И. Фаргиев, судья Северо-Кавказского окружного военного суда, кандидат юридических наук.
На страницах юридической печати развернута дискуссия, посвященная проблеме доступности, или «прозрачности», актов правосудия для широкой публики (см.: Бозров В. Гласность и тайна в уголовном производстве // Российская юстиция. 2002. N 2; Горбуз А. Доступность судебного решения // Российская юстиция. 2001. N 1; Емельянов В. Судебная власть и средства массовой информации // Российская юстиция. 2001. N 9; Михайлов А. Доступ к информации государственных органов // Законность. 2001. N 2). На мой взгляд, некоторые участники дискуссии высказывают спорные суждения, не способствующие единообразному применению закона, а также недостаточно обоснованные предложения, законодательная реализация которых законодателем может причинить ущерб личности, вовлеченной в сферу осуществления правосудия, и авторитету судебной власти в целом. В связи с этим хотелось бы высказать некоторые соображения.
Согласно ст. 10 Конституции РФ все три ветви власти самостоятельны. Это означает, что каждая из них имеет свой особый круг полномочий и свое особенное место в механизме «сдержек и противовесов». Судебная власть выступает наиболее надежным и цивилизованным инструментом разрешения возникающих в обществе конфликтов (в том числе между законодательной и исполнительной властью), защиты прав и свобод граждан, интересов гражданского общества и государства не только в силу независимости судей, но и преимущественно благодаря особой процессуальной процедуре. Судебной процедуре придается исключительное значение, поэтому целый ряд положений имеют статус конституционных норм и закреплены в международно-правовых актах о правах и свободах человека и гражданина, поскольку она рассматривается в качестве гарантии справедливого разбирательства дела.
Одним из таких положений является открытость судебного разбирательства (в международных актах — гласность судопроизводства), включая сюда и публичное провозглашение судебного решения.
Требования к «прозрачности» судебной деятельности в ее процессуальном аспекте действующим законодательством в определенной степени урегулированы. В частности, в ст. 123 Конституции РФ провозглашено общее правило — разбирательство дел во всех судах открытое; слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных Федеральным законом. Это конституционное положение конкретизировано Федеральным законодательством, определяющим порядок допуска закрытых судебных разбирательств при осуществлении соответствующего судопроизводства (ст. 11 АПК РФ, ст. 10 ГПК РФ, ст. 241 УПК РФ, ст. 24.3 КоАП РФ, ст. 55 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»). Существо указанных положений заключается в том, что проведение закрытого судебного разбирательства допускается в целях сохранения государственной, военной или иной тайны, а также в интересах конкретного человека и правосудия. Особенностью закрытого судебного разбирательства является то, что после его проведения судебное решение провозглашается публично — в открытом судебном заседании. Исключением из этого правила является уголовное судопроизводство, согласно которому при проведении закрытого судебного заседания на основании определения или постановления суда могут оглашаться только вводная и резолютивная части приговора (ч. 7 ст. 241 УПК).
В связи с публичным провозглашением судебного решения возникла проблема допустимости разглашения сведений, добытых о личности в особом судебном порядке, и их тиражирования в средствах массовой информации.
По данной проблеме на страницах юридической печати высказаны различные мнения. Так, одни специалисты предлагают предусмотреть варианты оглашения приговоров в закрытом судебном заседании с их последующим депонированием в доступном для заинтересованных лиц месте. Эта позиция возражений не вызывает, учитывая, что процедура проведения закрытого судебного заседания и порядок обжалования решения суда в процессуальном законе довольно подробно урегулированы.
Другие, ссылаясь на практику Европейского суда по правам человека, отмечают, что этот Суд признает практику депонирования судебных решений в канцелярии в доступном для всех виде не противоречащей п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Здесь следует отметить, что Европейский суд по правам человека при осуществлении правосудия решает иные задачи, чем национальные суды соответствующих государств, поэтому доступ всех к депонированным решениям Европейского суда представляется обязательным.
Отдельные юристы, ссылаясь на практику Конституционного Суда РФ, каждое постановление которого размещается на сайте Суда в Интернете, считают необходимым создать систему, обеспечивающую открытость судебных заседаний и полную гласность всех судебных решений. По их мнению, «такая практика была бы полезна не только высшим судебным инстанциям, но и всем российским судам, в том числе районным, городским и межмуниципальным» (Крохмалюк А. Судья мне друг, но истина дороже // Бизнес-адвокат. 2002. N 1. С. 15).
Ссылка на практику Конституционного Суда РФ представляется неубедительной, поскольку согласно ст. 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» данный Суд разрешает дела о соответствии Конституции РФ федеральных законов и иных подзаконных актов, разрешает споры о компетенции между органами государственной власти и решает исключительно вопросы права. Что же касается судов районов, городов, областей, краев (республик), военных судов, то они рассматривают дела, «прозрачность» решений по которым не только не целесообразна, но в отдельных случаях может причинить вред конкретной личности, государству, обществу.
Так, вряд ли представляют общественный интерес решения районного суда о расторжении брака между М. и Н., о разделе между ними имущества либо об установлении факта безвестного отсутствия К. По логике юристов, предлагающих тотальную публикацию всех судебных решений на сайтах Интернета и в периодической печати, подобного рода решения также должны быть опубликованы.
Кроме того, отдельные судебные решения могут содержать конфиденциальную информацию о личной жизни участников процесса (подсудимого, потерпевшего, свидетелей истцов, ответчиков и т. д.), которая далеко не всегда добровольно представлена допрошенными лицами «и в большинстве своем получена в принудительном порядке» (Бозров В. Гласность и тайна в уголовном судопроизводстве // Российская юстиция. 2002. N 2. С. 34).
Дополнительным доводом против публикации всех судебных решений служит и тот факт, что правовая система Российской Федерации не является прецедентной, хотя в правоприменительной деятельности и имеет место «уважительное отношение» к судебному прецеденту.
В связи с этим необходимо согласиться со специалистами, которые считают, что необходимость в публикации всех судебных решений отсутствует и доступ к судебным решениям должны иметь не все, а только заинтересованные лица.
Что касается «прозрачности» судебного решения, действующее законодательство (УПК, ГПК, АПК) содержит требование обязательного публичного оглашения всех судебных решений. Это правило, учитывая право любого лица присутствовать в зале судебного разбирательства при оглашении судебного решения и производить при этом аудио-, видеозапись всего решения или отдельных его частей, следует признать одной из форм прозрачности судебного решения. Кроме того, закон содержит правила тиражирования акта правосудия — в форме изготовления текста судебного решения и предоставления его сторонам, направления копий судебных решений соответствующим должностным лицам, государственным и иным организациям, заинтересованным гражданам, которое также служит прозрачности судебных решений.
Имеются и другие предусмотренные законом формы, которые обеспечивают прозрачность судебных решений, — опубликование обобщений или обзоров судебной практики (судебных решений).
Так, в соответствии со ст. ст. 33, 56 Закона РСФСР «О судоустройстве в РСФСР» от 8 июля 1981 г. (в ред. от 25 июля 2002 г.) Верховный Суд РФ, верховные суды республик, областные (краевые) суды обобщают судебную практику нижестоящих судов по той или иной категории судебных дел. Аналогичным образом обобщение судебной практики предусмотрено и ст. 33 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации». В основе изучения судебной практики лежат решения по конкретным уголовным, гражданским делам.
Следующей формой распространения судебных решений является их опубликование в средствах массовой информации (см.: «Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации», «Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации», «Информационный бюллетень Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации», «Российская юстиция», «Законность» и т. д.). Отдельные областные (краевые), окружные военные суды публикуют наиболее яркие и показательные судебные решения как нижестоящих судов, так и свои собственные. К примеру, Северо-Кавказский окружной военный суд имеет в военной печати постоянно действующую рубрику «Судебная хроника», в которой публикуются выдержки из приговоров и решений военных судов, которые полезны для повышения правовой культуры военнослужащих и граждан, а также актуальны для соблюдения их конституционных прав.
При таких обстоятельствах возникают сомнения в необходимости тотального тиражирования судебных решений, принимая во внимание, что в них нередко содержатся сведения о частной жизни участников судебного разбирательства, а также не имеющая общественной значимости информация.
Необходимо отметить, что в отличие от других ветвей власти, которые обслуживают сотни специально аккредитованных журналистов, парламентских репортеров и правительственных корреспондентов, судебная власть — власть особая, реализация которой (осуществление правосудия) происходит в условиях конфликта сторон. Реализация судебной власти в виде осуществления правосудия происходит с соблюдением установленной процессуальным законом процедуры, с соблюдением равенства сторон. С учетом этих особенностей и разрешаемого конфликта законодатель и практика определяют порядок тиражирования судебных решений в указанных выше формах, которые обеспечивают их прозрачность.
В определенной степени проблема прозрачности судебных решений обусловлена отсутствием ее четкого законодательного регулирования. Так, не существует каких-либо нормативных правил относительно требований (таких, как способ и пределы опубликования, способы принятия решений о характере ограничений и/или отборе судебных решений и т. д.), предъявляемых к публикуемым судебным решениям. Не определена и форма публикации, не выработаны представления о возможностях и условиях применения ограничительных, фабульных публикаций и т. п. Отдельные правила, содержащиеся в нормах Закона РФ «О средствах массовой информации» и Федерального закона «О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации», не устраняют законодательного пробела.
Представляется, что вопросы прозрачности судебных решений и защиты личных данных участников судопроизводства с учетом особенностей решаемых судом задач должны быть урегулированы в процессуальном законе.
