет это согласованием коллективных и индивидуальных воль? Устанавливая, например, в Гражданском кодексе РФ нормы, предусматривающие правила заключения договора купли-продажи вещей, и упорядочивая, таким образом, имущественный оборот, мы регулируем имущественные отношения, а тем самым координируем действия людей по приобретению-отчуждению собственности. Предусматривая компетенцию того или иного органа власти, мы определяем его полномочия по отношению к другим органам и частным лицам, место в системе аппарата государственного управления обществом относительно других частей аппарата управления и т. п., т. е. вновь согласовываем, вновь координируем. Следовательно, координация общественных процессов — не различная с регулятивной функцией функция права, а практически одно и то же. Скажем больше: не координация является частью регуляции, а регуляция — одно из направлений (один из способов, одно из средств) координации. Почти так же обстоит дело и с так называемой охранительной функцией права. Устанавливать, например, уголовную ответственность за убийство, осуществлять розыск и уголовное преследование убийцы, осуждать и наказывать его — в этом и заключается координация общественных и государственных интересов, целью которой в конечном итоге будет общая и частная превенция. Применение принуждения к отступнику от правовых требований, нарушившему юридические запреты, — вот пример согласования общественно-государственной воли установителя «правил игры» в обществе и индивидуальной воли отступника от правовых предписаний, нарушителя юридических запретов. Благодаря праву в данном случае происходит некое согласование, «сглаживание», устранение возникшего противоречия между фактическим поведением лица и требованием к его поведению со стороны государства и общества. Право, следовательно, выступает не универсальным регулятором и охранителем общественных отношений, а их полномочным координатором, устанавливающим правила поведения и принуждающим к их соблюдению. Значит, право — механизм, устанавливающий общеобязательные правила поведения и принуждающий к их исполнению в целях согласования индивидуальных и коллективных воль. В целом такой подход к праву выглядит многообещающим и эффективным. Он вновь убеждает нас в том, что право — часть объективного мира, к познанию которой вполне применимы общефилософские и частнонаучные подходы (в том числе с использованием общенаучных категорий); еще раз свидетельствует о его динамичном характере, гуманистическом начале и основе на требовании справедливости. Он показывает, что регуляция и охрана общественных отношений сводятся по своей глубинной природе к координации общественных процессов. И что еще важнее, этот подход доказывает абсолютную необходимость разработки концепции права как феномена координации общественных отношений. Право как феномен координации позволяет нам «отделить» право от обязательной государственно-властной воли. Право теоретически не всегда должно создаваться и реализовываться государством, хотя на практике это и так. Этот тезис не нов и нисколько не противоречит основному назначению права — регуляции и охране общественных отношений. При характеристике большинства правовых общностей не возникает такого странного на первый взгляд вопроса: а где именно происходит правовое регулирование? Понятно, что в обществе. Но общество живет в различных формах. Мы на протяжении веков имеем дело с единственной формой жизни общества — жизнь в государстве. Это закономерная стадия человеческого развития. Как раз через государственные институты, выражающие волю общества, индивид и осознает свою социальную сущность; государство здесь выступает в качестве объективной действительности, с которой необходимо считаться. Но, подчеркнем еще раз, государство — лишь институт гражданского общества. Видимо, жизнь человеческого сообщества сегодня стала возможна и в иных пространствах, и прежде всего в пространстве виртуальном. Боюсь показаться смешным, но мне кажется, что уже в ближайшие десятилетия в пространстве сети Интернет появятся (и уже появляются!) такие институты и иные важные элементы жизни гражданского общества, общественной самоорганизации, которых нет в «реальном» мире, в котором все мы с вами существуем, «скованы» в рамках государств и их институтов. Первоначально эти институты и элементы совершенно ожидаемо будут копировать, а в лучшем случае приспосабливать к интернет-среде те институты и элементы, которые имеются в реальном мире. Будет осуществляться «квазиреальное» функционирование виртуальной жизни, затем заимствованные таким образом институты и элементы будут все больше и больше приобретать действительно самобытных черт, отличающих их от соответствующих подобий реального мира. Например, уже имеются так называемые электронные деньги (которых, между прочим, больше, чем реальных, в силу экономических эффектов), имеются свои платежные средства в глобальных сетевых играх (которые, кстати, пока вполне можно обменять на реальные), уверен, что в ближайшее десятилетие будут иметь хождение «квазиденьги» (например, часы работы в Интернете или объем «скачанной» информации в мегабайтах). В будущем возможно эмитирование в сети денежных средств, которые могут иметь обр ащение только там и, как и реальные деньги, ничем не будут обеспечены. Более того, в скором времени человек сам для себя будет определять, где, в каком пространстве ему лучше и где он сможет наиболее полно реализовать данные ему природой способности. Такого рода феномены требуют глубокого философского осмысления и уже выходят за рамки нашего строго юридического исследования. Здесь же повторимся еще раз: Интернет ныне приобрел новые качественные и количественные характеристики, не является ни субъектом, ни объектом права, а представляет собой новое жизненное пространство, в рамках которого и должно осуществляться правовое регулирование общественных отношений в будущем. Здесь закономерен вопрос: возможно ли вообще в принципе регулировать правовыми средствами такое пространство, которое, как мы помним, является глобальным межсетевым компьютерным, не имеет каких-либо границ, конечного числа пользователей, четких организационных элементов с постоянно развивающимися и видоизменяющимися техническими характеристиками? Ответ будет положительным, если рассматривать право именно как координатор общественных отношений, а не нечто исходящее от государства и подкрепленное государственно-властной волей, и, что естественно, отрицательным во всех других случаях. Понятно, что и право, не исходящее от государства, должно быть качественно иным.
