(Перфилова Т. К.) («Административное и муниципальное право», 2011, N 6)
УПРАВЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИОННО-КОММУНИКАЦИОННЫМИ РИСКАМИ В ОРГАНИЗАЦИОННОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Т. К. ПЕРФИЛОВА
Перфилова Татьяна Константиновна, кандидат социологических наук, доцент кафедры менеджмента организации Поволжской академии государственной службы им. П. А. Столыпина.
В статье рассматриваются вопросы организационного развития и проблемы построения модели организационной эффективности в условиях неопределенности. Автором акцентируется внимание на взаимосвязанности и обусловленности вектора организационного развития и управления рисками в организации. В статье обосновывается необходимость исследования информационно-коммуникативных рисков и построения эффективных коммуникативных моделей в контексте организационного развития.
Management of Information Risks in the Organization Environment T. K. Perfilova
The article views the issues of organization development as well as the problems of establishing a model of organization efficiency in conditions of uncertainty. The author draws attention at the interconnection and dependence between the vector of organization development and management of risks in an organization. The article evidently shows the need in studying information risks and establishment of effective models of communicative in the context of organization development.
Key words: management, organization, organization development, organization environment, elf-organization, management of risks, information risks, sustainability, sustainable development.
Происходящие в российском социуме структурные и функциональные изменения повышают доминанту социальных рисков и, соответственно, потребность в специальных комплексных междисциплинарных исследованиях этого феномена. Усиление исследовательского интереса к развитию рискологии как особой отрасли социального знания связано с процессами социальной и политической модернизации. Неустойчивость, непредсказуемость социальных изменений, их необратимость приводят к многократному увеличению социальных рисков. Конструирование моделей, объясняющих сущность происходящих трансформационных процессов в российском обществе, невозможно без полномасштабных исследований возникновения, распространения и возможностей управления рисками. Следует отметить, что исследования в области риска преимущественно посвящены анализу и разбору конкретных рисковых ситуаций, возникающих в различных сферах деятельности организации. Основными методами традиционно являются статистика, построение социально-экономических и математических моделей исчисления вероятности неблагоприятных событий и определение размера возможного ущерба, то есть доминирует рассмотрение организационного риска в терминах стоимости и экономической эффективности. Вместе с тем за рамками научного осмысления остаются проблемы управления социальным риском в контексте изменения коммуникативного пространства современной организации. Возникает необходимость в методологическом обосновании и теоретическом конструировании моделей организационной эффективности в контексте управления социальными рисками. При этом представляется, что внимание должно акцентироваться на связанности риска не только с процессом управления, но и с функционированием и изменением организации как социальной общности. В этих условиях проблема оценки социальных рисков и управления ими приобретает самостоятельное теоретическое и прикладное значение как важная составная часть теории и практики управления. Содержание понятия «социальный риск» значительно расширяется за счет рассмотрения его связанности с социальными изменениями. В последнее время теоретические и прикладные исследования социального риска становятся актуальным ответом исследователей на запросы коммуникативной прагматики. Содержание понятия «риск» в современных исследованиях значительно расширяется за счет его связанности с деятельностью, неопределенностью, ситуацией выбора. Деятельностный аспект исследований риска способствует формированию такого направления специального менеджмента, как «риск-менеджмент», понимаемый как совокупность системно организованных процедур по достижению величины риска в определенных пределах <1>. ——————————— <1> См.: Буянов В. П., Кирсанов К. А., Михайлов Л. А. Управление рисками (рискология). М., 2002. С. 383.
В современной ситуации изменяются как сами организации, так и их структурные составляющие. Появляются новые, ранее не исследованные, организационные структуры и типы. Изменяются требования к процессу организационного управления. Он оказывается тесно связанным с осознанием неопределенности среды, нелинейности времени, рисками различного характера и уровня. Появляется новый вид риска — управленческий риск, который необходимо учитывать при построении моделей организационной эффективности. Управленческая парадигма требует учета того фактора, что организация является динамичной системой, и существуют определенные границы в ее описании, поскольку организация является живым и развивающимся организмом, который невозможно полностью и всецело описать в рамках существующих теоретических конструктов. Изменение целей и задач современного управления делает его в большей степени ориентированным на процессы самоорганизации, что повышает его рискованность. Умение осмыслить эти процессы, перевести их в принципы и технологии управления, в том числе и управления маркетинговыми коммуникациями, и составляет основу новой, организационной, рациональности. При построении моделей организационной эффективности необходимо осмыслить риски, перевести их в принципы и технологии управления, в том числе и управления маркетинговыми коммуникациями. Организационный риск связан с существованием и изменением организации как целостности и ее идентичности в горизонте социального времени. Характеристики организации как социального института придают ей устойчивость во временной перспективе, но одновременно выступают в роли флуктуирующих структур. Это позволяет анализировать организационную деятельность в рамках синергетического подхода, когда важнейшим признаком организации становится способность действовать в условиях внешней и внутренней неопределенности, использовать стратегии управления риском. Значительной особенностью современного мирового развития является рост масштабов применения новых информационно-коммуникативных технологий в различных сферах жизни общества. Создание мощных информационных ресурсов, развитых информационных сетей увеличивает научный вклад в социальные и духовные инновации, механизмы социальных, культурных и организационных изменений. В. В. Тарасенко отмечает, что в обществе самоподдерживаются гиперустойчивые коммуникации «с памятью» — связи между людьми, опосредующие управленческие решения и ненаблюдаемые в пространстве рыночных или административных связей, немотивированные ими. В результате образуются два пространства управления и принятия управленческих решений. Первое — это административно-бюрократическое пространство политического управления, структура и иерархия которого соответствуют официальным управленческим структурам, и второе — пространство личных коммуникаций. Выделяют такие особенности российского коммуникативного ландшафта: — перманентное нарушение коммуникаций между управленцем и управляемым, властью и социальными общностями, властью и личностью; — формальные отношения, соответствующие официальным управленческим структурам, не имеют ценности, если они не продублированы пространством личных коммуникаций; — формирование самоподобных коммуникативных личностных горизонталей, регулирующих управленческие приоритеты и конституирующих классические, локализованные и закрытые парадигмы управления; — периодически повторяющиеся коммуникативные катастрофы-революции, разрушающие коммуникации в управленческих структурах, но не меняющие методов и парадигм управления <2>. ——————————— <2> См.: Тарасенко В. В. Парадигмы управления в информационно-коммуникативной культуре. М., 2001. С. 62 — 63.
Управление информационно-коммуникативными рисками в условиях информационной эпохи предполагает реализацию специфических управленческих подходов и решений. Понятие «управление рисками» по-разному трактуется различными авторами. Из всего многообразия точек зрения выделим две — крайние по своим представлениям. Первая точка зрения связана с чистыми рисками и прежде всего с анализом, оценкой и управлением техногенными и экологическими рисками (В. И. Измалков, А. В. Измалков, В. А. Владимиров, Н. И. Бурдаков). В этом управление рисками связывают с безопасностью, их защищенностью «от воздействия вредных факторов» (В. И. Измалков, А. В. Измалков). Уровень рискозащищенности в этом случае соответствует определенному состоянию общества, потенциальным и реализованным возможностям и описывается стохастическими моделями и определяется целым рядом случайных явлений. В основе традиционного управления риском лежит целенаправленный поиск, организация работы, информирование политики по снижению степени риска. Исследование проблем организационного развития неразрывно связано с анализом политической системы как открытой диссипативной системы, определением аттракторов ее развития, детерминирующих сохранение ее целостности. «По существу, именно характер связи между элементами задает и целостность системы, и то возникновение эмерджентных свойств, которое является самым характерным ее свойством как единого целого. Это справедливо для любых систем — и для достаточно простых, элементарных, и для максимально сложных из известных нам систем — социальных» <3>. ——————————— <3> См.: Анурин В. Д. Общая социология. М., 2002. С. 272.
В центре внимания современной социальной методологии выдвигаются проблемы нестабильности, неравновесности, вариативности, моделирования и сопоставимости различных социальных практик. Флуктуации любой системы играют роль движущих сил развития. Флуктуации можно подразделить на внешние и внутренние. Ранее исследователи либо абстрагировались от внешних влияний и сосредоточивались на внутренних (например, Й. Шумпетер), либо, наоборот, исходили из внешних колебаний (Л. Вальрас, А. Маршалл). Это объяснялось спецификой предмета проводимых исследований — изучение равновесия. Возможность возникновения различных сценариев развития делает особенно актуальным вопросы концептуального осмысления системы управления рисками. В реальности в точке бифуркации развитие может быть не только аттрактором прогресса, но и регресса, может, как повысить, так и понизить степень своей сложности и организованности, стать открытой или закрытой системой и, наконец, может разрушиться. Причем у каждого из этих сценариев есть множество вариаций. Как правило, любые социальные системы имеют специфические ограничения, «пороги», переходя которые фрагментарные, частичные сдвиги трансформируют идентичность целостной системы и ведут не только к «количественным», но и «качественным» преобразованиям. Необходимо отметить, что целенаправленное воздействие в условиях неопределенности и бифуркационности должно быть гибким и отвечать следующим требованиям в силу того, что в точке бифуркации самая малая флуктуация может быть решающей и вызвать скачок на другой аттрактор и способна привести к волне флуктуаций, подтолкнуть на проигрышный аттрактор и даже разрушить систему. Во-первых, управление рисками должно быть резонансным по отношению к происходящим изменениям, система не может перескочить через естественные фазы развития, но возможно сделать этот переход менее болезненным. Во-вторых, необходимо акцентировать внимание на временном факторе. К сожалению, понятие времени практически исключено из многих исследований, связанных с проблемами управления изменениями. Отсюда и огромное количество несвоевременных, а значит, неэффективных управленческих решений. Особое значение данный фактор времени имеет в точке бифуркации, когда возможно изменить траекторию развития. В-третьих, необходимым требованием управления рисками в контексте обеспечения устойчивого развития является изменение коммуникативных моделей, налаживание обратных связей, механизмов социального взаимодействия. В-четвертых, управление рисками предполагает радикальное изменение информационной культуры, трансформацию ценностей и формирование ценностных ориентаций, формирование коммуникативной компетентности. Структурогенез и установление нового режима функционирования организации как системы происходит в том случае, если будет сформирована соответствующая модель поведения инноваторов и она станет господствующей, охватывающей большую часть системы. Исходя из этого, перечень основных задач управления в контексте перехода системы в состояние иного качества должен включать контроль за параметрами неравновесности и порядка; создание или помощь в создании зон нуклеации (целеориентированных подсистем с признаками нового качества); стимулирование развития таких подсистем до достижения ими критического уровня, чтобы они приобрели способность к необратимому саморазвитию; одновременное подавление роста или переориентация антицелевых подсистем; активная синтезирующая структурно-функциональная синхронизация подсистем различных иерархических уровней. И. Пригожин указывал на то, что «вдали от равновесия могут спонтанно возникать новые типы структур…» <4>. Г. Хакен определил самоорганизующуюся систему следующим образом: «Мы называем систему самоорганизующейся, если она без специфического воздействия извне обретает какую-то пространственную, временную или функциональную структуру. Под специфическим внешним воздействием мы понимаем такое, которое навязывает системе структуру или функционирование» <5>. Самоорганизация выступает как непрерывный процесс, в котором состояние упорядоченности является частным случаем состояния, которому свойственна неустойчивость, нестабильность, нелинейность, необратимость. Порядок достигается в форме динамического равновесия <6>. Сложность процесса самоорганизации заключается в том, что он существенно увеличивает степень риска. ——————————— <4> См.: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М., 1986. С. 54. <5> См.: Хакен Г. Информация и самоорганизация: Макроскопический подход к сложным системам. М., 1991. С. 28. <6> См.: Социальное управление. М., 2000. С. 27.
Коммуникация выступает средством социального общения и обмена информацией; средством связи между субъектами и формирования коммуникативно-информационных отношений. В современной российской действительности организационное все более зависит от коммуникативного. Высокий динамизм и неопределенность социально-экономических процессов и явлений в условиях информационного общества, расширение ситуаций риска требуют качественных изменений современных организаций. В настоящее время ни одна организация не ставит целью незыблемость или абсолютное сохранение status quo. «Стабильность в данном случае чаще всего интерпретируется как состояние застоя, а не прочности, и организации, которые не изменяются, воспринимаются как безнадежно закостеневшие» <7>. В последнее время непрекращающиеся, непредсказуемые и даже иногда вызывающие тревогу изменения затрудняют организациям возможность оставаться в русле текущих событий точно определять стратегию ее развития. Реализация большинства планируемых организационных изменений, таких как реинжиниринг, стратегическое планирование, модернизация и изменение структуры, оказывается зачастую полностью безуспешной, а нередко создает серьезные проблемы развития организации. ——————————— <7> См.: Ким С. Камерон, Куинн Р. Диагностика и изменение организационной культуры. СПб., 2001. С. 24.
Главной отличительной особенностью преуспевающих организаций, их самым важным конкурентным преимуществом, наиболее важным фактором, который выделяют многие исследователи как ключевую составляющую успеха, является качество коммуникативного дискурса организации. Наибольший риск связан с изменяющейся темпоральностью внешней среды современной организации: увеличиваются темпы социально-экономических изменений, их аритмичность, социальное время перестает быть однонаправленным. Изменяющуюся темпоральность трудно отследить непосредственно, но можно это сделать опосредованно, через восприятие и осмысление изменений темпов, ритмов и трендов развития основных полей, структурирующих социум: экономического, социального, политического, культурного, организационного. Тенденции развития современной организации продуцируют необходимость исследования условий и перспектив организационного развития, создания эффективных коммуникационных моделей в организации. В данном контексте открываются широкие перспективы выявления структурирующего значения маркетинговых коммуникаций в процессе управления рисками в современных организациях. Коммуникации как «склеивающий» социальный процесс осуществляются в результате четкой работы механизма, звеньями которого являются: отправитель, сообщение, канал и получатель. При этом решающая роль отводится механизмам обратной связи, то есть реакции целевых аудиторий на предложенные товары, услуги. Коммуникатор всегда продумывает аргументы в пользу оптимальной убедительности послания, используя в том числе и его суггестивные возможности. Организации образуют в социуме особое поле, необходимость и возможность выделения организационного поля социума основывается на признаках, которые были сформулированы П. Бурдье <8>. П. Штомпка анализирует специфику социальной структуры, в том числе гибкость границ ее составляющих <9>. Н. А. Шматко раскрывает понятие поля как динамичного ансамбля социальных отношений <10>. С. Г. Кирдина, описывая методологические возможности применения институциональных матриц к анализу российской реальности, также обращается к понятию поля <11>. ——————————— <8> См.: Бурдье П. Социология политики. М., 1993. С. 10. <9> См.: Штомпка П. Понятие социальной структуры: попытка обобщения // Социс. 2001. N 9. С. 3. <10> См.: Шматко Н. А. Плюрализация социального порядка и социальная топология // Социс. 2001. N 9. С. 14. <11> См.: Кирдина С. Г. Институциональные матрицы: макросоциологическая объяснительная гипотеза // Социс. 2001. N 2. С. 13.
Р. Холл, один из самых основательных исследователей организаций и систем межорганизационных отношений, отмечает, что «организации работают в «поле» других организаций. Менее осознан тот факт, что у организации разная осведомленность об окружающем их социальном поле. Понятие «осведомленность» означает и признание других организаций, и понимание организационными представителями того, что их организации взаимозависимы с другими организациями» <12>. ——————————— <12> См.: Холл Р. Х. Организации, процессы, результаты. СПб., 2001. С. 364.
Особенности коммуникаций накладывают отпечаток на модели и инструменты, которые необходимо использовать для управления организацией. Используемые коммуникативные модели должны отвечать целям и стратегии организации, обеспечивая гибкость и адаптивность организационных структур и, следовательно, снижение уровня социальных рисков. Любое допущение, решение, принятое на основе интуиции и не проверенное с помощью экспериментальных исследовательских методик, может обернуться зашкаливанием «зоны риска». Любая управленческая ошибка в условиях стремительно меняющейся социальной среды организации неизбежно приведет к возрастанию рисков. В этой связи при разработке комплекса управления организацией необходимо особое внимание уделять системе коммуникаций. Управление информационно-коммуникативными рисками в организации неразрывно связано с реализацией информационной политики. Для согласования коммуникативной и информационной составляющих системы организационного управления необходимо решить целый ряд специфических задач по управлению информационно-коммуникативными рисками и связанных с выстраиванием эффективных информационно-коммуникативных отношений, призванных как минимум снизить негативный коммуникативный эффект.
Библиографический список
1. Буянов В. П., Кирсанов К. А., Михайлов Л. А. Управление рисками (рискология). М., 2002. 2. Тарасенко В. В. Парадигмы управления в информационно-коммуникативной культуре. М., 2001. 3. Анурин В. Д. Общая социология. М., 2002. 4. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М., 1986. 5. Хакен Г. Информация и самоорганизация: Макроскопический подход к сложным системам. М., 1991. 6. Социальное управление. М., 2000. 7. Ким С. Камерон, Куинн Р. Диагностика и изменение организационной культуры. СПб., 2001. 8. Бурдье П. Социология политики. М., 1993. 9. Штомпка П. Понятие социальной структуры: попытка обобщения // Социс. 2001. N 9. 10. Шматко Н. А. Плюрализация социального порядка и социальная топология // Социс. 2001. N 9. 11. Кирдина С. Г. Институциональные матрицы: макросоциологическая объяснительная гипотеза // Социс. 2001. N 2. 12. Холл Р. Х. Организации, процессы, результаты. СПб., 2001.
References (transliteration)
1. Buyanov V. P., Kirsanov K. A., Mikhaylov L. A. Upravlenie riskami (ris-kologiya). M., 2002. 2. Tarasenko V. V. Paradigmy upravleniya v informatsionno-kommunikativnoy kul’ture. 3. Anurin V. D. Obshchaya sotsiologiya. M., 2002. 4. Prigozhin I., Stengers I. Poryadok iz khaosa: Novyy dialog cheloveka s prirodoy. M., 1986. 5. Khaken G. Informatsiya i samoorganizatsiya: Makroskopicheskiy podkhod k slozhnym sistemam. M., 1991. 6. Sotsial’noe upravlenie. M., 2000. 7. Kim S. Kameron, Kuinn R. Diagnostika i izmenenie organizatsionnoy kul’tury. SPb.: PITER, 2001. 8. Burd’e P. Sotsiologiya politiki. M., 1993. 9. Shtompka P. Ponyatie sotsial’noy struktury: popytka obobshche-niya // Sotsis. 2001. N 9. 10. Shmatko N. A. Plyuralizatsiya sotsial’nogo poryadka i sotsial’naya topo-logiya // Sotsis. 2001. N 9. 11. Kirdina S. G. Institutsional’nye matritsy: makrosotsiologicheskaya ob’yasnitel’naya gipoteza // Sotsis. 2001. N 2. 12. Kholl R. Kh. Organizatsii, protsessy, rezul’taty. SPb., 2001.
——————————————————————
Вопрос: Как используется электронная подпись? («Налоги» (газета), 2011, N 25)
Вопрос: Как используется электронная подпись?
Ответ: 8 апреля в России вступил в силу Федеральный закон от 06.04.2011 N 63-ФЗ «Об электронной подписи» (далее — Закон N 63-ФЗ), пришедший на смену Федеральному закону от 10.01.2002 N 1-ФЗ «Об электронной цифровой подписи». Стоит отметить: несмотря на то что старый Закон требовал доработок и, как показала практика, не привел к массовому использованию электронной подписи, но одно неоспоримое достоинство все же имело место быть: благодаря ему электронная цифровая подпись уже восемь лет как законодательно приравнена к собственноручной (ст. 4 Закона N 1-ФЗ, ч. 3 ст. 11 Федерального закона от 27.07.2006 N 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», далее — Закон N 149-ФЗ). Закон N 63-ФЗ конкретизирует сферу применения электронной подписи в отличие от ранее действовавшего Закона. Закон N 1-ФЗ, помимо установления определенной области применения ЭЦП, дает отсылку к «другим предусмотренным законодательством РФ случаям». Собственно, благодаря этой отсылке можно было подписывать налоговую декларацию ЭЦП, поскольку соответствующие изменения были внесены в Налоговый кодекс. Законом N 63-ФЗ установлено, что он регулирует отношения по использованию электронных подписей при совершении гражданско-правовых сделок, оказании государственных и муниципальных услуг, исполнении государственных и муниципальных функций, а также при совершении иных юридически значимых действий. С принятием нового Закона старые ЭЦП не утратят силу. Электронный документ, подписанный ЭЦП до даты признания утратившим силу Закона N 1-ФЗ (до 1 июля 2012 г.), признается электронным документом, подписанным квалифицированной подписью в соответствии с новым Законом. Ключевое отличие нового Закона от ранее действовавшего — расширение количества и видов электронных подписей и области их применения. Согласно Закону N 63-ФЗ электронная подпись — это информация в электронной форме, которая присоединена или иным образом связана с другой информацией в электронной форме (подписываемой информацией) и которая используется для определения лица, подписывающего информацию. Выделяются два вида электронной подписи в зависимости от установленных Законом критериев: простая и усиленная электронная подпись. Последняя, в свою очередь, может быть квалифицированной или неквалифицированной. Участники электронного взаимодействия вправе по своему усмотрению использовать любой вид электронной подписи, если требование об использовании конкретного вида подписи не установлено законодательством либо их соглашением. Простая электронная подпись посредством использования кодов, паролей или иных средств подтверждает факт ее формирования определенным лицом. Ее нельзя использовать для подписания электронных документов, содержащих сведения, составляющие гостайну. При использовании такой подписи сертификат ключа ее проверки может не создаваться, если соответствие подписи признакам неквалифицированной может быть обеспечено без сертификата. Неквалифицированная электронная подпись — это та, которая получена в результате криптографического преобразования информации с использованием ключа подписи (уникальная последовательность символов, предназначенная для ее создания). Она позволяет определить лицо, подписавшее электронный документ, и обнаружить факт внесения в него изменений после его подписания. Создается она с использованием средств электронной подписи. Это шифровальные (криптографические) средства, применяемые для реализации хотя бы одной из следующих функций: создание электронной подписи, ее проверка, создание ключей подписи и ключей ее проверки. Квалифицированная электронная подпись должна отвечать, помимо всех признаков неквалифицированной, дополнительным условиям. А именно: для ее создания и проверки используются средства электронной подписи в соответствии с Законом о ней, а ключ ее проверки указан в квалифицированном сертификате. Нововведением Закона является то, что владельцем электронной подписи (сертификата ключа проверки подписи) может быть юридическое лицо. При этом организация должна определить, на каком основании (учредительных документов или доверенности) от его имени действует физическое лицо, подписывающее документ.
