ПРОБЛЕМЫ СУДЕБНОГО РАЗРЕШЕНИЯ СПОРОВ, СВЯЗАННЫХ С ПРЕДОСТАВЛЕНИЕМ УСЛУГИ ИНТЕРНЕТ-БАНКИНГА
А. Ю. БОБКОВА
Бобкова Алена Юрьевна, юрисконсульт отдела судебно-исковой работы юридического департамента DeltaCredit Bank.
Выбранная автором тема статьи является актуальной, исследование вопросов в сфере оказания банковских услуг посредством удаленного доступа к счету клиента в банке через сеть Интернет (интернет-банкинг) представляется значимой научно-практической задачей. Автор статьи заостряет внимание на существующих проблемах в области процессуального права. Ключевой вопрос — международная подсудность. Решение автор предлагает искать в зарубежном опыте на примере США и государств — участников Европейского союза.
Ключевые слова: интернет-банкинг, услуга, банк, договор, клиент, США.
Problems of judicial resolution of disputes related to provision of service of internet-banking A. Yu. Bobkova
The subject-matter of the article is topical, the research of issues in the sphere of rendering of banking service by remote access to account of client in the bank through the Internet (internet-banking) is an important scientific-practice task. The author of the article draws attention to the existing problems in the sphere of procedure law. The key issue is international jurisdiction. The author proposes to find solution in foreign experience of the USA and the European union.
Key words: internet-banking, service, bank, contract, client, USA.
Интернет-банкинг как разновидность дистанционного банковского обслуживания представляет наиболее прогрессивное направление развития банковского дела и потому вызывает особый интерес. Он является одним из наиболее динамично и бурно развивающихся секторов рынка электронной коммерции <1>. ——————————— <1> См.: Тедеев А. А. Электронные банковские услуги: Учеб. пособие. М., 2005. С. 25 — 27.
Сегодня при помощи систем интернет-банкинга можно проводить безналичные операции с валютой, оплачивать коммунальные услуги, счета операторов сотовой и телефонной связи и интернет-провайдеров, осуществлять безналичные внутрибанковские и межбанковские платежи, переводить средства по своим счетам и, конечно, отслеживать все банковские операции по своим счетам за любой промежуток времени. Возможность работать со счетами для расчетов с использованием платежных карт позволяет пользоваться услугами интернет-магазинов как в России, так и за рубежом. При этом в системе доступны выписки по карточному счету, содержащие информацию о сумме списанных средств и назначении операции <2>. ——————————— <2> См.: Трохалев М. В. Обеспечение информационной безопасности в системах интернет-банкинга // Деньги и кредит. 2009. N 9. С. 40 — 42.
Являясь, по сути, принципиально новым институтом общественной жизни, Интернет в общем и интернет-банкинг в частности поставили перед правовой наукой целый комплекс проблем. Возникла необходимость переосмыслить правовую доктрину с учетом последствий активного функционирования интернет-банкинга, который на практике вызывает массу вопросов юридического характера. Среди них — проблемы, связанные с отсутствием в российском банковском законодательстве полноценного юридического оформления такой области банковской сферы, как интернет-банкинг <3>, с недобросовестным толкованием положений законодательства, а как следствие — злоупотреблениями на этой почве <4>, пределами правового регулирования этой области, используемыми доказательствами в разрешении возникших споров, и многое другое. Так, например, необходимо более понятное распределение рисков между банком и пользователем интернет-банкинга. Сегодня зачастую неясно, кто отвечает материально в случае, например, хакерской атаки. Если клиент не установил антивирус и из-за этого его пароль и логин были украдены, виновная сторона очевидна. Но атаке может подвергнуться и канал связи между клиентом и банком, и найти крайнего здесь гораздо сложнее <5>. ——————————— <3> Корцева А. В. Развитие интернет-банкинга в России // Перспективы науки. 2009. N 1. С. 60 — 62. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Статья Р. Д. Зоркольцева «Злоупотребление правом пользователями услуг интернет-банкинга» включена в информационный банк. —————————————————————— <4> См.: Зоркольцев Р. Д. Злоупотребление правом пользователями услуг интернет-банкинга // Банковское дело. 2011. N 4. С. 66 — 70. <5> См.: Волков С. А., Картуесов А. И. В Интернете все равны // Банковское обозрение. 2011. N 5. С. 66 — 69.
Проблема неурегулированности многих вопросов интернет-банкинга приводит впоследствии к вопросам в области процессуального права. Эти вопросы подсудности и подведомственности, доказывания и обеспечения доказательств сегодня из-за отсутствия соответствующих законодательных положений призваны решать на практике юристы и суды. Остановимся на них более подробно. И если посмотреть на статистику, то споров, связанных с использованием интернет-банкинга, с каждым годом становится все больше и больше. И если раньше мы обращали внимание, что практика развивается лишь в Москве и Московской области, то на сегодняшний день ситуация меняется <6>. ——————————— <6> Статистика построена на основании данных, взятых из справочно-информационной системы «КонсультантПлюс».
Одной из самых распространенных ситуации является случай, когда клиент (как правило, физическое лицо) предъявляет банку иск, связанный с несанкционированным списанием его денежных средств со счета при дистанционном банковском обслуживании с использованием системы интернет-банкинга <7>. ——————————— <7> См.: Ревенков П. В. Компоненты правового риска в условиях электронного банкинга // Юридическая работа в кредитной организации. 2011. N 2. С. 35 — 39.
С одной стороны, ответственность за инцидент лежит на клиентах, которые пренебрегают обоснованными рекомендациями банков. А они, между прочим, прописываются в каждом договоре на предоставление услуг дистанционного банковского обслуживания. И здесь банки могут столкнуться со злоупотреблением правами пользователями услуг интернет-банкинга <8>. С другой стороны, по мнению пострадавших клиентов, виноваты обслуживающие их банки, так как сотрудники банка не проявили необходимой ответственности (не предприняли должных усилий) по отслеживанию нетипичных для данного клиента платежей. Например, с расчетного счета осуществлен единоразовый перевод крупной суммы на счет физического лица, а операционист не заблокировал такой платеж и не перезвонил в компанию для дополнительного подтверждения. Однако в ответ на претензии клиента банк свою вину отрицает и компенсировать клиенту потери не намерен. Если банк не готов договариваться, то, как правило, клиенту рекомендуют в качестве наиболее рационального пути решения проблемы идти в суд <9>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Статья Р. Д. Зоркольцева «Злоупотребление правом пользователями услуг интернет-банкинга» включена в информационный банк. —————————————————————— <8> См.: Зоркольцев Р. Д. Злоупотребление правом пользователями услуг интернет-банкинга // Банковское дело. 2011. N 4. С. 66 — 70. <9> См.: Пресс-релиз Банка: банк «Легион». Несанкционированное списание: «Кто виноват?» и «Что делать?» // URL: http://www. lgn. ru/wyswyg/file/uprk/bnk_client/lgn_dbo_110412.pdf.
Здесь одной из самых сложный правовых проблем является проблема определения юрисдикции и подсудности в том случае, если, например, спорная трансакция совершена на территории другого государства. С учетом того что зачастую интернет-отношения осложнены иностранным элементом <10>, едва ли не при любом использовании сети Интернет встает вопрос об определении государства, которое по тем или иным причинам может претендовать на право давать юридическую квалификацию действиям лиц, его использующих <11>. ——————————— <10> См.: Горшкова А. В. Правовые проблемы регулирования частноправовых отношений международного характера в сети Интернет: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. С. 15. <11> См.: Малахов С. В. Гражданско-правовое регулирование отношений в глобальной компьютерной сети Интернет: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. С. 9.
Таким образом, одним из ключевых вопросов в системе интернет-отношений, в том числе при использовании интернет-банкинга, является вопрос о действии закона в пространстве и по кругу лиц <12>. ——————————— <12> Дмитрик Н. А. Осуществление субъективных гражданских прав с использованием сети Интернет. М., 2006. С. 73.
В последнее время значительность проблемы судебной компетенции над правоотношениями, возникающими при использовании сети Интернет, существенно выросла. В России вопросам международной подсудности посвящено сравнительно мало публикаций и исследований. Между тем на «родине» сети Интернет — США — уже наработана внушительная практика разрешения спорных ситуаций. По замечанию Е. Б. Леанович, «основным принципом решения юрисдикционных проблем в США является так называемая персональная юрисдикция. Так, американский суд должен обладать компетенцией по рассмотрению спора в отношении того или иного лица, если оно физически присутствует на его территории» <13>. Однако на сегодняшний день этот принцип претерпел некоторые изменения и приобрел новые дополнения. По замечанию Джайна Кумара <14>, персональная юрисдикция зависит от некоторых качеств, связанных с лицом — участником определенного юридического дела, которые в совокупности позволяют суду распространить на это лицо свою юрисдикцию. Так, одним из дополнений «персональной юрисдикции в США» является тест «минимальных контактов» <15>. Для распространения юрисдикции на ответчика, который не находится в рамках соответствующей подсудности суду территории, необходимо, чтобы ответчик имел «минимальные контакты» с местом рассмотрения дела (дела International Shoe Co v. Washington, Helicopteros Nacionales de Colombia v. Hall) <16>. Для пояснения теста «минимальных контактов» в США также применяется принцип «целенаправленного подчинения». В деле Hanson v. Denckla <17> суд постановил, что персональная юрисдикция над нерезидентом штата возникла тогда, когда действия нерезидента были целенаправленно и осознанно направлены на территорию, находящуюся в юрисдикции суда. В последнее время также получил свое развитие «критерий цели» при разрешении вопросов международной подсудности в США. ——————————— <13> См.: Леанович Е. Б. Проблемы правового регулирования интернет-отношений с иностранным элементом // Белорусский журнал международного частного права и международных отношений. 2000. N 4. С. 27 — 30. <14> Kurmar Jayant. Determining jurisdiction in cyberspace // National Law University. Jodhpur. June 30, 2006. <15> Ralf Michaels, Territorial Jurisdiction after Territoriality, in: Slot, Jan Pieter/Bulterman, Mielle (Hrsg.), Globalisation and Jurisdiction, Kluwer Law International: The Hague 2004. P. 111 — 112. <16> См.: Незнамов А. В. Особенности компетенции по рассмотрению интернет-споров: национальный и международный аспекты: Автореф. Екатеринбург, 2010. С. 75 — 80. <17> Hanson v. Denkla, 357 U. S. 235 (1958).
Суть этого принципа заключается в том, что суд будет обладать юрисдикцией на рассмотрение спора, если ответчик, не являющийся резидентом, очевидно и осознанно направил свои действия на территорию, находящуюся под юрисдикцией данного суда, зная при этом, что они причинят вред именно этой территории (дела Calder v. Jones, Yohoo! Ins. v. La Ligue Contre Le Racisme et L’antisemitisme) <18>. ——————————— <18> См.: Незнамов А. В. Особенности компетенции по рассмотрению интернет-споров: национальный и международный аспекты: Автореф. Екатеринбург, 2010. С. 75 — 80.
Конечно, нельзя однозначно утверждать о применении этих принципов. Они продолжают модифицироваться и развиваться. Если же посмотреть на практику Европы, то здесь основным документом, регламентирующим международную подсудность, является Регламент ЕС 44/2001 от 22 декабря 2000 г. «О юрисдикции, признании и исполнении судебных (иностранных) решений по гражданским и торговым делам». Так, в преамбуле документа отмечается, что правила, касающиеся юрисдикции, должны быть в высшей мере предсказуемыми и базироваться на принципе выбора общей юрисдикции — юрисдикции государства проживания ответчика. В качестве общей юрисдикции применяется суд страны постоянного места жительства (domicile) <19>. Основным критерием, в соответствии с которым юрисдикцией на рассмотрение спора будет обладать суд, является место исполнения обязательств, а также место действия, которым был причинен вред, или место, где этот вред мог наступить (дела G. J. Bier B. V. v. Mines de Potasse D’Alsace S. A. и Shevill v. Presse Alliance). ——————————— <19> См.: Руденко И. Суверенитет в паутине. Юрисдикция в контексте электронной торговли // Юридическая практика. 2002. N 20. С. 6.
Сравнивая европейский и американский подходы к решению вопроса о международной подсудности, можно сделать вывод о том, что европейские суды в значительно меньшей степени используют критерий цели действий ответчика, вслед за Европейским судом ставя на первое место осуществление конкретного юридического действия. Европейская практика ориентирована, скорее, на объективные выражения действия ответчиков, в то время как суды США стремятся дополнительно установить цель, замысел, назначение таких действий <20>. ——————————— <20> См.: Незнамов А. В. Особенности компетенции по рассмотрению интернет-споров: национальный и международный аспекты: Автореф. Екатеринбург, 2010. С. 85 — 95.
Говоря о российском праве и вопросе международной подсудности, можно сделать вывод о том, что пока данный вопрос не решен и пути его решения находятся в стадии формирования. Так, И. М. Рассолов предлагает следующий подход: в зависимости от доли ущерба применять закон и суд наиболее пострадавшей стороны <21>. Другую точку зрения, например, высказывает А. В. Зажигалкина: при определении юрисдикции следует принимать во внимание место расположения оборудования, на котором размещена информация (место расположения сервера). При этом место нахождения оборудования фактически приравнивается к месту нахождения предприятия <22>. ——————————— <21> См.: Рассолов И. М. Право и Интернет: теоретические проблемы: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2008. С. 9. <22> См.: Зажигалкина А. В. Международно-правовое регулирование электронной коммерции: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2005. С. 10.
Целесообразно было бы использовать в правовой системе России критерий целенаправленной деятельности, применяемый самостоятельно, без дополнительных, сопутствующих принципов. Судам РФ должны быть подведомственны споры с участием иностранного элемента, если спорное правоотношение в целом направлено на территорию РФ. Здесь учитывается главным образом деятельность ответчика, т. е. направленность его действий на территорию РФ, но при этом она не ограничивается одним элементом правоотношения <23>. ——————————— <23> См.: Незнамов А. В. Особенности компетенции по рассмотрению интернет-споров: национальный и международный аспекты: Автореф. Екатеринбург, 2010. С. 85 — 100.
Далее основной проблемой являются вопросы в сфере доказывания по договорам интернет-банкинга. Подавая в суд иск в отношении обслуживающего их банка, клиенты в качестве обоснованности своих претензий обычно приводят следующие аргументы: — банк ненадлежащим образом исполнял условия договора по обеспечению безопасности системы дистанционного банковского обслуживания <24>; ——————————— <24> Определение Московского городского суда от 26 сентября 2011 г. по делу N 33-28759/2011 // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс».
— в договоре, кроме упоминания названия системы, нет другой информации, позволяющей получить полное и детальное представление о работе этой системы, включая ее защитные функции <25>; ——————————— <25> Определение Московского городского суда от 20 января 2011 г. по делу N 33-1073 // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс».
— банком не предлагаются к использованию одноразовые пароли, нет sms-уведомления на входе в систему и о проводимых операциях, нет возможности установить лимит на операции через интернет-банк, в системе безопасности дистанционного банковского обслуживания применяется упрощенный алгоритм генерации электронной цифровой подписи (в случае применения обычного flash-накопителя); — банк не обеспечил сохранности денежных средств в связи с предоставлением потребителю некачественной услуги — обслуживания в системе дистанционного доступа (интернет-банкинг) <26> и т. п. ——————————— <26> Определение Московского городского суда от 29 февраля 2012 г. по делу N 33-6128 // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс».
Банки же в ответ на вышеперечисленные претензии клиентов ссылаются на соответствующие пункты заключенных с клиентами договоров, фактически возлагая полную ответственность за произошедшее на самих клиентов: — согласно пункту договора вы признаете, что используемая система интернет-банкинга является достаточной для обеспечения надежной работы при приеме, передаче, обработке и хранении информации, а также для защиты информации, обеспечивающей разграничение доступа, шифрование, контроль целостности. Электронная цифровая подпись достаточна для защиты от несанкционированного доступа, подтверждения подлинности и авторства электронных документов, а также для разбора конфликтных ситуаций по ним. При подписании договора вы доверяете программному обеспечению системы интернет-банкинга <27>; ——————————— <27> Определение Московского городского суда от 20 января 2011 г. по делу N 33-1073 // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс».
— в силу договора вы обязуетесь соблюдать инструктивные документы по использованию системы и не передавать третьим лицам предоставляемое банком программное обеспечение системы и документацию <28>; ——————————— <28> Определение Московского городского суда от 29 февраля 2012 г. по делу N 33-6128 // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс».
— согласно договору с клиентом последний несет ответственность за безопасность хранения его данных и средств доступа к счету <29>; ——————————— <29> Постановление ФАС Северо-Западного округа от 31 августа 2011 г. по делу N А56-49685/2009 // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс».
— в соответствии с пунктом договора банк не несет ответственности за неблагоприятные для клиента последствия, наступившие в результате несанкционированного доступа к системе неуполномоченных и третьих лиц, возникшего не по вине банка, и т. п. Также распространенным аргументом клиента является то обстоятельство, что система безопасности банка устарела, а вредоносные программы, позволяющие осуществить несанкционированный доступ в любые системы, все более совершенствуются. При этом клиенты, как правило, ссылаются на нормы Закона РФ от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 «О защите прав потребителей» и Федерального закона от 27 декабря 2002 г. N 184-ФЗ «О техническом регулировании», согласно которым банк, реализуя услугу дистанционного банковского обслуживания, обязан обеспечить наличие сертифицированных средств защиты информации, приобретать соответствующую продукцию в области шифрования информации у организаций, имеющих необходимую лицензию, информировать клиента о правилах безопасной работы при дистанционном банковском обслуживании, исполнять прочие обязательные требования, предусмотренные законодательством. Достаточно подробно данная ситуация рассмотрена в работе Р. Д. Зоркольцева <30>. Таким образом, если со стороны банка все вышеперечисленные условия были выполнены, клиент вряд ли может рассчитывать на судебное решение в свою пользу <31>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Статья Р. Д. Зоркольцева «Злоупотребление правом пользователями услуг интернет-банкинга» включена в информационный банк. —————————————————————— <30> См.: Зоркольцев Р. Д. Злоупотребление правом пользователями услуг интернет-банкинга // Банковское дело. 2011. N 4. С. 66 — 70. <31> См.: Ревенков П. В. Компоненты правового риска в условиях электронного банкинга // Юридическая работа в кредитной организации. 2011. N 2. С. 35 — 39.
Как правило, вывод судей об отсутствии оснований для привлечения банка к ответственности основывается на том, что: — у банка не имелось причин для отказа в исполнении надлежаще оформленного электронного платежного поручения, проставленная на котором электронная цифровая подпись клиента прошла проверку с положительным результатом и признана корректной согласно акту о проведении технической экспертизы при возникновении спорных ситуаций; — согласно выводам эксперта, проводившего судебную экспертизу по делу, система безопасности в части дистанционного банковского обслуживания соответствует требованиям Стандарта Банка России СТО БР ИББС-1.0-2006 «Обеспечение информационной безопасности организаций банковской системы Российской Федерации» и по состоянию на дату мошенничества обеспечивала защиту интересов клиентов банка от несанкционированного списания денежных средств; — в ходе судебного разбирательства установлено, что подделка электронной цифровой подписи клиента практически невозможна без доступа к секретному (закрытому) ключу электронной цифровой подписи клиента, а также подтверждено, что произошла компрометация секретного ключа электронной цифровой подписи со стороны истца (клиента) в результате недобросовестного исполнения истцом обязанностей по хранению закрытого ключа электронной цифровой подписи <32>. ——————————— <32> Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 4 апреля 2012 г. N 09АП-7438/2012-ГК по делу N А40-68757/11-42562 // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс».
При этом суды руководствуются следующими нормами материального и процессуального права. В соответствии с ч. 1 ст. 196 ГПК РФ при принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению <33>. ——————————— <33> Гражданский процессуальный кодекс РФ N 138-ФЗ от 14 ноября 2002 г. // Собрание законодательства РФ. 2002. N 46. Ст. 4532.
В силу ст. 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений. Для возмещения вреда, причиненного имуществу гражданина, потерпевший (истец) в соответствии со ст. 15, 1064 ГК РФ должен доказать следующее: — факт наличия ущерба и его размер; — противоправность действий (бездействия) ответчика; — причинную связь между противоправным поведением ответчика и наступившими вредоносными последствиями и вину причинителя вреда. Согласно ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред, при этом лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. На основании ст. 845 ГК РФ по договору банковского счета банк обязуется принимать и зачислять поступающие на счет, открытый клиенту (владельцу счета), денежные средства, выполнять распоряжения клиента о перечислении и выдаче соответствующих сумм со счета и проведении других операций по счету. Банк не вправе определять и контролировать направления использования денежных средств клиента и устанавливать другие, не предусмотренные законом или договором банковского счета ограничения его права распоряжаться денежными средствами по своему усмотрению (п. 3 ст. 845 ГК РФ) <34>. ——————————— <34> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26 января 1996 г. N 14-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. N 5. Ст. 410.
Пунктом 1 ст. 854 ГК РФ предусмотрено, что списание денежных средств со счета осуществляется банком на основании распоряжения клиента. В силу ст. 864 ГК РФ необходимым условием исполнения банком платежного поручения клиента является соответствие содержания и формы этого документа требованиям, предусмотренным законом и установленными в соответствии с ним банковскими правилами. На основании ст. 847 ГК РФ права лиц, осуществляющих от имени клиента распоряжения о перечислении и выдаче средств со счета, удостоверяются клиентом путем представления банку документов, предусмотренных законом, установленными в соответствии с ним банковскими правилами и договором банковского счета. Клиент может дать распоряжение банку о списании денежных средств со счета по требованию третьих лиц, в том числе связанному с исполнением клиентом своих обязательств перед этими лицами. Банк принимает эти распоряжения при условии указания в них в письменной форме необходимых данных, позволяющих при предъявлении соответствующего требования идентифицировать лицо, имеющее право на его предъявление. Договором может быть предусмотрено удостоверение прав распоряжения денежными суммами, находящимися на счете, электронными средствами платежа и другими документами с использованием в них аналогов собственноручной подписи (п. 2 ст. 160 ГК РФ), кодов, паролей и иных средств, подтверждающих, что распоряжение дано уполномоченным на это лицом <35>. ——————————— <35> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26 января 1996 г. N 14-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. N 5. Ст. 410.
Банк, перечисляя денежные средства клиента, действует на основании ст. 848, 849 ГК РФ согласно платежным поручениям последнего, полученным посредством системы дистанционного банковского обслуживания. В случае если оспариваемый электронный документ заверен надлежащим образом, т. е. электронная цифровая подпись признана корректной, у банка отсутствуют основания для отказа в списании средств со счета истца <36>. ——————————— <36> Определение Московского городского суда от 26 сентября 2011 г. по делу N 33-28759/2011 // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс».
Электронная цифровая подпись в электронном документе равнозначна собственноручной подписи в документе на бумажном носителе при одновременном соблюдении следующих условий: сертификат ключа подписи, относящийся к этой электронной цифровой подписи, не утратил силу (действует) на момент проверки или на момент подписания электронного документа при наличии доказательств, определяющих момент подписания; подтверждена подлинность электронной цифровой подписи в электронном документе; электронная цифровая подпись используется в соответствии со сведениями, указанными в сертификате ключа подписи <37>. ——————————— <37> Федеральный закон «Об электронной цифровой подписи» от 10 января 2002 г. N 1-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. N 2. Ст. 127.
В соответствии с п. 1 ст. 12 Закона «Об электронной цифровой подписи» владелец сертификата ключа подписи обязан: — не использовать для электронной цифровой подписи открытые и закрытые ключи электронной цифровой подписи, если ему известно, что эти ключи используются или использовались ранее; — хранить в тайне закрытый ключ электронной цифровой подписи; — немедленно требовать приостановления действия сертификата ключа подписи при наличии оснований полагать, что тайна закрытого ключа электронной цифровой подписи нарушена <38>. ——————————— <38> См.: Там же.
При несоблюдении требований, изложенных в ст. 12 Закона N 1-ФЗ, возмещение причиненных вследствие этого убытков возлагается на владельца сертификата ключа подписи (п. 2 ст. 12 Закона N 1-ФЗ, ст. 10 Федерального закона от 6 апреля 2011 г. N 63-ФЗ «Об электронной подписи»). Так как в соответствии с техническими решениями систем криптозащиты информации закрытый (секретный) ключ ЭЦП клиента находится исключительно в распоряжении владельца сертификата ключа подписи (банк не имеет к нему доступа), то к утечке сведений, касающихся закрытой части криптографического ключа, и как следствие — к несанкционированному списанию денежных средств может привести только действие/бездействие самого клиента. Статья 14 Закона «О защите прав потребителей» предусматривает аналогичное основание, при котором исполнитель услуг освобождается от ответственности за имущественный вред, а именно «если докажет, что вред причинен вследствие непреодолимой силы или нарушения потребителем установленных правил использования, хранения или транспортировки товара (работы, услуги)». Необходимо также принять во внимание, что вышеуказанный нормативный акт регулирует отношения, одной из сторон которых выступает гражданин, т. е. рассматривает права потребителей — физических лиц. В п. 2 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 19 апреля 1999 г. N 5 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с заключением, исполнением и расторжением договоров банковского счета» разъяснено, что банк несет ответственность за последствия исполнения поручений, выданных неуполномоченными лицами, и в тех случаях, когда с использованием предусмотренных банковскими правилами и договором процедур банк не мог установить факт выдачи распоряжения неуполномоченными лицами, если иное не установлено законом или договором <39>. ——————————— <39> Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 19 апреля 1999 г. N 5 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с заключением, исполнением и расторжением договоров банковского счета» // Вестник ВАС РФ. 1999. N 7.
Однако типовые договоры присоединения к системам интернет-банкинга большинства банков в той или иной форме содержат положения, согласно которым банк не несет ответственности за неблагоприятные для клиента последствия, наступившие в результате несанкционированного доступа к системе дистанционного банковского обслуживания неуполномоченных и третьих лиц, возникшего не по вине банка: — стороны признают метод электронной цифровой подписи, функционирующий в соответствии со стандартами ГОСТ Р 34.10-94 и Г ОСТ Р 34.11-94 и используемый в системе интернет-банкинга при передаче электронных документов от клиента в банк (п. 3.1); — стороны признают, что при произвольном изменении электронного документа, заверенного электронной цифровой подписью, ЭЦП становится некорректной; — стороны признают, что электронные документы с электронной цифровой подписью клиента, создаваемые системой интернет-банкинга в банке, являются доказательством при решении спорных вопросов в соответствии с положением о порядке проведения технической экспертизы при возникновении спорных ситуаций. Электронные документы, не имеющие цифровой подписи, при наличии спорных вопросов не являются доказательством; — клиент обязан хранить в секрете и не передавать третьим лицам пароль и дискету с секретным ключом электронной цифровой подписи клиента, используемые в электронной системе интернет-банкинга <40>; ——————————— <40> Определение Московского городского суда от 29 февраля 2012 г. по делу N 33-6128 // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс».
— банк не несет ответственности за ущерб, причиненный клиенту в результате использования третьими лицами секретного ключа электронной цифровой подписи клиента; — банк обязуется обеспечивать защиту банковской части системы от несанкционированного доступа и конфиденциальность информации, связанной с использованием системы «Интернет-клиент» в соответствии с действующим законодательством; — банк не несет ответственности за неблагоприятные для клиента последствия, наступившие в результате несанкционированного доступа к системе неуполномоченных и третьих лиц, возникшего не по вине банка; — банк обязуется исполнять поручения клиента в соответствии с полученными от него электронными платежными документами, прошедшими проверку подлинности электронной цифровой подписи, полноты переданной информации, соответствия структуры и состава реквизитов нормативно-справочной информации <41>. ——————————— <41> См.: Пресс-релиз Банка: банк «Легион». Несанкционированное списание: «Кто виноват?» и «Что делать?» // URL: http://www. lgn. ru/wyswyg/file/uprk/bnk_client/lgn_dbo_110412.pdf.
Результаты обзора судебной практики свидетельствуют о том, что большинство решений судов выносится не в пользу пострадавших в результате несанкционированного списания денежных средств истцов. Некоторые специалисты предлагают выход из этой ситуации — страхование риска ущерба клиенту, нанесенного электронными и компьютерными преступлениями со стороны третьих лиц. Страхование таких рисков позволило бы снять часть опасений пользователей перед онлайн-платежами <42>. ——————————— <42> См.: Волков С. А., Картуесов А. И. В Интернете все равны // Банковское обозрение. 2011. N 5. С. 66 — 69.
Таким образом, мошенничество в системе интернет-банкинга требует оперативной и компетентной реакции. Только быстрые и слаженные действия специалистов службы ИТ-банка, пострадавшего клиента, сотрудников правоохранительных органов позволяют вернуть денежные средства клиента и поймать злоумышленников. Поэтому важно решать вопрос не о том, как переложить ответственность и понесенные убытки друг на друга, а о том, какие (и как можно оперативнее) принимать меры для недопущения хищения или поиска мошенников, если оно все-таки состоялось. До тех пор, пока банки и их клиенты не объединят свои усилия по обеспечению надлежащей защиты системы интернет-банкинга, а на законодательном уровне не будут более детально урегулированы все существующие проблемные вопросы, угроза несанкционированного перевода денежных средств со счетов клиентов на счета злоумышленников не может быть исключена полностью.
——————————————————————
Интервью: Интервью с управляющим партнером юридической фирмы «ЮСТ», первым вице-президентом Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, доктором юридических наук Ю. С. Пилипенко («Юрист», 2013, N 1)
ИНТЕРВЬЮ С УПРАВЛЯЮЩИМ ПАРТНЕРОМ ЮРИДИЧЕСКОЙ ФИРМЫ «ЮСТ», ПЕРВЫМ ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТОМ ФЕДЕРАЛЬНОЙ ПАЛАТЫ АДВОКАТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ДОКТОРОМ ЮРИДИЧЕСКИХ НАУК Ю. С. ПИЛИПЕНКО
О. Е. БЛИНКОВ, А. А. ОВОДОВ
— Вы являетесь известным специалистом в области адвокатской тайны. В своих статьях, публичных выступлениях Вы часто обращаете внимание на проблему противоправного вмешательства в адвокатскую деятельность со стороны должностных лиц правоохранительных органов. Как Вы думаете, в условиях необходимости обеспечения национальной безопасности, перманентной террористической угрозы каковы пределы ограничения адвокатской тайны? — Да, сложный вопрос вы задали. Но даже на сложные вопросы у нас есть ответы. Бороться с терроризмом необходимо, в этом нет никаких сомнений, но адвокатская тайна, на мой взгляд, еще никогда не мешала, да и не может этому помешать. Во-первых, борьба с терроризмом, как правило, ведется на опережение, задолго до того момента, когда кто-либо обращается к адвокату. Во-вторых, я не помню ни одного случая в своей практике и даже теоретически не могу сконструировать такую ситуацию, когда в современных условиях глобализации, при нынешней оперативной и технической оснащенности спецслужб, адвокатская тайна могла бы послужить им препятствием в борьбе с терроризмом. Что же касается правового регулирования, то я, извините за нескромность, защитил докторскую диссертацию, посвященную институту адвокатской тайны. И у меня есть нестандартные соображения, связанные с характером адвокатской тайны. Современное регулирование этого института сводится к тому, что адвокатская тайна является абсолютной — она распространяется на все сведения, связанные с оказанием юридической помощи, начиная с самого факта обращения к адвокату. Получается, что даже имя клиента назвать нельзя. При этом срок хранения тайны не ограничен во времени, и адвокат не может быть освобожден от обязанности хранить тайну никем, кроме доверителя. Так вот, я в своей работе писал о том, что являюсь сторонником разумного ограничения адвокатской тайны. И одна из моих теоретических конструкций (это чисто научная разработка, не хотел бы настойчиво ее пропагандировать) сводится к тому, что есть случаи, когда адвокат должен иметь право сам распоряжаться сведениями, составляющими адвокатскую тайну. Подчеркиваю, что речь идет не об обязанности, а о праве, то есть о том, чтобы адвокат включал в этот механизм собственное усмотрение. Действующее регулирование предусматривает только один случай, когда это возможно: адвокат имеет право без согласия доверителя использовать сообщенные ему доверителем сведения в объеме, который адвокат считает разумно необходимым для обоснования своей позиции при рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для своей защиты по возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному делу (п. 4 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката). Полагаю, что если адвокату стало известно о готовящемся преступлении, направленном против жизни человека, то он также должен иметь право не соблюдать адвокатскую тайну и принять меры к тому, чтобы это преступление предотвратить. В том числе сообщить о его подготовке в правоохранительные органы. Я считаю, что защита человеческой жизни является для адвоката не менее важной задачей, чем самозащита от собственной ответственности перед клиентом. Представляется, что адвокатская тайна, как и любой другой институт, становится иллюзорной вещью в тот момент, когда на другую чашу весов ставится жизнь человека (или группы людей). Поэтому борьба за человеческую жизнь, на мой взгляд, может (и должна) быть критерием для определенного ограничения адвокатской тайны. Но террористическая деятельность — более широкое понятие, чем покушение на жизнь, поэтому борьба с терроризмом таким критерием быть не может, иначе адвокат должен был бы заняться доносительством о переводе денег, например. А вот если бы адвокату, например, стало известно в процессе оказания юридической помощи, что готовится взрыв бомбы на вокзале, то, я считаю, он должен быть вправе об этом сообщить. Не столько потому, что это террористическая деятельность, а потому, что в опасности жизнь людей. И Кодекс профессиональной этики, на мой взгляд, должен освободить адвоката от обязанности хранить тайну, если тот знает, что готовится преступление против жизни человека, в том числе и преступление террористической направленности. Не уверен, правда, что большинство коллег разделяют мой подход.
— Сейчас много говорят о перспективе адвокатской монополии, и Вы, как нам известно, ее сторонник. Не кажется ли Вам это европейским архаизмом? И разве российское право не предоставляет сейчас иных средств воздействия на недобросовестных лиц в сфере оказания юридических услуг? — Я поклонник выдающихся личностей, но сторонник институтов. Адвокатура — институт, эффективно работающий в определенной сфере общественных отношений, и мне ничего не известно о том, чтобы адвокатская монополия стала архаизмом и где-нибудь на практике ей на смену пришло что-то столь же разумное. Полагаю, что введение адвокатской монополии на судебное представительство — это цивилизованный подход к регулированию сферы оказания юридической помощи, и в российском праве нет никаких иных инструментов, чтобы влиять на качество помощи, оказываемой гражданам. Государство в нашей стране провозгласило в Конституции право каждого на квалифицированную юридическую помощь и может обеспечить его, только предъявив набор определенных требований к лицам, оказывающим эту помощь. Иное невозможно. Сейчас юридическую помощь оказывают как адвокаты, так и практикующие юристы без адвокатского статуса, то есть две группы лиц, примерно равные, на мой «глазок», по количеству (около 70 тысяч человек), но абсолютно неравные по условиям, в которые они поставлены: деятельность адвокатов регулируется специальным законом, деятельность предпринимателей не регулируется никак. Закон предъявляет к адвокату определенные требования: обязательное юридическое образование, два года стажа работы, специальный экзамен, необходимость повышать квалификацию; соблюдение Кодекса этики; дисциплинарная ответственность и прочее. Их наличие предполагает, что качество оказываемых адвокатами услуг должно быть выше, чем качество услуг предпринимателей, к которым подобные требования не предъявляются вовсе. В любом случае, на адвоката можно повлиять через адвокатуру. В обмен на выполнение этих требований государство предусмотрело в Законе для адвокатов некоторые привилегии — следственный и судебный иммунитет, право на адвокатскую тайну. Получается, что к одной группе людей, оказывающих юридическую помощь, государство требования предъявляет, а к другой — нет. Поэтому на вторую группу людей повлиять правовыми средствами невозможно. И рынок в данном случае ничего и никогда не урегулирует, потому что для конкуренции нужны равные условия, которых нет. Обеспечить воздействие на недобросовестных лиц в сфере оказания юридических услуг может только здравое правовое регулирование. Лучший способ такого регулирования — сделать обязательным для всех лиц, оказывающих юридическую помощь, в частности, судебное представительство, членство в адвокатуре — независимой самоуправляемой корпорации. Объединить в ней всех практикующих юристов — значит реализовать конституционное право каждого на квалифицированную юридическую помощь.
— Что Вы думаете о перспективах совершенствования Кодекса профессиональной этики адвоката? — Для меня этот вопрос в силу своей актуальности представляется наиболее интересным. Кодексу профессиональной этики адвоката в январе 2013 г. исполняется 10 лет. Наряду с Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» он сыграл огромную роль в нормативном регулировании деятельности российских адвокатов, установив для них принципы и нормы профессионального поведения, а также процедуру привлечения к ответственности. Кодекс является, безо всякого преувеличения, замечательным документом, его существование — это, может быть, одно из самых серьезных достижений российской адвокатуры последнего столетия. Он заложил основы для формирования собственной дисциплинарной практики, собственного взгляда на этику адвокатского поведения, корпоративного правосознания. Сейчас Кодекс в значительной степени соответствует реалиям современных взаимоотношений как между адвокатами, так и между адвокатом и доверителями. Но это не исключает необходимости внесения в него изменений и дополнений, потому что десятилетняя практика его применения выявила некоторые недостатки, недоработки. Оснований разрабатывать новый Кодекс у нас сейчас нет, хотя не исключено, что они появятся, если произойдут существенные изменения в регулировании адвокатской деятельности. Но пока затевать революцию мы не собираемся — Совет ФПА 20 июня принял решение ограничиться поправками в действующий документ. Тогда же была сформирована рабочая группа по подготовке проекта поправок, в которую вошли известные и уважаемые в адвокатском сообществе люди — вице-президенты ФПА РФ Владимир Васильевич Калитвин и Светлана Игоревна Володина, президент АП Орловской области Сергей Александрович Мальфанов и президент АП Чувашской Республики Юрий Сергеевич Кручинин. (Юрий Сергеевич, к сожалению, в конце ноября покинул нас в связи с избранием на очень ответственную должность — Уполномоченного по правам человека в Чувашской Республике.) Не без некоторого сопротивления с моей стороны я был избран председателем рабочей группы. Главную роль в этом решении Совета сыграло то обстоятельство, что несколько лет назад я издал комментарий к Кодексу профессиональной этики адвоката. В рабочую группу поступило из адвокатских палат и от адвокатов свыше 170 поправок. Больше половины нам пришлось исключить, потому что они или не соответствовали законодательству, или дублировали другие предложения. Но даже оставшееся количество свидетельствует о том, что есть серьезный материал для дискуссии, хотя мы и выбрали эволюционный путь изменения Кодекса. Я убежден, что если не все, то по крайней мере очень многие из этих поправок не только важны, но и жизненно необходимы. И теперь от того, сумеет ли адвокатура цивилизованно обсудить и принять их, во многом зависит будущее нашей корпорации. Потому что результат этого экзамена будет свидетельствовать о том, насколько российская адвокатура способна к самоорганизации и может ли она сама, без вмешательства государства, решить наиболее важные проблемы в своей деятельности.
— Как Вы относитесь к такому явлению в адвокатской практике, как гонорар успеха? — К гонорару успеха я отношусь позитивно, ничего дурного в этом не вижу, никому еще в этой жизни гонор успеха ни разу ни в чем не повредил. Позицию Конституционного Суда по этому поводу имею право не разделять. Никогда и никто из моих коллег не рассматривал гонорар успеха как плату за судебное решение. Это плата за усилия адвоката, за его работу, это адвокатский риск. Но это не единственный аргумент. Есть и другой: не нужно забывать о том, что для малоимущих граждан, которые не могут оплачивать услуги адвоката по имущественным спорам, гонорар успеха — это зачастую единственная возможность получить квалифицированную юридическую помощь. Гражданские процессы идут долго — по году или более. И что делать, если у человека нет денег, чтобы выплачивать адвокату за ведение дела гонорар по тарифу или по часовой ставке? Тогда адвокат, который берется за дело, говорит: хорошо, если у тебя нет возможности заплатить, то я возьму 10, 15, 20 процентов от суммы иска, когда выиграю дело. По-моему, это очень по-человечески, и это является совершенно естественным ходом событий, в том числе и с точки зрения общих норм морали и нравственности. И кстати, не надо забывать, что для адвоката это всегда риск, потому что хотя он, конечно, оценивает шансы на победу, прежде чем взяться за дело, но ведь может все-таки проиграть, и тогда его работа останется неоплаченной. Насколько я понимаю, многие коллеги по-прежнему практикуют гонорар успеха. Ведь, по сути, он только лишен судебной защиты, а стороны при наличии доброй воли и взаимности могут предусматривать гонорар успеха в соглашении.
— В продолжение вопроса о гонораре. Часто приходится слышать как от адвокатов, так и от судебных представителей, что российские суды жадны в компенсации затрат на оказание юридических услуг, в том числе представителей. На Ваш взгляд, в какой сумме возможно возмещение? — Этому удивляюсь чрезмерно. Не в полной мере, мягко говоря, понимаю своих коллег, которые по завершении выигранного дела еще взыскивают себе судебные издержки с противной стороны. Мы, то есть юридическая фирма «ЮСТ», никогда и ни с кем не судились ни по поводу гонорара, ни по поводу судебных издержек. Не знаю, можно ли этим гордиться, но именно этого я и не стыжусь. Для меня это просто необъяснимая вещь — крохоборство. Только от недостатка клиентуры и дел можно так зарабатывать. Судьи же тоже все понимают, здесь есть серьезная возможность для злоупотреблений. Ну не может адвокат по выигранному иску на миллион рублей получать гонорар в размере 700 000 тысяч. А если и может, то ну никак нельзя такой несоразмерный гонорар довзыскивать с проигравшей стороны. Как минимум это не добросовестно. Я бы предостерег своих коллег от того, чтобы привлекать внимание к этой проблеме и «дразнить гусей». Если кто-то и выстраивает свои жизненные стратегии на том, чтобы все подобрать не только со стола, но и под столом, то это его проблема. Это не проблема нашей корпорации, нашей профессии. Очень хотелось бы надеяться, что они не будут ставить собственные сиюминутные меркантильные интересы выше интересов профессии. Иначе нас «возьмут в оборот».
— Российский правопорядок в настоящее время испытывает значительное событие в своем развитии — рекодификацию одной из основных отраслей, а именно гражданского права. Как Вы думаете, адвокатское сообщество готово к столь значительным изменениям? — Мы должны найти золотую середину между стабильностью и гибкостью. С одной стороны, действующий Гражданский кодекс является серьезным достижением, это базовый акт для регулирования гражданско-правовых отношений, и его действие без существенных изменений в течение долгого времени — залог стабильности в этой сфере. Акты такой значимости не могут меняться каждый год, и, конечно, поэтому хотелось бы, чтобы в него вторгались как можно меньше. Это как Конституция. С другой стороны, в эпоху глобализации объективно мы столкнулись с тем, что российский (и особенно смешанный) бизнес предпочитает другие юрисдикции. Первая причина — наш Гражданский кодекс содержит слишком много императивных норм и не дает возможности так конструировать сделки, сложность которых все возрастает, чтобы стороны могли вписать в договор все — именно свои условия. Вторая — наши суды, к сожалению, имеют право по своему усмотрению, особо не задумываясь над обоснованием, менять штрафные санкции, неустойки и т. д., если сочтут, что они слишком велики или малы. Конечно же, бизнес заинтересован в том, чтобы правовые последствия сделок были предсказуемыми и не надо было опасаться, что условия договора войдут в противоречие с императивными нормами ГК или судебная инстанция, например, не применит вписанную в договор неустойку. Поэтому, если мы хотим, чтобы сделки структурировались по российскому праву, вносить изменения в Гражданский кодекс необходимо. Мы, адвокаты, разумеется, к этому готовы и этого ждем, потому что сейчас мы теряем много клиентов, которые уходят в другие юрисдикции из-за того, что наше право не столько хуже, сколько «туже» применяется. Конечно же, в этом контексте возникает некоторое количество вопросов и к нашей судебной системе. Не только «строгий» Гражданский кодекс, но и непредсказуемый, а подчас и слишком предсказуемый, процесс влияют на настроения бизнеса и юристов.
— В СМИ очень часто упоминается дело по иску внука Сталина о защите чести и деловой репутации, где Государственная Дума выступала ответчиком, а Вы представляли ее интересы. Если это не нарушает адвокатской тайны, не могли бы Вы ввести наших читателей в курс дела, в чем заключался спор? — Какая здесь может быть тайна? Об этом много писалось в СМИ, судебный процесс был открытым. В конце 2011 г. Евгений Яковлевич Джугашвили обратился в Тверской районный суд г. Москвы с иском к Государственной Думе о защите чести и достоинства своего слишком известного деда. До этого иск был подан в Верховный Суд, который возвратил его как не относящийся к его подсудности. Недовольство Джугашвили вызвало Постановление Госдумы от 26 ноября 2010 г., которым было утверждено заявление Госдумы «О Катынской трагедии и ее жертвах». Как указывалось в заявлении, хранившиеся в архивах СССР документы свидетельствуют о том, что тысячи польских граждан, содержавшихся в лагерях для военнопленных НКВД СССР и тюрьмах западных областей Украинской и Белорусской ССР, были расстреляны по прямому указанию Сталина и других советских руководителей. Государственная Дума выразила глубокое сочувствие всем жертвам необоснованных репрессий, их родным и близким, осудила террор и массовые преследования людей. Немного политики, немного истории, немного человечности — все в меру. И, конечно же, безмерная трагедия тысяч и тысяч людей. Джугашвили же в исковом заявлении выразил несогласие с тем, что к Катынской трагедии был причастен лично И. В. Сталин. В моем понимании его позиция (она менялась несколько раз) свелась к тому, что массовые расстрелы польских граждан осуществила фашистская Германия, а Сталин к этому злодеянию не причастен, поскольку к уголовной ответственности за это он не привлекался и осужден не был. Представители Е. Я. Джугашвили ссылались на приговор Нюрнбергского трибунала, хотя в тексте приговора по поводу массового расстрела поляков в Катыни ничего не сказано. Подсудимым нацистам действительно инкриминировалось по настоянию советской стороны (!!!) в том числе уничтожение польских военнопленных, однако защита смогла доказать их непричастность к этому преступлению, и осужден за него никто не был. Полагаю, что если в приговоре данный эпизод не упоминается, то преюдиции быть не может. Однако представители Е. Я. Джугашвили, насколько мне удалось понять их, думали иначе — факт предъявления военным преступникам фашистской Германии обвинения в расстреле польских военнопленных они сочли достаточным доказательствам того, что это преступление совершила именно фашистская Германия, а не НКВД и И. В. Сталин. Но, на мой взгляд, это дело интересно не столько с точки зрения сути спора, сколько в процессуальном аспекте: иск к Государственной Думе не должен был рассматриваться судом в порядке искового производства и в рамках дела о защите чести и достоинства. Требования Е. Я. Джугашвили лишь по форме сводились к опровержению распространенных сведений, но по сути оспаривалось политическое заявление Госдумы. Это официальный документ — решение органа государственной власти. А гражданско-процессуальным законодательством для оспаривания решений органов государственной власти предусмотрен специальный, неисковой порядок. Однако судья Тверского суда с позицией Госдумы не согласилась. Она рассмотрела иск о защите чести и достоинства, хотя и отказала в его удовлетворении (на том основании, что Госдума выразила в заявлении свое субъективное мнение, которое не является предметом судебной защиты в порядке ст. 152 ГК РФ, поскольку не может быть проверено на предмет соответствия его действительности). Что выглядит как-то не очень серьезно. Тем самым Тверской районный суд г. Москвы создал опасный прецедент, в соответствии с которым любой документ любого органа государственной власти может оспариваться не в специальном порядке, а в рамках защиты чести, достоинства и деловой репутации. И наверное, любой другой документ тоже. Что, безусловно, противоречит действующему законодательству и разъяснениям Верховного Суда. Вот этим «новшеством» дело и интересно. Но мы его и в исковом порядке выиграли.
— Вы помните свое первое дело, которое вели в качестве адвоката? Какое дело на сегодняшний день для Вас наиболее памятно? — Я помню не только первое свое дело — хорошо помню все дела, которые вел, хотя их было немало. В моем адвокатском багаже — практически любые дела, которые мог бы вести успешный адвокат. От защиты по назначению в уголовных процессах до представительства интересов России в международных судах, от защиты убийц до крупнейших процессов по банкротству, от возврата культурных ценностей до участия в крупнейших сделках поглощения и слияния. И много чего такого, о чем всуе и говорить не стоит. Но, конечно, самое памятное — дело ГКЧП, где я защищал Владимира Александровича Крючкова, Председателя КГБ СССР. Мой подзащитный — умнейший, интеллигентнейший человек был, светлая ему память. А я был тогда молодой адвокат, мне еще тридцати лет не исполнилось. Позже я прочитал, как он написал обо мне в своих мемуарах, что-то вроде «молодой, а уже умный». Теперь приходится стараться, соответствовать. Это дело для меня было настоящей школой, потому что в нем участвовали все звезды адвокатуры, в том числе и Генри Резник, и Генрих Падва, и Александр Клигман, и мой патрон — Юрий Иванов. Это дело открыло мне двери в адвокатский мир. Слишком много я тогда узнал, увидел, понял.
— Какую книгу Вы бы посоветовали прочесть начинающему адвокату? — Мой научный учитель, Владимир Александрович Туманов, у которого я и диплом защищал, и первую диссертацию, царство ему небесное, часто приговаривал: «Книжки читать надо!» Вот и я вслед за ним рекомендовал бы всем юристам, в том числе и адвокатам, чаще читать книги. Разные по жанру, по мастерству авторов, по известности. Не обязательно юридические — художественная литература не только мозги тренирует, но и душу тонизирует. Конкретных авторов называть не стану. Могу только рискнуть посоветовать, чего уж точно читать не надо: Дарью Донцову — плохо на мозги влияет; инструкции по фэн-шуй — не наше это, чужое; исторические опусы г-на Мединского — жанры в них смешаны, фантастика почему-то исторической публицистикой обозначена. «Не в коня корм» — тот, кто только через телевизор мир познает, читать так много все равно не будет, а кто еще кой-чего прочитал — легко найдет 10 отличий. Хотя и благородная задача ставилась. А так, конечно, — читайте, думайте, живите. И будьте здоровы!
